В случае бегства мастеровых с фабрики воеводы должны были их ловить и по учинении наказания отсылать обратно на фабрику49.
Таким образом, состоялось окончательно прикрепление мастеровых к фабрикам, и наша фабрика приняла характер рабочего дома, в котором порядок поддерживался суровой дисциплиной, а поощрением к труду служили тяжелые наказания50. Переход русских фабрик от вольнонаемного к крепостному труду был возможен лишь вследствие низкой производительности труда, благодаря чему принудительная работа оказывалась более выгодной для фабриканта.
С другой стороны, крепостные отношения делали невозможным поднятие производительности труда.
Пока работа на фабриках имела принудительный характер, она должна была оставаться малоуспешной.
В этом и заключалась основная причина медленности развития нашей фабричной промышленности в течение всего XVIII века. Товары, изготовлявшиеся на наших фабриках, отличались крайней дороговизной и низким качеством; об этом можно судить, между прочим, по любопытным показаниям московских торговцев в 1727 г. По высочайшему указу от них были отобраны отзывы, "которые из русских компанейщиков и заводчиков товаров доброй работы против вывозных". Ответы оказались весьма неблагоприятны для наших фабрикантов.
Так, например, староста суровского ряда Калмыков заявил от имени суровских торговцев, что шелковые товары и бархаты "против заморских работою не придут, а ценою продаются из фабрик выше заморских".
Если бы правительство разрешило свободный привоз заморских шелковых материй, то купечество было бы, по заявлению Калмыкова, много довольно.
Староста москательного ряда заявил, что "русский купорос, краска бакан, вохра против заморских ничто добротою не будет и весьма плоше и заморского ценою вдвое дороже"; повторяется просьба о свободном привозе заморских товаров. О ленточных и полотняных товарах купечество заявило, что они "работою против заморских весьма плохи, а ценою продаются свыше заморских".
Такие же жалобы на неудовлетворительное качество и высокую цену русских фабричных товаров мы встречаем и в заявлениях торговцев игольного ряда.
Почти все торговцы высказывались в пользу облегчения ввоза заграничных товаров51.
Эти отзывы московского купечества интересны также и тем, что они характеризуют отношение массы русских торговцев того времени к вновь образовавшемуся классу фабрикантов.
Как мы видим, московское купечество относилось к фабрикантам недоброжелательно;
1. фабриканты пользовались разными привилегиями,
2.монополизировали внутренний рынок
3. стремились захватить в свои руки и розничную торговлю своими произведениями.
Это последнее обстоятельство вызывало особенные жалобы купечества. Правительство колебалось. 3 февраля 1722 г. именным указом фабриканта запрещалась розничная продажа, "понеже в рядах многие лавки запустели" благодаря тому, что "интересенты фабрик62*, сделанные свои фабрики, с фабрических дворов продают врозь, а иные в рядах и в собственных своих лавках".
Но уже 18 июля того же года вышел новый указ, которым фабрикантам опять разрешается розничная торговля, так как "интересенты и компанейщики от всех мануфактур" объявили, что в случае запрещения розничной торговли "не можно иметь надежды, чтобы оные начатые мануфактуры могли приходить в лучшее состояние".
В этой борьбе массы купечества с фабрикантами можно видеть продолжение старинной борьбы крупного и мелкого купечества в Московском государстве.
Крупное купечество благодаря мерам Петра завело фабрики и продолжало утеснять свою братию.
Благодаря господству крепостного труда на русских фабриках промышленная техника в течение всего XVIII века не делала на них никаких успехов.
Чтобы убедиться в этом, достаточно обратиться к той отрасли промышленности, которая пользовалась особенным поощрением правительства, а именно к суконной (в суконном производстве принудительный труд господствовал вплоть до XIX века).
Целым рядом мер правительство стремилось поднять технику суконного производства, но безуспешно. Из указа 1740 г. мы узнаем, что "сукна мундирные, которые на российских фабриках делаются и на полки употребляются, весьма худы и в носке непрочны...
