Глава IX. Чёрные путы двух противоречий
День 23
Ночь
Опустелая квартира в квартале нежилых домов
Тёмные и грязные улицы тянулись нескончаемой нитью. Минуя их, господин Дарк привёл меня в пустой дом, который давно покинули горожане. В тех местах скапливалась негативная энергия, которая пугала и изгоняла слабые души. С течением времени эти дома стали покинуты.
Пробегая мимо очередной парадной, я чувствовала преследование. Выл ветер, содрогая вершины деревьев. Из всех углов доносился шорох из кустарников. Весь путь освещала практически одна луна. Те фонари, что горели, имели очень тусклый свет и были расположены на довольно больших расстояниях друг от друга.
С одной стороны, мной пытался вновь завладеть страх, с другой — веяло надеждой чувство того, что есть тот, кому по силам спасти меня. В тот момент я всё чаще стала задумываться о том, что же нас связывало в прошлой жизни. И кем я считала его теперь? Его присутствие, слова и поведение стали привычными. Он порой раздражал и злил своей сущностью. Но чёрный дух и должен быть таким. Быть может, ощущение доверия к нему всё ещё мельтешило где-то позади непокидаемыми сомнениями, но что-то неустанно манило в его истории, которую, пускай, он никогда не расскажет...
Я сразу же рухнула на пол, после присела, облокотившись плечом о стену. Меня сразила усталость. Больше сесть было некуда, вся квартира была пуста. Немного поодаль опустился на пол и господин Дарк. Поворачивая голову, он осматривал местность. Из стороны в сторону мелькали и кружили его чёрные глаза, похожие на бездну. Посмотрев на меня, он тяжело вздохнул. Я задумалась о том, что собственную энергию тёмный спутник передать не способен. Её могли вселять лишь светлые души, они же врачи в этом мире. Потому никому иному это было неподвластно. Это противоречило самой сущности чёрных душ. Они могли лишь забирать и красть. Но что его заставляло из раза в раз спасать меня и быть рядом? Я уже вовсе не верила в его теорию нашей единой личности.
— Что Вы увидели на той площади, мисс?
Наклонив голову вниз, он искоса направил взгляд на меня.
— Вы ведь знаете мои мысли лучше меня самой, господин Дарк. Быть может, Вы попробуете предположить?
Мне вовсе не хотелось вспоминать те события снова. Это всё равно, что заново их переживать, наполняясь теми же тяжёлыми ощущениями и давящими эмоциями.
Задумавшись, я не успела заметить, как господин Дарк оказался рядом. Он поднял мою голову и впился взглядом. Должно быть, он хотел прочесть всё, что произошло. Я была готова к тому, что мне предстояло вновь окунуться в Ад. Его глаза обладали способностью воздействовать на любую душу. Он способен погружать в самую глубокую бездну — туда, где и ощущение неминуемой смерти покажется не настолько страшным. Так ему удавалось подчинить себе кого угодно.
Только лишь я стала падать в пропасть его чёрных глаз, он внезапно остановился и опустил руку с моего лица.
— Почему же Вы жалеете меня, господин Дарк?
Я спросила несколько издевательским тоном.
— Эти события я могу вспомнить и без погружения в Ваше подсознание, мисс. Та ночь оставила огромный след в становлении Вашей личности.
Он отвёл взгляд куда-то в сторону. Должно быть, он помнил те события, как собственные воспоминания.
— Увидеть не только горы мёртвых тел, но и смерть собственных родителей — Вам, верно, не понять этой боли? Способны ли Вы понять человеческую боль, если, как утверждаете, никогда её не испытывали, будучи лишь чёрным духом?
Я могла лишь всматриваться в его лицо, быть может, пытаясь отыскать там хоть каплю сострадания. Но так ли тщетны были мои поиски?
