Фидуциарный залог, или обеспечительная купля-продажа
Нестолий Вячеслав Геннадьевич,
nestoliy1@yandex.ru,
кандидат юридических наук,
доцент кафедры гражданского права и процесса
Иркутского института (филиал)
\Всероссийского государственного университета юстиции
(РПА Минюста России),
руководитель студенческой научной школы
«Центр методологии судебной и договорной работы»
ФИДУЦИАРНЫЙ ЗАЛОГ, ИЛИ ОБЕСПЕЧИТЕЛЬНАЯ КУПЛЯ-ПРОДАЖА
(ОТ НОРМАТИВНОГО РЕГУЛИРОВАНИЯ К СИТУАЦИОННОМУ УПРАВЛЕНИЮ)
Если фидуциарный залог есть первая и самостоятельная форма залога, условием действительности которой является справедливость и добросовестность, то фидуциарный залог не должен рассматриваться как притворная сделка, поскольку не является вовсе залогом. Выдвинута гипотеза о наметившейся тенденции к переходу от стратегического нормативного регулирования к ситуационному управлению, субъектами которого выступают суды общей юрисдикции и арбитражные суды. Принимая справедливые определения и постановления об отмене судебных актов с направлением на новое разбирательство, суд кассационной инстанции стремится к тому, чтобы окончательные судебные решения отвечали требованию справедливости. Нормативное регулирование предполагает ситуационное управление, являясь его фундаментом, а ситуационное управление не исключает нормативного регулирования и на нем основано.
Ключевые слова: добросовестность; справедливость; злоупотребление правом; фидуциарный залог; обеспечительная купля-продажа; обеспечительная передача титула; ситуационное управление.
Часть вводная. Актуальность. В связи с широким внедрением информационных технологий активно пропагандируются суждения о том, что компьютерные программы могут заменить юристов, в том числе судей. На данном уровне цифровизации степень воздействия искусственного интеллекта на правовую систему, сильно преувеличивается [1]. Компьютерные программы не могут заменить судью. Судебное разбирательство не превращается в автоматическое приказное производство.
Тем менее, принятие судебных решений может стать автоматизированным, быть может, машина поможет судье «вычислить» проект будущего решения с последующим обоснованием его правильности и справедливости.
Р. С. Бевзенко констатирует, что текущая практика Верховного Суда Российской Федерации о фидуциарном залоге нестабильна. «С незначительными промежутками во времени коллегия то признает титульное обеспечение, то отвергает его, квалифицируя обеспечительную куплю-продажу как притворную сделку, прикрывающую залог» [2].
Настоящая статья содержит попытку решения поставленной задачи. Фидуциарный залог является самостоятельной формой обеспечения обязательства и притворной сделкой не является.
Предувемление. Выдвигается гипотеза о постепенном переходе от нормативного регулирования частных отношений к ситуационному управлению данными отношениями. Нормативными предпосылками гипотезы выступают эластичные нормы гражданского законодательства и руководящие разъяснения постановлений Пленума Верховного Суда Российской Федерации. Эмпирической предпосылкой является определение Судебной коллегии по гражданским делам Верховного Суда РФ от 4 декабря 2018 г. № 19-КГ19-41 по делу об обеспечительной купле- продаже (фидуциарном залоге).
Помимо части вводной, статья состоит из двух основных частей и части заключительной. В первой части обосновывается положение о том, что договор обеспечительной купли-продажи (договор о фидуциарном залоге) есть договор, который закону не противоречит и соответствует закону. Сам по себе данный договор не является недействительной, в том числе и притворной, сделкой и не может быть оспорен только потому, что не предусмотрен действующим законодательством. Разумеется, этот тезис не претендует на новизну.
Вторая часть является центральной. В ней разбирается определение Верховного Суда РФ, которым отменено апелляционное определение об удовлетворении иска о выселении, основанного на титуле собственности в силу фидуциарного залога, и отказе во встречном иске о признании фидуциарного залога недействительным. Дело направлено на новое рассмотрение, поскольку первое разбирательство в суде апелляционной инстанции было не справедливым.
