Глава VIII . Сердце города
День 22
Город Детства
Близ центральной площади
Главный проспект города был широк и располагался до самой центральной площади. Начинало темнеть. Я всё ещё не могла привыкнуть к тому, как же коротки становились дни. Но и застать дневной свет уже было редкостью.
Впереди находилась дамба, по бокам которой располагались тротуары. По центру шла широкая дорога. Впервые я видела её столь оживлённой. Пройдя столько городов, ни в одном я не встречала стольких людей, направляющихся к площади. Было ли это иллюзией? Но в один момент мне стало всё равно, ведь весь этот мир — сплошная иллюзия.
По дороге не только проезжали машины, но и проплывали лодки и корабли. Не будь мой разум и так затуманенным, я бы сошла с ума, увидев подобное. Этот мир действительно возможно сравнивать лишь со сновидениями, где всё было абстрактным, невразумительным и не поддающимся логике. Ведь морской транспорт передвигался по асфальту словно по воде. Или же асфальт настолько видоизменялся под давлением энергии транспорта, что становился иным, пригодным для передвижения подобных средств.
Лишь посмотрев в другую сторону, мой взгляд мгновенно был прикован необыкновенными пейзажами. Вплоть до самого горизонта мир был полон садов, высочайших статуй и храмов, красивейших сооружений. В небе горел алый закат. Этот цвет растекался по всему небосводу, чаруя своей красотой. Но линия горизонта покрылась Тьмой, которая, должно быть, с каждым днём расширялась и набиралась силы.
— Этот город такой, каким Вы его помните, мисс...
Слева от меня шагал тёмный силуэт в шляпе.
— Он намного прекраснее моих забытых воспоминаний, господин Дарк. Но насколько реальны эти завораживающие и пронзающие в самое сердце своей красотой пейзажи? Истинны ли они? Каков смысл, если всё, что я вижу здесь — лишь ложь и обман?
Затерявшись в подобных раздумьях, я была охвачена сомнениями. В них терялся интерес ко всему окружающему, словно нарисованному, пространству.
— Быть может, этот мир реален, но, возможно, и полон иррациональности, неподвластной восприятию человеческого разума. Да, пусть, даже если это иллюзия, созданная подсознанием, какая разница, когда Вы испытываете истинное удовольствие, всматриваясь в небо и очертания городов?
Впечатленная его словами, я замолчала. Быть может, он был прав. Но какими же несопоставимыми казались эти фразы с его личностью. Тёмная сторона души дарила мне надежду. Как противоречиво. Он словно приоткрыл дверь в свою душу. Но насколько она отделима от моей?
Я шла рядом с ним по тротуару, казавшемуся бесконечным. Сколько бы мы не шли и не бежали, площадь вдали не становилась ближе. Она лишь всё больше походила на несдвигаемый горизонт. Тогда господин Дарк взял меня за руку и оторвался от земли, потянув меня за собой. Я почувствовала некую лёгкость. Земля всё больше отдалялась от меня. Смотря вниз, я боялась упасть. Ветер проходил сквозь моё тело, словно я призрак. И всё же это правда. Здесь существовали лишь души, что приняли облик своих прошлых тел. Над землёй было так просторно и свободно, будто я выбралась из тяжёлых оков спустя тысячи лет. Господин Дарк вёл мою душу всё выше и выше, не останавливаясь и не оглядываясь. Это чувство полёта было непередаваемым. Казалось, я могла отдать всё, что угодно, лишь бы испытать его снова. Паря в воздухе, можно сбросить любое бремя с плеч. Даже груз вины порыв в небо способен облегчить. И всё же какими недосягаемыми казались небеса, но в то же время и земля стала столь далёкой...
Господин Дарк взмывал вверх и тянул за собой. Поднявшись над одним из зданий, мы опустились на крышу. Я опустила взгляд вниз с высоты многоэтажного дома. По телу пробежала дрожь. Не сумев удержаться на ногах, я присела, держась за поверхность. Позади раздались тихие шаги. Ко мне приблизился господин Дарк и присел рядом.
— Вы, верно, желаете знать, как долго я собираюсь трястись от страха, господин Дарк?
Он лишь приобнял меня, положив руку на моё плечо. Всматриваясь в его лицо, я не могла прочесть каких-либо эмоций. Глядя на него, всегда сложно было что-то понять, но я всё равно продолжала смотреть. Какие его слова и жесты были искренни? Какая улыбка правдива? И что она могла значить?
