Пусть в суждении «S есть Р» субъект S есть совокупность признаков — а, в, с,... р. Р есть а. Отсюда может следовать суждение: а (из группы, образующей S) есть а (Р).
Но так ли это? В сущности Эрдман не выявляет своеобразия суждения «это пятно желтое», ибо оно не значит, что один из признаков этого пятна, именно желтизна, равен тому, что мы разумеем под понятием желтой краски — ведь мы и не думаем о двух представлениях желтизны, когда произ-
3 В. Erdmann. Logik, Bd. I, 1892, S. 257.
247
носим суждение «это пятно желтое». Это возражение нельзя отводить указанием на то, что такая критика психологична. Дело не в психологических ингредиентах. Психологически может и не быть двух представлений желтизны, но два соответствующих термина должны иметься для оправдания суждения с точки зрения тождества содержания. Как же быть, по Эрдману, с суждением «эта роза похожа на фарфоровое украшение»? Разве здесь признак фарфорового украшения подводится под содержание розы?
Нельзя не обратить также внимания на то, что в ряде случаев теория тождества содержания сливается с теорией объемного тождества. На самом деле само понятие тождества, как оно принимается Эрдманом, дефектно. Тождество есть термин объемный, и специфика качественности, как признака субъекта, им не улавливается. Эта теория смотрит на субъект как на механический конгломерат признаков. С точки зрения теории тождества субъект можно рассматривать по аналогии с мешком картошки. Мешок — вместилище картошки, подобно ему субъект — вместилище и совокупность признаков. Выделяется один признак и приписывается субъекту. Этот отдельно взятый признак и есть предикат субъекта, т. е. в самом субъекте действительно имеется признак, совпадающий с признаком, взятым изолированно. Приписывание определенного признака аналогично извлечению определенного предмета из мешка. Субъект как раз не есть такой мешок. Признаки в субъекте взаимно координированы, взаимно предполагают и обусловливают друг друга. Один признак связан с другим. Признаки в органическом целом, каковым является подлинный субъект, диалектически сопряжены между собой. Можно ли думать, чтобы в, извлеченное из субъекта, было действительно тождественно в, органически связанному с а, с и всей массой признаков? Говорить здесь о тождестве очень рискованно. Тождество по существу — это лишь количественная, внешняя, условная функция. Значит ли, что в суждении «этот лист зелен» действительная зелень листа отождествляется с признаком зелености, взятым абстрактно? Заведомо можно сказать, что тождество здесь — фиктивное, ибо никакой художник не подберет того колера, который бы соответствовал всем органическим оттенкам зелени данного листа. Здесь будет лишь приближение к тождеству. Поэтому логики не удовлетворяются идеей тождества, а переходят к тождеству объемному. В результате исчезает все своеобразие логики содержания и вновь обнаруживается объемная концепция в том ее односторонне-количественном виде, в котором она намечается в идее тождества.
248
Пытаясь реформировать систему умозаключений, Эрдман наряду с основными формами обычного силлогизма выдвигает еще многочисленные «побочные» формы. Эти побочные формы базируются на так называемых суждениях второго порядка (Beurteilungen), например «то, что пространственные отношения выводимы данным способом, — верно». Для Эрдмана здесь раскрывается прием подведения математических выводов под умозаключение типа «А=В, В=С, следовательно А=С». Согласно классическому силлогизму, подобное подведение является сложной проблемой, так как здесь отсутствует средний термин. Если же ввести «суждение о суждении», то искомая форма получается. Дополнив же процесс утверждением «верно, что две величины, порознь равные третьей, равны между собой», получаем, что А есть С. Но тем самым подобная теория вместо того, чтобы понять тождество как одно из многих отношений и ввести в систему умозаключений другие отношения, наоборот, пытается всю совокупность отношений подвести под тождество, что дает весьма искусственный и неприемлемый результат.
Шуппе
Особое значение для развития идеологии буржуазных кругов в Европе в конце XIX в. имела имманентная школа с Вильгельмом Шуппе во главе (1836 — 1913). С 1895 г. стал выходить «Журнал имманентной философии», где печатались статьи представителей этой школы.