— Я лишь отражение Вашей тёмной стороны. Но во мне собрана и давно позабытая печаль далёкого прошлого. Я лишь чёрная сущность, но и я Ваш спутник. Если Вам безразлично, способен ли понять чёрный дух человеческую душу или же нет, Вы можете рассказать мне что угодно. Ведь сейчас Вас переполняют противоречивые чувства, не так ли, мисс?
Быть может, все его слова были нелепыми оправданиями. Но обо мне он знал и вправду всё.
— Мой отец пил. Многие годы он травил себя этим гадким пойлом, становясь всё больше похожим на чудовище из моих кошмаров. После увиденного, что же этот яд делает с людьми, я презираю спиртные напитки. Я презирала собственного отца, что он уподобился глупцам, что был так слаб перед силой и властью этого яда. Зачем добровольно превращать себя в монстра? Такой ли силой обладает человек, что повинуется отраве и опускается до избиения своих близких?
Отец не только мучил меня бесконечными нравоучениями, он был под властью адского пойла. Да, он действительно избивал меня. Господин Дарк знал это, но роль чёрной души не в том, чтобы сострадать. А в том, чтобы усиливать мою ненависть. Но эта ненависть всё чаще граничила с отчаянием и желанием смерти.
Каждый вечер я рыдала, каждый раз мои слёзы будто призывали Его. Он был единственным, кто выслушивал бесконечные обиды и рассуждения о тщетности бытия. Господин Дарк являлся без стука, без приглашения. Подобно призраку он выходил из Тени и слушал, вглядываясь в мои глаза.
Всё тело ныло от боли. От страха дрожали колени. Руки и ноги были в вечных ссадинах и царапинах. Посреди ночи память могла возобновить те жуткие эпизоды, переводя нескончаемую плёнку. Замкнутый круг Ада и безумия. Каким зверем нужно быть, чтобы истязать своих близких? Каждый ли способен перейти эту грань жестокости? Любой бы смог сделать это для себя привычным? Человеческая сущность никогда не станет познаваема, как и любой из миров. Мы скрываем в себе сотни тысяч тайн, которые и сами не в силах открыть. И нам приходится лишь вечно блуждать по кругу. Где граница нашей жестокости? Сколько боли способен причинить человек человеку? Можно ли считать его чудовищем, если насилие над слабыми дарует ему удовольствие? Чувствуя боль, мне казалось, что я единственная, кто ощущает её. Словно вокруг не было никого, кто способен не то, чтобы спасти, а хотя бы посочувствовать. Никто не пускает в своё сердце чужую боль, никто не хочет страдать, но почему-то переходят эту грань и начинают причинять боль другим. Практически каждый вечер меня избивал отец. Я сталкивалась с болью лицом к лицу, я знала её лучше, чем кто-либо другой. Мне была противна собственная слабость. Я всё чаще задумывалась о самом лёгком пути — прекратить эти страдания. Но каждый раз тёмный спутник не позволял мне умереть...
Затерявшись в размышлениях, я почувствовала прикосновение к своему плечу. Господин Дарк заставил меня очнуться от погружения в те воспоминания.
— Пройдя через множество попыток, отец пытался сделать Вас покорной. Но до конца Вы следовали лишь своим убеждениям, мисс.
Его рука плавно опустилась на мою кисть.
— У него были свои Идеалы. У каждого они есть. Он желал воспитать во мне лучшего человека, когда как сам представал передо мной в образе тирана и монстра.
Голова поникла. Но господин Дарк всё же стремился отыскать мой тяжёлый сломленный взгляд.
— Впоследствии Вы и сами стали монстром, позабыв и мораль, и границы жестокости, размыв Идеалы отца до неузнаваемости.
В каком-то смысле господин Дарк помогал мне. Только ему я могла доверить свои мысли, которые он читал без спроса. Но хранить в себе эти слова было ещё невыносимее. Молчание — медленный яд для самого себя. Я понимала это как никогда.