— Каждый ли в этом мире способен взмыть в воздух, подобно птице?
И вновь настал момент для моих постоянных вопросов. Но, признаться, меня успокоило присутствие господина Дарка. Я даже позабыла о страхе. Неужели меня пугало всё? Чудовищные создания, высота и даже подавленные воспоминания о своём прошлом? Это всё сковывало и ломало изнутри. Как же я могла побороть эту слабость?
— Вспомните человеческие сны, где каждый способен оторваться от земли и парить. В этом мире нет людских бренных тел, которые ограничивали Ваши движения и действия. Здесь нет ни гравитации, ни иных физических законов. Здесь существует лишь душа в непостоянном пространстве.
Вслушиваясь в его слова, я засмотрелась на горизонт, объятый красно-синим пламенем.
— Именно поэтому, каждый раз оборачиваясь, я вижу иной пейзаж? Настолько непостоянно пространство, что способно изменять не только объём территории, но и в корне менять основу ландшафта?
Всё вокруг от опустелых районов с забытыми покинутыми зданиями менялось вплоть до недосягаемых вершин гор вдали, внезапно появившегося моря и оживлённых улиц.
— Но почему неизменна та сторона?
Я указала на вид, что напоминал старую ветхую площадь.
— Главная площадь — это сердце города. Она не исчезает из поля зрения, потому что Вы в данный момент очень заинтересованы ею, тогда всё остальное кажется неважным и блекнет по сравнению с ней. Любой город славится своей центральной площадью. Именно на ней свершаются торжественные мероприятия, пируют в праздные дни, разделяют с ней свои одинокие вечера личных невзгод. И если погибает площадь, её разрушения ломают город изнутри, сгорает любая мимолётная надежда. Последней битве всегда уготовано свершится именно в сердце, дабы или же защитить его, или же погибнуть вместе с ним и с городом.
Чем больше я вглядывалась в ту площадь свысока, тем она становилась шире и красочнее. Небо стало темнеть. По всему проспекту зажглись фонари. Их шестигранная форма напоминала о старых позабытых прогулках в здешних местах. По улице шествовали горожане, их было очень много. Целой толпой они направлялись к площади. И как только первые ряды ступили на неё, и саму площадь озарил свет фонарей. Она сияла в разноцветных тонах. Исчезла её ветхость и ощущение старины. Это происходило в настоящий момент, и площадь ожила, сияя в ярких лучах воспоминаний.
— А у любого ли здесь есть сердце? И какова его значимость в сравнении с душой?
Повернув голову, я обратилась к господину Дарку. Было ещё одно в моей голове, что меня жадно интересовало. Я нескончаемо наблюдала его облик, скрывающий множество тайн, которые не могла познать.
— Сердца свойственно иметь лишь людям. Если же Вас интересует иной смысл этого слова, то наличие сердца действительно означает человечность и способность к сочувствию. Но так придумали люди, даруя этому понятию и иной смысл помимо биологического. Когда умирает сопереживание и любовь к ближним, человек вовсе не обрывает собственное существование. Он продолжает жить, хотя и наполняет свою душу Тьмой. Однако этот мир показывает, насколько противоречивы мои слова... Души есть во всех мирах и пространствах, но они могут быть и тёмными, и светлыми, и любыми. Чаще всего человек представляет собой смешение светлой и тёмной энергии. Именно поэтому души есть у всех. А отсутствие души означает лишь пустоту.
Заинтересованная его рассказом, я даже отвлеклась от вида мерцающей в свете огней площади и смотрела лишь на него.
— А есть ли у Вас сердце, господин Дарк? Или оно давно погибло, как и Ваша человечность?
Опустив взгляд, я считала, что он не ответит или же вновь будет витиевато отходить от подобных вопросов.
— Вы уверены, что не страшитесь моего прошлого, мисс? И не попятитесь назад, узнав его?
Приблизившись вновь, он шептал. Но его внезапная близость перестала казаться настолько пугающей.
— Страхи сдавливают Вас, но Вы всё же стремитесь раскрыть мои тайны, кажущиеся такими манящими. Я лишь жалею Вас. Как считаете, есть ли у меня сердце?
Слишком близко послышался его тихий смех, уже ставший для меня обычным.
