Дополнительная (специальная) глава. Дневник чёрного духа
Руины
Окружаемые пустынные окрестности гасили веру в нахождение именно здесь. Неужели мне вновь суждено оказаться в этом мире? Поглощённый суетой жизни всех тех душ, к которым был некогда привязан, я позабыл, когда бывал в этих землях прежде. Но в глубинах своей памяти всё же не потерял смутный остаток моментов, когда пришёл сюда впервые.
Человеческая жизнь так коротка и ничтожна по сравнению с бременем сотен лет скитания в облике чёрной сущности, что способна только убивать всё живое и светлое в сложившемся мироздании. С того момента, как я был человеком, миновало около двух тысяч лет. И с тех пор моя история, давно ушедшая в небытие, всё ещё давит тяжким грузом пороков. Зная, что обречёт себя на бесконечные мучения и неспособность жить, а лишь тягостно существовать в виде некоего призрака, решился бы человек обливать свою душу грязью? Неужели мне никогда не обрести спасения? Я продолжал сходить с ума от бесчисленных лет осточерстевшего существования. Как много людей я заставил возненавидеть себя. Как много судеб мне пришлось погубить во имя собственного мнимого спасения. И ведь они не могли видеть во мне больше, чем собственную тень.
Позади послышался тихий шорох. Приближались чьи-то шаги. Я чувствовал знакомую ауру. Неужели именно её душа забросила меня в эту обитель тёмной стороны мира?
— Вы, верно, хотели бы знать, как оказались здесь, мисс? Вы жаждите знать, кто Вы?
Я обратился к ней, словно в моей гнилой сущности снова заиграл интерес. Но на самом деле меня не покидало равнодушие. Будто все мои слова и напыщенные выражения являлись лишь привычкой. Неужели я прятался за маской насмешливой улыбки, лишь потому что стремление опустить кого-либо в ещё большую бездну боли стало настолько привычным?
— С Вашим появлением сильнее жажда узнать, кто Вы, господин...
Она вовсе не разгадала моего истинного отношения. Более того, юная мисс даже не помнила, кем я был для неё... Каким истязателем и убийцей личности для неё мне приходилось некогда являться...
— Бывали дни, когда Вы пожелали ли бы никогда не знать, кто я такой, мисс...
Её жизнь была последней из душ, с кем я был связан прочными нитями судьбы.
Чтобы узнать её, мне даже не стоило поворачивать голову. Когда как она, с любопытством кружась вокруг, бессмысленно осматривала мой силуэт и не находила для себя ответа.
— Я Вас напугал, не так ли, мисс? Заставил задуматься о прошлом, которого Вы не помните.
Приходя в этот мир, человек терял воспоминания, хотя хранил в себе какую-то часть последней прожитой жизни. Но, становясь чёрным духом, даже чужие мысли способны заполонить и въесться в собственный разум. Я чувствовал, как переставал отделять свою историю от других. Всё смешивалось в единый серый ком невыносимого отчаяния.
— А Вам, стало быть, известно моё прошлое, господин?
Что-то, возможно, подлое и гнусное принудило меня снять шляпу и открыть ей тот отвратительно манящий облик. Не понимая, что её ждало, мисс погрузилась в состояние неосознаваемого ужаса. Я смотрел в её глаза и понимал, что она видела чудовище. Ведь даже забыв собственную жизнь, человека никогда не отпустит подсознательное ощущение страха, закреплённое за образом того, кто некогда пытал и истязал душу. Я действительно был с ней жесток.
— Кто Вы? Таково моё предназначение — встретиться между мирами лицом к лицу со своей погибелью? Иначе почему так страшно смотреть Вам в лицо, господин? Раз уж Вы открыли его, нет смысла скрывать, кто Вы для меня... Неужели Вы мой судья и палач?
Я смотрел в её глаза. Их наполнял неистовый страх. Что же я чувствовал? Горечь, забаву или же злость? Вовсе нет. Мной по-прежнему повеливало равнодушие. Скольких искривлённых в ужасе гримас я только не перевидел. При виде их меня сражала лишь усталость.
