Нина фыркнула, пошла в дом. Игорь за нею. Быков сел, закурил, улыбается.
КУХНЯ.
НИНА (с тарелками.) Чем это ты сумел обворожить так моего папочку?
ИГОРЬ. Нинуля, твой папочка сродни отцу твоей Липочки. Ни черта-то он не видит, пока ему глаза не откроют…
НИНА. Поосторожней, он мой отец.
ИГОРЬ. Ты обещала мне не мешать.
НИНА. Так это еще не все? Что дальше?
ИГОРЬ. Закостенелый ретроград. Услышал одну свежую мысль, вычитанную в «Литературке» и разомлел, растаял, как вот это масло на сковородке.
НИНА. Слушай, Игореша, чего ты добиваешься?
ИГОРЬ. Чего? Так и сказал. Ну, ладно. Я хочу, чтобы твой папочка больше не ставил двоек мне и моим товарищам. Ясно?
НИНА. Ах вот оно что… Вот какой далекий прицел, да? И ты уверен в этом?
ИГОРЬ. Я поспорил. Ребята ждут меня на машине рядышком, здесь.
НИНА. Ты споришь, гляжу, со всеми сразу: и со мной, и с ребятами…
ИГОРЬ. И ствоим отцом тоже…
НИНА. И ты уверен, что у тебя что-то получится?
ИГОРЬ. Любую пальму тенью валит солнце!
НИНА. Ты - солнце?
ИГОРЬ. Солнышко ты мое! (хватает Нину, она вырывается.)
НИНА. Слушай, дружище, у меня в руках нож…
ИГОРЬ. Боже, Джульетта, не закалывайся! Ромео жив, он пред тобою!
НИНА. Ей богу, придурок. Уже не поспорил ли ты со своими друзьями-ублюдками, что сумеешь соблазнить меня, дочку доцента Быкова?
ИГОРЬ. Догадлива… Нет, пока мы на это не спорили, но, возможно, что поспорим… У меня пока кое-что другое в мыслях, но что – секрет…
НИНА. Я уже начинаю бояться тебя…
ИГОРЬ. Да успокойся, не съем. Ам! (кусает ломоть хлеба.)
НИНА. Тащи тарелки.
Несут тарелки к яблоне. Быков курит. Поставили все на стол. Нина пошла на кухню. А Игорь начинает разговор, светскую беседу с Быковым.
ИГОРЬ. Вы знаете, Алексей Иванович… Ой, как вкусно! (ест.)
Входит Нина.
Два философа, кажется, в Древней Греции, кстати! – поспорили, что сейчас на небе. Один говорит: «Солнце!» Другой: «Луна!» Спорили, спорили, ну и решили спросить прохожего. Что же он им сказал? «Не знаю, говорит… Я, говорит, здесь недавно…»
БЫКОВ (улыбается.) Да, я слышал такую притчу…
НИНА. Да, любую пальму тенью валит солнце.
БЫКОВ. Что?
НИНА. Нет, ничего. Просто у меня испортилось настроение.
БЫКОВ. А у меня наоборот – поднялось. Ты не звонила маме?
НИНА. Нет, мне некогда. Я занята экспериментом.
БЫКОВ. Да, поднялось. Потому что я вижу прекрасную молодежь. Я даже тебе, Нина, прощаю, вчерашнее. Все прощаю.
НИНА. Вот как? Откуда такое всепрощенчество?
ИГОРЬ (жует.) Такого слова в русском языке нет.
НИНА. Не важно. Я наелась. Что у нас дальше по программе?
ИГОРЬ. Поговорим о современной литературе. Или же о живописи? О кино, театре? Вот-вот, о театре!
НИНА. Не трогайте, пожалуйста, театр!
ИГОРЬ. Понятно. Больное место. А ты знаешь, Нина, в чем я убедился? Вот сейчас расскажу. Какой прелестный салат! Так вот, есть у меня один знакомый актер, фамилию его называть не буду, он довольно-таки известен…. Так вот однажды он сказал мне такую вещь. Театр, сказал он, призван служить людям, нести доброту, честность, всякие там идеалы и не просто нести, но и прививать их, идеалы-то, верно? В театре мы, как говорили древние греки, кстати, должны испытывать чувство катарсиса, очищения. Есть ли это в театре? Есть, конечно. А заглянуть за кулисы? Изолгавшиеся, мелкие, ничтожные артисты «убивают» друг друга, мучают, ненавидят, ломают других и сами ломаются. Одна из актрис, сказала мне моя знакомая… То есть, это знакомый сказал мне, что одна из актрис другой актрисе втихомолку порезала лезвием, вот так: чирк-чирк! – крест накрест – каракулевую шубку. В актерском гардеробе. Никто не видел. Представляете?
БЫКОВ. Это что, серьезно? Или сплетня?
НИНА. Папа!
ИГОРЬ. Ручаюсь за подлинность фактов! Из-за чего это сыр-бор, как вы думаете? Из-за очередности игры роли на премьере! Вот и получается: нас-то они воспитывают, а сами невоспитанные калеки! Следовательно результат всей ихней Работы – нуль!
НИНА. Нас-то, нас-то! Ихней работы! Как не навижу я эту привычку! Что ты понимаешь?
БЫКОВ. Нина, успокойся! Есть в этом какая-то истина.
НИНА. Один поэт сказал: «У каждой истины – дорога лжи!»
БЫКОВ. Господи! Театр, театр! Хватит уже! (Встал.) Спасибо…
ИГОРЬ. Спасибо большое. Очень вкусно.
НИНА. Не за что. Вспоминайте потом, что вас кормила великая актриса.
ИГОРЬ. «Дай грифель мне! Я это начерчу на сердце!» - так, кажется, говорил Гамлет, Принц Датский?
НИНА. Да, так. Вам пора?
БЫКОВ. Нина, ну, Нина!
ИГОРЬ. Вы очень любезны. Мне действительно пора. Но я не могу уехать.
НИНА. Ага. Вы остаетесь ночевать?
БЫКОВ. Почему это?.. Собственно, я…
ИГОРЬ. Понимаете, Алексей Иванович, у меня абсолютно нет денег… Я очень извиняюсь…
НИНА. Потрясающе!