Глава VI . Замкнутый круг
День 12
Всё пространство вокруг было окутано густым туманом. Не было видно ни домов, ни дороги. Любые звуки покинули то место, похожее изначально на руины, где я оказалась когда-то впервые. Я направилась по прямой, в поисках живых очертаний, которые были слишком большой редкостью для этого мира. Рядом со мной блуждал господин Дарк, кого я стала вспоминать ещё быстрее, нежели прежде.
— Вы подавлены, мисс?
Мои руки дрожали, и это было сложно не заметить.
— Почему этот мир отражает подавленные воспоминания? Я давным-давно пожелала забыть их. Всё, что происходит здесь, словно хочет уничтожить меня.
В моей голове эхом отдавались старые голоса. Они не давали мне покоя, где-то на дне моей чёрной души плакал ребёнок, которого считали недостойным нахождению в обществе. Презрение ко мне накапливалось годами. И ненависть к себе росла, заполняя всё пустое пространство внутри.
Тёмный спутник положил мне руку на плечо и шёпотом произнёс:
— Всё, что бы ни случалось здесь, всегда было направлено на то, чтобы убить Вас... Вы ошибаетесь, если считаете, что Вы стали существовать для этого мира с момента Вашего недавнего появления здесь. С самого рождения здесь накапливались самые сокровенные желания, чувства, эмоции, воспоминания, то, что Вы никогда не сможете скрыть от себя, что будет вечно преследовать Вас, пока Вы не отпустите это самостоятельно, а не с помощью медикаментов. Как много раз Вы забывали свое прошлое, мисс?
Он произносил это с некой надменностью, обвиняя в неправильном решении.
— Боюсь, мне и не вспомнить самой.
Сквозь боль, затесавшуюся от жалости к самой себе, я решила лишь глупо улыбнуться в ответ.
— Что Вы видели на той старой территории позади театра, мисс?
Чем больше мы блуждали в тумане, тем смутнее становились раздумья и воспоминания. Одна лишь боль, что окутала всё моё тело, продолжала докучать и будто остриём лезвия наносить порезы.
— Как Вы утверждали ранее, Вам известна вся моя жизнь с самого рождения, не так ли, господин Дарк? Вам ли не знать, что мне пришлось пережить. Вы бы сами не избрали путь забвения?
Я оборачивалась на него изредка, и то с укором, обороняясь от его обвинений. Он же, наоборот, не отводил глаз от моего лица. Каждый раз, оглядываясь, я видела, как он постоянно стремился поймать мой мимолётный взгляд. Но тёмный спутник смотрел без затаившейся злости, а скорее с сочувствием, которого, казалось бы, не существовало в его душе.
— Никогда Вам, мисс, не познать мою участь!
Его выражение лица резко переменилось. Взгляд стал холоден, тон голоса — резок. Что было в его душе и прошлом настолько ужасного? Почему с пережитыми событиями в своей жизни я не могла понять его? Разве что он страдал целые тысячи лет, а мне не удалось прожить и полвека...
Туман становился всё гуще и гуще, будто мы плутали в собственном разуме, не способном развеять наши сомнения, не способном прекратить вечные скитания по замкнутому кругу и бытия, и небытия...
— Я знаю, что с самого детства Вас окружали лица, смотревшие с ненавистью и злобой. Их взгляд твердо запечатался в памяти. Вы не способны были обрести друга. Никто не мог ни защитить, ни заступиться. Все кровожадной толпой лишь кидались на Ваше безобидное существование... Никто не способен был спасти Вас от одиночества в обезумевшей толпе ненавидящих Вас. Для детей это стало развлечением — корить и обвинять, клеймить прозвища, что преследовали до самой смерти, а порой и определяли дальнейшую судьбу... Но что сделало Вас больной, мисс? Распространено лживое мнение, что дети святы и невинны... Но ведь всегда есть то, за что клеймят, не так ли?
Тёмный спутник заставил душу встрепенуться вновь. В памяти всплывали старые сцены из прошлого, наполненные глубокой печалью и тяжёлыми размышлениями.
— Возможно, с самого начала я избрала неверный путь своих мировоззрений. Желая закрыться от мира, я поздно осознала, что это приведёт к тому, что мир начнёт изгонять меня. Но люди рождаются больными с иными взглядами или же судьба только и ждёт, чтобы уготовить для нас проклятье на всю оставшуюся жизнь?
Мы шли всё дальше, не находя ответа...