— После его смерти, я не знала, что мне ощущать. Эти чувства были настолько смутными и неразборчивыми, что под каплями дождя размывали границы с иными чувствами. Я видела его смерть. Я видела его глаза перед смертью. Скорбь переливалась в ощущение некоего освобождения. Среди мёртвых тел я шла по тропе спасения. Но боль не утихала в сердце никогда. Какой бы ни была та снисходительная воля судьбы, я не способна избавиться от поработившей меня злобы на людей.
Он не мог дать мне совет, направить на истинный путь. Единственный путь, на который может направить собственная тень, — это порочная тропа. Порой он принуждал идти по ней. Но такова его роль...
— Что заставляет вспоминать это? Если не тот напиток, то что? Этот город всё это время хранил мои воспоминания, господин Дарк?
Схватившись за голову, я пыталась успокоиться и остановить падение в бездну, что было невозможным.
— Все эти события были показаны Вам намеренно. Эта ловушка очень присуща похитителям душ.
— Много ли их в этом мире?
— Насколько много душ, настолько много и различных видов их деятельности.
— Есть и подобные Вам, господин Дарк? Много ли чёрных духов блуждает здесь?
Я произнесла это с некой безумной усмешкой.
— Если Вы желаете существовать, лучше, если я буду единственным чёрным духом, которого Вы встретите.
Это прозвучало так, словно являлось безукоризненным законом.
— Похитители душ ведь тоже обычные души, которые когда-то были людьми, ведь так? Просто они обрели сознание, как и я, и овладели силой, данной им? Вы дух совершенно другого уровня нежели обычные души людей, господин Дарк?
Его силуэт вновь приблизился, лицо выражало ярое недовольство. Но он будто сдерживался и не повышал тона. Куда страшнее был его шепот, нежели крик.
— Вы вновь забываетесь, мисс, нескончаемо разбрасываясь своими вопросами. Моя сущность и прошлое для Вас закрыты.
Его шёпот доносился чересчур близко. Казалось, что я чувствовала прикосновение самого дыхания. Тёмный спутник закрыл мне рот. Он заранее исключил все вытекающие новые вопросы, недовольства и прерывания его речи.
— Как Вам известно, смерти здесь нет, есть лишь забвение, но не каждый способен распылить душу до пепла настолько, чтобы стереть само её существование. Потому существуют всем известные меры подчинения душ. Это держит мир в подобии равновесия. Но злостные души, такие, как похитители душ, используют эти методы в своих целях. У них есть достаточная сила для управления иллюзиями над другими. Вам стоит опасаться этого. И ту картину, что Вы увидели на площади, мисс, было представлением, чтобы взять жертву под власть страха. Страх — один из базовых инстинктов человека, который ни за что не стереть из души.
Он внезапно усмехнулся, прочитав мои мысли.
— Вы желаете узнать об остальных методах подчинения, мисс?
Господин Дарк не убрал свою руку, лишь усмехаясь мне в лицо. Я пыталась освободиться, но моих сил было недостаточно, чтобы противостоять ему. Мне лишь больше приходилось ощущать его пепел, из которого состояла сущность чёрного духа. Но в силу моего упрямства я продолжала бороться. И то, что происходило, нельзя было назвать эпичной битвой между человеком и его чёрной стороной души. В этом случае человек был полностью обессилен. Мной правили эмоции. Он мог делать, что заблагорассудится, и я, неспособная его остановить, лишь размахивала руками. Он смеялся. В какой-то момент злоба охватила разум. Тогда одним движением руки он медленно наклонил моё тело к полу. Я не могла двигаться. Чёрный дух поглощал мой взгляд. Его чёрные волосы свисали над моим лицом.
— Для человека вечно желание и стремление к чему-то приятному. Многие века люди не могли противиться этому. Оттого соблазн получить нечто сладостное в Вашем восприятии очень опасен в этом мире.
