Четыре объекта внимания1
Объекты правильного внимания охватывают человека в целом и всю окружающую действительность. Они распространяются на телесные процессы, на эмоциональную жизнь, на повседневные восприятия, мыслительную деятельность и ее содержание. Правильное внимание охватывает как самые низкие элементы внутри человека, так и самые высокие его стороны: от животных функций питания и испражнения до высочайших свойств психики, до просветления. В правильном внимании мы снова встречаемся со столь важным для постоянного прогресса принципом основательности (см. выше стр. 33), а также и с тем аспектом срединного пути который позволяет избежать односторонности, - со стремлением к полноте и гармонии. Этим самым мы подводим широкое и надежное основание под работу, связанную с упражнениями ума, и этим основанием будет цельность личности. Благодаря этому предотвращается появление недосмотров, недооценки, пренебрежительного отношения к противодействующим силам или их игнорирования, которые нарушают возведенное с таким трудом здание внутренней работы или совсем обращают его в прах. Такие конфликты, как между телом и умом («дух бодр, плоть немощна») или между чувствами и рассудком, будут смыты и в конце-концов уничтожены, если обеим сторонам природы человека будет уделено одинаковое внимание. То, что человек хочет подчинить и покорить, он должен узнать и понять.
Поэтому необходимо, чтобы практикующийся с самого начала культивировал все четыре «основания внимательности» и в каждом конкретном случае обращался ко всем их четырем объектам. Как будет показано в главе, для полного медитативного развития внимательности полезно методическое и непрестанное культивирование главного объекта и второстепенного объекта из «созерцания тела»; однако имеются также богатые возможности обращаться и к другим трем объектам: это можно делать во время перерыва, нарушений распорядка и во время пауз между строгими упражнениями в медитации; при созерцании своих медитативных переживаний, которое предпринимается после главного упражнения; и далее в течение дня, как только появится возможность направить на эти объекты свое внимание хотя бы даже на короткое время. Во всяком случае, развитие правильного внимания и прозрения тогда лишь приблизится к своей цели, только тогда достигнет ее, если упражнения будут охватывать всю личность в целом, т.е. все четыре «основания внимательности».
ПРАКТИКА УПРАЖНЕНИЙ
Основательность и полнота метода распространяются также и на другую область. Она указана в повторяющихся в тексте поучения советах о «применении упражнения». Эти советы даются после описаний каждого отдельного упражнения и начинаются следующими словами:
«Итак, он находится внутри [в теле] в созерцании [тела] или он находится снаружи [в теле] в созерцании [тела]; или он находится снаружи и внутри [в теле] в созерцании [тела]».
Иными словами, согласно этому указанию, нам нужно применять каждое созерцание, или упражнение прежде всего к самому себе, затем по отношению к другим людям и наконец по отношению к обоим объектам. Очевидно, этот тройственный ритм упражнений считался особенно важным, потому что мы находим его в разнообразных приложениях ко многим каноническим и послеканоническим текстам. Благодаря ему устраняются односторонность, несовершенства и опасности устремления ума исключительно внутрь или наружу. Многое можно понять лучше при виде Другого человека или благодаря внешнему предмету, нежели при помощи самого себя; с другой же стороны, часто может случиться так, что человек применяет, например, созерцание преходящего характера существования или его наполненности страданием целиком или преимущественно по отношению ко внешнему миру, но не применяет его с достаточной энергией к самому себе. В своем «Пути чистоты» (Вишуддхи-магга) достопочтенный Буддагхоша2 категорически утверждает, что восхождение по пути святости не может быть следствием одного лишь созерцания картины собственного существования или созерцания картины только чужого существования; а для него необходимы оба вида созерцания. Третья фаза упражнения, которая следует сейчас же за второй, сравнительное созерцание своих и чужих жизненных процессов, показывает всеобщую законность приобретенного таким образом познания и благодаря этому укрепляет прозрение в безличный характер данных процессов. Она показывает далее связи и взаимозависимости, существующие между внутренним и внешним, своим и чужим; для полного познания этих процессов она так же необходима, как и результаты анализа.