Принципиальную критику общетеоретических и идеологических основ имманентной философии дал В. И. Ленин в своем классическом произведении «Материализм и эмпириокритицизм».
Нас интересует Шуппе как логик. Его капитальный труд «Гносеологическая логика» (1878) означает перелом в истории логики. К этому времени формальная логика в духе Канта изжила свой век. На смену ей появилась так называемая теоретико-познавательная логика. Впервые это новое направление получило свое выражение именно в труде Шуппе.
Гносеологические взгляды Шуппе в вопросе о природе мышления сводятся к следующему. Если устранить вещи, которые мыслятся, и тем самым устранить содержание познания, то мышление без содержания не только окажется фактически невозможным, но и совершенно непонятным. С другой стороны, если устранить познающую мысль, то, согласно реалистической теории, признается несомненным существование никем не мыслимых вещей, но лишь при том непременном условии, что о них все же думают как о никем не мы-
249
слимых. Таким образом, основная черта мышления заключается в том, что оно может обладать содержанием или объектом лишь при наличии убеждения в его подлинном существовании. Отсюда ясно, что невозможно построить логику, которая была бы учением о чистом мышлении и интересовалась бы одной лишь формальной стороной. Всякая логика есть материальная логика, т. е. одновременно и онтология.
В определении мышления Шуппе пытается прибегнуть к наглядному образу. Мышление есть схватывание, разумеется духовное, овладение окружающим миром, равно как и суждение есть связывание, или соединение. Схватывание, как сущность мышления, находит свое выражение в суждении. От схватывания пальцами мышление отличается тем, что движение руки и пальцев может совершаться без наличия предмета, а мысль всегда направлена, на предмет. Без предмета мысли не может быть и мышления. Отсюда ясно, что для Шуппе основной формой мысли является суждение, К области данного должно нечто присоединиться, чтобы данное могло быть осознано.
Одним из условий осознания имеющихся данных является отличие их друг от друга. Различие же всегда должно быть там, где имеется отождествление, т. е. фиксирование объектов, которые представляют собой нечто определенное. Для осознания каких бы то ни было данных необходим принцип тождества. Как самый принцип, так и зависящие от него предикаты составляют область логики. Но мышление нельзя свести только к принципу тождества и к процессам отождествления и различения. Только те данные можно отождествлять и различать, которым свойственна сопринадлежность. Всякую необходимую связь каких-либо двух явлений естественно назвать причинной связью. Отождествление и различение возможны лишь там, где имеется причинная связь.
Условия осознания предметов являются категориями. Категории сочетают данности в единство. Таким образом акт мышления всегда является актом суждения, объединения.
В собственном логическом смысле субъект складывается из данных действительности, предикат же составляет те понятия, которые ставят в известные отношения данные, фиксируемые субъектом. Тем самым предикат выявляет отношение, характеризующее способ захвата, усвоения. Понятия и умозаключения — это те же суждения. Понятия раскрывают связь вещи и признака или признаков между собой и поэтому немыслимы без связи субъекта и предиката. Таким образом, понятие не только возникает из суждений, но и состоит из суждений, само есть суждение или совокупность суждений. Мы мыслим не понятиями, а суждениями с поня-
250
тиями. Умозаключение же есть сложное суждение, или обратно — суждение есть простейшее умозаключение.
В связи с той ролью, которую играет содержание во всяком акте мысли, Шуппе считает, что обычно логика включает в специфическую природу суждения, как акта мысли, то, что на самом деле принадлежит сфере содержания мысли, а не самой мысли. Так, по мнению Шуппе, деление суждений по количеству не имеет отношения к суждению как таковому. Выявление количества относится к содержанию. Обычно игнорируемое различие в том, что если суждение получается не в результате перечисления, то предикат оказывается связанным с понятием субъекта как такового, в то время как в частном суждении предикат не может быть связан с ним, поскольку в таком случае он должен был бы иметься налицо у всех S, а не только у некоторых. Ведь ничего не говорится, представляют ли «некоторые» определенный вид, с существенными признаками которых связан предикат или же они лишь случайно совпадают с предикатом. Так же обстоит дело с индивидуальными суждениями.