— Вы считаете, с самого начала избрали путь иллюзий? Уничтожив доверие ко всем существующим людям, Вы создавали собеседников в своей голове. В каком-то смысле Вы создали и меня... Вы, должно быть, не верили в преданность и достоинство этого мира никогда. Но что-то всё равно перекинуло на эту сторону раздумий.
Он что-то томил в своих словах изначально, постоянно подводя к какой-то неведомой тайне, которую мне никогда не вспомнить.
— Вам дано знать больше, чем мне. Зачем же я "создала" Вас?
Я лишь слепо слушала его речи, не отрицая и не врезаясь в дискуссии.
— Вас предал человек, который обычно в жизни является изначально одним из главных и близких. Когда нет понимания в родных, человек по своей природе ищет понимания во внешнем мире. Но Вас окружала лишь та непонимающая Вашего горя часть, которая не верила, считала такое невозможным. Они не столкнулись с подобным. И не найдя понимания ни в одной части окружавшего мира, Вы от безысходности стали искать понимания и поддержки в себе. Но где найти её в себе, если душа была наполнена до краёв лишь ненавистью? Я пришёл к Вам не по своей воле. И даже не по Вашему зову. Я явился тогда, потому что таковы законы миров. И уже явившись однажды, я не смог покинуть Вашу душу, потому что так сложилась жизнь. И это не исправить.
С горечью в голосе он словно проклинал самого себя. Господин Дарк более не искал мой взгляд, а потерянно искал невидимый горизонт. Большую часть лица скрывала огромная шляпа, которую он вновь надел, быть может, скрыть боль, что застыла в его глазах.
Туман понемногу начал рассеиваться. Стали появляться очертания пыльной дороги.
Город Оков
Туман рассеялся. Вдали стали видны очертания зданий. Рядом обречённой толпой шли люди с поникшими взглядами, смиренно опущенными в землю. Та тропа казалась бесконечной. Я блуждала по ней в том же направлении, что и все остальные. Что их вело? Собственная воля? Но почему их лица были настолько истерзанными, а одежды — грязными? Силуэты, сгорбившись, измученно шли вперёд, не оглядываясь на боль и усталость.
Вокруг я лишь видела широкую тропу, окружённую горами земли по краям. Вдали всё ещё густел туман. Та дорога была подобна замкнутому кругу, из которого не выбраться...
Шаг тех бродяг замедлялся. Я ступала за ними, не торопясь. Воздух словно тяготил плечи. Само время будто не желало двигаться дальше, страшась ещё более худшего, чем есть сейчас.
Та усталость и меня заставила опустить голову, но шорох резких шагов приковал моё внимание. Один человек, сорвавшись с места, ринулся к горе земли, что ограждала дорогу. Но сколько бы мы не шли, те горы не заканчивались. Тогда тот человек стал взбираться наверх. Его лицо отражало лишь дикую злость от поработившей скуки и тоски вечных скитаний. Он был олицетворением всех наших эмоций и желаний в тот момент. Но каждый раз, поднимаясь выше, он падал. Его голова всегда была опущена в землю. Глазам не дано видеть ничего кроме тщетных попыток покорить недостижимую высоту.
Как только ему удалось подняться выше, почти на самую вершину, позади меня раздался шорох заряженного оружия. Мимо покорившего вершину человека пролетел кривой кинжал, слегка зацепив его ногу. Он дернулся и всеми возможными усилиями карабкался дальше. В моей голове промелькнула мысль — помочь ему. Я вытянула вперёд руку, но господин Дарк тут же опустил её, лишив меня любой возможности вмешаться в ту сцену. Из-за незримой стороны горы выглянул тот, чей вид выдавал в нём стража города. В руках он держал оружие, нацеленное на стремящегося вырваться из замкнутого круга бытия. Его одеяния были подобны полицейской форме. Раздался выстрел, за ним последовали и десятки таких же. Стражи появились из тумана, охраняя всех запертых на том пути.
Раненое окровавленное тело повалилось вниз на пыльную тропу, испарив всю храбрость из наших сердец — идти наперекор приказам. Это было тщетным. Всё, что творилось в мире, оставалось лишь принять как данность и не противиться судьбе. Но за что такая участь?
— Они должны веками следовать по этой тропе, не зная покоя и других путей, мисс. Вы ничего не можете изменить...
Господин Дарк не позволял мне вмешиваться. Сколько бы раз я не пыталась, разве имело ли это смысл?
— Неизбежность — это то, с чем стоит смириться? Неужели несущественна борьба за право быть свободным от любых оков, господин Дарк?