Главная площадь
Господин Дарк вёл меня справа от толпы, чтобы я не терялась в ней. Вдали догорал алый закат, перемешанный с синими оттенками неба. Над площадью горели звёзды, и, казалось, будто лишь они освещали всё пространство вокруг. Души людей были наполнены радостью, об этом говорили их неугасающие улыбки. Я же почему-то была не способна улыбнуться им в ответ. Меня вечно что-то тяготило. На своих плечах я постоянно несла какое-то бремя.
Все души людей спешили на праздник — фестиваль огней. Я ничего не знала о нём, но, должно быть, это было каким-то важным торжественным событием для обитающих в этом городе душ. О чём они думали, размышляли? Какими заботами была наполнена их жизнь здесь? Могла ли я понять их? В окнах домов горел свет и готовился праздничный десерт. Считали ли они себя людьми? Или же знали, что затерялись между мирами?
— Они до сих пор думают, что люди, мисс...
Мне уже стало безразлично его постоянное погружение в мои мысли, что я даже не поворачивала головы в его сторону.
— Они не понимают, что навсегда потеряли своё бренное тело и существуют, забывшись в прошлом образе жизни. Но их не пугает эта действительность, потому что они мыслят иррационально, подобно самой этой действительности. Это сравнимо с ощущением пребывания во сне, где вся нелепая чушь кажется обыденной. Вы тоже так видели этот мир до тех пор, пока не приняли тот напиток в таверне. Этот напиток вовсе не имел цель — пробудить забытые воспоминания, это лишь стало следствием того, что Вы отринули ложное восприятие и начали вспоминать прошлое.
Теперь я воспринимала этот мир своим рациональным взглядом. Я вынуждена сторониться любого кошмара, взгляда и слова, способного пробудить во мне первобытный страх. Что может быть ужаснее, чем видеть этот мир насквозь? Столкнувшись с иррациональностью, воспринимать её здравым умом?
— Я ведь не просила Вас об этом, господин Дарк? Быть может, было бы намного лучше, если б я осталась в неведении. Возможно, здешние законы не настолько абсурдны и лишены здравого смысла. Я могла бы по-настоящему хоть раз за всё время своего существования насладиться тем, что живу. Но ради чего Вы лишили меня этого?
Голос резко опустился и наполнился печалью. Где-то позади и вокруг ликовали люди, но их смех был лишь размытым фоном. Суетившиеся мысли в голове заглушали все остальные звуки.
— Разве Истина Вам не дороже, мисс? Вы смогли бы жить, не зная своего предназначения, так Вы считаете? Но как бы Вы не хотели, никому от него не уйти...
Наклонив голову, он провёл пальцами по моим волосам. В то же время мои глаза не могли скрыть всю ту злость, что была направлена на господина Дарка.
— Вам приносит удовольствие наблюдать мои страдания и боль? Вы бы целую вечность смотрели на то, как я утопаю в бессилии и жажде смерти, господин Дарк?
Смотреть ему в лицо в один миг стало невыносимо, и я отвела взгляд.
— Память вернулась бы к Вам, независимо от восприятия этого пространства. Вспомните то чувство, когда Вы содрогнулись от необъяснимой тревоги, лишь увидев мой облик. От прошлого никому не сбежать, мисс...
Он заправил прядь волос мне за ухо, беспечно улыбаясь. Его взгляд был таким же, как всегда. Господин Дарк не казался искренним. И меня это злило. Ещё больше меня стала раздражать его ухмылка. И, дав волю своим эмоциям, я всё же ударила его по лицу. Его тёмный взгляд сменил улыбку на губах. Подобие тени схватило мою руку. Злость и ненависть сочилась из моих глаз. Руки были свободны. И я, полная некоего разочарования в своём спутнике, побрела ближе к центру площади, где не утихал шум толпы. Господин Дарк не стал мне препятствовать. Медленным шагом я отдалялась от него.
Что же наполняло его сердце на самом деле? Неужели ему безразлично осознавать, что он никогда и ни у кого не сможет заслужить доверия, лишь вызывая страх и ненависть у тех, к кому он когда-либо был близок?
