А летом 1019 г. на реке Альте, в том самом месте, «идежа убив Бориса, бысть сеча зла, акаже не была в Руси», в ходе которой великий киевский князь и союзные ему печенеги были полностью разбиты.
Потерпев сокрушительное поражение, Святополк вновь побежал в «Лядьскую землю» под защиту своего тестя, но по дороге разболелся и в «пустыне межи Ляхи и Чехи испроверже живот свой зле».
А победитель Ярослав окончательно вернул себе отцовский престол и титул великого князя Киевского. Тогда же в благодарность за поддержку в этой долгой и многотрудной борьбе князь Ярослав, вероятно, даровал Новгороду специальную грамоту, освободившую его от уплаты традиционного «урока» великому князю в Киев.
6. Правление Ярослава Мудрого (1019;1054)
1019;1054 — правление великого киевского князя Ярослава Мудрого. В отечественной исторической науке и во всей учебной литературе этими хронологическими рамками датировали годы правления Ярослава Мудрого. В последнее время годы правления этого князя принято разделять на три периода: 1019—1024 гг. — первое единовластное правление Ярослава в Киеве; 1024;1036 гг. — период совместного правления Ярослава и Мстислава в Киеве и 1036—1054 гг. — второе единовластное правление Ярослава в Киеве.
Одной из самых спорных проблем, связанных с именем этого знаменитого русского князя, является дата его рождения.
Согласно самой ПВЛ, он родился примерно в 978 г., но ряд современных авторов (А. Кузьмин, О. Рапов, А. Карпов), ссылаясь на анализ исторических фактов и антропологическое исследование костных останков Ярослава Мудрого, проведенных палеопатологами Д.Г. Рохлиным и В.В. Гинзбургом, ставят под сомнение указанную дату и считают, что Ярослав родился примерно в 984;989 гг. Большинство современных историков связывают появление более ранней летописной даты его рождения с необходимостью представить именно этого князя старшим сыном Владимира Святого, родившегося раньше Святополка Окаянного, неправдой захватившего отцовский престол в Киеве.
1021 — княжеская усобица Ярослава Мудрого с полоцким князем Брячиславом Изяславичем. Историки по-разному объясняли причины этой междоусобной войны, в том числе желанием полоцкого князя сесть на престижный новгородский стол.
Но все же большинство авторов (А. Насонов, А. Кузьмин, А. Карпов) полагали, что воспользовавшись очередным конфликтом между Ярославом и новгородским посадником Константином, полоцкий князь решил расширить границы своих владений и закрепиться на одном из главных участков важнейшего торгового пути «из варяг в греки», который проходил через Усвят и Витебск.
Этот поход окончился победой Ярослава, но умудренный киевский князь, не желая дальше враждовать со своим племянником, заключил с ним мирный договор и передал под его управление эти пограничные с полоцкими землями города.
1024 — восстание в Суздальской земле. В советской исторической науке (Б. Греков, М. Тихомиров, Я. Щапов) это мощное социальное движение во главе с местными волхвами, которое очень жестоко было подавлено самим князем Ярославом, по устоявшейся традиции всегда называли антифеодальным, как, впрочем, и все остальные социальные движения той далекой поры.
Современные историки (А. Кузьмин, П. Толочко, И. Фроянов) совершенно правы в том, что в раннем средневековье социальная борьба, как правило, шла вокруг двух основных вопросов:
1) либо социальные низы отстаивали свое право на «старину»,
2) либо стремились к установлению более оптимальных отношений между «землей» и «властью», т.е. традиционными принципами самоуправления и государственным принуждением.
1024—1026 — междоусобица Ярослава и Мстислава. Судя по летописной статье, инициатором очередной княжеской усобицы стал младший брат Ярослава Мудрого тмутараканский князь Мстислав Храбрый, который потребовал от своего сводного брата справедливого раздела тех выморочных уделов, которые были не поделены после гибели Бориса, Глеба, Святослава и Святополка Окаянного.