Генерал-фельдмаршал Миних63* прислал один мундирный из российских сукон кафтан, который во время одной кампании так износился, что и надеть больше невозможно было"52.
Жалоба на плохие сунка повторяется и в известных "Работных регулах на суконные и каразейные фабрики", изданных при Анне Леопольдовне64* и не получивших поэтому законной силы в последующие царствования.
Эти правила были выработаны комиссией, которой было велено "о доныне деланных на российских фабриках плохих сукнах, и отчего оное происходит, обстоятельно исследовать и винных фабрикантов без упущения штрафовать".
Комиссия нашла, что важнейшая причина плохого состояния суконного производства заключалась в крайне неудовлетворительном положении рабочих на фабриках.
Фабричные строения не ремонтировались, потолки протекали, "валящийся сквозь щели неплотных потолков песок и сор людям работу в руках марает и портит; а полы иные ни досками, ниже кирпичами или камнем, не выстланы, а которые выстланы, то гнилы".
В фабриках нехватает света, "ткачи насилу денного света имеют, дабы тканье свое точно высмотреть, наименьше же сукну самовредительные субтильные худобы открывать". Рабочие так плохо одеты, "что некоторые из них насилу и целую рубаху на плечах имеют".
О продолжительности работы на суконных фабриках можно судить по тому, что "Работные регулы", имевшие в виду улучшить положение рабочих на фабриках, устанавливали рабочий день около 14 часов в сутки.
Эти "регулы", как сказано, не получили законной силы и никакого практического значения не имели. Жалобы на неудовлетворительность солдатского сукна все продолжались.
Так, например, в 1745 г. сенатом усмотрено, что "сукна весьма плохи, а иные недовалены и шишковаты, за что Мануфактурколлегия (за слабое смотрение)... великому штрафу подлежит"53. Тем не менее сукна оставались плохи, и вплоть до двадцатых годов XIX столетия русские суконные фабрики производили исключительно низшие сорта сукон, и то дурного качества54. Эпоха после Петра, как известно, характеризуется чрезвычайным возрастанием политического влияния дворянства.
По словам проф. Ключевского, "в древней Руси дворянство не правило, а только служило, и служило как в центре, так и в провинции; в первой половине XVIII века оно делало центральные правительства, продолжало служить в центре и едва начинало править провинцией; во второй половине века, в последний раз сделав правительство, дворянство перестало обязательно служить в центре и окончательно стало править в провинции"55.
Новая дворянская эра не могла не отразиться и на привилегиях фабрикантов. Самой существенной из этих привилегий было право приобретать к фабрикам населенные имения.
Тем же указом Анны Иоанновны65*, которым мастеровые были прикреплены к фабрикам, было ограничено это право, а именно была разрешена фабрикантам покупка крестьян только без земли. Фабриканты, естественно, были недовольны, и в 1744 г., по просьбе фабриканта Афанасия Гребенщикова, было вновь разрешено покупать к фабрикам населенные деревни.
Но успех фабрикантов был непродолжительным. Дворянство рассматривало владение крепостными как свою исключительную привилегию, как бы выражение своего политического главенства. В царствование Елизаветы Петровны право фабрикантов на крепостной труд подвергается существенному ограничению.
Сенатским указом 1752 г. был определен максимум рабочих (в зависимости от числа станов и других орудий производства), которых фабриканты имели право прикупать к фабрике. Фабрикантам было разрешено прикупать не более 12-42 душ мужского пола (смотря по роду изделий) к каждому стану. Указ этот был мотивирован тем, что "многие заводчики и фабриканты заводы и фабрики свои производят не столько покупными, как вольными людьми, из чего следует и впредь следовать может немалая подлому народу от найма оных к фабрикам и заводам польза".
Наконец, Петра III66* 29 марта 1762 г. совсем запретил покупку к фабрикам и заводам крестьян как с землей, так и без земли. В этом же году 8 августа это запрещение было подтверждено и Екатериной56. Результатом всех этих законодательных мер явилось значительное изменение сословного состава фабрикантского класса.