Размышления всё же затерялись в шумной толпе. И я всё же столкнулась с ней, блуждая мимо давно потерянных между жизнью и смертью душ. Господин Дарк, казалось, спрятался в тени и следовал где-то рядом. Не обращая на него ни малейшего внимания, я засматривалась на ночное небо, в котором мерцали яркие звёзды. Затеряться в их красоте — единственное ли, что было способно вызвать приятные эмоции и чувство удовольствия? Когда последний раз, будучи живой, я радовалась и искренне улыбалась? Но из угла уже выглядывало бремя вины за убитых мной и справедливость, что я несла на своих плечах. Ради этого я жила? И не была ли моя жизнь напрасной? Однако поздно стало рассуждать о столь забытой и утраченной возможности что-либо исправить. Я уже не принадлежала тому миру. Теперь я вынуждена целую вечность скитаться с собственной тенью по миру раздора и Хаоса.
Я позабыла, где нахожусь. Раздумья окунули в море вечных сомнений, когда как они стали бессмысленны. Бессмысленность правила этим миром. Всё вокруг было лишь дешёвым маскарадом, в котором не было ни капли искренности. Так я считала. Я сочла непостоянство пространства за лживость и обман.
Пытаясь вырваться из тесного скопления душ, я вырвалась к краю площади. Там было спокойно и немноголюдно. Так мне казалось.
— Ваши мысли полны отравленных сомнений о прожитой жизни, госпожа Кэрринфер.
Вновь передо мной предстал тот, кто допрашивал меня в башне стражей. Его лица я не могла забыть. Но имя, пускай, запомнилось уже здесь, однако я пока не способна воссоздать его роль в той жизни, что позабыла. Он преследовал меня, минуя столько городов, но снова встретил здесь. В городе, где прошло моё детство. Быть может, не напрасно я вернулась сюда, чтобы возродить память о том, что сделало меня той, кто я сейчас? В чём моё предназначение, существуя сейчас между мирами и пространствами? Но было ли время для поиска подобных ответов?
Меня сковали тёмные путы, что не позволяли двигаться. Торжество на площади продолжалось. Горели фонари, мерцали звёзды, в небе взрывался фейерверк. Души неугомонно суетились, заполняя пространство своими разговорами. Где-то вдали на небольшом возвышении играла чарующая музыка. Мне казалось, я слышала её раньше. Люди спешили к её источнику, чтобы насытиться представлением. Вся площадь сияла.
А мне оставалось лишь замереть, не способной не то, чтобы пошевелить пальцем, а даже отчаянно закричать.
— В этом мире страх пленяет изнутри, госпожа Кэрринфер. Вы боитесь, потому и скованы, потому не можете произнести и слова. Здесь каждая мысль, каждый страх способен материализоваться. Удивительно, как Вы с подобным восприятием смогли так долго продержаться. Очевидно, Ваш спутник — чёрный дух с небывалой украденной силой и властью. Только какова причина, по которой он верно служит Вам?
Страж кружил из стороны в сторону, то приближаясь, то отдаляясь. Ему не приходилось даже утруждаться, чтобы задержать меня.
— Вы, верно, слишком долго ведёте охоту за ним, не так ли, сэр Сайвент? Вы думаете, он явится за мной сейчас? Ведь Вы изначально искали не меня, а чёрного духа? Он является самой глобальной угрозой для равновесия этого мира?
Подойдя поближе, мистер Сайвент остановился.
— Вы даже не осведомлены о его личности?
На его лице едва можно было уловить насмехательство и презрение над моим незнанием.
— Он не придёт. Но если Вы ответите мне на один вопрос, я приведу его сюда.
Страж, не сдержавшись, рассмеялся подобно чёрному духу.
— Вы, верно, хотите знать, что же представляет из себя его чёрная сущность, госпожа Кэрринфер? Ведь он никогда не расскажет о своём прошлом...
Наклонившись, страж подставил к моей шее пистолет.
— Вам не сбежать отсюда, госпожа Кэрринфер. Повсюду наблюдают стражи. Без любых условий Вы всё равно отведёте меня к чёрному духу. Пули и любое оружие стража принесёт нестерпимую боль, которая разольётся по всему телу. Одним выстрелом в затылок я лишу Вас головы. Вы не перестанете существовать, но познаете адские страдания.
Его шепот будто вливался в моё тело. Спрятавшись за моей спиной, он приказал мне вести его к чёрному духу. Дуло пистолета неприятно натирало затылок. Куда я должна была его направить, если сама не знала, где господин Дарк?