— Сколько имён Вы мне давали, сколькими проклинали. И всё лишь одно остаётся в Вашем подсознании — я Ваша смерть. Но не желая Вас очередной раз расстраивать в неудачных догадках, я скажу, что облик смертей в этом мире несколько иной... Вы ещё встретите их, и не обязательно свою...
А моя смерть давно забыла про меня, бросая в бесконечность скитаний по одиноким мирам. Люди никогда не были поняты друг другом. А чёрные духи стали низвергнуты людьми. Они же — наши хозяева, они же — и слуги. Я ли в услужении человека или же он — лишь кукла в моих руках? Возможно, давным-давно для кого-то другого это перестало быть понятным. Но именно она поставила под сомнение моё могущество. Та, что нашла меня посреди этих руин. Лишь ей при жизни удавалось низвергнуть мою власть, сравнять её с пылью. Когда каждый принимал за должное, что я — повелитель их душ, властитель их грешного мира. Все они прогибались под гнётом моего величия, стоя на коленях. Искушённые несравнимой ни с чем силой, они молили и призывали, чтобы я вершил тёмные кровавые дела их руками. Когда как их души обливались ещё большей грязью и тонули в ней. И лишь она смела противиться моей власти. Отвергая и обнажая правду любых слов, она не позволяла даже коснуться её. Как было сложно ломать её неприступные Идеалы. И поистине недостижимо добиться, чтобы она посчитала меня больше, чем никем.
— Должно быть, Вы были для меня не самым приятным собеседником...
— Возможно, Вы отвернулись от меня, мисс...
Я для неё лишь тень, как и для всех иных. Она видела во мне лишь монстра. Но стоило ли винить её в этом? Неужели я нуждался в понимании человека? Слабого существа, что может лишь идти на поводу у своих желаний... Сколько раз, стоя за спиной, мой шёпот заставлял их сбиться с пути воздвигнутых ими самими Идеалов! Сколько раз все они шли на поводу у моих сладких слов, нарушая клятвы, предавая собственную веру, лишаясь чести и достоинства! Как слаба человеческая воля... И с веками она становилась всё слабее...
— Вы видите у своих ног тень, мисс?
Она вдруг увлеклась её тщетными поисками.
— Быть может, ничего здесь не отбрасывает теней, господин? У Вас я тоже её не нахожу.
Я рассмеялся. Её предположение и вправду оказалось забавным, что на мгновение отринуло поселившуюся в глубине чёрной души тоску.
— Я всё самое худшее, что есть в Вашей душе, мисс. Во мне собраны Ваши пороки и Ваши слабости. Проклинайте же меня...
В какой-то мере я решил быть с ней честным. У неё была возможность — никогда более не вспомнить того ужаса, что я некогда сотворил с ней. Но моя чёрная душа открывала ей Истину.
— Знаете, Тень не связана с тёмными сущностями хозяина. Это лишь слепые границы её восприятия, не поддающиеся какой-либо оценке. Добро и Зло содержат в себе друг друга, и этого никто не осознаёт.
Её рассуждения заставили улыбнуться. Душа юной мисс порой казалась необычной даже для чёрного духа. И не понять, чем же было разгневано мироздание, что предрекло ей подобную участь. Всю жизнь мне приходилось ломать её изнутри. А сейчас она даже не помнила, какой величины горела её ненависть ко мне.
— Это место полно разочарования, утерянных надежд... Это руины моей души?
Она была близка к ответу. Но законы мироздания не позволяли знать много об этом мире. Особенно людям, чья душа совсем недавно оказалась здесь.
— Это Ваша точка отсчёта. Всё начиналось с пустоты, небытия. Здесь нет тех, кого Вы знали прежде. Здесь все Ваши друзья и враги мертвы.
Все, кого юная мисс когда-либо знала, навсегда покинули её. И единственный, кто остался рядом, — это чёрный дух, ненавидимый и презираемый любым человеком. Она ли привела меня вновь в этот мир после нестерпимой ненависти? И как мне стоило поступить? Следовать за ней, как раньше, подобно тени?
— Что привело меня сюда? Это смерть?