При методических упражнениях в медитации чистое наблюдение естественно направляется полностью «внутрь», т.е. на собственные телесные и психические процессы, потому что только они в необходимой для этого массе доступны для непосредственного переживания. Чистое наблюдение и вытекающее из него интуитивное познание основываются исключительно на этом непосредственном переживании. Однако кроме методической практики медитации имеются также возможности направить внимание «наружу», т.е. на других людей; это происходит, например, во время вдумчивого и серьезного наблюдения за движениями тела другого человека или во время умозаключений о состоянии его психики по его словам, жестам или выражению лица.
Второй способ практики отдельных упражнений, названный в этой части поучения, также обладает тройственным ритмом, а именно: это созерцание возникновения, исчезновения и обоих этих процессов по отношению к соответствующему объекту. Как мы уже заметили, прямое столкновение с фактом преходящего характера бытия имеет особую важность для практики и является решающим для ее успеха.
Некоторые пояснительные комментарии к этому пункту даются в примечаниях нашей книги к тексту поучения. Однако эти пояснения не занимаются непосредственным медитативным наблюдением преходящего характера бытия; ибо это наблюдение не имеет такой настоятельной потребности в объяснении, как серьезные и постоянные упражнения. Пояснительные комментарии скорее заняты обобщенной оценкой этого наблюдения и его включением в общую структуру учения.
Обе заключительные части отрывка говорят о последствиях и результатах двух способов практики, упомянутых в предыдущих частях:
Говорится: «тело здесь», «чувство здесь», и т.д. - но нет никакого постоянного «я», никакой вечной души, которой «принадлежат» тело, чувство и пр. или с которой они отождествляются. Это указывает на ценность данного вида упражнений для познания истины, т.е. для освобождающего прозрения, суть которого заключается в непосредственном проникновении в факт анатта, отсутствия «я ».
«Независимым живет он, и ни к чему в мире он не привязан». Согласно комментарию, это относится к двум «зависимостям» человека, а именно: к его зависимости от взглядов и мнений (диттхи) и от желаний (танха); иными словами, имеется в виду связанность незнанием и интеллектуальными заблуждениями, равно как и оковы наследственности, страстей и эмоций. Этот отрывок таким образом обещает в качестве результата практики не подлежащую утрате свободу — исчезновение привязанностей и внутреннюю независимость.
Этот отрывок из текста, обозначенный нами как «практика упражнений», ясно указывает также на то, что поучение об «основаниях внимательности», или «Сатипаттхана-сутта», имеет своей прямой целью практику медитации прозрения, или випассана, без предварительного развития углубленности в путь упражнения «успокоения ума», са-матха. Это видно из трех мест текста, где рассматриваются созерцание четырех объектов в самом себе и в других людях, созерцание их возникновения и исчезновения и способ «тело здесь », т.е. устремление внимания практикующего на данный момент, «поскольку это служит познанию и поскольку это служит вниманию», т.е. чистому наблюдению. Итак, цель упражнений сатипаттхана ограничена здесь внимательностью и познанием; нет и речи о достижении полной сосредоточенности при помощи углубления, джхана. Это относится также и к тем упражнениям, которые прямо могут вести к погруженности, таким как устремление внимания на дыхание, созерцание отвращения к телу, созерцание трупа и т.д. Целенаправленность в сторону погруженности рассматривается в других поучениях Будды; а здесь, в «Сатипаттхана-сутте», она также присоединена к «практике упражнения », где ясно указывается на прозрение.
Показательно для манеры учения Будды то обстоятельство, что эта практика описывается простыми и ясными словами, сжато и кратко; но в то же время эти слова полны глубокого смысла и обладают далеко распространяющейся сферой применения, которую невозможно охватить данными здесь замечаниями. Другие аспекты этого отрывка из текста будут посвящены мысленному созерцанию и медитативным переживаниям.
СОЗЕРЦАНИЕ ТЕЛА3
1. Внимательность к дыханию.
«Направленность внимания на вдох и выдох», как говорит уже само название, представляет собой упражнение внимания, а не дыхательное упражнение в смысле пранайамы, т.е. дыхательной гимнастики индуистской йоги. В буддийских упражнениях дыхание не регулируется, с ним не «работают»; оно не удерживается, не углубляется намеренно, а также не подчиняется какому бы то ни было искусственному ритму. Наоборот, практикующий спокойно наблюдает за дыханием в его естественном течении, причем внимание должно быть вполне устойчивым и постоянным, но вместе с тем легким и равномерно «качающимся», т.е. ненапряженным и непринужденным. Только из этого регулярного и спокойного наблюдения самопроизвольно возникает равномерное и более глубокое дыхание. С другой стороны, из успокоения и углубления дыхательного ритма возникает значительная успокоенность и углубленность общего жизненного ритма; таким образом внимательность по отношению к дыханию оказывается также ценным фактором телесного и душевного здоровья.
