Сатипаттхана и культура сердца
Сатипаттхана, путь обучения правильному вниманию, представляет собой культуру ума в ее подлинном и высочайшем смысле. Но мы, может быть, вынесем из Поучения и предшествующего введения то впечатление, что в нем речь идет о весьма рассудочном учении холодного разума, безразличном к вопросам морали, которому не хватает культуры сердца. Этот кажущийся недостаток объясняется тем, что Будда при других обстоятельствах весьма часто и настойчиво говорил о морали как о начале и непременной основе любого более высокого уровня духовного развития. Этот факт был известен всем приверженцам его учения, а поэтому в данном Поучении, посвященном отдельному предмету, он не нуждался в каком бы то ни ни было особом упоминании. Однако для того, чтобы предотвратить сомнения, возражения и, прежде всего, фактические опущения, здесь уместно сказать по этому поводу несколько слов.
Мораль, которая регулирует взаимоотношения индивида с его собратьями, вполне может быть основана на предписаниях, правилах и установлениях - и охраняться ими; она может быть мотивирована рассудком; однако единственно надежный ее корень заключается в подлинной культуре сердца. Это обстоятельство находит в учении Будды самое полное выражение, какое только можно представить; оно раскрыто в понятии о четырех «возвышенных местопребываниях», или «богоподобных состояниях», брахма-вихара, а именно: любовь, сострадание, сорадование и уравновешенность. В буддийской литературе о них имеются достаточные сведения. Здесь по этому поводу нужно заметить еще вот что. Именно глубокая благожелательность, или, согласно более удачному выражению Ньянатилоки, всебла-гость, метта, составляет основу прочих трех качеств, как и всякого стремления к самосовершенствованию. Поэтому ученику излагаемой здесь системы воспитания внимательности нужно будет прежде всего обращать свое внимание на то, чтобы его мысли, слова и поступки никогда не были лишены этой неограниченной благожелательности. В этом смысле следует понимать слова классического буддийского текста - «Песни о доброте», метта-сутта:
«Полную доброту ко всему миру Излучает он, не ограничивая в ней свой ум, Ктому, что вверху, что внизу ичто посредине, Доброту, свободную отузости сердца, отненавистии вражды.
Стоя, во время ходьбы, сидя или лежа, Всегда во время бодрствования Он должен основываться на таком внимании, Как бы пребывая в божественном свете уже среди этого мира».
Далее, сам Возвышенный говорил:
«Самого себя я оберегу; так нужно практиковать основания внимательност.Другого я оберегу; так нужно практиковать основания внимательности. Оберегая себя, оберегаем другого; оберегая другого, оберегаем себя.
И как же, о монахи, оберегаем мы другого, оберегая самих себя? При помощи регулярной практики, при помощи раскрытия ума, при помощи его частого действия. И как же, о монахи, оберегаем мы себя, оберегая другого? При помощи терпенья, ненасилия, доброты и сострадания».
/ «Самъютта-никая» 47, 19/.
САТИПАТТХАНА КАК ПУТЬ САМОПОМОЩИ
В начале этой вводной части провозвестие Будды, особенно его ядро, т.е. учение о развитии правильной внимательности, было названо «путем помощи». На основании завершенного здесь изложения этого учения теперь можно было бы более точно назвать его путем самопомощи, которая, по существу, и является подлинно действенной помощью. Помощь, получаемая нами от других людей, пожалуй, может иметь решающее значение, как это бывает в случаях воспитания и обучения, человеческого участия, материальной и практической поддержки. Однако и здесь неизбежно наличествует значительная часть самопомощи: мы должны охотно принять и правильно использовать эту помощь. В еще более значительной степени сказанное относится к помощи на пути воспитания ума и освобождения от страдания, где прежде всего необходима самопомощь: только благодаря ей указанная Буддой возможность помощи находит свое фактическое выражение.