Перед ней, перед её неминуемо встреченным ликом юная мисс смотрела на меня с некой тоской. И я не забыл её лицо, полное сожаления. По отношению ко мне ли оно изливалось? Ведь смерти тогда она совсем не страшилась. Это и было то, что делало её убеждения полными искренности, свойственными им сомнениями, а не пустыми, бездушными и продажными во власть низших желаний поступками. Неужели сам чёрный дух зауважал человеческую душу? Я никогда не щадил себя этими вопросами.
— Может, Вы умерли, а, может, и живы. Но я Вам говорил, что беседы со мной будут бесконечны.
Несомненно, я лгал. Но и она не была до конца честна со мной. Я всегда знал её мысли, самые сокровенные желания и грёзы, о которых юная мисс считала себя недостойной мечтать. Но одно лишь осознание себя в этом мире снова говорило только о том, что я захватил недостаточную власть над её разумом. Вне сомнений это она привела меня сквозь пространство и время в эти земли между жизнью и смертью человеческих душ, когда как мне судьбой было предрешено вновь стать тенью иного согрешившего человека. Не зная собственного пути, я убеждал, чтобы юная мисс нашла собственную дорогу. Во мне играло безразличие, тоска или увлечение? Все ощущения смешались воедино. Я изначально просто следовал за ней, как прежде, не сумев избавиться от образа докучающей тени. Её душа пылала, когда как все задыхались в дыму её пламени. Но люди ли были виновниками её поджога или судьба, дарованная мирозданием? Тем самым мирозданием, которое обрекло и меня на участь — быть её чёрным духом? Я не мог смириться. Её душа была особенной среди любых других. Её имя — Юджиния Кэрринфер. Имя, которое она даровала себе сама, встав на тёмную сторону Справедливости.
Чёрный город
— А в какой мир Вы бы пожелали отправиться, господин Дарк?
Блистая в непринуждённой улыбке, она, признаться, заставила позабыть о той неприкосновенности к моим тайнам.
— Есть город, который скрыт среди остальных, туда сложно попасть так же, как и в любой другой, если направляться именно туда. Особенно красивы там замки готической культуры и грозовые облака. Вы никогда не видели такого прежде, мисс. И даже отвратительно сравнивать это с тем, что Вы могли видеть в прошлой жизни.
Мои слова наполнились той искренностью, которую некогда не знал в себе я сам.
— Это Ваша «родина»?
Можно было бы подумать, что меня ослепила теплота её наивной улыбки. Но я смотрел на неё с неизменным чувством презрения. Не осознающая эту реальность, не зная жива или мертва, она была для меня не больше, чем юная мисс — душа, которая не сумела найти своего места, ещё не успевшая изуродовать себя бесчисленными веками скитаний по грешному миру людей. Почему она всем сердцем стремилась спасти их? Ради чего она пыталась понять мою боль? Боль чудовища, которое некогда искалечило её рассудок.
Именно юная мисс перенесла меня в чёрный город. Город величия и власти тёмных сторон человека. Была ли это её воля или же случайность судьбы? Удивительные пейзажи, чёрные замки и бесконечность силы гроз. Их мощь вселяла страх в глаза, что застыли перед сиянием потока энергии. Изначальные обитатели этого места владели властью, которой достойны лишь Боги. Я не мог устоять перед силой, что была так близка ко мне.
Презирая и ненавидя человеческую сущность, неужели я склонялся перед ней? Будучи когда-то человеком, разве не я жаждал стать им вновь? Юная мисс перенесла меня в этот город. Затерявшись между жизнью и смертью, она переместила и мою сущность в действительность этого мира. Тогда я понял, её сила безгранична. Она безоружна... И так близка...
— Какие опасности скрывает этот город, господин Дарк?
Я привёл юную мисс в место, которое некогда встречал в её сновидениях. Тропу окутывал тёмный густой лес. А среди стволов деревьев располагался небольшой мост через давно заледеневший ручей.
— Много опасностей хранит этот мир, мисс... Всех не перечислить...
Её бесконечно пугал неистовый ветер, который, не ведая, она призывала сама.
