Телесные и умственные объекты упражнений
Как будет видно из данной в следующей главе программы упражнений, все их основные и конечные объекты принадлежат к разряду телесных - и остаются таковыми в течение всего курса. Три других «созерцания» умственного порядка, названные в «Сатипаттхана-сутте», созерцание чувств, состояний сознания и содержания сознания, не воспринимаются систематически, как обособленные объекты, а выступают в этой роли только тогда, когда представляются вниманию, будь то в связи с основным объектом, со второстепенными объектами или с общей внимательностью5. Например, чувство боли вследствие долгого сиденья; чувство радости после успешного упражнения; гнев из-за помехи; состояние рассеянности ума; проявление пяти препятствий или семи «членов » просветления и т.д. Точно также включены в упражнения и три созерцания умственной сферы. Если взять состояния ума в качестве отдельных объектов познания с помощью прозрения, это, согласно мастерам медитации, обещает успех лишь в том случае, когда ум медитирующего утончен и укреплен благодаря достижению углубленности, джхана. Всё же если состояния сознания проявляются в связи с каким-либо телесным процессом, гораздо легче постичь их тонкую природу, используя для этого внимательность и прозрение; и вследствие этого здесь во время упражнений открываются многочисленные возможности. Этот упор на созерцание тела находит поддержку в поучении Будды; он также выражен в указаниях относительно практики медитации прозрения, предлагаемых в старой комментаторской литературе. Так, Возвышенный сказал:
«Для того, о монахи, кто часто обращает внимание на тело и пользуется этим вниманием, — для него в этой практике заключены все благотворные вещи, которые ведут к мудрости».
/ «Среднее собрание поучений», 119/.
«Если тело [медитирующего] не подчинено, абхавита, не подчинен также и ум».
/«Среднее собрание поучений», 36/.
В «Вишуддха-магга » ч. XVIII говорится:
«Если [ученик] после овладения телесными процессами обращается к умственным, эти последние однако, вследствие своей тонкости, кажутся неотчетливыми; поэтому не следует даже частично прекращать практику, а необходимо снова и снова просто созерцать телесную форму, думать о ней, исследовать ее,установить на ней ум. Если тогда перед учеником телесная форма предстанет вполне отчетливо, определенно и ясно, тогда умственные процессы, которые имеют в качестве своего объекта эти телесные проявления, сами по себе станут ясными. Поскольку умственные процессы становятся ясными лишь для того, кто постиг телесную природу с полной отчетливостью, нужно каждое старание по постижению умственных процессов предпринимать лишь при помощи основательного постижения телесной природы —и не иначе... Если ученик идет вперед таким образом, практика объекта медитации приносит рост, пользу, зрелость.»
СРАВНЕНИЕ ДВУХ ПУТЕЙ ПРАКТИКИ
Если мы теперь попытаемся взвесить оба пути практики, путь успокоения ума и путь прозрения, и сравним их друг с другом, несомненно, нам в принципе окажется ясным, что путь углубленности явно более предпочтителен, особенно для тех, у кого для этого существуют благоприятные внутренние наклонности и внешние условия жизни. В состоянии углубленности ум достигает высокой степени спокойствия и сосредоточенности, чувства счастья, освобождения от мирского образа мыслей и чувственности. С такой подготовкой можно ожидать, что прогресс в примыкающей медитации прозрения станет наиболее быстрым и устойчивым. Таким образом, есть много принципиальных доводов в пользу того, чтобы путем практики избрать путь «успокоения ума», прежде чем начинать систематическую практику прозрения. Разумеется, при этом не следует мимоходом пугаться и ошибочных первых попыток, если собственное предрасположение и внешние условия окажутся благоприятными лишь до некоторой степени. И дело никоим образом не обстоит так, как будто бы так называемый «западный образ мысли» по существу закрыт для области углубленности. Напряженная созерцательная жизнь, какая существовали во времена христианского средневековья, теоретически вполне могла бы вновь возникнуть на Западе и в другие времена при условии существования подлинной потребности и серьезного труда. Но всё же сегодня, за немногими исключениями, чаще всего не хватает именно такой направленности. К тому же