В части заключительной изложена следующая мысль. Процессуальная доктрина исходит из того, что требование справедливости предъявляется не к судебному решению по существу дела, а к судебному разбирательству. Если определения Судебной коллегии Верховного Суда РФ не являются итоговыми решениями, то они есть оформляемые документально процессуальные действия, совершаемые при рассмотрении дела, и должны отвечать критерию справедливости, как и все судебное разбирательство.
Когда судебные коллегии Верховного Суда РФ выносят справедливые определения, то тем самым они добиваются принятия справедливых решений по существу. Принимать справедливые решения суды могут благодаря эластичным предписаниям законодательства о добросовестности, о необходимости принимать во внимание конкретные обстоятельства дела и запрету злоупотребления правом. Эластичные нормы дают суду полномочия действовать по ситуации, исходя из особенностей спорного правового отношения и конкретных обстоятельств дела.
Первая часть. Определение. Профессор С. В. Сарбаш объясняет, что смысл обеспечительной купли-продажи, состоит в том, «что вещь, принадлежащая должнику, служит обеспечением для кредитора, однако не в силу залогового отношения, а по причине перенесения на кредитора титула собственности на эту вещь. Соглашение предусматривает условие обратного возвращения указанного титула, если основное обязательство будет исполнено должником надлежащим образом, и, наоборот, оставление титула собственности за кредитором, если обязательство должника исполнено не будет» [3].
В римском праве обеспечительная купля-продажа являлась наиболее древней формой залога. При фидуции (Fiducia cum creditore), как учил знаток пандектов профессор Юлиус Барон, кредитор получает право собственности на вещь с уговором (pactum fiduciae) возвратить это право должнику по прекращении долга [4].
Если фидуциарный залог есть самостоятельная форма залогового обеспечения, то она не является притворной сделкой, за которой «спрятан» обычный залог, и не должна признаваться недействительной в связи с притворностью.
Риски. Фидуциарный залог есть форма, которая ставит должника в явно невыгодное положение. Во-первых, стоимость имущества, на которое передается титул собственности [5], выше цены исполнения обязательства должника в отношении кредитора. Кредитор, получивший титул собственности на имущество должника, заинтересован не в исполнении обязательства должником, а в том, чтобы должник своего обязательства перед ним не исполнил. Если должник не исполнил основного обязательства, то должник не может просить кредитора о возвращении титула собственности. Кредитор, получивший титул собственности на имущество, может потребовать от должника передать ему имущество во владение. Коль скоро кредитор получил юридический титул собственности на имущество, это означает, что кредитор может получить имущество во владение, отобрав его у должника. В незапамятные времена, когда данная форма обеспечения только возникла, считали, что обязанность кредитора возвратить недвижимость или иную вещь после исполнения должником обязательства, есть обязанность скорее моральная, нежели юридическая. Дополнительное соглашение, по которому кредитор принимал на себя обязанность вернуть недвижимость заемщику, именовалось pactum fiduciae . Пактами (pactum) назывались неформальные соглашения, нарушение которых, по общему правилу, не давало иска к нарушителю со стороны потерпевшего [6].
Сегодня, заемщик, вернувший долг займодавцу, рискует тем, что займодавец не вернет ему имущество, право на которое передано с целью обеспечения долга, ни по доброй воле, ни по судебному решению.
Привлекательность. Обеспечительная передача титула привлекательна для кредитора, поскольку позволяет ему получить немалый доход и иные выгоды без особого риска, избежать судебного разбирательства по иску о взыскании задолженности и обращении взыскания на предмет залога. Должник, чтобы получить заем, соглашается передать кредитору в собственность свое имущество на время для обеспечения денежного обязательства.