— Если не желаете мне отвечать, лучше промолчите, господин Дарк. Стражи повсюду ищут меня, не так ли? И они непременно найдут, если я не стану лучше понимать этот мир.
Не знающая ничего, затерявшаяся на стыке миров, между смертью и новым рождением, её душа не переставала терзать себя теми чувствами, которые должны были позабыться ею. Она была во власти одновременно и страха, и очарования. Её так же, как и меня, сражал недостижимой красотой этот город, и сам сотворенный неизвестно какими Богами мир.
Я считал, что чувства чужды чёрному духу. Так утверждали все. И те, кто смотрел на меня со стороны, и те, чей разум я заполнял, и те, кто в расплату за прошлые грехи сделал меня чудовищем. Но почему и я мог восторгаться этими землями? Во мне жила давным-давно подавленная вера? Вера в воздаяние за мои страдания?
Все чёрные духи желали спасения, и ради этого века только лишь губили людские души. Лишь в это жила наша всеобщая надежда. Когда-нибудь обрести покой и умиротворение под необъятной теплотой солнечных лучей. Но теперь я стал свободен от оков человеческих душ, от земного мира людей, от непрекращающегося кошмара в тесном разуме какого-либо человека. Мои руки свободны. В голове переплетаются лишь собственные мысли, и не чьи иные, какие бы я век не желал слушать. Я был полон, казалось бы, безграничной власти. Способен поглотить энергию и силу любой души, встретившейся мне на пути. Волен делать то, что хотел, а не то, что прикажет мироздание. Идти тропой к собственному Величию и господству, а не по пути мнимой безжалостности к тем, кто лишь всю жизнь пресмыкался.
Я привёл её душу к мосту, к чьей заледеневшей балюстраде она тут же прикоснулась. Этот вид напоминал ей сказку из далёких фантазий. Зимний лес, в котором невозможно ощутить хоть каплю холода. Но всё вокруг было покрыто инеем. Человеку не дано этого понять. С неба падал белый снег, создавая контраст с чёрными листьями деревьев и травой.
— Этот мир способен управлять Вами. Это подобно тому, как собственные мысли человека загоняют его в угол, топят и убивают. И он, как слабовольный, смиренно поддаётся их течению. Думая о страхе, Вы не заметите, как страх сам придёт за Вами, мисс...
Атмосфера сменилась. Тревога миновала. Листва успокоилась. Её более не мучали дурные мысли.
Невзначай дотронувшись до её руки, я понял, что в ней нет более той ненависти и отвращения, с которым она смотрела на меня прежде. Она позабыла презрение ко мне, когда приняла моё прикосновение. Её душа прочувствовала пепел, из которого состояла моя сущность. В её мысли прокралось доверие, которого чёрный дух вовсе не заслуживал.
Юная мисс владела силой, о которой даже не догадывалась. Моя сущность разрывалась от ликования, что лишь во мне она нашла спасителя. Я крал её энергию. Не представляя, какой силой меня наградит гибель её души, мне приходилось быть опьянённым той властью, что я ощутил, оказавшись в этом мире рядом с ней. Думал ли я о том, что когда-нибудь уничтожу её душу ради ещё большего величия и мощи? Не было ни единого дня, чтобы я не грезил об этом. Но судный день всё не спешил, чтобы настать. Пусть, она всё ещё не погибла от моих рук, но её душе предрешено быть вечным источником энергии для чёрного духа.
Город детства
Запертая школа
— И как же много раз Вы притворялись передо мной, господин Дарк?
— Вам не сосчитать и не переосмыслить всех тех моментов, мисс.
Пройдя немалый путь, спотыкаясь о доверие, казалось, ныне она была готова даже убить меня. Взятая во власть собственных Идеалов, юная мисс начинала отторгать моё присутствие. И, пусть, сомнения были сильнее её действий, источник силы вдруг стал отдаляться. Она встретила того, кто способен направить душу на путь к её обретённой цели. И им был вовсе не я.
— Вы так и не ответили мне. Каково же быть чёрным духом? Не быть прикованным к границам правильного и неправильного? Будучи равнодушным ко всем устоям общества и ставши отреченным от всех человеческих душ помимо одной? Каково чёрному духу быть привязанным к ненавистной людской душе?