Но для него, однако, методом влияния и вбивания в мою голову подобной информации был страх. С каких-то пор стала присутствовать в нём и доля очарования. Что-то затуманивало разум и слепило глаза, заставляя оставаться безвольной в подобных эпизодах. Мне лишь приходилось смотреть ему в глаза, и в тот момент я осознала, что потерялась в них. Веки опускались, но я всё ещё была способна воспринимать окружающую атмосферу. Я расслабилась и более не сопротивлялась. Близкое дыхание исчезло, руки стали свободны.
— Мы ведь не станем пищей для местного скопления тёмной энергии, если останемся здесь на целую ночь?
Полностью обессиленная, я ждала утвердительный ответ. Когда как понимала, что каким бы он ни был, я всё равно погружалась в некое подпространство сновидений. И это нельзя остановить. Слабость и истощение сломили меня.
— Ваше подсознание уже не способно воспроизводить страхи, мисс. В данный момент Вы можете лишь переосмысливать их.
Я настолько упала в собственные мысли, перестав ощущать под собой какую-то твёрдую плоскость, что мне причудилось, словно господин Дарк пожелал мне доброй ночи. Было ли это смутным видением, обманом звуковых галлюцинаций? Я пропадала в «бессознании», блуждая по неведомой абстрактной среде. Там не было четких очертаний пространства, вокруг кружили лишь бесконечные линии, двигающиеся в хаотичной траектории. После исчезло всё. Казалось, что и темнота покинула меня.
День 24
Глубокая ночь
Опустелая квартира
Я открыла глаза, словно вырвавшись из морской пучины, из самой тёмной пропасти, которую когда-либо встречала. Это пробуждение показалось тяжёлым. Словно всё пространство давило на тело и не позволяло отринуть это бремя.
Я находилась в комнате, не похожей на ту, в которой заснула. От ветра колыхалась штора у открытого окна, и через неё просвечивалось яркое лунное сияние. Вся комната была окутана бледным синим оттенком мрачного света.
Я оглянулась вокруг. Рядом лежал чёрный силуэт. Он был неподвижен. Наклонив голову, я разглядела господина Дарка. Неужели даже чёрные духи способны настолько ослабеть? Стало быть, силы покинули не только меня. Он был словно беззащитным в подобном состоянии. Мои шаги не разбудили его от глубокого сна. Обойдя вокруг, я присела рядом с лежавшим силуэтом. Его лицо застыло в равнодушно серьёзном выражении. Проведя по нему рукой, я вновь ощутила пепел, что остался на пальцах. Некоторое время я продолжала всматриваться в черты тёмного спутника. Признаться, его облик был поистине красив, чтобы неподвижно застыть перед ним. Когда спал, он был спокоен, и не вызывал из нутра чувство злобы, так сильно поработившего меня. Тогда господин Дарк молчал, веки были закрыты, и его глаза не сокрушали чёрной бездной. И в этот момент я действительно осознала, что его образ был слишком прекрасен. Оттого создавались некие противоречия с самим характером и типом поведения. Такова природа равновесия. Нельзя быть неотразимым во всём. Сущность чёрного духа состояла в том, чтобы олицетворять людские пороки. Оттого он вынужден притягивать души к тёмной стороне. И за подобную подлость ими сотни лет и ненавидим. Любой готов отринуть тёмную сторону, выкинуть как мусор. Но все мы носим её в себе на протяжении всей жизни. Что если он не был тем, кем принято его считать? Не желал разрастающейся ненависти, не хотел принуждать к убийствам, не жаждал пожирать человечность и Свет в душах людей?
Я хотела знать больше. Но эта история навеки останется закрытой. Кто мог знать её, если не сам господин Дарк? Другой чёрный дух? Жажда Правды разгоралась в моём сердце вновь.
В стене возникла черная грань, словно черта, отделяющая два разных пространства. В этой Тьме шатались дверные створки, так и манящие открыть их.
Сделав шаг вперёд, я последовала в эту Тьму, даже не размышляя. Все действия в этом мире были спонтанны и необоснованны. Словно здравомыслие порой покидало меня. И я действовала по воле невразумительных желаний и инстинктов.