Руководящие разъяснения. Ранее действовал п. 46 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации № 6, Пленума Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации № 8 от 1 июля 1996 г. «О некоторых вопросах, связанных с применением части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [7]. В данном пункте содержалось разъяснение о том, что действующее законодательство не предусматривает возможность передачи имущества, являющегося предметом залога, в собственность залогодержателя. Согласно руководящим разъяснениям, всякие соглашения, предусматривающие передачу имущества в собственность залогодержателя, ничтожны, за исключением тех, которые могут быть квалифицированы как отступное или новация обеспеченного залогом обязательства. Общее правило, которое было выработано высшими судами, специалистами было сформулировано следующим образом: «Условие договора залога о том, что в случае неисполнения обязательства, обеспеченного залогом, залогодержатель приобретает право собственности на заложенное имущество, является ничтожным, так как оно противоречит нормам ГК о порядке реализации заложенного имущества» [8]. Договор купли-продажи имущества с условием обратного выкупа в случае исполнения заемного обязательства является притворной сделкой, прикрывающей собой договор залога. Притворная сделка заключается для того, чтобы избежать судебного обращения взыскания на заложенное имущество с последующей продажей предмета залога с публичных торгов. Против подобного толкования в доктрине были выдвинуты возражения, которые не рассматривались судами как убедительные [9].
Пункт 46 постановления Пленума Верховного Суда РФ № 6, постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ № 8 в настоящее время не применяется в связи с принятием постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации» [10]. В пункте 1 постановления от 23 июня 2015 г. № 25 содержится напоминание, что установив недобросовестное поведение одной из сторон, суд в зависимости от обстоятельств дела и с учетом характера и последствий недобросовестного поведения отказывает в защите принадлежащего ей права полностью или частично, а также применяет иные меры, обеспечивающие защиту интересов добросовестной стороны или третьих лиц от недобросовестного поведения другой стороны (п. 2 ст. 10 Гражданского кодекса Российской Федерации [11]).
Фидуциарный залог, как принято полагать, совершается для обхода законов об обращении взыскания на заложенное имущество. Пункт 8 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 содержит руководящее разъяснение о том, что, если сделка совершена в обход закона с противоправной целью, подлежат применению нормы гражданского законодательства, в обход которых она была совершена. Такая сделка, разъясняет Пленум Верховного Суда РФ, может быть признана недействительной на основании положений ст. 10 и п. 1 или 2 ст. 168 ГК РФ.
Вывод. Договор купли-продажи имущества с условием обратного выкупа совершается, по общему правилу, не для достижения противоправной цели, а для передачи займодавцу титула собственности на недвижимое имущество на время. Заключая данный договор, займодавец-кредитор принимает на себя обязанность вернуть недвижимость в собственность заемщика по его требованию. Такое требование заемщик-должник может предъявить, если готов вернуть займодавцу сумму долга в форме цены возвращаемого имущества. К числу принципов гражданского законодательства, которые должны применяться при разрешении гражданских дел, относятся свобода договора (п. 1 ст. 1, ст. 421 ГК РФ) и добросовестность установления, осуществления и прекращения гражданских прав (п. 3 ст. 1, ст. 10 ГК РФ). Следовательно, стороны вправе заключить договор обеспечительной купли-продажи свободно [12] и должны быть добросовестны при заключении данного договора и при его исполнении.
Метод. Изложенное позволяет утверждать, что нет правовых оснований для того, чтобы смотреть на фидуциарный залог, т. е. договор купли-продажи с условием обратного выкупа, как на притворную сделку, прикрывающую собой залог [13]. Если фидуциарный залог есть древнейшая форма залога, из которой возникли все иные залоговые формы, то теоретически неверно смотреть на фидуциарный залог с точки зрения его соответствия или несоответствия институту залога. Наоборот, залоговые формы следует изучать в их развитии, взяв за отправную точку первую фидуциарную форму. Другими словами, фидуциарный залог возникает прежде всякого иного залога, и продолжает существовать как правовая форма вне института залога. На фидуциарный залог не должно распространяться требование о продаже заложенного имущества.