«Ибо сам человек совершает зло и сам оскверняет себя. Не совершает зла он тоже сам и сам очищает себя. Чистота и скверна связаны с самим собой. Одному другого не очистить.
Вы сами должны сделать усилие. Татхагаты — единственные учителя».
/ «Дхаммапада» 165, 276/
Правда, утверждение о возможности помощи едва ли можно оценить достаточно высоко. Не говоря уже о самом важном - о ясном указании пути к спасению, — одно лишь убедительное указание на то, что этот путь вообще дает помощь, должно считаться подлинно радостным провозвестием в том мире, который вконец запутался в созданных им самим сетях и дошел до чувства крайней беспомощности. Человечество имеет настоящие основания сомневаться и отчаиваться в какой бы то ни было помощи, ибо слишком уж часто попытки разбить его оковы совершались неискусными руками. Подобные попытки имели лишь те последствия, что, хотя оковы в том или другом месте частично ослабевали, на другой стороне страдающего тела они оказывались еще теснее стянутыми, еще глубже врезались в него, - и это происходило именно вследствие такого несведущего вмешательства.
Однако на самом деле подлинная помощь существует: она была найдена и испытана Буддой и его святыми учениками и их последователями. Те из людей, существовавшие во все времена, «чьи глаза не совсем покрыты пылью », признали авторитет этих просветленных; они не смешивали их с теми учителями частичной и потому обманчивой помощи, о которой мы говорили выше. Истинных помощников узнают по единственной в своем роде гармонии и жизненной силе, последовательности и естественности, простоте и глубине, которые проявляются как в их учении, так и в самой жизни. Этих подлинных помощников мы узнаем по улыбке глубокого понимания, сострадательной доброты и отрадной бодрости, которая лежит на их устах и точно так же пронизывает всю их жизнь и все учение. В восприимчивом человеке эта улыбка пробуждает уверенность, которая будет расти, пока не станет непоколебимой; это произойдет, когда такой человек твердо вступит на путь освобождения.
Улыбка на лице просветленного говорит: «И ты также можешь достигнуть цели! Двери к бессмертию открыты!» Вскоре после того, как Будда прошел через дверь просветления, он провозгласил:
«И будет мне равным тот победитель,
Который достигнетугашения страстей».
/«Среднее собрание» 26/.
Поистине, перед нами - провозвестие глубочайшей веры в возможности человеческого ума! Оно сообщает тяжелому труду самопомощи столь необходимую для него уверенность в себе.
. Однако открытие пути, эта единственная помощь, которую может оказать сам Будда, не является лишь жестом равнодушия, мимолетным кивком пальца в сторону пути и его безопасного направления; это открытие пути нельзя сравнить с «листом бумаги», вложенным в руки путника, ни даже со сложной картой или заманчивой картиной цели. Путники не были предоставлены сами себе со своим истощенным телом и умом, которому наверняка не по плечу трудности путешествия. «Открытие пути» содержало также и указания на необходимые для далекого странствия припасы, которые сами странники несут с собой, хотя лишь немногие из них из-за своего отупения и «отсутствия ума» вообще их замечают. Со всей энергией Будда снова и снова подчеркивает, что человек вполне располагает силами, необходимыми для самопомощи, нужными способностями и средствами - и уже получил возможность их приобрести только в силу своего рождения человеком. Простейший и наиболее всеобъемлющий способ, которым пользовался Будда, говоря о таких «средствах помочь человеку», - это как раз Поучение об «основаниях внимательности». Его смысл можно кратко передать двумя словами: «Будь внимателен! » Иначе говоря, это требование внимательности к собственному уму. Зачем же? Ум охватывает собой всё - и целый мир страданий, и их происхождение, и прекращение страданий, и ведущий к этому путь. Все это зависит от нашего ума, от направления, которое принимает его поток в каждый данный момент умственной деятельности.