Таверна
Пройдя тёмный путь, я вышла на приглушённый свет горящих свечей. Атмосфера безмолвия сменилась на шум нагрянувших гостей. Все присутствующие распивали напитки и веселились, не зная никаких мер и границ. Таверна более не выглядела опустелой. Возникало двойственное чувство. Я помнила, как была там, но в то же время это место более не походило на то, в котором я пребывала ранее. То место впредь воспринималось иначе.
Сквозь бесконечный гам и крики присутствующих я пробиралась к барной стойке. За ней стоял ныне знакомый, подобный бармену человек с ярко-фиолетовыми глазами. Эта примета отличала его от остальных душ. Все горожане, кого я видела, не выделялись из толпы. Их одеяния и облик был настолько сер и невзрачен, что я тут же забывала их. Память вытесняла их личность. Все души лишь плыли передо мной мутным пятном или же фоном, словно не способные удостоиться моего внимания.
Я присела за барную стойку, озираясь по сторонам.
— Вы желаете выпить, мисс?
Бармен спрашивал, будто зная, что я откажусь. Но всё равно вопрошал с ядовитой улыбкой.
Недавние размышления о том, почему в моей голове существовал запрет на спиртные напитки, всё ещё угнетали. Потому я не торопилась с ответом. Но бармен тут же решил развеять молчание.
— Стало быть, утопать в хмельном яде Вы не намерены, мисс. Но всё же Вас тяготит бремя прошлого и вопросы настоящего.
Перестав протирать стаканы и бокалы, он подвинулся поближе. С правой стороны белой рубашки висел бейдж с именем "мистер Вайлт".
— Неужели в этом мире существенно прошлое и есть связь с настоящим, мистер Вайлт?
Произнеся его имя, я была не уверена, что оно истинно.
— Вам может показаться здесь всё сумбурным и бессмысленным, но этот мир — само воплощение безграничной тайны людского подсознания.
Окутанная тоской происходящего, я уже перестала воспринимать подобные ответы.
— Как я пришла сюда?
Это единственное, что меня заинтересовало. Быть может, этот вопрос позволил бы оторваться от иллюзорных и размытых слов о том, что мне никогда не познать.
— Двери, ведущие сюда, открываются абсолютно беспорядочно по всему этому бренному миру. Более интересна иная постановка вопроса: почему же Вы последовали во Тьму? Быть может, из-за желания постичь нечто неизведанное Вы пришли найти ответы...
И я осознала, что никогда их не найду.
— Ранее в таверне царила пустота, почему же ныне всё заполонил собой шум внезапно ворвавшихся посетителей?
Оперевшись подбородком на свою руку, он только и ждал моих вопросов. Мистер Вайлт был увлечён и тщательно наблюдал, не отводя глаз.
— Это место настолько непостоянно, что может разрываться от противоречий, мисс. Таверна служит непричастным пространством к другим городам в этом мире. Она находится между ними и не зависима от законов и правил. Потому никто не может управлять ей, особенно стражи. Сюда им ход навеки закрыт. Стражи могут существовать только в закреплённых хозяином городах. Здесь они распыляться в прах, потому что это место не существует для них, а стражи, в свою очередь, не существуют для этого места.
Позади галдели посетители. Но этот шум терялся на сером невзрачном фоне. Он не имел значения, он был лишь миражом.
— Если Вы владеете здешней нейтральной территорией, быть может, Вам что-то известно о хозяине мира, мистер Вайлт?
Его глаза тут же засверкали фиолетовым пламенем. В его зрачках словно зажёгся огонь. И сияние озарило всю таверну. Протяжная задумчивость лишь заставила меня заскучать.
— Все те, кто ищет хозяина мира, жаждет убить его, не так ли, мисс? Насколько сильна Ваша ненависть? Хватит ли её, чтобы одолеть Великого создателя и хранителя этого безжалостного мира?