Конкретные обстоятельства дела. Фидуциарный залог — самостоятельная форма обеспечения обязательства, прежде всего обязательства по возврату денежной суммы. Однако такую сделку суд общей юрисдикции или арбитражный суд могут признать недействительной, если будет установлено, что поведение одной из сторон договора является недобросовестным. Является ли лицо, совершающее и исполняющее сделку или ряд взаимосвязанных и взаимообусловленных сделок, система которых квалифицируется как фидуциарный залог, добросовестным или недобросовестным, суд устанавливает исходя из конкретных обстоятельств дела [14]. Если сторона добросовестна, суд не делает о том специального вывода, а если недобросовестна, то суд указывает на данное обстоятельство в мотивировочной части решения.
Вторая часть. Иллюстрация. Невзирая на общий вывод о соответствии закону сделок о фидуциарном залоге, суд может, исходя из конкретных обстоятельств дела, прийти к выводу о недействительности договора купли-продажи с условием обратного выкупа, оценивая поведение стороны как до начала судебного разбирательства, т. е. в спорном материальном правовом отношении, так и поведение в процессуальной форме, после начала судебного разбирательства.
Гражданин предоставил заем, который был обеспечен передачей в собственность займодавца четырехкомнатной квартиры и прилегающим земельным участком, предназначенным для ведения личного подсобного хозяйства. Передачу недвижимости в собственность займодавца оформили договором купли-продажи. Одновременно заключили предварительный договор с обязательством заключить в будущем договор обратной купли-продажи недвижимости в собственность заемщика. Составили расписку о том, что заемщик за недвижимость получил деньги в размере двух миллионов рублей и обязуется их вернуть займодавцу. Срок возврата определили в договоре. Договором купли-продажи стороны оценили квартиру и земельный участок в один миллион рублей. Вместе с тем, незадолго до займа, недвижимость была приобретена заемщиком за шесть миллионов рублей.
Заемщик должен был вернуть займодавцу два миллиона рублей, в то время как сам приобрел в собственность недвижимость за шесть миллионов рублей. Если должник возвращает два миллиона, то доход займодавца составляет один миллион рублей. Если должник не возвращает долг займодавцу, то доход займодавца составляет пять миллионов рублей, ведь займодавец за один миллион рублей получает недвижимое имущество, которое должник приобрел в свою собственность за шесть миллионов. Является ли поведение займодавца добросовестным или недобросовестным в описанной правовой ситуации зависит от коллективного профессионального правосознания судей.
Если речь идет о городских и сельских жителях, поведение займодавца, заключившего договор о фидуциарном залоге, есть в данном случае недобросовестное поведение. Если же речь идет о биржевых игроках, которые покупают и продают биржевые товары, спекулируют ценными бумагами, валютой, такое поведение вполне добросовестно и укладывается в стандарты честной деловой практики.
Не получив денег от заемщика, займодавец предъявил требование о его выселении из квартиры вместе с несовершеннолетними детьми. Заемщик защищался встречным иском, указывая на то, что имеет место фидуциарный залог. Районный суд отказал в иске займодавцу, взыскал с заемщика один миллион двести тысяч рублей. с учетом процентов. Суд апелляционной инстанции удовлетворил иск займодавца о выселении, в иске о признании договора недействительным отказал, указав, что между сторонами имела место купля-продажа. Собственник, предъявив иск о выселении продавца, действует правомерно.
Верховный Суд Российской Федерации определением от 4 декабря 2018 г. № 19-КГ18-41 отменил апелляционное определение, отправил дело на новое рассмотрение в суд апелляционной инстанции. Определение напоминает, что нельзя без особых на то оснований в апелляционной инстанции принимать дополнительные доказательства. Оценивать необходимо взаимоотношения сторон в период заключения договора и последующего его исполнения, переписку, иные соглашения между ними, включая предварительный договор купли-продажи, предусматривающий возврат недвижимости в собственность заемщика. В определении отмечено, что в протоколе судебного заседания судом первой инстанции, истец по первоначальному иску (титульный собственник) обсуждает со свидетелем (своим мужем) вопрос: предоставлять или не предоставлять суду доказательство, которое может быть истолковано судом в пользу ответчика (действительного собственника). Впоследствии, данное доказательство было принято судом апелляционной инстанции.