Сатипаттхана занята именно этим решающим моментом настоящего времени и она с необходимостью должна быть учением о доверии к себе, потому что в это незаметное и короткое мгновенье настоящего времени, когда наше сознание проникает в самую глубину мира, мы непременно оказываемся в одиночестве. А истинное доверие к себе (в отличие от слепого самомнения) должно во многих отношениях развиваться лишь постепенно, потому что беспокойные люди, несведущие в пользовании своим главным «инструментом», умом, привыкли к тому, чтобы полагаться на других или следовать групповым привычкам. Таким образом инструмент ума вследствие пренебрежения к нему фактически стал ненадежным; он более не является подходящей основой для разумного доверия к себе. Поэтому сатипаттхана начинает с первых простых шагов, которые возможны также и в положении крайней ненадежности; она ведет практикующего через постепенный подъем к тому наивысшему господству над собственной жизнью и над собственным умом, которое выражено в следующих словах: «Полагайся на самого себя - вот устав мастера».
В своей простоте, приспособленной к учению, называемому «единственным путем», сатипаттхана начинает с чего-то такого, что кажется очень малым, с одной из элементарнейших функций ума, со внимательности, т.е. с первой регистрации впечатлений. Конечно, это нечто настолько повседневное и знакомое, что на самонаблюдении и на контроле над ним легко можно основывать первые шаги в области доверия к себе. Это доверие и означает подлинное развитие. Точно так же близкими нам оказываются и первые объекты этого наблюдения и внимания: перед нами -самые мелкие занятия повседневной жизни. И внимание прежде всего делает с ними вот что: оно как бы выводит их из отдаляющей от нас колеи привычки для внимательного рассмотрения, проверки и улучшения.
Видимые улучшения и прогресс в будничной работе в жизненных обстоятельствах, являющиеся результатами внимательности, основательности и осмотрительности, дадут дополнительные обнадеживающие стимулы для высокой цели самопомощи. Видимый прогресс проявится и в общем душевном самочувствии: успокаивающее влияние обдуманных поступков и мыслей породит чувство благополучия и внутренней безопасности в той сфере, где до того господствовали недовольство и дурное настроение. Если бремя будничной жизни окажется таким образом несколько облегченным, это будет видимым доказательством смягчающего действия метода сатипаттхана, которое укрепит уверенность в ее способности уничтожить страдание.
Возрастающая внимательность во время чистого наблюдения сделает человека восприимчивым к поучениям, поступающим от самих вещей. Затем учителями глубокой мудрости становятся мелочи повседневной жизни и простые, близкие нам процессы природы. Они постепенно раскроют всю мощь своих глубинных измерений и сообщат высшее знание просветленного. Если мы понемногу научимся понимать тихие голоса этих маленьких и простых вещей, тогда у нас возрастет также и доверие к самим себе, к собственному уму и его скрытым богатствам.
Овладевая подобными прямыми наставлениями, мы постепенно учимся отказываться от ненужных мысленных сложностей и нагромождений. Если мы увидим, как благодаря избирательному, упрощающему и направляющему влиянию чистого наблюдения жизнь приобретает ясность и легкость, тогда мы постепенно отбросим все ненужное в жизненных привычках и потребностях.
Сатипаттхана дает возможность вернуть простоту и естественность миру, тому миру, который становится всё более и более усложненным, проблематичным и вырождающимся. Эти добродетели простоты и естественности усваиваются прежде всего сами по себе, — но также и для того, чтобы с их помощью облегчить задачи самовоспитания.
Разумеется, мир многообразен в своей полноте, являя собой необозримое множество взаимоотношений, он обладает весьма сложной природой. Однако нет необходимости в том, чтобы его многообразие и усложненность безгранично росли и умножались вследствие незнания и неспособности людей, их необузданных страстей и возрастающих жизненных притязаний. Сатипаттхана дает возможность действенно подойти ко всем названным факторам, выражающим увеличивающуюся путаницу жизни.
