VI. Генеалогия человека. Его ближайший родственник — питекантроп
Известно, что геологи делят истории земли на пять эпох, из которых каждая характеризуется каким-нибудь классом животных.
Азойская эпоха — лишена всякой жизни. Она состоит только из кристаллических пород (гранитов, порфиров, гнейсов, сиенитов, диоритов и пр.).
Палеозойская, или первичная, характеризуется развитием мягкотелых и членистых животных. Высшие животные этой эпохи — рыбы.
Мезозойская, или вторичная, — гады.
Неозойская, или третичная, — млекопитающие.
Постплиоценовая, или четвертичная, — человек.
Каждая из названных эпох для удобства изучения в свою очередь поделена на периоды. Так как для истории человечества нам интересны только две последние эпохи, то мы и перечислим те периоды, на которые они разделяются.
В третичной эпохе их различаюсь четыре: 1) эоценовый; 2) олигоценовый; 3) миоценовый; 4) плиоценовый.
Четвертичная эпоха, та самая, в которой мы теперь живем, разделяется только на два периода: 1) дилювиальный и 2) аллювиальный.
С точки зрения вопроса о происхождении человека наибольший интерес представляют два последних периода третичной эпохи: миоценовый и плиоценовый и дилювиальный период четвертичной. В первом из них, миоценовом, еще нет человека, но есть уже человекообразные обезьяны (dryopithecus и pliopithecus), а в последнем, дилювиальном, найдены кости и орудия человека. Естественно поэтому, что в промежуточном между этими двумя периодами, в плиоценовом, нужно искать если не настоящего третичного человека, то его предка, существо среднее между человеком и обезьяной. По теории Дарвина, между человекообразными обезьянами и человеком должны были существовать переходные формы. И вот эта-то мысль заставляет ученых усердно искать в конце третичной эпохи остатков человека самого первобытного. Уже не раз делались заявления о таких находках. То находились кости третичного человека, то каменные орудия, им сделанные, то рубцы от этих орудий на костях животных. Но все такие открытия оказывались до сих пор сомнительными, и существование третичного человека остается до сих пор недоказанным (1).
А между тем на острове Яве вместе с костями древнейших дилювиальных млекопитающих и пресмыкающихся найдены были: черепная крышка, коренной зуб и бедренная кость животного, в котором признали ближайшую к нам переходную форму между человеком и обезьяной. Животное это названо Pithecantropus erectus. Определено, что оно ходило на двух ногах и держалось прямо, как человек. В остальных второстепенных особенностях строения Pithecantropus erectus приближается к человекообразным обезьянам, хотя по относительной высоте и значительному изгибу черепной крышки стоит гораздо ближе к человеку, чем, например, шимпанзе. Открытие это чрезвычайно важно потому, что подтверждает теоретические предвидения о существовании переходных форм между человеком и обезьяной.
Если теперь мы продолжим ту схему, которую Га-аке дает для происхождения млекопитающих, предшественников человека, то должны будем нарисовать следующую картину.
В миоцене человекообразный обезьяны уже были в Европе, и, следовательно, около того же времени они расселились по Африке и Азии. В плиоцене в последнем кенозойском периоде появляется открытый Дюбуа Pithecantropus erectus, который Геккелем рассматривается как среднее между обезьяной и человеком (3). Следовательно, можно думать, что в конце миоценового или в начале плиоценового периодов зоологическая лаборатория природы на севере Старого Света из остатков человекообразных обезьян выработала следующую серию животных — «питекантропов».
Эта серия, также как и предыдущая, распространилась по земному шару, но не могла проникнуть ни в Америку, ни в Австралию, ни на Мадагаскар, а ограничилась расселением по той же территории, что и человекообразный обезьяны, т. е. по Азии и Африке. Так же, как и предыдущие серии животных, эти существа, выселяясь из Европы, оставили в ней часть своих сородичей и притом самую высокоразвитую, из которой в последний из ледниковых периодов выработался «борьбою за существование» и «естественным отбором» настоящий дилювиальный человек.