Его слова прозвучали подобно вызову. Торжественный тон, казалось, разразился на всю таверну. Он призвал из глубины души все те причины, почему я презирала могущество хозяина.
— Моя ненависть беспощадна ко всем вне зависимости от величия моих врагов!
Тело вновь объяло красное пламя, сжигая внутри всякое сочувствие и сострадание.
— А Вы сегодня без спутника, мисс. Он бы смог направить к хозяину мира. Но, стало быть, чёрному духу эта встреча не угодна...
Я почувствовала прикосновение к своей руке. Алое пламя вокруг погасло. Но отнюдь не этот жест в одно мгновение потушил огонь. Бармен звонко поставил стакан. За его словами последовало молчание. Каждый пытался разбить вдребезги хрупкое доверие к господину Дарку. В глазах иных он представал самонадеянным и жестоким чёрным духом.
— Страшась его взгляда, Вы не замечаете, как тонете в нём. Его душа обладает одной из самых темных энергий в этом мире. Слишком тяжел его взор. Но Вы боитесь признать, что утопали бы вечно в его глазах, не так ли, мисс?
Из стеклянной ёмкости полилась ярко-красная жидкость, наполняя стакан, что стоял рядом со мной.
— Вы хотите сказать, что я слишком привязана к чёрному духу, мистер Вайлт?
Мои глаза были опущены, и всем своим видом я лишь хотела показать равнодушие. Но прежняя тоска испарилась, и меня всерьёз взбудоражили слова собеседника. Эта привязанность пугала. Но в то же время я покидала его без раздумий. Тогда почему же любое упоминание заставляло меня содрогнуться? Я вновь натыкалась на противоречия.
— Вы помните, кем он был для Вас при жизни, мисс?
Наклонив голову, он сверкнул блеском своих фиолетовых глаз.
— Он олицетворял мою чёрную душу.
Подняв веки, я соприкоснулась с ним взглядом.
— Вы знаете, но не помните. Вам ведь известно, в чём разница этих двух понятий, мисс? Вы ведь желаете узнать его, постичь то, что он никогда Вам не расскажет?
Мистер Вайлт пододвинул ко мне стакан, его глаза видели все тайны.
Меня вечно выдавали собственные мысли. И от этого не избавиться. Я жаждала знать. И, пускай, даже мне придётся возненавидеть господина Дарка, как он и сам утверждал, всё же жажда Истины была неутолима.
Я взяла стакан, но сперва осмотрела и немного покрутила в руке. Бармен вышел из-за барной стойки и приблизился.
— Подобные напитки не отравлены. Вам также не стоит бояться, в нём нет ни доли алкоголя. Это лишь немного раскроет завесу тайны, кто же на самом деле для Вас чёрный дух. Приятен ли он Вам или же отвратителен?
Его слова медленно шептали за спиной. Я вновь посмотрела на стакан с красной жидкостью. И, отринув задумчивость, тут же выпила до дна, не оставив и капли.
Сознание покинуло меня. Тьма опустилась вновь.
*Очерки воспоминания о черном человеке*
Воспоминание, которое заставило возненавидеть свою чёрную тень.
Апрельский день 20ХХ года
Дом семьи Кэрринфер
Я рухнула коленями на холодный деревянный пол, вновь напоровшись на острые щепки. Отец швырнул меня в подвал. Ведь я снова имела в себе смелость возразить ему. Но его сила, увы, во много раз превосходила мою. Железная дверь позади захлопнулась. Отчаяние стало пожирать мою душу. Его горький вкус уже стал привычным. Ключ в замочной скважине повернулся.
Встав с колен, я стряхнула пыль и грязь с ног. На мне были чёрные брюки и белая рубашка, которая уже не была таковой. На ней уже успели засохнуть пятна крови и пропитаться грязь. В то время я подрабатывала официантом, и форма постоянно страдала после очередных избиений. Плотная одежда, возможно, уберегла мои ноги от деревянных щепок, но ладони удача миновала. Если вообще возможно что-то в моей жизни считать удачей.