Чтобы человек смог выдержать это многообразие жизни, воспитание внимательности дает ему прежде всего более высокую приспособляемость, присутствие духа и «искусство в выборе правильного средства» (см. выше стр.59 «Прозрение в пригодность»).
Что же касается неизбежной степени жизненного многообразия, с ним в известной мере вполне можно справиться благодаря воспитанию внимательности. С этой целью сатипаттхана учит человека держать свои дела в порядке и ясности, а также «не отставать» в моральной области. Она учит пользоваться поводьями контроля и сдержанности среди насилия; разумно распределять бесчисленные отдельные факты в рамках действительной картины жизни и подчинять их прочной и благородной жизненной цели.
Принимая во внимание необходимость меньшей усложненности в области человеческой деятельности, сатипаттхана ведет к возрастающему упрощению жизненных потребностей. Это особенно важно ввиду устрашающего роста современной тенденции к беспрестанному искусственному со-здаванию и распространению новых потребностей. Здесь, несомненно, лежит и одна из косвенных причин войны, ибо корень этой тенденции, алчность, является главной причиной войн и социальных столкновений. Для материального и духовного благополучия человечества необходимо удерживать это стремление в разумных границах и под контролем. А по отношению к нашему специальному предмету, духовной самопомощи, важно одно: как может человеческий ум обладать той степенью самодостаточности, которая необходима для самопомощи, если ему приходится постоянно неутомимо трудиться ради новых потребностей, которые заключают в себе также и возрастающую зависимость от других? Следует культивировать простоту образа жизни ради того, чтобы обладать присущей ей красотой и свободой.
Обратимся теперь ко внутренним сложностям, которых можно избежать, - по крайней мере, к некоторым из них. В общем, сатипаттхана учит для упорядочения внутренней сферы правильно пользоваться умом, этим главным орудием человека, учит его утончению, показывает правильные цели для его использования.
Главным источником внутренних и внешних сложностей является ненужное и нежелательное вмешательство, захва-ченность. Порыв ко вмешательству успешно преодолевается привычкой к сохранению чистого наблюдения, которое создает прямую противоположность желанию вмешаться. Затем «осознание » как воспитание осмотрительности в поведении подвергнет тщательной проверке цель и пригодность возникшей захваченности - и в большинстве случаев посоветует от нее отказаться.
Далее, многие внутренние осложнения бывают следствием крайних взглядов и неразумных конфликтов с различными парами противоположностей, которые проявляются в жизни. Крайние взгляды ограничивают поведение и мыслительную деятельность, а также познавательные способности человека; они уменьшают его независимость и возможности самопомощи. Вследствие незнания закона, определяющего действие пар противоположностей, вследствие участия в их вечном столкновении, мы подвергаемся опасности оказаться беспомощной игрушкой их непрестанного, закономерного и повторяющегося движения. Сатипаттхана как выражение срединного пути представляет собой такой способ воспитания ума, который возвышается над крайностями и противоположностями. Она как бы компенсирует одностороннее развитие, дополняя недостающее и ограничивая излишнее. Она придает нам разум для правильной меры в жизни и мышлении; она стремится к достижению гармонии и равновесия, без которых невозможны никакие достижения в области постоянного доверия к себе и действенной самопомощи.
Здесь нам нужно только привести один пример: упомянуть о двух противоположных типах характера, как их определил и далее дифференцировал К.Г.Юнг. Это интроверт-ный и экстравертный типы, т.е. направленный во-внутрь и направленный вовне. Эти типы частично совпадают с противоположными понятиями созерцательного и активного характеров, замкнутого и общительного и т.п. Главная черта учения Будды как срединного пути имеет в системе сатипаттхана настолько глубокие внутренние корни, что ее метод способен непосредственно привлечь к себе оба типа, а также уравновесить их.