Есть большие основания думать, что этот Европейский питекантроп был Неандертальский человек, или, как его совершенно справедливо назвал Ляпуж, Pithecantropus neanderthalensis, близость которого к человеку и человекообразным обезьянам, по мнению ученых, выразится следующей схемой:
По мнению Ляпужа, у питекантропов, также как и у других животных, существовали областные разновидности, из которых Pithecantropus neanderthalensis представлял собою высшую, a Pithecantropus erectus — низшую.
Если последнего из них мы знаем слишком мало, потому что остатки его, найденные на Яве, очень скудны, то нельзя того же сказать о неандертальском питекантропе. Все кости этого существа известны теперь по скелетам из Спи, почти целым, и по различным частям черепа, найденным в большом числе местностей центральной, западной и южной Европы. Оно было мало ростом и коренасто, имело объемистую сравнительно с туловищем голову, массивное туловище, короткие конечности и ноги, значительно согнутые вперед в коленном суставе (6).
«Самые древние дилювиальные черепа, неандертальский и энгисский, по словам Ранке, принадлежали к длинноголовым. Их необычайно сильно выступающие надбровные дуги, покатый лоб и вообще поразительно низкая форма в связи с значительной длиною плохо гармонировали с какою бы то ни было из изученных тогда человеческих рас. Было заявлено, что из всех известных человеческих черепов это был наиболее животный, стоящий несравненно ниже черепа австралийцев и андаманцев» (7). Бурло говорит, что емкость этого черепа была средняя между емкостью человека и шимпанзе. Прогнатизм (косозубие) черепа выдающийся, и расположение нижней части лица такового, что оно напоминает морду животного (8). «Лоб низкий, узкий и покатый, лба почти нет. Подбородок либо совсем отсутствует, либо только слегка обозначен. Зубы отличаются крупными размерами. Сильное развитие верхней челюсти указывает, что нос был короток, широк и приплюснут». Описав таким образом неандертальскую расу, Габриель де Мортилье заключает, что «признаки этой расы совершенно отделяют ее от других человеческих рас и в некоторых отношениях приближают к человекообразным обезьянам. Это — примитивнейшая раса Европы. Некоторые из свойственных ей признаков воспроизводятся у современного человека по атавизму, но обыкновенно в ослабленном и неполном виде. Эти случаи атавизма встречаются в различные эпохи, даже в наши дни, в слабой степени повсюду» (9).
Конечно, из знакомства со скелетом неандертальского питекантропа нельзя узнать, было ли это существо покрыто шерстью, но есть некоторые другие данные, которые заставляют думать, что кожа его была голая.
Известно, что животные не все одинаково приспособлялись к холоду. У одних отрастали на теле волосы, шерсть или перья, а у других то же самое достигалось утолщением кожи, которая оставалась при этом почти без волос. И вот действительно, овца и бизон обладают густой и длинной шерстью, а слон и носорог очень толстой кожей и почти полным отсутствием волос. «У животных, родившихся безволосыми, — говорит Ранке, — Бонне находит ненормально толстую верхнюю кожицу; он напоминает при этом формулированный Лейдигом закон, по которому развитие волосяного покрова и толщина верхней кожицы находятся в обратном отношении между собой; волосы и кожа восполняют друг друга в целях защиты тела. Так, у толстокожих, покрытых толстым роговым панцирем волосы развиты весьма слабо. Наоборот, животные с густым мехом обладают нежной верхней кожицей» (10).
Между тем в числе родственников человека Габриель де Мортилье указывает ископаемую европейскую высшую обезьяну Oreopithecus Bambolii, стоявшую ближе к человекообразным, чем к обыкновенным обезьянам, которая имела «внешнее сходство с толстокожими», а у ее родственников ископаемых полуобезьян (лемуров) это сходство «выражено еще более резко и определенно». Кювье, например, относил маленькое ископаемое животное Adapis к толстокожим, Жерве, Дельфортри и Годри — к лемуровым, а Фильголь — к промежуточной форме между теми и другими. «Эти несогласия, — замечает Мортилье, — показывают, как много сходства и переходов между толстокожими и лемуровыми». «Не есть ли это, — говорит автор, — блестящее доказательство, что обезьяны, как и сам человек, произошли от толстокожих?» (12)
Далее вероятность, что европейский питекантроп до начала последнего ледникового периода был с голой кожей, увеличивается еще тем, что все современное человечество голое. Наконец, на голое тело питекантропа указывает и эмбриологическое развитие человека. Известно, что человеческий зародыш покрывается по всему телу пушком не в начале утробной жизни, а в самом конце ее, на седьмом месяце. Значит, предки человека могли быть голыми и только в самом конце истории своего развития, в последнем ледниковом периоде, покрыться волосами.