Их переговоры, проходившие летом 1023 г., завершились безрезультатно, и Мстислав пошел походом на Русь. К моменту его прихода в Киев великий князь Ярослав находился в Новгороде, и Мстислав рассчитывал на легкую победу.
Но как повествует летопись, «не прияша его кыяне, он же седе на столе в Чернигове», что, вероятно, лишний раз подтверждает обоснованное мнение тех историков (А. Кузьмин, И. Фроянов, А. Дворниченко), которые говорят о существенной политической роли городских и волостных вече в истории Древней Руси.
Приход Мстислава в Чернигов был одобрительно встречен тамошними горожанами, поскольку, по мнению историков (А. Гадло, П. Толочко, А. Карпов), этот политический акт означал, что:
1) Чернигов впервые освобождался от прямой опеки со стороны Киева
2) в Чернигове впервые учреждался отдельный княжеский стол, что несоизмеримо повышало политический статус этого города и всей Северской земли.
Естественно, такое положение вещей сильно напрягло Ярослава, и он решил действовать. Собрав в очередной раз объединенное новгородско-норманнское войско, он вышел знакомым маршрутом к Киеву, но дойдя до Любеча, он неожиданно повернул на Чернигов, рассчитывая разбить Мстислава в его же «логове».
Узнав о намерениях Ярослава, черниговский князь решил упредить соперника и вышел навстречу новгородцам. Летом 1024 г. в грозовую и дождливую ночь две рати сошлись у города Листвена, где «бысть сеча сильна и страшна», в которой незаурядный полководец Мстислав наголову разбил Ярослава, и тот вновь бежал в Новгород.
Находясь здесь, новгородский князь вскоре получил от черниговского князя необычное послание, в котором победитель предлагал побежденному миром поделить Русь на равные части по Днепру: «седи ты на столе своемъ Киеве, понеже ты еси стареи брате, а мне буди сторона».
После долгих раздумий, видимо, так и не сумев собрать новой новгородской рати для похода на Мстислава, весной 1026 г. Ярослав пошел в Киев и у Городца подписал с черниговским князем мирный договор, по которому сводные братья разделили Русь по Днепру и стали «житии мирно и в братолюбьи, и бысть тишина велика в земли». Оба князя остались сидеть на своих столах в Новгороде и Чернигове, а стольным Киевом от имени великого князя стали управлять его наместники.
Ряд современных авторов (А. Карпов) придает Городецкому мирному договору эпохальное значение, поскольку, по их мнению, он:
• во многом предопределил будущее падение Киева как единого центра Древней Руси, т.к. весь период «двоевластия» Ярослав в основном сидел в Новгороде, а Мстислав — в Чернигове;
• впервые в политической практике закрепил принцип «старшинства» в династии Рюриковичей;
• во многом предопределил будущее деление единого русского мира на две составные части — Великороссию (Новгород, Суздаль, Ростов, Муром, Рязань, Смоленск), больше тяготевшую к Чернигову, и Малороссию (Галич, Волынь, Туров, Пинск), больше тяготевшую к Киеву.
Другие авторы (П. Толочко) утверждают, что этот договор стал «первым признаком зарождения коллективной формы правления на Руси, в данном случае «дуумвирата».
Наконец, третья группа авторов (А. Щавелев) высказала мнение, что переговоры в Городце положили начало традиции княжеских съездов, которые стали эффективным средством разрешения крупных княжеских конфликтов вплоть до монгольского нашествия.
1026;1036 — совместное правление великих князей Ярослава и Мстислава. Судя по источникам, новая система «двоевластия» никак не сказалась на внутренней политике Древней Руси, а коснулось, в основном, сферы внешней политики.
За Ярославом остались северное и западное направления, а за Мстиславом — южное и восточное. Если на европейском направлении Ярославу пришлось активно участвовать в династических конфликтах в Швеции и Польше (1030) и вести новую войну с чудью, на границах с которой он основал город Юрьев (1030), названный в честь его тезоименного святого, имя которого он получил при крещении, то Мстиславу удалось полностью нейтрализовать Печенежскую степь и поддерживать мирные отношения с ней до самой своей кончины.