Квинтэссенция. Пример с фидуциарным залогом, наличие в нормах права ссылок на конкретные обстоятельства дела, эластичный запрет злоупотребления правом и недобросовестного поведения, говорят, что российская правовая система в сфере частного права переходит от стратегического нормативного регулирования к ситуационному управлению. Субъектами ситуационного управления индивидуальными гражданскими правовыми отношениями являются суды общей юрисдикции и арбитражные суды, наряду с другими государственными органами и органами местного самоуправления, а также крупными коммерческими организациями, в первую очередь, финансовыми.
Ситуационное управление характеризуется тем, что управляющая система (судебная система) является открытой системой, имеющая возможность корректировать свои знания об индивидуальных отношениях, в которых возникают споры, о законодательстве и праве, регулирующем данные отношения [15]. Доказательством перехода к ситуационному управлению являются не только эластичные нормы с терминами, обозначающими понятия скорее этические, чем юридические, но и разобранное в настоящей статье определение Верховного Суда РФ о фидуциарном залоге, и конституционный принцип справедливости, котором Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Российской Федерации напомнила в определении от 27 февраля 2018 г. № 18-КГ17-257 по делу о возмещении вреда, причиненного гражданину повреждением его транспортного средства.
Часть заключительная. Послесловие. В ст. 195 Гражданского процессуального кодекса РФ [16] от 14 ноября 2002 г. (в редакции от 27 декабря 2018 г.) требование справедливости не названо среди требований, которым должно отвечать идеальное судебное решение. Конвенция о защите прав человека и основных свобод (Рим, 4 ноября 1950 г.) [17], говорит о праве на справедливое судебное разбирательство (ст. 6).
В отечественной литературе отмечают, что под справедливостью понимается справедливость судебного процесса, а не его результата, т. е. судебного решения. При этом оценить справедливость процесса можно исходя из того, имела ли место реальная состязательность в судебном разбирательстве [18]. Если суд не оценивает доказательства, предоставленные стороной, принимает от оппонента дополнительные доказательства, которые не были предоставлены суду первой инстанции, то право на справедливое судебное разбирательство, безусловно, нарушается.
Процесс справедлив, если венчается справедливым окончательным решением. Если же окончательное решение не является справедливым, то нельзя говорить о справедливости процесса, даже если суд обеспечил реальную состязательность. Состязательный процесс не справедлив, если решение по существу нарушает принцип законности, элементом которого является требование справедливости.
С другой стороны, под результатом судебного разбирательства понимают судебное решение, являющееся решением по существу. Определение Верховного Суда РФ о направлении дела на новое рассмотрение не является решением по существу. Поэтому идеальные определения судебных коллегий Верховного Суда РФ есть справедливые судебные определения. Чтобы определения были справедливыми, суд должен руководствоваться справедливостью как процессуальном, так и материальном смысле. Дабы суд мог руководствоваться справедливостью, законодатель использует при формулировании материальных правовых норм эластичные понятия добросовестности и злоупотребления правом. Согласимся с мыслью о том, что «ориентация судебной системы на усмотрение», «активное и приоритетное» использование конструкций добросовестности, разумности и справедливости может привести к ошибкам [19]. Однако усмотрение судьи при принятии решения не является произвольным. Суд, принимающий решение, старается действовать согласии со всей судебной системой. Суд может совершить ошибку при принятии конкретного решения и в идеальном случае обязан рекомендовать сторонам проверить правильность и законность решения в вышестоящей инстанции. Недочеты становятся известными, комментируются и не допускаются в последующем.