Сатипаттхана добивается повышения уровня повседневной жизни и повседневного мышления и при этом устраняет главную трудность для медитации и самоуглубления, именно: слишком большую пропасть и напряжение между повседневной жизнью, зачастую неподвластной духовным целям и не затронутой ими, с одной стороны, и немногими часами искусственно повышенной сосредоточенности, самообладания и господства идеала, с другой. Практика внимательности приносит с собой их выравнивание, а это дает больший успех в медитации и большую гармоничность в жизни. Многие люди, обескураженные осознанием этой пропасти и безуспешными усилиями в области духовной практики, утратили путь доверия к себе и самопомощи и отошли к тем учениям, которые утверждают, что человек может быть освобожден только милостью какого-то Бога.
Еще одна причина внутренней путаницы - это сильное и непрерывное влияние подсознательного. Чистое наблюдение создает растущую близость к тончайшим вибрациям тела и ума и вместе с тем более тесный и «дружественный» контакт с подсознанием. Последнему еще более благоприятствует сохранение предусмотрительности, «ожидания и прислушивания», которое характерно для чистого наблюдения и удерживает нас от грубой и вредной вовлеченности в структуру подсознательного. В силу этого, как и благодаря постоянному расширению осознания, «верхние слои» глубин подсознательной сферы станут более «отчетливыми» в своем выражении, более доступными ограниченному порядку и сознательному контролю. В то время как внезапно появляющиеся из подсознания не поддающиеся учету, неуправляемые и недоступные для сознания элементы будут ограничены, доверие к себе и самопомощь получат глубоко обеспеченный базис.
Сатипаттхана не нуждается в какой-либо сложной «технике» или внешних вспомогательных средствах. Ее рабочий материал - это повседневная жизнь. Она не имеет ничего общего с каким-либо экзотическим культом или ритуалом; она не дает никаких «посвящений» или «эзотерических знаний», кроме тех посвящений и прозрений, которые являются результатами развития ума.
Сатипаттхана пользуется теми жизненными условиями, которые мы находим прямо перед собой. Поэтому она не связана с жизнью в келье и полным уединением, хотя у многих практикующих может возрасти потребность в таких условиях. Однако временное уединение во время периодов строгой практики окажется полезным.
Сатипаттхана - путь самоосвобождения. Стоя на непоколебимой основе закона кармы, она не признает ни «замещающего освобождения», ни освобождения силой Божьего милосердия, ни посредничества священнослужителей.
Сатипаттхана свободна от догм, от верований в какое-то божественное откровение или какой бы то ни было внешний авторитет, которые требуют «пожертвовать интеллектом».
Сатипаттхана основывается исключительно на познании из первых рук, т.е. на непосредственном виденье, полученном в личном переживании и размышлении. Это единственный источник познания жизнеформирующей, в конце концов преодолевающей жизнь силы. Сатипаттхана учит очищать этот источник познания, расширять и углублять его.
Первый толчок в сторону учения через Будду, конечно, необходим в этом нашем мире, где «отдельные просветленные», паччека-будда, т.е. «самостоятельно мыслящие » в высшем смысле, появляются лишь очень и очень редко. Однако это решающее обучение основам внимательности связывает свой дух со словами Будды лишь таким образом, что эти слова даются в качестве вводного описания и советов человека, который прошел путь на всем его протяжении и потому заслуживает доверия. Приобретаемое таким образом через посредника знание станет действенным средством для ученика лишь в той степени, в какой оно превратится в непосредственное переживание собственного подтверждающего опыта.
«Вот, провозглашено Возвышенным учение благое, видимое, непосредственно применимое; оно говорит: приди и увидишь! оно ведет к цели; оно понятно для разумного; оно выводится из самого себя».
Такой характер метода сатипаттхана как провозвестия доверия к себе и самопомощи выразительно подчеркнут самим Возвышенным в словах, которые он произнес в последние дни жизни, - и это обстоятельство придает им особую силу и проникновенность.