Братья не гнушались действовать и сообща, например, во время очередной пограничной русско-польской войны, в ходе которой в 1031 г. они вновь отвоевали у ляхов «Червенские грады», захваченные ими во время второй княжеской усобицы.
1036 — смерть бездетного Мстислава и установление единовластного правления Ярослава Мудрого. Согласно летописной статье черниговский князь, всегда отличавшийся отменным здоровьем, «изыиде на ловы и разболеся и умре».
Внезапная смерть на охоте этого выдающегося полководца, державшего в страхе всю Печенежскую степь, стала причиной очередной русско-печенежской войны, которая окончилась полным разгромом печенегов на реке Альте и исчезновением этого кочевого этноса с южных рубежей Руси.
Как повествует летописец, великий князь Ярослав «исполчил» свою рать у стен Киева, отбил натиск печенегов, а затем «на поле вне града бе сеча зла», которая и решила исход этой последней в истории русско-печенежской войны.
Сразу после этих событий Ярослав окончательно покинул Новгород и до самой своей смерти остался жить в Киеве, став, как и его покойный отец, единовластным правителем всей Руси.
Чтобы полностью обезопасить свое единовластие, великий князь посадил в «поруб» единственного из оставшихся братьев — псковского князя Судислава, который выйдет на свободу лишь спустя несколько лет после смерти самого Ярослава Мудрого.
Только в 1059 г. его сыновья Изяслав, Святослав и Всеволод, взяв с родного дядьки клятву на кресте, выпустили его из темницы, после чего Судислав, приняв монашеский постриг, стал чернецом Киевского Георгиевского монастыря, где и скончался в 1063 г.
О том, что Ярослав Мудрый был не просто великим князем Киевским, а являлся настоящим самовластным правителем Древней Руси, по мнению ряда историков (Б. Рыбаков, М. Свердлов), красноречиво говорил тот факт, что еще при жизни он носил официальные титулы «кагана» и «царя», которые ставили его вровень с византийскими басилевсами и неизмеримо возвышали над всеми королевскими домами Европы.
1037 — учреждение Киевской митрополии Константинопольского патриархата и прибытие из Византии первого киевского митрополита грека Феопемта. Именно этот церковно-политический акт, предпринятый князем Ярославом, знаменовал собой восстановление прежних союзных отношений с Византией, положивших начало проникновению на Русь византийской ортодоксии, ставшей своеобразной антитезой прежней еретической доктрине, которая укоренилась и в самой великокняжеской семье, и в церковном клире.
Тогда же в Киеве будет возведен помпезный храм Святой Софии (Софийский собор), где учредят митрополичью кафедру, а прежняя Десятинная церковь будет повторно освящена и потеряет прежний статус главного кафедрального храма столицы Древней Руси.
1038;1043 — Великий Западный поход Ярослава. Судя по ряду летописных статей, в эти годы великий князь Ярослав, умело использовав фактический распад Польского королевства, продолжил прежний внешнеполитический курс и совершил ряд крупных военных походов против мазовшан, ятвягов и литвы, в результате которых взял под полный контроль все междуречье Немана и Западной Двины, игравших исключительную роль в торговых связях Южной Прибалтики с Западной и Северной Европой.
1043 — последний поход русских дружин на Византию. Как справедливо отметили многие историки (В. Брюсова, Г. Литаврин, А. Карпов), этот самый крупный поход князя Ярослава одновременно является и самым загадочным военным предприятием великого князя, который возглавил его старший сын, новгородский князь Владимир.
Все историки до сих пор теряются в догадках относительно причин и целей этого похода, поскольку летописная версия, связавшая эти события с убийством русских купцов в Константинополе, не кажется очень убедительной.
Вероятнее всего, первоначально этот поход начинался как союзный поход русско-норманнской дружины против византийского мятежника Георгия Маниака, предпринятый по просьбе самого византийского императора Константина Мономаха (1042—1055).
