Гегель о формальной логике
Гегель был первым, кто поставил вопрос об отношении формальной логики к логике диалектической.
Известно, что в 20 — 30-х годах у нас нигилистически отбрасывалась формальная логика, как нечто по существу враждебное диалектике. В этом сказалось огромное влияние Гегеля. В формальной логике усматривалось безусловное проявление чисто метафизических установок мысли. Диалектический метод должен был сменить метод метафизический. Представление о мире и развитии мысли с точки зрения диалектики противопоставлялось тому, как понимались рассудочные категории в плане метафизического их использования. Формальная логика всецело отождествлялась с логикой метафизической. А так как диалектическая логика по своему методу противостоит методу метафизическому, то культивируемой метафизикой формальной логике не остается никакого места в системе наук. Мысль об отмене диалектикой рассудочных форм метафизической логики является продолжением традиций гегельянства.
Гегель видел в диалектике опровержение логики здравого смысла. Эта гелелевская установка тесно связана с его толкованием триады, которая является выражением именно идеалистической диалектики в противоположность пониманию борьбы противоречий в учении диалектического материализма.
В параграфах первого тома «Энциклопедии» Гегель пишет: «Логическое по своей форме имеет три стороны: а) абстрактную, или рассудочную, б) диалектическую, или отрицательно-разумную, и в) спекулятивную, или положительно-разумную... Мышление, как рассудок, не идет дальше неподвижной определенности и отличия последней от других определенностей...» (I, § 79-80).
На первой стадии логическое проявляется как чисто рассудочное. Понятие «рассудочного» употребляется Гегелем в том смысле, в каком мы теперь говорим о метафизическом истолковании категорий. Этот этап преодолевается отрицательно-разумной ступенью, на которой приводятся в движение те или иные связи между категориями. Здесь еще нет положитель-
10 К. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 1, стр. 537.
176
ного выражения этих связей, диалектики категорий в объективно-идеалистическом понимании. Этого мы достигаем, по мнению Гегеля, только на третьей ступени — спекулятивной, или положительно-разумной.
Формальную логику Гегель полностью относит к первой, абстрактно-рассудочной стадии. Мышление на этой стадии негибко, односторонне. Такое мышление схватывает наличные предметы в их определенных различиях. Рассудочное мышление опирается на основной принцип тождества, который Гегель трактует как чисто метафизический принцип.
Отрицательно-рассудочное мышление Гегель клеймит не меньше, чем эмпирическое знание. Как объективный идеалист, он был противником эмпиризма, он считал, что эмпиризм не может дать правильных установок в философии. Но часто недостаточно подчеркивается, что столь же отрицательно Гегель относился и к рассудку, если иметь в виду рассудочные категории в чисто метафизическом истолковании.
Все абстрактно-формальное есть нечто твердое (fest), фиксированное (fixirt), неподвижное (unbewegt), засохшее (trocken), холодное (kalt), мертвенное (todt), оторванное (getrennt), разорванное (zerrissen), отторгнутое (geschieden) и распадшееся (zerlegt). Перед нами целая трагедия рассудочных категорий ума.
Логика первой ступени есть сфера рефлектирующего рассудка. Под ним вообще следует понимать «абстрагирующий и, следовательно, разделяющий рассудок, который упорствует в своих разделениях. Обращенный против разума, он ведет себя как обыкновенный здравый смысл и выдвигает свой взгляд, согласно которому мысли суть только мысли...» (V, стр. 22).
Воплощением формально-логической, рассудочной мысли, по Гегелю, является закон тождества. В известном месте, цитируемом Лениным, Гегель говорит: «Простым основным определением или общим определением формы собрания таких форм служит тождество, которое в логике этого собрания форм признается законом как А=А, как закон противоречия. Здравый смысл в такой мере потерял свое почтительное отношение к школе, которая обладает такими законами истины и в которой их продолжают разрабатывать, что он из-за этих законов насмехается «ад нею и считает невыносимым человеком, который, руководясь такими законами, умеет высказывать такого рода истины: растение есть растение, наука есть наука и т. д. до бесконечности» (V, стр. «13 — 14).