Но мои сомнения тут же развеялись, когда от места представления раздались выстрелы. Началась стрельба. Я остановилась и почувствовала, что мне больше ничего не угрожало. По крайней мере, от того стража. Вдали слышались неумолкаемые крики и мольбы о помощи. Ничем нельзя было их приглушить. Я стояла, не двигаясь. Чёрные путы были неподвластны. Меня охватил ужас происходящего. Ведь я уже видела это прежде. Давным-давно, когда настал день прощания с этим городом. Испуганные искривлённые до ужаса лица, море крови, молящие крики о спасении... Эта картина застыла в моём сознании или, быть может, в далёких глубинах подсознания. Она вырвалась из пучин Ада, чтобы вновь сбросить меня вниз, в ту чёрную бездну... Я вновь не могла двигаться. Но, вглядываясь в те мертвые лица, что совсем недавно были наполнены радостью и светились неподдельной улыбкой, я искала в себе силу. Горы обезжизненных тел вызывали лишь ненависть. Не скорбь стала моим спасением, а злоба на несправедливое лишение жизни невинных. Кровь сливалась с грязью. Черно-красные оттенки мозоли глаза, и наполняли душу злостью. Я ненавидела себя за то, что не способна уничтожить грязь этого мира, в котором жила. Я также ненавидела тот мир за всю жестокость и боль, что он мне причинил.
Вокруг меня вспыхнуло алое пламя и заслонило глаза. Казалось, оно покрыло всё моё тело. Оно избавило меня от чёрных пут, в долю секунды испепелив их. Я чувствовала огонь ненависти, что пожирал меня изнутри, но также и давал силу, способную изничтожить Тьму. Алое пламя объяло меня. Я ступила вперёд и, не останавливаясь, следовала дальше. Мимо меня бежали люди с болью во взгляде, с болью в сердце. Чем дальше я продолжала идти, тем больше я видела мёртвых тел. Кто-то из них ещё был жив, кто-то — нет. Но все они были мертвы, их души уже не забудут этот ужас. Они умирали в луже крови и грязи в тяжёлых муках, покалеченными и осознающими, что больше не увидят Свет.
Пройдя ещё пару метров, я подошла к месту, где всё ещё продолжалась стрельба. Я на некоторое время спряталась за столбом, чтобы пронаблюдать действия врага. Я была готова убить снова. Увиденное пробудило жажду воздаяния, как когда-то при жизни. Неужели это произошло настолько давно?
Тяжёлый взгляд невольно устремился в сторону, где два силуэта, державшись друг за друга, тщетно пытались покинуть площадь. Быть может, они всё ещё надеялись спастись. Но было ли это возможно?
Два мутных силуэта тяжёлыми шагами направились в мою сторону. Возможно, кто-то из них уже был ранен. Вновь обернувшись, я заглянула им в лица, и на меня обрушилось осознание. Они до боли были мне знакомы. До такой боли, что я не хотела этого признавать. Я не желала признавать, что снова вижу отца и мать.
Звуки выстрелов не прекращались, и тогда прямо на моих глазах пули прошли насквозь тех двух силуэтов. Брызги крови покрыли грязную землю. Их тела рухнули. В последний миг я увидела их тяжкий взгляд. Взгляд неминуемой гибели.
Это была больше не холодная ненависть, что правила мной. Тогда мной завладела горькая злоба и чувство одиночества. И в нём я не чувствовала силы, в нём была лишь слабость. Огонь ненависти потух, сердце содрогалось от боли. Упав коленями в землю, я не могла встать. Голова невольно опустилась. И тогда я поняла. Сила может быть дарована лишь холодной ненавистью, зародившейся изначально в равнодушии. Это должно быть одинаковое отношение ко всем, без предвзятости и привязанности к кому-либо. Пороки всех равны. И грусть ничтожна, если она не способна истребить Тьму и первопричину боли.
Многие мстили из ненависти к убийце своих близких. Но в этой причине нет объективности, и порой она сама может закопать в землю. Таким взглядом не увидеть всей картины мира. Не понять эти две стороны. Быть может, одна из них всё же была достойна смерти? Привязанность к кому-либо не позволила бы решать рационально. Истинный путь должен быть холоден и закрыт для мыслей из сердца. Истина всегда равнодушна, и не имела сторон. Потому её до сих пор не могли отыскать. И не отыщут вовеки веков, пока каждый будет уверен в собственной Правде.