Дыхание всегда с нами; мы умеем с ним обращаться - и потому должны прибегать к этому упражнению в каждую свободную или «пустую » минуту, даже если не всегда имеем возможность делать это с полным вниманием. Уже при таком кратковременном и случайном обращении к дыханию установится благотворное чувство безопасности и жизненности. Мы найдем, что этот способ следить за дыханием полезен и в том случае, если мы перед каждой продолжительной работой введем несколько спокойных, глубоких дыханий. Если мы привыкнем к тому, чтобы производить эту практику перед важными решениями, в ответственной обстановке и в разговоре с раздраженным собеседником, мы останемся защищенными от излишней поспешности. При помощи внимательности к дыханию мы можем легко и незаметно для других, при желании избежать неприятных впечатлений, безрассудной болтовни в большом обществе и тому подобного, погрузиться в самих себя. Это лишь несколько отдельных примеров, указывающих на ценность даже начальных упражнений во внимательности к дыханию среди повседневной жизни.
Таким образом, внимательность к дыханию способствует прежде всего телесному и душевному успокоению. Далее она является простым способом для начальных ступеней сосредоточения. Для более продвинутого или полного сосредоточения ума это, конечно, не столь простой, однако тем более благодарный объект. Оно ведет далее к высшему медитативному углублению, джхана; об этой ступени буддийская традиция говорит:
«Внимательность к дыханию стоит на первом месте среди различных камматтхана, объектов медитации. У всех просветленных, частично просветленных и святых учеников Будды, она была основой для достижения цели и благополучия в настоящем».
/Комментарий к «Патисамбхада-магга» /.
Дыхание стоит на пороге множества произвольных и автоматических функций тела и потому дает хорошую возможность расширить сферу влияния сознательного контроля над телом. Оно служит при этом той цели метода сатипаттхана, которую мы вместе с Новалисом можем сформулировать следующим образом:
«Человек должен стать собственным совершенным инструментом!»
Внимательность к дыханию далее служит подлинному чувству тела в созерцании прозрения, или випассана. Как в мистической мысли дыхание отождествлялось с самим жизненным принципом, так и в буддийской традиции дыхание считается главным представителем телесных функций, кайа-санкхара, ассаса-пассаса. В летучем характере дыхания и дыхательных движений мы усматриваем непостоянство самого тела; в зависимости дыхания от определенных органов тела и, с другой стороны, в зависимости живого тела и его жизнедеятельности от дыхания, мы постигаем многообразную обусловленность тела; в затрудненном дыхании или в его задержке мы видим подверженность тела страданию; в самом дыхании, как проявлении элемента воздуха, или движения, мы постигаем безличную природу человека и его тела. Итак, поскольку внимательность к дыханию способствует познанию тела, она благодаря этому вызывает некоторое отстранение от него.
Указания относительно упражнений внимательности к дыханию содержатся в главе VII настоящей книги.
2. Внимательность по отношению к положению тела.4
Это упражнение внимательности служит прежде всего повышенной бдительности по отношению к состояниям тела в отдельные мгновенья во время ходьбы, стоянья, сиденья или лежанья; также и изменения в положении тела нужно воспринимать с ясным осознанием. Часто когда мы слепо придерживаемся цели ходьбы, от нашего осознания ускользает самый ее процесс; и за осуществлением деятельности в стоячем или сидячем положении тела само это положение может остаться за пределами сознательного контроля. Направленное на это положение внимание сдержит беспокойство и поспешность во время ходьбы, устранит ненужную напряженность при других положениях тела и этим позволит избежать тех «дефектов в положении тела», с которыми приходится иметь дело медицине не только у детей, но и у взрослых. Благодаря этому можно устранить появление телесного, а с ним и духовного утомления и содействовать расширению сферы сознательного контроля вместо ее сужения.
