Тем не менее нет никакого сомнения, что относительное число несвободных рабочих на фабриках быстро падало в течение 30, 40 и 50-х годов.
Это видно, во-первых, из того, что за это время особенно развилась та отрасль промышленности, в которой вольнонаемный труд преобладал с самого ее возникновения, - хлопчатобумажная.
Число рабочих на бумаготкацких, бумагопрядильных и ситценабивных фабриках в 1836 г. было уже 105 878 (при общей цифре фабричных рабочих 324 203).
В 1804 г. на хлопчатобумажных фабриках было занято 7% всего числа фабричных рабочих, в 1825 г. - 21%, в 1836 г. - 32%. Вместе с ростом хлопчатобумажной промышленности должно было возрасти и число вольнонаемных рабочих.
Затем в суконном производстве, в котором крепостной труд имел наибольшее применение, в 30-х и 40-х годах особенно усилилась выработка тонких и средних сукон, для которых употреблялся преимущественно свободный труд. В 1840-х годах вольной продажи изготовлялось около 9 млн. арш. сукна, а для казны - около 4 млн. арш.
Крепостной же труд употреблялся почти исключительно на фабриках, работавших солдатские сукна. Фабрики, работавшие сукна для вольной продажи, принадлежали преимущественно купцам и уже потому не могли пользоваться принудительным трудом.
Сокращение числа фабрик, работавших крепостными, непосредственно доказывается падением относительной численности дворянских фабрик. Так, для 1832 г. я насчитал 862 дворянские фабрики8; всех фабрик значилось по списку 5 599. Дворянские фабрики, следовательно, составляли не более 15% общего числа.
В конце 40-х годов, по словам Гакстгаузена12*, только 500 фабрик принадлежало дворянам9, всего же фабрик в это время было около 10 тыс. - процент дворянских фабрик понизился до пяти процентов
Правда, дворянские фабрики вообще отличались более крупными размерами, но все же из сравнительно ничтожного числа их в конце 40-х годов следует заключить, что в это время крепостной труд на фабриках решительно отступил на задний план перед вольнонаемным.
На это определенно указывает и Гакстгаузен. "В настоящее время, - говорит этот компетентный автор, - на большинстве фабрик употребляются не собственные крепостные, но рабочие, добровольно нанимающиеся за определенную плату"10.
Наконец, нам, несомненно, известно, что в 40-х годах целый ряд фабрик разного рода перешел от принудительного к свободному труду, ввиду того что работа по вольному найму оказалась выгоднее обязательной.
Об этом я буду подробнее говорить ниже, здесь же ограничусь просто ссылкой на этот факт. Ввиду сказанного, несмотря на отсутствие цифровых данных, можно положительно утверждать, что работа по вольному найму быстро распространялась на фабриках дореформенной России, хотя приискивать рабочих по-прежнему было нелегко.
Даже в конце 30-х годов фабриканты (бумагопрядильщики) заявляли правительству, что они не могут сокращать производство в случае кризиса по той причине, что каждый фабрикант употребляет долгое время на приучение своих рабочих к фабричной работе и распустить их "значило бы прекратить производство навсегда"11.
Фабричные рабочие вербовались в первой половине этого века, как и теперь, главным образом, из крестьян.
Так, по одному расчету конца 30-х годов, на московских фабриках работало не более 4-5 тыс. постоянных московских жителей, преимущественно мещан; все же остальные фабричные рабочие (которых на московских фабриках считалось более 40 тыс.) приходили из деревень12.
На фабриках работали по вольному найму как государственные крестьяне, так и помещичьи; характерно, что, несмотря на многие неудобства найма помещичьих крестьян, которые могли быть потребованы обратно помещиками, фабриканты предпочитали их государственным крестьянам.
Я Гарелин13*, автор многих сочинений по фабричному вопросу, бывший одним из крупнейших ивановских фабрикантов, довольно наивно замечал по этому поводу, что "лучшими работниками на фабриках считаются помещичьи крестьяне по их трудолюбию и необходимости заработать более для своих домашних нужд"13.
Иными словами, рабочие из помещичьих крестьян были более покорными и покладистыми, чем рабочие из государственных крестьян, а это имело большое значение для фабрикантов, так как тот же Гарелин признает, хотя и "с грустью", что "мало существует симпатии между фабрикантами и рабочими".
Предпочтение рабочих из помещичьих крестьян вольным иногда основывалось на том, что помещичьих крестьян фабриканты держали в полной зависимости от себя, уплачивая оброк за них помещику.