внешние и внутренние предварительные условия для труда в области глубокой медитации, который обещал бы успех, здесь весьма неблагоприятны. Прежде всего, культивирование углубленности, джхана, требует уединения и отсутствия шума. Однако как раз эти условия становятся всё более редкими в нашу эпоху, когда всюду господствует шум, когда обнаруживается всеобщая склонность к общению, к поездкам и путешествиям пешком, когда любители странствий проникают даже в такие лесные области, которые раньше оставались совершенно недоступными. Также и в некоторых буддийских странах Востока, и даже для тамошних монахов, условия в этом отношении более не являются такими благоприятными, какими они были раньше. И если в настоящее время в чем-то и проявляются духовные тенденции, так это прежде всего в обнаруживающейся (отчасти под влиянием научной мысли) сильной склонности к аналитическому мышлению. Еще одна характерная черта нашей эпохи - это растущее многообразие и усложенность всего окружающего нас мира - вещей и техники, внутреннего мира (дифференциация различных сознаний) и мира социальных отношений. Это многообразие требует от современного человека некоторой приспособленности. Но оба фактора - упор на аналитическое мышление и отношения с миром множественности - во всяком случае, неблагоприятны для культивирования углубленного сознания, джхана. Поэтому для приближения к состоянию джхана приобретает важность именно временное снижение дискурсивного и аналитического мышления, а также и множественности объектов.
Иначе обстоит дело с развитием прозрения. Хотя и здесь желательна определенная степень уединения и спокойствия, особенно в периоды строгой практики, это никоим образом не является необходимостью. Главное требование метода сатипаттхана состоит в том, чтобы использовать для своего движения вперед те условия, в которых мы находимся; следует настолько развить внимательность и бдительность ума, чтобы в практику можно было включить также и те помехи, которые создаются другими людьми и шумом. Хотя и в практике прозрения дискурсивное мышление беспокойного типа должно уступить место спокойствию чистого наблюдения, однако результаты этих наблюдений дадут богатую пищу мышлению и познанию действительности. И если во время периодов строгой практики сатипаттхана число избранных для нее объектов внимания оказывается ограниченным, это всё же ни в какой мере не является насильственной преградой для приспособления к множественности. Это скорее важная составная часть общей системы упражнений, причем получаемые при помощи избранного круга объектов результаты далее подкрепляются и дополняются; они будут способствовать дальнейшему использованию важной близости с исходным пунктом внимания. Благодаря этому практикующий утвердится в таком состоянии, которое позволит лучше справляться со множественностью внутреннего и внешнего мира также и среди повседневной жизни, не попадая к ней в подчинение.
Следующее обстоятельство тоже говорит сегодня в пользу пути практики прозрения. Если длительные старания достигнуть углубленности остаются безрезультатными, это может в конце-концов лишить практикующего мужества; и если он к тому же не отмечает никаких ощутимых результатов своих усилий, он, возможно, почувствует себя опустошенным. Хотя, разумеется, любое усилие в области медитации принесет некоторый выигрыш в спокойствии и самоконтроле, или, по крайней мере, в терпении и настойчивости, эти результаты могут показаться недостаточными в нашу нетерпеливую и торопливую эпоху. А на пути правильного внимания и прозрения уже с самого начала появятся отчетливые, хотя и незначительные результаты; их ценность скажется также и в практической жизни практикующего непосредственно и ощутимо, даже в том случае, если познание при помощи прозрения, к которому он стремится, и не будет достигнуто в полной мере. Такой непосредственный выигрыш, несомненно, укрепит у медитирующего доверие к себе и придаст практике новый стимул.
Итак, нам представляется счастливым стечением кармических обстоятельств тот факт, что этот путь воспитания ума как раз в наше время переживает столь могущественное обновление. Как будто в нынешнем положении к человеку Запада явился своевременный помощник - и принес свою помощь в такой форме, которая в точности соответствует требованиям этого положения.