И согласно моим рассуждениям я, как и все, не права. И никогда не смогу быть права, потому что я была человеком.
Рядом всё ещё падали люди. Звуки выстрелов звенели где-то на фоне моих мыслей. Туман заслонил мои глаза. Кто-то взял меня за руку и потянул за собой. Мне казалось, что я знала этот чёрный силуэт в плаще.
— Который раз на Ваших глазах погибают люди и их души, миледи.
От спутника послышался тихий смех.
Завернув за угол, я осознала, что оказалась совершенно в другой местности.
День 23
Ночь
Задворки
Эта местность отличалась от площади, но не по образу, а по атмосфере. Площадь была шумной и открытой, где любые угрозы можно было заметить издалека. Или же та местность лишь создавала такое впечатление. В глубинах же города среди жилых домов таилось чувство тревоги. Оно не отпускало ни на секунду, особенно в ночи, когда огромная луна царила в небе.
Меня вёл за собой тёмный силуэт. Память подводила, я никак не могла воссоздать его личность. Это был господин Дарк? Лишь он мог спасти меня? Или же нет?
Его рука, что тянула меня, была другой. Без единой частицы пепла. Его голос не тот, что я привыкла слышать. Его обращение ко мне "миледи"... Кто-то нарочно не оборачивался и не показывал своего лица.
Вырвавшись, я затормозила. Практически сразу незнакомец тоже остановился, но стоял спиной. Местность напоминала широкий двор. По центру мощеной дороги был расположен, должно быть, уже давно разбитый фонтан. По сторонам стояли дома, но настолько обветшалые, что вряд ли там могли жить даже души.
— Куда бы Вы не пошли, я всё равно найду Вас, миледи...
Слегка обернувшись, незнакомый силуэт засверкал красным цветом глаз. Их сияние ослепило меня. Я вынула кинжал и тут же подбежала к нему. Но он успел остановить мою руку и прижал меня к ближайшей стене дома. Спина почувствовала не только боль от удара, но и холод старых кирпичей. Дрожь пробежала по всему телу.
— Вы украли этот кинжал у чёрного духа, не так ли, миледи? Он способен повредить мою душу в отличие от других бесполезных орудий. Но всё же ему не сравнится с оружием стражей.
Лезвие кинжала источало чёрную энергию, парящую над ним в виде дыма.
В голосе и поведении того незнакомца с красными глазами ощущался некий задор. Словно он считал погоню за мной лишь игрой и ничем более. Но его преследования всегда были слишком пугающи.
— Это ведь Вы преследовали меня всё время? Тяжесть Вашего взгляда я постоянно чувствовала? Вы похититель душ? И на что Вам сдалась такая бесполезная и слабая душа, господин?
Он всё ещё сдерживал мои действия, впиваясь ядовитым взглядом.
— Ваша душа стоит больше, чем весь этот мир, миледи Кэрринфер...
На его лице вдруг заиграла будто бы незатейливая улыбка.
— Неужели душа здесь настолько опущена в сравнении с духовными ценностями, что известна её цена? Насколько же она несущественна и бесполезна, что способна продаться?
Меня больше поражало, что в мире, подобном этому, существовала валюта. Ведь всюду царил Хаос и Иррациональность — две главных стези, дополняющих друг друга. Ведь там, где разрушено всё, какое возможно построение экономической системы? Или же валюта была столь абстрактна, как и весь этот мир.
— Единственное, что ценно здесь — это души, миледи. И всё, что ценится в них больше всего, — это сила и власть, которой они обладают. Ни за какие звонкие монеты и блеск золота, которыми забиты головы людей, не купить душу, полную сострадания или же чистой ненависти. Грязная ненависть есть у всех, потому она не представляет ценности. Вы ведь знаете различие между ними?
Резко поворачивая голову, наклоняя её раз за разом, похититель душ болтал без умолку. Казалось, что у него можно было узнать что угодно. По его увлеченному лицу я догадывалась, что собеседников или же, вернее сказать, слушателей его историй у него не было давно.
— Должно быть, чистая ненависть несёт в себе определенную идеализированную цель? Грязная же перемешана с иными пороками такими, как гордыня, жажда власти, отчаяние? Но моя душа полна грязной ненависти, как она может быть настолько ценной? Неужели она ценнее души хозяина этого мира?