После этих слов я вдруг задумался, так ли ненавидел я её. Будучи когда-то человеком, я сам был во власти эмоций, обессилен и подавлен. Но, оказавшись в этом мире, я бы ни за что не пожелал променять эту силу на возможность вновь стать ничтожной людской сущностью. Их слабость была мне отвратительна.
Насмехаться над ней было всё забавнее. Топить её в злобе и ненависти ко мне — всё зрелищнее. И этот интерес всё больше губил и меня.
После того, что произошло, мисс лишь хотела избежать взаимодействия со мной. Наблюдая из-за угла, я видел, как она, навсегда потерявшаяся в собственных сомнениях, беседовала с охотником. Меня переполняла ненависть. Она забывалась в рассуждениях с моим злостным врагом. Вспомнит ли её душа, как любила его?
Неужели чёрного духа сражала печаль? Она селилась в самой глубине чёрного гнилого сердца. И, казалось, что всё, что жило внутри — давно погибло. Ведь так думали все, убеждая и меня последние две тысячи лет. Но непереносимая злость душила от чувства утраты. Её мир был некогда моей обителью, и её душа принадлежала мне. Охотник мог украсть ту, что была для меня Светом вечной силы и власти. Светом во Тьме моей гордыни.
В тот момент я не мог понять, что же сдерживало меня. Внезапное уважение к ней? Я жаждал сорваться.
— К чему подобные беседы, господин Блэйсон? Ведь Ваш долг лишь в том, чтобы беспрекословно уничтожать чёрных духов. Тогда почему же Вы не распылили его в пепел, это ведь то, чего он заслуживает?
— Тогда бы я погубил и Вас, мисс Кэрринфер...
Они рассуждали о моём уничтожении. Юная мисс считала меня чудовищем, но разрывалась от противоречивых чувств. Она жаждала смерти, но её душа хотела умереть только со мной. Она желала захватить с собой мою тёмную сущность на пути в небытие.
Её интересовали глубины моей потерянной в жажде власти чёрной души. Но ей никогда не узнать того, чего она так рьяно желала. Был ли я когда-то человеком? Возможно ли меня спасти? Разве что спасти от самого себя? От изувеченного, некогда бывшего людским разума? И пришлось бы мне так страдать, если б я никогда не был человеком? Ей никогда этого не познать. Ей не дано прикоснуться к тяжёлому бремени чёрных духов.
— Если он лгал Вам множество тысяч раз, почему Вы до сих пор верите его словам, мисс Кэрринфер?
Охотник крал её доверие ко мне. Но он разбивал её сердце, быть может, как и я?
Я, тот самый, что жаждал лишь власти над ней? Когда я своевольно ворвался в эту битву с возвеличенным охотником за Тьмой, противоречила ли мне та жажда могущества? Ведь мы сражались не иначе, как за её душу. Свет и Тьма, что бесконечно пожирали друг друга.
Быть может, она и была достойна существовать согретой лучами неисчерпываемого Солнца, но иначе бы мироздание не сковало бы вместе с ней чёрного духа. Её сущность была запятнана, и заслужила лишь Тьму. Как когда-то и я обрушил на себя гнев этого проклятого мира, и его вовсе не милостивых Богов. Я бился за то, чего она заслуживала на самом деле.
Мне претила та мысль, что юная душа стала настолько близка мне. Я унижал и смеялся над ней, потому что мне было не позволено кого-то любить. Мне суждено быть чудовищем, истязателем и воплощением Дьявола. Лишённый рассудка ещё сотни лет назад, я уже не способен любить.
Город Теней
Таверна
Сражённый тоской, я искал своё прежнее равнодушие на горьком дне стакана. Утопая в поражении своих злых умыслов, я попал в собственную ловушку. Жажда власти лишила бы меня рассудка, если бы я не лишился его давным-давно. После предоставленного ей выбора юная мисс покинула меня. Я потерял так трепетно оберегаемый источник вечной силы.
— Она всё-таки оборвала ту нить, так долго связывающую Ваши души, господин Дарк?