Постскриптум. Предлагаем закрепить в гражданском законодательстве правила следующего содержания:
1. По договору купли-продажи с условием обратного выкупа продавец передает покупателю имущество в собственность на время, а покупатель уплачивает обусловленную цену.
2. Продавец сохраняет за собой владение проданным имуществом.
3. По истечении установленного времени покупатель обязуется вернуть имущество в собственность продавца, получив от него большую или ту же самую цену.
4. Если предметом договора купли-продажи имущества с условием обратного выкупа является недвижимое имущество, договор подлежит государственной регистрации.
Использованная литература
1. Бабкин, С. А. Глава 30. Купля-продажа / С. А. Бабкин // Практика применения Гражданского кодекса РФ частей второй и третьей / под общ. ред. В. А. Белова. — М. : Издательство Юрайт, 2010. — С. 61- 164. — (Серия: Практика применения).
2. Барон, Ю. Система римского гражданского права : в 6 кн. / Юлиус Барон. — СПб. : Асланов : Юрид. центр Пресс, 2005. — 1100 с. — (Серия: Антология юридической науки / Ассоц. юрид. центр).
3. Бевзенко, Р. С. Обеспечительная купля-продажа и залог (Комментарий к определению Судебной коллегии по гражданским делам ВС РФ от 09. 01. 2018 № 32-КГ17-33) / Р. С. Бевзенко // Вестник экономического правосудия РФ. —2018. — № 8. — С. 4-16.
4. Бевзенко, Р. С. Глава 23. Обеспечение исполнения обязательств / Р. С. Бевзенко // Практика применения Гражданского кодекса РФ части первой / под общ. ред. В. А. Белова. — М. : Издательство Юрайт, 2010. — С. 696-796. — (Серия: Практика применения).
5. Вайпан, В. А. Теория справедливости: право и экономика : монография / В. А. Вайпан. —М. : Юстицинформ, 2017. — 280 с.
6. Гримм, Д. Д. Лекции по догме римского права / Д. Д. Гримм ; под ред. и с предисл. В. А. Томсинова. — М. : Издательство «Зерцало», 2003. — 496 с. — (Серия: Русское юридическое наследие).
7. Иванов, А. А. О глубине машинизации права // Закон. — 2018. — № 5. — С. 35-41.
8. Курылев, С. В. Основы теории доказывания в советском правосудии / С. В. Курылев // Избранные труды. — Минск : Редакция журнала «Промышленно-торговое право», 2012. — С. 303-474. — (Наследие права).
9. Поспелов, Д. А. Ситуационное управление: теория и практика / Д. А. Поспелов. — М. : Наука. — Гл. ред. физ.-мат. лит., 1986. — 288 с.
10. Рожкова, М. А. Очерк 1. Основы унификации процессуального законодательства / М. А. Рожкова, М. Е. Глазкова // Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства : монография / М. А. Рожкова, М. Е. Глазкова, М. А. Савина ; под общ. ред. М. А. Рожковой. — М. : Институт законодательства и сравнительного правоведения при Правительстве Российской Федерации : ИНФРА – М, 2017. — С. 19-51.
11. Сарбаш, С. В. Обеспечительная передача правового титула // Вестник гражданского права. — 2008. — Т. 8, № 1. — С. 7-93.
12. Сарбаш, С. Обеспечительная купля-продажа в арбитражной практике / С. В. Сарбаш // Вестник Высшего Арбитражного Суда Российской Федерации. — 1999. — № 11. — С. 100-103.
[1] См., также: Иванов А. А. О глубине машинизации права // Закон. 2018. № 5. С. 37.
[2] Бевзенко Р. С. Обеспечительная купля-продажа и залог // Вестник экономического правосудия РФ. 2018. № 8. С. 15.
[3] Сарбаш С. В. Обеспечительная купля-продажа в арбитражной практике // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 1999. № 11. С. 100-103.
[4] Барон Ю. Система римского гражданского права : в 6 кн. СПб., 2005. С. 464.