Мой голос несколько повысился от бунтовавшего в душе несогласия. Моему спутнику пришлось заглушить мои слова. Став позади, он прикрыл мне рот. Вновь я чувствовала то прикосновение пепла.
Нас окружали стражи той тропы, теребя в руках оружие. Они словно смотрели насквозь в поисках злых несогласных умыслов людей.
Мы долго блуждали. Тот путь казался целой вечностью. Дни и ночи сменялись бесконечно. Солнце и луна словно слились в одно целое. Что же способно было это развеять? Только смерть, именуемая здесь забвением.
Силы стали покидать меня. В тот момент я чуть не рухнула на землю, но меня подхватил тёмный спутник, кто шёл всегда рядом.
Наплевав на абсурдные законы этого города, я собрала в своей душе последние силы и направилась к краю дороги, к горе земли, что служила оградой. Но вслед за мной побрёл и тот, кому всегда суждено быть рядом.
— Вам не стоит противиться их воле, мисс.
Господин Дарк встал на моём пути, скрестив руки. Его настрой был серьёзен, как обычно. И лицо не знало эмоций.
— Разве смерть в этом мире не миф, господин Дарк? Что Вас пугает? Вы готовы терпеть это насилие? Это хуже, чем избиение, это принуждение к самоистязанию. Мы сами убиваем себя бесконечными скитаниями по одной и той же дороге. Скука овладевает нами и спустя время мы уже сами пожелаем умереть, лишь бы не продолжать этот бессмысленный путь.
В тот момент именно усталость завладела моим разумом и желание смерти стало слишком привычным. Я была готова умереть и дважды.
— Всё, что бы Вы не сделали, не поможет Вам. Смерть или же её отсутствие здесь не важно. Когда весь мир охотиться на Вас, стоит быть осмотрительнее и поступать более разумно.
Я сжала кулаки от нетерпеливого желания скорее побороть собственное бессилие.
— Разве здесь что-то поддаётся здравому смыслу? Рациональность забыта этим миром, Вы сами утверждали, что это место — подобие бесконечного сна.
В небе царила ночь. Звёзды сверкали разноцветным пламенем. Подобного мне не дано было увидеть в той прошлой жизни. Подняв голову, я не могла оторвать от того зрелища глаз. Звёзды падали и сверкали, озаряя тёмные неизведанные земли. И я одна из тех, кто заблудилась между жизнью и смертью в этих тёмных неподвластных мирах.
Что мне делать? Как поступать, когда я сама избрала такой путь? Познавать ли мир, что ополчился против меня? Как мне усмирить все те угрозы и преграды, что тормозили мою дорогу?
Внезапно от раздумий меня отвлекла насмешка. Я повернула голову. Какой же привычной стала его ухмылка... И необычайно близко она мозолила мне глаза...
— Лишь Ваше желание имеет смысл, пока оно остаётся таковым...
Я смирилась с тем, что любые мои мысли будут прочитаны им...
— Но одно лишь желание сможет вывести меня отсюда? Вы наверняка скажете, что достаточно верить в то, чего жаждешь? Но как вера способна противостоять целому безжалостному миру?
От нескончаемых эмоций мне только и хотелось прогнать своего спутника прочь. Но он раз за разом блокировал мои движения руками, впоследствии стиснув их настолько, что я была не способна высвободиться.
— Зародившаяся вера в привычном нам мире некогда заполонила разумы многих людей, образовав слишком много ответвлений. Всё нам известно о них. Но никому не дано знать, какая из них истинная. Ради неё народы воевали, каждый из них защищал своё видение мира. Имело ли это смысл — этот вопрос никогда не найдёт ответа.
Господин Дарк стоял передо мной, до боли сжав мои руки. Мне оставалось лишь в молчании прислушаться к тому, что он изрекал. Его слова проникали в голову подобно реке, впадавшей в море, не властное над тем, что вливают и чем засоряют его.
— Мне по большей мере безразличен этот мир и его устои. Я Ваш спутник, и мне суждено лишь оберегать Вашу душу, мисс. И чтобы ни случилось, в какой Ад Вам бы ни пришлось пасть, я проведу Вас сквозь пламя этой тёмной пропасти навстречу сияющему солнцу...
Наклонившись, он шептал, пока я утопала в темноте. Она порабощала моё видение. Я медленно теряла все ощущения, падая вниз. Последнее, что я чувствовала, это его объятья, которые отличались несвойственной ему теплотой.