Габриель де Мортилье, который время последнего ледникового периода в Европе делит на шесть эпох, жизнь неандертальского человека или европейского питекантропа относит к первой из эпох, Шелльской, которая, по его словам, характеризовалась климатом жарким и влажным. Температура в центральной Франции не понижалась в это время ниже восьми градусов мороза.
Питекантроп охотно жил по берегам рек и других пресноводных бассейнов, главным образом в долинах и на плато. Гористых мест он избегал или, по крайней мере, посещал их очень редко. Жил он парами или маленькими семьями, переходя с места на место. Эта изолированная жизнь, вероятно, была необходимым условием пропитания. Первобытные обитатели Западной Европы питались плодами деревьев, почками, птичьими яйцами и мелкими животными. В местах, где найдены были предметы их индустрии, мы не встречаем костей животных, которые служили им пищей.
Такой пище, очевидно, должно было соответствовать и устройство пищеварительного аппарата питекантропа. Известно, что у разных животных это устройство колеблется в довольно широких размерах. Растительная пища для своего полного переваривания должна оставаться в пищеварительном аппарате как можно дольше, а для этого и сам аппарат должен быть длиннее. Так у жвачных, переваривающих самую трудноваримую пищу, как клетчатка, желудок состоит из четырех отделов. Пища переходит поочередно из одного отдела в другой и в промежутках отрыгивается обратно в рот для дополнительного пережевывания. Соответственно с тем и кишечный канал должен иметь очень большую длину. Наоборот, чем пища удобоваримее, тем пищеварительный аппарат короче. Крайний предел такого укорачивания мы видим у животных паразитных, из которых иные, как солитер, даже совершенно утратили пищеварительный аппарат. (13) Между этими двумя крайними пределами существуют разные промежуточные формы. Следовательно, у питекантропа пищеварительный аппарат был гораздо длиннее, чем у животных плотоядных, и потому вовсе не был пригоден для чисто животной пищи.
Для предохранения себя и в особенности своего потомства от нападения хищных животных питекантропы должны были удаляться на деревья, как это делают в настоящее время горилла, шимпанзе и органгутанг. Область обитания этого существа не представляла никаких подземных убежишь, а там, где есть такие убежища, не найдено никаких следов шельской эпохи. Сверх того, примитивная неандертальская раса с ее дугообразно изогнутыми бедрами и слегка искривленными голенями, не была особенно приспособлена для быта, но зато гораздо лучше нас умела лазить. Сильная искривленность плечевой кости, ширина межкостного пространства предплечья, большая изогнутость бедра, наконец сильное развитие кистей рук и ступни — условия благоприятствующие этого рода передвижению, но не благоприятствующие ходьбе. Неандертальский человек был, следовательно, прежде всего животным лазящим (14). Что он должен был ходить совершенно нагишом, как ботокуды в девственных лесах Бразилии, это несомненно, потому что никаких орудий для приготовления одежды он еще не имел (15).
Таков быль европейский питекантроп до начала ледникового периода. Что произошло с ним при наступлении и в продолжении ледникового периода, будет изложено в следующих главах.
Примечания: (1) — БА. 10. (2) — АЯ. 386. (3) — бф. 35. (4)-AM. 158. (5) — бф. 35. (6)-AM. 159. (7) — БО, И. 533. (8) — К. 13. (9) — Аа. 243. (10) — Бо, I. 198. (11) — Аа. 88. (12) — Аа. 90. (13) — ГЗ, стат. Мечникова. (14) — Аа. 277–278. (15) — Аа. 269.