Напротив, миткалевые фабрики несомненно распадались - производство делалось более мелким и имело тенденцию утрачивать фабричную форму.
Как я сказал, отдача бумажной пряжи на дом (наемное домашнее ткачество) появилась у нас только в конце XVIII века; раньше бумажное тканье производилось исключительно в самом фабричном здании.
Первая половина этого века характеризуется борьбой домашнего ткачества с фабричным, закончившейся решительной победой мелкого ткачества.
В это время сильно размножились фабричные конторы, - заведения, совсем не занимавшиеся фабричной работой, а лишь раздачей материала по деревням.
Так, например, в Шуйском уезде в конце 40-х годов было только 1 200 ткачей на фабриках, а в деревнях работало на фабрикантов до 20 000 ткачей10.
По расчету владимирского статистика Тихонравова, во Владимирской губернии в начале 50-х годов на бумажных фабриках было 18 000 станов, а по деревням до 80 000 станов, на которых производились бумажные материи по заказам тех же фабрикантов11.
Что касается до "самостоятельного" кустарного ткачества бумажных материй, т.е. ткачества из собственного материала, то оно никогда не играло господствующей роли, но тем не менее в 30-х и 40-х годах повсюду шло рядом с домашним ткачеством по заказам фабрикантов.
Так, например, в интересном статистическом описании Богородского уезда, помещенном в "Журнале мануфактур и торговли" за 1834 г., говорится, что кустарные фабрики бывают двух родов:
1. одни получают материал от купцов или других хозяев,
2. другие же "получают материал в цену и платят за оный выработанными товарами", сохраняя за собой право продавать товар и на сторону12.
Следовательно, в данном случае мы имеем дело с тем, что у нас называют "самостоятельным" кустарным производством.
Точно так же и во Владимирской губернии в дореформенное время, наряду с наемными ткачами бумажных материй, существовали самостоятельные ткачи-мастерки, сами покупавшие материал и за свой счет продававшие свои изделия.
Вот, например, как описывает их один современник: "К особому разряду фабрикантов принадлежали фабриканты-ткачи или мастерки, которые вырабатывают миткаль иногда одним своим семейством, а иногда и с помощью других...
В последнем случае заведения их принимают вид фабричек.
Эти мастерки - почти всегда крестьяне, торгующие без всяких свидетельств и платящие только за приезд становому... Миткаль, вырабатываемый этими фабриками, - самого худшего качества.
Честность их неудовлетворительна. Они не посовестятся купить у ткача или комиссионера принадлежащий фабриканту товар за полцены и продать его тому же самому фабриканту, которому он принадлежит по праву.
Точно так же не посовестятся они взять у фабриканта бумажную пряжу на комиссию для обработки миткаля и не вернуть ее... Миткаль свой эти мастерки продают в селе Иванове на базаре за деньги, а который получше - променивают на бумагу миткалевым фабрикантам.
Бумажную пряжу приобретают за деньги, потому что никто им не верит. Фабричные строения у них или бедны, или их и совсем не существует.
В последнем случае они работают только в своих избах... Эти мастерки-фабриканты вместе с тем суть и рабочие. Они клеят, снуют и разматывают пряжу по большей части сами с женами н детьми"13.
Существование самостоятельного ткачества в Иванове облегчалось развитием в этом селе базарной торговли миткалем.
"Ивановские базары, - говорит другой современный исследователь, - можно сказать, заменяют для этого края биржу; много торговцев, фабрикантов и промышленников съезжаются сюда только для того, чтоб увидеться между собой и окончить сделки.