Госпиталь города Оков
Предположительно день 20
Я очнулась в белом помещении. Открыв глаза, я видела перед собой лишь белый потолок. Время от времени он казался не столь существенным, потому что спустя некоторое время я уже наблюдала проплывающие мимо облака, которые в дальнейшем сменило бескрайнее голубое небо. Всё в этом мире было абстрактным, ничего непостоянно, лишь мимолётные моменты, быстро сменяющиеся ощущения, которые всё время искажались от теплоты к холоду, от глубокой темноты к яркому свету, от ненависти к тому, что можно было бы назвать приятным.
Очнувшись, изначально я чувствовала, как нахожусь в теплой постели, но после это ощущение сменилось на то, что я лежала на твёрдом холодном полу. И первое чувство, казавшееся мне более приятным, более не возвращалось. Я была равнодушна. Мне не хотелось вставать, к чему-то следовать, у меня даже не было желания находиться в этом мире. Тогда я впервые поняла, единственное, что способно было меня пробудить — это встреча с господином Дарком, каким бы ни было его настоящее имя. Это была не привязанность, а одна из малочисленных возможностей добраться до истины этого мира. Он — единственный, кто меня защищал, пусть, и неизвестны его мотивы и помыслы. И можно ли назвать мою душу достойной его защиты, если после всего я не могла проникнуться к его личности доверием?
Попытавшись подняться, я ощутила своё бессилие. Оно заставило меня рухнуть вновь вниз.
— Дорога изрядно утомила Вас, мисс. Вам стоит восстановить свои силы, если Вы не желаете утонуть в отчаянии и злости.
Без малейших сил я раскинулась на полу, не в состоянии даже поднять рук. Удивительно то, что я могла моргать. Веки казались слишком тяжёлыми.
— Если в этом мире нет физических тел, то почему же настолько бессильна моя душа, что не способна подняться?
Издали я увидела человеческий силуэт, скосив взгляд. Он стоял поодаль от меня, наблюдая за другими, кто также лежал, неспособным пошевелиться.
— Вы, верно, не так давно в этом мире, но довольно многое Вам уже стало известно... Этот мир полон душами людей, заблудившимися между жизнью и смертью. Здесь действительно нет людей, есть лишь души, которые приняли людской облик по старой памяти. Но неужели Вы считаете, что душа не обладает никакой силой, чтобы не упасть от её недостатка?
То помещение казалось то огромным, то слишком тесным для всех тех лежащих тел. Тот человек осматривал их, приближаясь к каждому по очереди. Никто из них не был в сознании.
— Все, кто жил, познал это душевное бессилие, способное сломить и тело. Когда нутро пропитывает ледяная режущая, подобно стеклу, боль, наша оболочка ничего не может изменить. Порой даже заставляя терзать самих себя, дабы притупить душевную рану.
Тот человек приблизился к моему беспомощному, так называемому, образу тела. Обхватив голову, он стал будто всматриваться вглубь моих глаз. Его взгляд небесно-голубых глаз казался слишком пристальным. У меня в памяти всплыли чуть ли не все недавние произошедшие события. Осматривающий замолчал.
— Кем Вы являетесь здесь, господин? Вы врач? Но так ли значимы в этом мире душевные раны, где всё ускользает в бесконечность?
Тот человек продолжал всматриваться вглубь моих глаз, будто утопая в моей чёрной бездне. Какое-то ранее незнакомое чувство наполняло мою душу. Ощущая, как неосознанно поглощаю жизненную энергию, я тут же отвела взгляд. А тот незнакомец пришел в себя.
— Моё имя — Господин Сайлкод, и Вы весьма проницательны. Я действительно врач. Всем душам нужна помощь, когда они пробуждаются здесь, их охватывает ненависть и злоба, и лучше не знать, к каким последствиям в этом мире это может привести, мисс. Могу я узнать Ваше имя?
Этого человека я не знала, или, быть может, считала так. Но его светлое лицо я не помнила. Искрящаяся улыбка совсем не была похожа на вечные подлые ухмылки господина Дарка. Несомненно, душа этого молодого человека при жизни была светлой, не знающей пороков.
Услышав моё имя, он лишь улыбнулся. Лгать и скрывать его было бессмысленно, зная, что любые мысли могут быть прочтены.
— Люди вечно живут по нелепым законам. Этот мир хранит много тайн. Какая же цена за них? Что заставляет их подчиняться? Какова цель этого замкнутого круга?
Может быть, кто-то был способен мне ответить на это...
— Это их работа, мисс Кэрринфер. Они сами избрали такой путь.