Бармен подал мой очередной напиток. Его снова волновали запутанные и с одной, и с другой стороны наши взаимоотношения.
— Вас терзает, что Вы оказались в этом безучастны, мистер Вайлт? Будто ему не хватило прошлого раза, когда он пытался влезть в её восприятие. И она чуть не отравила меня. Но теперь всё стало более, чем неважным.
— Неужели мисс Кэрринфер вспомнила Вас в своей прошлой жизни?
Я отпил из стакана.
— Я сам открыл ей эту тайну. Представил её взору воплощение бездушного монстра, которого она так ненавидела.
Пойло было мерзким, как она и описывала. Но оно всё больше заставляло забыть всё то, чего я помнить вовсе не хотел. Она утверждала, что алкоголь способен превратить человека в настоящее чудовище. Но что эти напитки могли сделать с тем, кто уже до них являлся чудовищем?
— И с чего чёрному духу быть настолько искренним с душой, которую он всю жизнь только пытал и истязал, господин Дарк?
Я бы мог ударить его, если б не был настолько опьянён и подавлен. Рядом всё, не унимаясь, шумела толпа посетителей. Но их голоса не могли заглушить мои обременяющие мысли.
— Почему мироздание обрекло невинную душу на сосуществование с чёрным духом? Почему оно настолько сурово, что сковало её со мной? Познавший всю её жизнь, я видел, как её душа была вовсе не достойна подобной кары. Угнетённая всем миром, она стремилась лишь спасти тех, кто страдал. Не имея злых умыслов, она поглощала то, что мне приходилось внушать ей в глубине подсознания. Я вселил в неё идею убийства во славу Справедливости. И её душа лишь приняла эту мысль. Могла ли действительность ошибиться? Вам известно это, мистер Вайлт?
Перестав ухмыляться, он, должно быть, вспоминал её светлый лик.
— Никому не дано знать. Единственное, во что живёт наша вера, — это то, что мироздание всегда право. Иначе не были бы созданы чёрные духи, господин Дарк.
Она нарекла меня этим именем, приняла моё существование, и всё то время, что я был рядом с ней, стремилась понять мою боль, которую я отрицал. Юная мисс спрыгнула со мной в бездну, отринув страх. Ей приходилось верить в мои лживые слова, когда каждый обливал меня грязью. Все убеждали её в моей безжалостности и коварстве. Но она считала, что у меня было сердце, каким бы чёрным оно не стало. Её душа верила мне, когда не верил никто. Она верила, что сможет спасти все души людей. И верила, что сможет спасти и меня. Но что я видел в её лице, когда оно тонуло в слезах? Я ощущал пустоту или же ту старую боль, проедающую меня до сих пор?
Когда ей было больно от моих слов, она искренне била меня по лицу. Каждый раз её удар был полон честности. И последние слова её души не лишены этого свойства.
Не переставая, я пил и утопал в вечности своих раздумий. Без того несущественное время стало вдруг ещё более несущественным. Что бы я не забыл в той таверне, но казалось, что ничто не способно стереть из памяти осознание себя чудовищем. Я жаждал завладеть всем миром. Упиться властью и могуществом. Подняться со дна, уничтожая всех тех, кто меня туда столкнул. Но я не понимал, что со дна меня способна возвысить лишь она.
Я вовсе не рассчитывал увидеть её лик снова. Как он прекрасен, подобен всем её поверженным мною Идеалам.
Зачем я пытал её и принуждал к убийствам? Когда её жажда мести и Справедливости за когда-то убитых была непреодолима, когда она разрывалась между воздвигнутой ею моралью и обрушивающейся на неё действительностью и не могла сдержать свой гнев, я убивал за её душу. Потеряв рассудок, она призывала и предоставляла мне право вершить то зло всё чаще. Она вдвойне марала свою душу грязью. И потому я, появляясь за спиной, каждый раз принуждал её саму лишать недостойных жизни. Истязатель заставлял её смотреть и окунать тонкие и хрупкие руки в кровь. Я хотел, чтобы она страдала. Ибо только через страдания она могла бы стать достойной искупления.
Продолжение следует…