Для пояснения мысли Шуппе возьмем наглядный пример. Мы говорили в 1943 г.: «Некоторые люди на территории, оккупированной фашистами, сотрудничая с ними, оказались изменниками Родины» — суждение частное. Но вскоре стали применять термин, выработавшийся во Франции: «коллаборационисты». Поэтому ту же мысль можно оформить уже общим суждением: «коллаборационисты — изменники родины».
Принципиально ничто не изменилось, выявился лишь новый термин, а суждение по существу осталось тем же. Из анализа приведенного примера ясно, почему различие между общим и частным суждением, с точки зрения Шуппе, весьма условная вещь.
Еще до Шуппе Лотце заметил, что в квантитативных формах «это S есть Р», «некоторые S суть Р», «все S суть Р» связь между S и Р оказывается совершенно одинаковой. Различно лишь количество субъектов, т. е. различен лишь материал, на который распространяется одинаковая связь.
Шуппе отвергает обычное деление суждений с чисто логической точки зрения, как он ее понимает. Он считает деление суждений по модальности плодом психологического подхода к делу и игнорирует его. Этой же точки зрения придерживались Лотце и Зигварт. Так, первый из них, не признавая самостоятельного значения проблематических суждений, интерпретировал их как частные суждения. Для него суждение «по-видимому, зима будет снежная» равносильно суждению «некоторые зимы в нашем климате — снежные».
251
Шуппе презрительно относится к логическому учению об индукции. Он писал: «Надеюсь, что я могу воздержаться от изложения пустого содержания совершенной и несовершенной индукции» 4.
Что касается методов индуктивного доказательства, то в другом своем труде по логике Шуппе писал, что индуктивный процесс со стороны своей формальной доказательной силы представляет собой силлогизм с разделительной большой посылкой.
Большую посылку можно сформулировать следующим образом: «причина X есть либо а, либо b , либо с»; если же мы имеем второе суждение: «ни b , ни с не могут быть причинами X », то получается вывод, что причиной X является а. Из связи а, b , с с X и связи a , d , е с X мы заключаем, что ни b , ни с не могут оказаться причинами X , ибо иначе X не мог бы иметь места во втором случае, — таково приложение метода согласия.
Таким же способом можно интерпретировать и другие методы индуктивного доказательства по Шуппе.
При всей неправильности общей концепции Шуппе отдельные его наблюдения в области логики заслуживают внимания.
Основные установки Марбургской школы
В качестве наиболее извращенных форм идеализма в конце XIX в. складывается течение неокантианства, которое в самом начале XX столетия явилось доминирующим учением в философских буржуазных кругах. И в настоящее время теория познания и логика одного из наиболее типичных неокантианцев Германа Когена (1842 — 1918) оказывают влияние на «физических» идеалистов, таких, как Гейзенберг, Шредингер и др.
В лице Г. Когена и П. Наторпа, являющихся представителями Марбургской школы, старое кантианство стало вырождаться, теряя последние черты материализма, которые вскрыл в учении Канта Ленин.
Основной тенденцией неокантианства было раз навсегда покончить с вещами в себе, не только объявив их фикциями, но утверждая также, что и кантовское понятие «данности», связанное с мыслью и воздействием вещей на нас, должно быть ликвидировано. Вообще нет ничего, что лежало бы за пределами мышления. «Мышление не должно иметь никакого источника помимо самого себя»5. Для мысли
4 W. Schupре. Erkenntnistheoretische Logik. Bonn, 1878, S. 310.
5 H. Cohen. Logik der reinen Erkenntnis. В., 1902, S 11.
252
в качестве данного действительно только то, что найдено ею самой. Чистая мысль сама по себе должна продуцировать чистое познание. Не требуется никакого взаимодействия наглядного содержания и мышления. Логика имеет дело с единством мышления, как мышлением познания. «Бытие покоится не на самом себе; оно возникает лишь благодаря мысли. Этот источник, это первоначало, лежащее за пределами бытия, где бы оно могло находиться, как не в мышлении? Мысль может и должна вскрыть бытие» 6.