[5] «В континентальном праве, — разъясняет С. В. Сарбаш, — принято говорить о передаче собственности или праве собственности, в общем праве чаще используется термин «передача титула». Последнее более удачно, т.к. подчеркивает, что кредитору передается «голый титул», без владения, которое должнику необходимо для хозяйственных (и бытовых) целей. Кроме того, термин «правовой титул», подчеркивает профессор, позволяет охватить существующие и будущие вещные права, которые могут передаваться для обеспечения долга, (а не только право собственности. – В. Н.). См.: Сарбаш С. В. Обеспечительная передача правового титула // Вестник гражданского права. 2008. Т. 8, № 1. С. 20.
[6] См.: Гримм Д. Д. Лекции по догме римского права. М., 2003. С. 330.
[7] Рос. газета. 1996. 13 авг.
[8] См.: Бевзенко Р. С. Глава 23. Обеспечение исполнения обязательств // Практика применения Гражданского кодекса РФ части первой / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2010. С. 735.
[9] См.: Бабкин С. А. Глава 30. Купля-продажа // Практика применения Гражданского кодекса РФ частей второй и третьей / под общ. ред. В. А. Белова. М., 2009. С. 66-67.
[10] Рос. газета. 2015. 30 июня.
[11] Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30 нояб. 1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 3 авг. 2018 г.) // Собр. законодательства РФ. 1994. № 32. Ст. 3301.
[12] См., также: О свободе договора и ее пределах : постановление Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ от 14 марта 2014 г. № 16 // Вестник Высшего Арбитражного Суда РФ. 2014. № 5. С. 85-90.
[13] Если обеспечительная купля-продажа есть притворная сделка, то к заложенному имуществу следует применять правила о публичных торгах, а не возвращать его продавцу-заемщику в порядке реституции. «Положения о притворных сделках требуют, чтобы к отношениям сторон прикрывающей сделки применялись правила прикрываемой сделки», —обосновано говорит Р. С. Бевзенко. См.: Бевзенко Р. С. Обеспечительная купля-продажа и залог // Вестник экономического правосудия РФ. 2018. № 8. С. 11.
[14] Профессор С. В. Курылев учил: «Индивидуальные особенности дела, не предусмотренные прямо гипотезой нормы в качестве юридических фактов, но имеющие юридическое значение, которое согласно закону непосредственно определяется правоприменяющими органами, следует именовать конкретными обстоятельствами дела, которые подлежат учету при применении закона». См.: Курылев С. В. Основы теории доказывания в советском правосудии // Избранные труды. Минск, 2012. С. 352. Соблюдение или несоблюдение стандартов добросовестности имеет юридическое значение и подлежит учету при применении гражданского закона, поскольку добросовестность является принципом гражданского права.
[15] Попытка перефраза и адаптации слов проф. Д. А. Поспелова: «Фактически из-за сложности объектов управления, которыми мы занимаемся, нет надежды на то, что исходные знания о них и способах управления ими будут достаточно полны. Поэтому система управления подобного типа принципиально должна быть открытой системой. Она должна иметь возможность корректировать свои знания об объекте и методах управления им». См.: Поспелов Д. А. Ситуационное управление: теория и практика. М., 1986. С. 28. Благодаря принципам гражданского права и процесса, судебная система может быть открытой системой, учитывающей особенности отдельных индивидуальных гражданских отношений, в которых возникают споры.
[16] Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 нояб. 2002 г. № 138-ФЗ (ред. 28 дек. 2018 г.) // Собр. законодательства РФ. 2002. № 46. Ст. 4532.
[17] Собр. законодательства РФ. 2001. № 2. Ст. 163.
[18] См.: Рожкова М. А., Глазкова М. Е. Очерк 1. Основы унификации процессуального законодательства // Актуальные проблемы унификации гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства : монография / под общ. ред. М. А. Рожковой. М., 2017. С. 28, 30.
[19] См.: Вайпан В. А. Теория справедливости: право и экономика : монография. М., 2017. С. 235.