Очищая руки, я изнемождённо упала на кровать, стоявшую в углу. Она была довольно старая и потрёпанная, железные прутья исцарапаны. Ткань матраса давно засалена, в правом углу торчала пружина. Я укрылась под протёртым и пропитанным алкоголем пледом. Запах был ужасен, но холод был отвратительнее. Не знать, можно ли назвать это жизнью. Но обитать вовсе на улице, быть может, было ещё хуже.
Я смотрела на свои истерзанные руки, и мной овладела печаль. Я ждала, когда же закончится мой ад. Из глаз текли слёзы. С каждой новой каплей из-под кровати всё больше и больше росла тень. Мысли о смерти продолжали суетиться в голове. Впитываясь в ткань, слёзы разгорали в сердце огонь ненависти. Из тени начал подниматься чёрный силуэт. Позади него исходил дым, заполняя всё пространство.
Он знал о том, что отец избивал меня, мучил и вбивал в голову абсурдные морали. Он знал всю мою никчёмную жизнь. У него не было имени, он представлял из себя чёрную тень, но беседы с ним казались мне интересными. Они избавляли от одиночества. Я понимала, что эта сущность жила лишь у меня в голове. Но никто не мог выслушать помимо него.
Он выглядел как человек. Он разговаривал, словно понимал меня. Мне даже казалось, что в его словах было сочувствие. Но чёрный дух не способен сострадать... Тогда я не знала этого. Я лишь наивно раскрывала ему свою душу.
— Ненависть вновь поглотила Ваши мысли, мисс.
Чёрный силуэт в плаще прилёг на край кровати. Я же ютилась в самом углу. Но это не делало расстояние между нами значительным. Я привыкла к тому, что он постоянно приближался, ведя беседу. Но лишнего чёрный человек себе не позволял.
— Нет чувств помимо ненависти, которые могли бы заполнить моё сердце. Лишь отчаяние, которое я упрямо желаю побороть.
Не удержавшись, я зарыдала навзрыд. Меня ничуть не смущало его присутствие, потому как он являлся всегда именно в подобные тяжёлые моменты. Чёрного духа призывала внутренняя боль и порывы злости на мир.
— Вы желаете, чтобы я избавил Вас от страданий и облегчил столь тернистый путь?
Он дотронулся до моего плеча, повернувшись на бок. Его хриплый голос проникал в голову. Казалось, ничто не могло его отринуть.
— Неужели Вы обладаете подобной силой? Чёрные духи разве способны на такое? Или же Вы соизволите помочь мне покинуть этот мир? Порой встреча со смертью не кажется такой страшной, господин.
Я даже не смотрела в его сторону, утопая в бессилии. Слёзы не успевали высохнуть, как по щекам продолжали литься новые. Но, ощутив его дыхание, мне пришлось обратить внимание на собеседника.
Под притупленным светом единственной горевшей лампы я с испугом всматривалась в черты его лица. Оно было слишком близко. Это несколько пугало. Слёзы остановились.
— Я могу успокоить, заставить Вас позабыть о боли и утопить в соблазне познать удовольствие.
На его губах проскользнула ядовитая ухмылка.
— Разве я Вам неприятен, мисс?
Заправив мои волосы, он тихо прошептал на ухо. После чего опустился к шее, прильнув к ней.
— Мне были приятны беседы с Вами. Но это не значит, что я желаю опускаться до подобного, господин.
Попытки отринуть его прикосновения были тщетны. Во мне проснулось даже желание ударить чёрный пугающий силуэт. Но он крепко сдерживал мои действия, сплетая кисти наших рук. Любые порывы злости не способны были задеть его. Я пыталась встать, но он раз за разом опускал вниз.
— Вы столь прекрасны, мисс.
Чёрные глаза неустанно пожирали меня. Мне казалось, ничто не способно избавить от его близости.