Но к моменту прихода русско-норманнской дружины в Византию мятежный полководец уже погиб и надобность в ее присутствии отпала. Видимо, часть княжеской дружины во главе с Владимиром решила использовать свое присутствие в Византии для решения каких-то политических задач, но во время ее продвижения к Константинополю их боевые ладьи частично были сожжены греками, а частично затонули во время сильного шторма на Черном море.
Вероятно, с этим военным конфликтом был связан и отъезд из Киева греческого митрополита Феопемта, что могло означать новый разрыв канонических связей Русской православной церкви с Константинопольским патриархатом.
Князь Ярослав, обладая незаурядным дипломатическим даром, обратил это поражение в очередной русско-византийский мирный договор, который в 1046 г. был скреплен династическим браком дочери византийского императора Марии на сыне великого князя Всеволоде.
Этот брак стал продолжением знаменитых брачных союзов, заключенных Ярославом Мудрым с правящими домами многих европейских держав.
Сначала он женил сына Изяслава на сестре польского короля Казимира I Восстановителя Гертруде (1043), затем был заключен брак его средней дочери Елизаветы с норвежским королем Харальдом III Суровым (1044), позднее его старшая дочь Анастасия вышла замуж за венгерского короля Андраша I Белого (1046) и, наконец, самая младшая дочь Анна стала женой французского короля Генриха I (1050).
Надо отметить тот примечательный факт, что отнюдь не Ярослав направлял свои посольства к королевским дворам Европы, а сами европейские монархи активно засылали своих сватов в Киев, желая породниться с богатой и влиятельной великокняжеской семьей.
1051 — избрание на митрополичий престол русского священника Илариона. Этот выдающийся духовный пастырь Древней Руси стал ближайшим сподвижником князя Ярослава задолго до этого события (между 1037—1044 гг.), когда в одном из киевских храмов он произнес свое знаменитое «Слово о законе и благодати».
В этом выдающемся произведении Древней Руси в самой зримой форме были противопоставлены «Ветхий Закон» иудеев, отвергавший Иисуса Христа и считавший только евреев «богоизбранным народом», и «Благодать Нового Завета» как религии Иисуса Христа, освятившей собой торжество истины мирового христианства и соединившая в Вере Христовой все сущие «языцы» (народы) земли.
Многие историки (М. Брайлевский, А. Кузьмин, А. Сахаров) справедливо обратили особое внимание на то, что в этом «Слове» отчетливо проявился и антивизантийский мотив, что лишний раз подтверждает тот факт, что суровая византийская ортодоксия еще не укоренилась на территории Древней Руси.
Многие историки (Е. Голубинский, М. Брайлевский, А. Карпов) также не без оснований считали, что «Слово о законе и благодати» должно было положить начало канонизации первых русских святых, в частности, княгини Ольги и князей Владимира, Бориса и Глеба. Константинопольский патриархат в категорической форме отверг канонизацию двух великих правителей Древней Руси, а канонизация Бориса и Глеба произойдет только спустя тридцать лет, что вызывает массу законных вопросов у многих ученых и богословов.
1054 — завещание и смерть Ярослава Мудрого. Последние годы жизни князя Ярослава скупо отражены в источниках. Известно только то, что после смерти старшего сына Владимира в 1052 г. он окончательно распределил княжеские столы по старшинству между пятью своими сыновьями. Изяславу достались Новгород и Туров, Святополку — Чернигов, Всеволоду — Переяславль, Вячеславу — Смоленск, а Игорю — Волынь.
Как повествует летопись, незадолго до своей кончины Ярослав Мудрый собрал трех старших сыновей и сказал им: «се азъ отхожю света сего, а вы сынове мои имеите межи собою любовь, понеже вы есте братья одиного отца и единой матери... аще ненавистно живуще, въ распряхъ, то и сами погибнете и землю отець своихъ и дедъ погубите». При этом старшему сыну Изяславу Ярослав завещал стольный град Киев и наказал остальным его братьям «сего послушаите, якоже послушасте мене». Вскоре после этого, «разболеся велми», великий князь в сопровождении любимого сына Всеволода уехал в Вышгород, где в конце февраля 1054 г. «приспе конець житья» Ярослава Мудрого.