На последний вопрос он отвечать не стал, и вновь начал тираду о ценности, обесценивании, размытых Идеалах. Этих вопросов вполне хватало и в рациональном мире. Должно быть, все пространства разрывались от подобных теорий, ненайденных истин.
— Вы всегда так разговорчивы с теми, за кем охотитесь, господин?
Пока тот маньяк увлечённо вёл свой пылкий монолог, он позабыл о сдерживании моих действий. И его натиск стал ослабевать.
— Моё имя — Фокс Рэдсайд. Я профессиональный похититель душ. Если Вам потребуются мои услуги, Вы можете непременно обратиться ко мне, миледи. Правда к тому моменту Вашу душу, скорее всего, уже развеют и превратят в чистую энергию.
Его образ маньяка портился и искажался. Чудаковатое поведение и легкомысленный смех отражали его, как беспечного человека. Однозначно, он любил представления. Все те прошлые сцены преследования вводили меня в ужас. Но, наблюдая на него за кулисами этого шоу, я могла разве что разглядеть в нём шута. Внезапный истерический смех несколько пугал.
— А есть возможность обратиться к Вам за информацией, мистер Рэдсайд?
Напрочь отвлекшись, он стал жестикулировать руками. В то время, как я собиралась вонзить в него кинжал, чтобы сбежать. Мои движения были стремительны. Лезвие почти настигло свою цель, но остановилось прямо перед его телом, когда он вновь остановил мою руку одним движением. Господин Рэдсайд предугадывал все действия. Приблизившись, он обернул свою речь в чересчур заигрывающий тон.
— За крайне ценную информацию я беру плату, миледи. А ценность определяется тем, насколько собеседник заинтересован этой информацией.
Его улыбка расстилалась по всему лицу.
— Вы ведь видели то, что видела я, не так ли? Потому и воспользовались шансом под видом спасения из одной пропасти привести меня в другую?
Крик раздавался прямо в лицо ненасытному маньяку. Как бы я ни пыталась, сил не хватало, чтобы высвободиться из сдерживающих рук. Я падала духом, мирясь с отчаянием. Мне не пересилить своих врагов, тем более, не одержать над ними победу. Не познать этот мир, не спасти души в нём. Не одолеть хозяина мира. Действительно, кем он был? Кем возомнил себя этот человек, позволяя существовать в собственном мире подобной жестокости? Придумывая абсурдные законы, он не заботился о душах, обитающих здесь. Он защищал лишь свои выдуманные Идеалы, создав стражей и позабыв о контроле порядка. Можно ли обвинять его в Хаосе этого города? Никто никогда не видел лица хозяина и создателя мира. Насколько велика эта тайна?
— Вам не убить хозяина мира, миледи...
Я даже не успела подумать об этом... Хотя именно к такому заключению шли мои мысли. Господин Рэдсайд был довольно проницательным, что пугало в его личности ещё больше.
— Вы знаете, кто он?
Отведя взгляд, чудаковатый похититель душ будто хотел уйти от ответа.
— Никто не знает, кто он. Таковы законы этого мира, миледи...
— Издавна законы нарушались всегда, во всех странах и пространствах. Если Вы не знаете, то кому-то известна его личность... Каким бы властным и жестоким он ни был, души не должны страдать от вечной боли. Кто ещё может взять на себя эту роль — убить хозяина мира? Мне уже не сойти с этого пути.
Я чувствовала, как моя душа вновь наполнялась ненавистью. Тело вновь объяло красное пламя.
— В Ваших глазах горят огни переполняемой силы... И она поистине безгранична.
Мистер Рэдсайд на некоторое время замер погруженным в мой взгляд. Некое очарование выявлялось на его лице. Похитителя душ стало пожирать пламя, и ему пришлось убрать руки. Он не мог больше удерживать меня.
— Если Вы так сильно жаждите отыскать хозяина мира, Вам стоит расспросить чёрного духа, что сопровождал Вас, миледи. Он многое знает об этом мире, но вся его история переплетена тысячелетними тайнами.
Его шёпот доносился сквозь призму предостережения. Стало быть, мой тёмный спутник был ему неприятен.