Я убеждала чёрного духа остановиться. Когда на мгновение он застыл, поймав мой взгляд, мне удалось ударить его по лицу.
— Как же это Ваше противоречие усложняет мне существование, мисс. Оно разрывает меня.
Чёрный силуэт сбросил плащ. В тусклом свете сиял его дьявольский оскал. Опустившись, он припал губами к моему лицу. Тогда я вынула лезвие из правого кармана и приставила к собственной шее. После того, как он немного отдалился, устрашившись моего жеста, я опустила остриё к груди.
— Неужели Ваше отвращение настолько сильно, что заставляет бояться смерти меньше, чем меня?
Вздохнув, чёрный дух замер, не переставая смотреть мне в глаза. Они были полны страха и безнадёжности. Убрав руки, он отдалился, и вновь спокойно прилёг на край кровати.
Я всё ещё держала лезвие у тела. Немного надавив, я, должно быть, даже нанесла небольшой порез. Тогда я задумалась о серьезности своих действий. В моих силах было покончить со всем ещё тогда. Увидев это, чёрный человек остановил мою руку. И, отбросив лезвие, тут же отстранился.
— Я более не прикасаюсь к Вам, мисс. Перестаньте же грезить о небытие.
Мной овладело сильное чувство подавленности. Страх и отчаяние переплетались между собой, тянув за собой множество иных негативных эмоций.
За дверью раздался грохот, что заставил пробежать дрожь по всему телу. Кто-то спускался в подвал. Шагов было слишком много. Чувство отчаяния вновь сменилось тревогой. Кто-то вставил ключ в замочную скважину, и звон оборотов резал мне слух. За стеной доносились громкие разговоры. Некоторые из голосов я слышала прежде. Их громкий смех не утихал. Дверь распахнулась, и из-за неё на меня выглянула полдюжины жадных, сверкающих в тени глаз.
— Ваш отец продал Вас, мисс, в уплату долга...
Их силуэты стали исступлённо приближаться. Лица сияли жаждой плоти. Я вновь схватила лезвие и сжала его в руке.
— Вы можете лишь пожелать, воззвать ко мне, и я не позволю им даже тронуть Вас, мисс.
Его шёпот вновь донёсся слишком близко. Я повернула голову и кивнула, сглотнув. Я знала, что он прольёт кровь по моему зову ненависти. Не он убил их, а я убила тех людей его руками.
Вихрь смерти холодными лезвиями пронёсся сквозь их безобразные тела. Но мёртвыми они вызывали меньшее отвращение, нежели живыми. Меня воротило от этих похотливых взглядов, само существование этих людей было отвратно для меня. Лужи крови испачкали пол. И после приступов отвращения на эту сцену я смотрела лишь с равнодушием. Я тогда была не в силах что-то понять и осознать. Вина ещё не затесалась в сборник ненавистных ощущений, и пока не беспокоила меня. Я взирала на дальнюю точку стены, затерявшись в пустых размышлениях.
Отец проиграл в карты, и отдал меня в уплату старого долга. Когда же моя жизнь была иной? Изо дня в день меня преследовала собственная тень в облике человека и душила своей близостью. Неужели это кара за что-то? За то, что я совершила или могла совершить? Разве я была настолько плохим человеком, что заслужила с самого рождения терпеть на себе его взгляд?
— Знайте, мисс, для чёрной тени приятны вовсе не убийства...
Вынув из последнего израненного тела кинжал, он слизнул с лезвия капли крови в искривлённой улыбке. Тело убитого рухнуло. Чёрный дух присел на кровать, стерев с лица прежнюю ухмылку.
— Даже если я поклянусь больше не приближаться к Вам, мисс. Знайте, что клятвы теней пусты, и в них нет искренности.
Его вид был серьёзен. Он хотел предупредить об опасностях собственной сущности. Тогда ещё казалось, что в нём есть хоть доля чести и достоинства признать себя падшим существом.