В исторической науке до сих пор существуют совершенно разные трактовки «Завещания Ярослава Мудрого». Например, академик В.О. Ключевский, назвав его «отечески задушевным», говорил, что оно было «скудно своим политическим содержанием». Большинство историков не соглашалось с этим мнением маститого историка.
Одни авторы (А. Пресняков, П. Толочко, А. Карпов) считали его своеобразным компромиссом между двумя непримиримыми началами — «семейно-династическим» и «государственным», в результате чего возник знаменитый «триумвират Ярославичей», который позволил удержать Русь от новых княжеских усобиц на ближайшие два десятка лет и обеспечил устойчивое и поступательное развитие всех русских земель.
Другие авторы (А. Насонов, А. Кузьмин, С. Перевензенцев), напротив, полагали, что этот наследственный акт фактически предопределил будущий распад единой Руси, хотя именно в нем впервые просматривался принцип «майората» — наследования власти по старшинству.
Третья группа авторов (С. Юшков, М. Свердлов) утверждала, что в этом акте не было ничего принципиально нового, поскольку аналогичный принцип распределения земель по старшинству существовал еще во времена Святослава, и он нисколько не умалял верховной власти великого киевского князя над всей территорией Руси.
Наконец, четвертая группа авторов (И. Фроянов, А. Дворниченко) настаивала на том, что этот династический акт де-юре отразил тот интенсивный процесс вызревания городов-государств полисного типа, который долгие годы шел де-факто, и в этом смысле он имел решающее значение в процессе трансформации «дружинного государства» в федерацию древнерусских «городов-государств».
7. «Русская правда» Ярослава Мудрого
Особое место в истории правления Ярослава Мудрого занимала законодательная деятельность, венцом которой стала знаменитая «Русская правда». В отечественной историографии до сих пор не утихает спор по целому ряду проблем, связанных с изучением этого первого феодального кодекса норм публичного, то есть писаного (государственного) права Древней Руси.
1) До конца не разрешенным остается вопрос о времени появления «Русской правды». Одни исследователи (Б. Греков, Л. Черепнин, А. Зимин, М. Свердлов) считали, что ее первые статьи были изданы Ярославом Мудрым уже в 1016 г., когда он дал новгородцам знаменитый «Устав о мордобое». Затем этот устав был дополнен рядом новых правовых норм, которые и создали общий каркас всей «Правды Ярослава».
Другие авторы (С. Юшков, М. Тихомиров, А. Кузьмин), полагали, что в 1016 г. князь Ярослав дал новгородцам только первую «Грамоту», а сама «Правда», как форма древнерусского «Судебника», была дарована им только в 1035 г., накануне его отъезда в Киев. Таким образом, в составе «Правды Ярослава» было три основных компонента:
а) две «Грамоты» Ярослава, которые были даны новгородцам в 1016;1019 гг.,
б) два княжеских закона «Покон вирный» и «Урок милостникам», изданные им в 1020;1030-х гг.;
в) третья «Грамота» новгородцам, которую он даровал им в 1035 г.
Наконец, ряд современных авторов (А. Петров, Д.В. Боровков), поддавшись явной вульгаризации, считает, что первые новгородские грамоты, изданные в бытность Ярослава новгородским князем, стали начальным этапом его «конституционной реформы». А третья грамота, увидевшая свет в 1036 г., завершила этот политический процесс установлением принципиально новых взаимоотношений между Киевом и республиканским Новгородом.
2) Дискуссионным остается и вопрос о внутреннем строении самой «Русской правды», но большинство современных авторов полагает, что она состояла из трех основных редакций:
а) «Краткой правды», состоящей из «Правды Ярослава» (ст. 1—17), «Правды Ярославичей» (ст. 18;41) и двух княжеских законов: «Покона вирного» (ст. 42) и «Урока милостникам» (ст. 43).
Время создания этой самой ранней редакции «Русской правды» историки относят к 1016—1072 гг. Одни авторы (А. Зимин, М. Свердлов), считают, что вся «Краткая правда» была результатом законодательной деятельности самого Ярослава Мудрого, а Ярославичи лишь запретили право «кровной мести».