И в тот момент, когда он приблизился, чтобы ещё что-то сказать, в тело маньяка на лету вонзился меч, пронзив его насквозь. Мистер Рэдсайд начал истекать кровью, оперевшись мне на плечо. Я отошла в сторону, и он рухнул вниз, схватившись за рану. Огонь, что некогда окутал меня с головой начал темнеть и поменял оттенок на более холодный. А потом и вовсе исчез.
Я подняла глаза и увидела впереди чёрный силуэт, что медленно приближался. За спиной по ветру развевался чёрный плащ. Лицо было скрыто за чёрной потрёпанной шляпой.
— Как долго я искал Вас, мисс...
На губах тут же промелькнула знакомая ухмылка. За мной явился мой верный тёмный спутник. Я сама нарекла его именем — господин Дарк. Мои чувства граничили между радостью и подавленностью при виде его снова.
Рядом кашлял кровью стоявший на коленях похититель душ. Я невольно повернула на него голову.
— Ваши глаза отражают страх, но они же раскрывают и Вашу жалость по отношению к нему. Стало быть, даже такой прогнившей душе, как Ваша, не удалось подавить в себе человеческие чувства к живому, мисс.
Господин Дарк подошёл к мистеру Рэдсайду и достал из его тела меч. Похититель душ кричал от жуткой боли.
— Но он не может умереть, ведь так?
Я постоянно блуждала в сомнениях. Казалось, что в тот момент мой голос задрожал.
— Вы правы. Не за чем жалеть упавшее тело. В этом мире похитители душ очень искусны, заполучить желаемое могут лишь те, кто достаточно властны. Я не способен убить его.
— А он способен убить Вас, господин Дарк?
Раздался смех. Мистер Рэдсайд заливался безумным хохотом.
— Господин Дарк? Теперь это Ваше имя? Вы чёрный дух, у которого есть имя? Я поражён. Насколько же тесны Ваши взаимоотношения?
Не понимая отчего, я была несколько смущена его последним вопросом. Тогда господин Дарк приблизился к нему и прошептал, едва ли я расслышала его слова.
— Настолько, насколько могут быть взаимосвязаны светлые и тёмные стороны человеческой души с самим человеком...
Господина Дарка объяло чёрное пламя. Мистер Рэдсайд был ещё слаб, и лишь падал в грязь. Но на секунды и вокруг его тела загорался огонь, он был ярко-оранжевого оттенка. Я видела перед собой энергию, которая воплощалась огнём. Насколько величественной она обладала силой, нельзя было представить. Я чувствовала её тяжесть даже на расстоянии. Эта властная сила давила намного сильнее, нежели в той жизни гравитация. Под ней прогибалась сама земля. Камень на ней раскололся. Под ногами двух силуэтов образовалось небольшое углубление. Всё казалось перед ней ничтожным. И каким слабым существом был человек при жизни, не имея возможности воспользоваться ею. Это и есть та сила, которая скрыта в любой душе.
Не начав битву, мистер Рэдсайд всё же упал без сил. Возможно, то ранение было серьёзным и истощило его энергию.
Господин Дарк повернулся ко мне, подняв свой тёмный взгляд, способный пожирать само пространство. Его пламя исчезло. Но позади себя я почувствовала дуновение ветра, и в одно мгновение к моему горлу было приставлено лезвие. Его холод пронзил всё тело.
— Этот кинжал некогда принадлежал стражу и обладает силой, способной обратить душу в прах, миледи. И потому я бы советовал Вам не дёргаться.
Похититель душ способен обмануть чёрного духа. Он намеренно сделал вид, что ослаблен, чтобы притупить наше восприятие. И затем с небывалой скоростью схватил меня, приставив к шее лезвие.
— Размышляя о многом, как Вы считаете? Каково предаться забвению? Кому уготовано навечно сгнить во мраке, а кому решать, чего достойна та или иная душа? Справедливо ли распределены эти силы, господин Дарк?
Тёмный спутник замер, он внимательно наблюдал за действиями мистера Рэдсайда.
— Насколько Вам дорога эта душа, господин Дарк?
Маньяк произнёс это громким шепотом, что его голос казался хриплым. Тут же раздался выстрел. Я боялась обернуться. Кинжал упал вниз, раздался звон его удара о камень. Тело похитителя душ рухнуло следом. В одно мгновение господин Дарк достал револьвер и выстрелил маньяку в голову. Из дула оружия пошёл дым. Тёмный спутник в плаще тут же приблизился и, взяв меня за руку, потащил за собой.