Внимательность по отношению к положению тела содействует начальному прозрению в безличный характер тела; благодаря ему приобретается некоторая отчужденность от него. Тогда мы приходим к впечатлению, что положение тела, его движения и позы как бы принадлежат какой-то большой марионетке. В нашем отношении к пляске этой куклы-тела появляется чувство отчужденности, слегка окрашенное насмешкой; и в таком чувстве начинает растворяться привычное отождествление себя с телом.
Поскольку полная внимательность к положению тела чаще всего приносит с собой замедление движений, в условиях повседневной жизни она возможна лишь в отдельных случаях. Однако и тогда она оказывается благотворной и полезной.
В строгой медитационной практике, будь то часы или дни самоуглубления, внимание, направленное на положение , представляет собой регулярную составную часть ежедневных упражнений. Практикующий должен всегда посвящать себя этому занятию, если его внимание не направлено на другой объект/см. главу VII/. В особенности в тех случаях, когда с ходом практики приобретается обостренное внимание, положения тела и их изменения дают хорошую возможность отчетливого восприятия возникновения и исчезновения телесных и душевных процессов в каждый данный момент.
3.Прозрение.
Прозрение распространяется на все5 жизненные отправления тела, такие как прямой взгляд и взгляд в сторону, сгибание и вытягивание, четыре положения тела, еда, питье, испражнения, речь и молчание, бодрствование и сон. Принципы этой практики, равно как и ее цель и значение уже рассматривались со всей обстоятельностью выше (см. стр. 55 и след. «Упражнения в прозрении»). Повторим кратко основные выводы этой главы: прозрение способствует 1) целенаправленной и рассудочной деятельности в практических целях; 2) достижению прогресса в учении; 3) постепенному упорядочению всей жизни в духовном обучении; 4) постижению безличного характера существования, анатта; 5) приобретению благодаря этому постижению внутренней отчужденности от тела.
В предыдущей практике внимательность сопровождала положение тела в каждый данный момент и ограничивалась лишь его регистрацией. Первый и второй вид прозрения (прозрение в цель и в пригодность) действуют, однако, и в качестве направляющего и определяющего принципа на различные виды телесной деятельности. Первоначальная практика заключается в достаточно сознательной, но лишь общей бдительности по отношению к положениям тела и их безличному характеру. Прозрение в его четвертом виде, как «неослепленность», дает основательный анализ этих процессов и благодаря ему открывает возможность глубокого проникновения в их безличную природу.
4.Части тела.
Эта практика подобна рассечению скальпелем кожи нашего тела: она показывает то, что скрывается под нею, без всяких прикрас. Такое созерцание устраняет инстинктивное ощущение единого тела, выявляя его отдельные составные части; оно разрушает химерическое представление о красоте тела, обнаруживая наполняющую его нечистоту. Когда мы наглядно представим себе тело в виде ходячего скелета, окутанного кожей и мясом, мы вряд ли испытаем склонность отождествлять себя с собственным телом, вряд ли пожелаем обладать телом какого-нибудь другого человека.
Если мы достигли хорошей сосредоточенности в визуализации частей тела6, тогда мы ощутим возрастающее внутреннее отвращение к телу и непроизвольную отчужденность от него и от чувственности. Хотя на этой начальной стадии практики такой вывод будет лишь кратковременным и неполным, - пока мы не достигли второй и третьей стадии пути святости 7, - все же культивирование этого внутреннего созерцания подействует в качестве приносящего помощь приближения к высокой цели. Когда мы выработаем в себе способность быстро и легко визуализировать ту или иную часть тела, это уменье окажется полезным также в практической жизни, когда мы захотим преодолеть сильную привязанность к собственному телу (например, в случае серьезной болезни или какой-либо опасности) или сильное умственное искушение.
Однако замысел этой практики - не в том, чтобы подавлять чувство умственного желания при помощи эмоционального противодействия чувства отвращения к собственному телу. Цель ее заключается скорее в непроизвольном отстранении от таких желаний и в растущем проникновении в подлинную сущность тела. Хотя созерцание частей тела иногда называют «медитацией отвращения», все же главным здесь является особое состояние ума, которое Должно появиться благодаря правильной практике; это никоим образом не эмоциональное омерзение по отношению к телу, а невозмутимое спокойствие и твердость духа вместе с внутренним отходом от тела, который возникает из трезвого его анализа.