Их оппоненты (Б. Греков, М. Тихомиров, С. Юшков, Л. Черепнин) полагали, что «Правда Ярославичей» была создана не самим Ярославом Мудрым, а его сыновьями в 1070-х гг.
б) «Пространной правды», состоящей из «Суда Ярослава Владимировича» (ст. 1;52) и «Устава Владимира Мономаха» (ст. 53—121), которая представляла собой расширенный вариант «Краткой правды». Время создания этой, второй, редакции «Русской правды» историки относят либо к 1113—1125 гг (С. Юшков, М. Свердлов), либо к 1209 г. (М. Тихомиров, Л. Черепнин).
в) «Сокращенной правды», которая представляла собой сокращенную редакцию «Пространной правды» и не имела никакого отношения к истории Киевской Руси, поскольку была создана либо в конце XV в. (М. Тихомиров), либо даже в конце XVI в. (А. Зимин).
Главными источниками «Русской правды» были:
1) нормы обычного права, закрепленные в «Законе русском» и вековых народных традициях;
2) нормы публичного права в виде княжеских грамот, уставов и уроков;
3) княжеская судебная практика, которая была своеобразным противовесом традициям обычного права.
Если в «Правде Ярослава» еще присутствовали нормы обычного права, в частности, «принцип талиона» (кровная месть») и круговая порука, то затем кровная месть стала заменяться денежными вирами (штрафами), а правовая ответственность стала носить более персонифицированный характер.
Многие историки и юристы (С. Юшков, А. Зимин, М. Свердлов, А. Сахаров) утверждали, что по букве и духу закона «Русская правда» была весьма близка так называемым «варварским правдам» Баварии, Тюрингии, Саксонии и других германских государств. Их более проницательные коллеги (А. Кузьмин, Л. Милов) обратили особое внимание на тот поразительный факт, что в «Русской правде», в отличие от гораздо более сурового византийского и европейского законодательства:
1) совершенно отсутствовала такая мера наказания, как членовредительство, которое заменялось денежными штрафами,
2) достоинство личности охранялось выше любой собственности, поскольку, например, за кражу боевого коня сумма штрафа составляла его стоимость, т.е. всего 3 гривны (статья 11 «Аще кто поедеть на чюжемь коне, не прошавъ его, то положити 3 гривне»), в то время как за нанесения побоев во время «мордобоя», когда, например, потерпевшей стороне вырывали бороду или усы, штраф взимался в размере 12 гривен, т.е. в четыре раза больше! (статья 3 «Аще ли кто кого оударить батогомъ, любо жердью, любо пястью, или чашею, или рогомъ, или тылеснию, то 12 гривне»).
В «Русской правде» содержалось и немало норм, определявших правовое положение разных социальных категорий и групп населения, в частности тиунов, огнищан, смердов, холопов, рядовичей, закупов и других. По ее тексту трудно разграничить правовой статус правящего класса. Единственными юридическими критериями, которые позволяли как-то определить их правовой статус, являлись:
1) нормы повышенной (двойной) уголовной ответственности за убийство представителей правящего класса
2) порядок наследования земли и другого имущества этой влиятельной социальной группой — князьями, боярами, «княжими мужами», огнищанами и тиунами. Но в этом перечне огнищане и тиуны не являлись собственниками земли, поэтому, вероятнее всего, данные привилегии распространялись и на ту категорию зависимых людей, которая была личными слугами (холопами) великого киевского князя и других удельных князей.
Поскольку «Русская правда» была первым и довольно архаичным правовым кодексом, то преступление определялось в ней не как нарушение закона или княжеской воли, а как «обида», т.е. причинение материального и морального ущерба.
Поэтому система наказаний в «Русской правде» предусматривала, в основном, имущественные санкции: конфискацию, штраф и возмещение ущерба. Высшей мерой наказания являлись «поток и разграбление», когда имущество преступника подлежало полной конфискации, а сам он отдавался в рабство.