Мышлению дано только то, что оно само может отыскать. Если А является законом простейшего содержания, то важно исследовать правомерность его возникновения. Если обозначить мыслительный элемент буквой А, то нельзя не обратить внимания на возможность раскрытия его источника. Под этим знаком подразумевается вопрос о возникновении этого знака. Самый знак есть симптом возникшей потребности.
Математика употребляет знак X . Этот знак обозначает не неопределенность, а, наоборот, определенность. В X заложен вопрос: откуда он проистекает? X в логике есть настоящий символ для элемента чистой мысли. Употребление такого X свойственно преимущественно сфере математики 7.
Все эти рассуждения Когена, воспроизводящие его мысли о предмете знания и о способах его познания, поражают своей загадочностью, нарочитыми трудностями, туманностью рассуждений. Это объясняется тем, что автору приходится всячески выкручиваться, чтобы доказать недоказуемый тезис, будто сама мысль может породить предмет своего познания и вообще породить само бытие.
Другой представитель трансцендентального идеализма, соратник Когена — Поль Наторп (1854 — 1924). Наторп также пользуется символами X и А, но они у него означают нечто иное по сравнению с X и А у Когена. У Когена оба символа обозначают первые акты знания. Отличие X от А только в том, что X — символ математической науки. У Наторпа X — первичное, неопределенное многообразие, подлежащее оформлению, А — первый акт мысли по определению этого многообразного, еще не дифференцированного нечто.
Говоря об основном отношении между единством и многообразием, Наторп предлагает следующую схему:
X1
X1
X1 А
•
•
•
6 Н. Cohen Logik der reinen Erkenntnis. В., 1902, S. 28.
7 Ibid., SS. 68-69.
253
Это значит, что многообразие, остающееся неопределенным по содержанию и числу, объединяется в мысленное единство, в определенное содержание а. Еще не определенное многообразие, подлежащее определению, обозначается через х, у, z по аналогии с употреблением букв в алгебре; определенное мыслью, как нечто уже опознанное, будем обозначать в этом многообразии через а, b , с.
По мнению Наторпа, эта формула при всей своей элементарности выражает вместе с тем и основные свойства понятия и суждения. Понятие прежде всего говорит об определенности содержания мысли (а), как о такой, которая познается в отношении того, что раньше было неопределенным (х). Всякая определенность содержания указывает на границы известного объема или области, для которой она имеет значение, т. е., неопределенная в остальном, она все же отграничивает от х известное определенное многообразие. Таким образом, в символе находят свое выражение и «содержание» и «объем» понятия. Символ выражает также и логическую структуру простейшего суждения: «х есть а».
Связка «есть», сводится не к логическому равенству, но прежде всего фиксирует отношение между единством понятия и подразумеваемым под ним многообразием. Предикат соответствует содержанию понятия, субъект — объему или той области х, в которой познается а. В связи с этим в суждении следует различать количественный и качественный моменты, однако не в том смысле, что к суждению лишь прилагаются готовые категории количества и качества, но в том, что самый логический метод количества, равно как и метод качества, коренятся в основном отношении единства и многообразия. Это основное отношение лишь развивается в различных направлениях 8.
Этим кратким очерком логики Марбургской школы мы заканчиваем обзор явлений логической мысли на Западе с эпохи Ф. Бэкона до конца XIX в. Неокантианство достигает своего апогея в начале XX в., который уже не входит в хронологические рамки настоящей работы.
8 См. P. Natorp. Logik. (Grundlegung und logischer Aufbau der Mathematik und mathematische Naturwissenschaft). In Leitsätzen zu akademischen Vorlesungen. Margburg, 1904, § 9. Есть русский перевод: П. Наторп. Логика. (Сжатое пособие к лекциям). Пер. с нем. СПб., 1909.