Однако извлечь пользу из этой практики могут и те люди, которые, не имея намерения отказываться от своей нормальной мирской жизни, желают, однако, приобрести лишь несколько больший контроль над эмоциональными и умственными импульсами. Ныне житель современного большого города подавлен обилием мысленных впечатлений, особенно в области сексуальных отношений; эти впечатления со всех сторон настойчиво проникают в его психику. Тот, кто уже привык к такому положению, вероятно, не будет склонен принимать его слишком серьезно. Даже если он иногда поддается увлекающим или развлекающим его искушениям, он может считать себя способным справиться с ними, полагать, что невзирая на них, он может удержать на высоте свой духовный и моральный уровень. Но в силу ежедневного повторения эти впечатления и увлечения будут оказывать тонкое влияние на его ум — и постепенно смогут вызвать глубоко идущие перемены в характере, если он не предохранит себя от них правильным вниманием. В этой самозащите от натиска всевозможных умственных впечатлений практика медитативного созерцания частей тела может оказаться очень ценной.
5. Четыре элемента.
Эта практика ведет ко все большему разложению тела на всегда безличные составные части, которые сводятся к четырем элементам — основным формам материи, общим для тела и внешней природы. Здесь также достигается определенный результат - отрезвление, отстраненность от тела и отвращение к нему, а также укрепление понимания безличной природы его органов.
Анализ тела, как состоящего из четырех основных видов материи, дхатуваваттхана, всегда особенно ценился в тра-дии буддийской медитации, как действенное средство для преодоления веры в субстанциональность тела и инстинктивной отождествленности с ним (см. «Путь истины», стр. 497 ). Эта медитация не включается в методические упражнения с избранными объектами внимания, как они описаны в последующих главах. Однако упражнения с одним из двух главных объектов - с дыханием или движением брюшной стенки - дают возможность глубоко проникнуть в сущность элементов: ветра, или движения, который в действительности является преобладающим в обоих этих процессах, а также и других трех элементов, так как и они при внимательном созерцании тела станут ощущаться более отчетливо.
6. Созерцание мертвого тела.
Объекты для этого созерцания берутся или из непосредственного окружения, или из живых образных представлений. Они показывают мертвое тело в различных стадиях разложения и распада. Эти упражнения могут привести страстно-рассудочную природу человека к отвращению по отношению к объекту желания, хотя при некоторых особенностях характера к этому методу можно присоединить и другие. Далее практика идет по той же линии, что и описанная выше: от отвращения к отрезвлению, отчужденности и отходу, а затем - к познанию отсутствия «я».
Эти виды созерцания являются также убедительной иллюстрацией преходящей и безличной природы тела. Мы увидим, как разлагающееся тело, о котором кто-то еще совсем недавно говорил, как о «моем теле», которое он оберегал, за которым ухаживал, теперь, после смерти, стало «собственностью» червей или разрушающих его сил природы.
В древней Индии объекты этого созерцания без труда можно было найти на кладбищах, где трупы бедняков или нарушителей законов отдавались на съедение диким зверям или подвергались весьма неполному сожжению. Сходные виды созерцания, хотя не во всех девяти фазах, можно производить и в наши дни в моргах и анатомических залах. К сожалению, жажда власти, злоба и безумие людей все еще заботятся о том, чтобы материал Для такого зрелища доставляли также и поля сражений.Рассмотренные здесь вкратце упражнения «созерцания тела» разделяются между двумя ступенями упражнений: некоторые из них принадлежат «чистому наблюдению», другие- «прозрению».
Мы обнаруживаем таким образом, что все виды созерцания тела имеют одну общую черту: в силу приобретаемого благодаря им познания они приводят к некоторому отстранению от тела. А эта внутренняя отстраненнась от тела дает практикующему мастерство, непосредственность, свободу, которые распространяются также и на тело. Не нужно никакого насилия, никакой аскезы страданий; у того, кто пользуется направленным на тело вниманием, тело становится послушным и легким, как об этом часто сообщают в своих стихах древние буддийские святые:
«Каким легким стало мое тело,
Все пропитанное полнотой счастья и восхищения!»
/ «Песни монахов», 104./