Моё лицо застыло, я словно потеряла дар речи. Это казалось лишь глупой нелепостью. Насколько абсурдным был этот мир?
— Когда-то давно люди избрали правителем этого города жестокого тирана, считая, что он очистит их души и не допустит, чтобы они жили хуже, чем остальные. Они верили, что подобная душа сильна, и считали удобным — выдвинуть его на роль властного управителя. Ими владела зависть по отношению к другим городам. С тех пор они бесконечно продолжают блуждать по замкнутому пути. Их труд бесполезен, как и зависть, когда-то поработившая их.
Господин Сайлкод лишь стукнул кулаком по полу. Ему самому было нелегко наблюдать за бременем этих душ.
— Но Вы ведь здесь, чтобы не дать им умереть, верно? Значит, повелитель желает, чтобы они вечно служили его прихотям?
Ещё не было мира, который просто понять. Так устроена жизнь, и та жизнь, что продолжается после смерти. Разве можно было считать нахождение здесь пустым и лишенным всего того, что было при том существовании?
— Моё предназначение в этом мире в том, чтобы наполнять души Светом, не позволяя им окунаться во Тьму. Иначе баланс мира будет нарушен, либо слишком много душ придётся предать забвению, либо отчаяние породит слишком много чудовищ.
Меня всё больше пугали рассказы от здешних душ. Сколько же испытаний мне предстоит пройти, сколько увидеть душераздирающих, вгоняющих в беспросветный страх событий?
— А чем жестокий правитель — не чудовище? Или он боится, что души настолько погрузятся в отчаяние, что сами пожелают забвения?
Доктор опустил голову, не зная, что ответить на мою нелепую догадку. Но, быть может, я была права? Души, что пожелают изничтожить сами себя, это ли не будет всемирным переворотом? Правители лишаться своей власти, а потому никто не должен об этом знать... Но что следует за самоубийством души? И можно ли после смерти умереть снова?
— Забудьте мои пустые слова, доктор Сайлкод. Вы сможете излечить моё бессилие? Каким даром нужно обладать, чтобы быть способным на подобное?
Мои мысли зашли слишком далеко, и я не могла им позволить развиваться, когда так велик шанс, что их раскроют.
— Пытаясь спасти душу, доктор должен пожертвовать частью своих сил, мисс Кэрринфер. И душа врача не должна быть погрязшей в пороках и страхах. Иначе не заслужить этого звания.
Вспоминая все его движения, я поняла, как он исцеляет людей. Его пронзительный взгляд передал мне необходимую силу для восстановления. Я снова могла двигаться и эти движения перестали быть настолько тяжёлыми.
— Должно быть, Ваша душа была и осталась чистой и светлой перед самой смертью...
Я прошептала, словно не в силах сдержать этих слов в голове.
— Но как я оказалась здесь, доктор Сайлкод?
— Тех, кто падает без сил, в дороге, приводят сюда, в госпиталь, где души лишают негативных эмоций. Вам известно, что этот мир подобен глубинам подсознания, не так ли? Вас погрузили в бессознательное состояние, в котором Ваша душа на некоторое время, лишившись сил, в каком-то смысле заснула. Это другой уровень мира, где невозможно что-либо ощущать. Это состояние больше всего близко к смерти, подобное сну без сновидений.
Будучи удовлетворенной таким ответом, я встала и стала искать выход из того помещения.
— Ваша душа обладает огромной силой, мисс Кэрринфер. И Вы оказались здесь, потому что кто-то попытался похитить Вашу энергетику. Никогда не оборачивайтесь к кому бы то ни было спиной!
Вероятно, он не мог знать, кто украл мои силы. Его последние слова, сказанные мне вслед, были подобны предостережению. Но кого я видела в тот последний момент перед тем, как очнулась здесь? На этот вопрос я не хотела отвечать самой себе.
Пройдя дальше по коридору, я увидела знакомый мне тёмный силуэт, который прятал таинственные ампулы. Он крал их из медицинского шкафа и складывал в карманы, пытаясь заглушить дребезжание стекла. Заметив на себе мой взгляд, он тут же прекратил и направился к лестнице. Я последовала за его чёрным развевающимся плащом.
Близ госпиталя
Огражденная дорога
Я вышла из госпиталя вновь на ту ненавистную широкую тропу, которые веками утаптывали заточенные здесь души. Но возле госпиталя дорога пока была пуста. Поблизости блуждала лишь одна тёмная душа, подобная тени, за которой следовала я и, наконец, нагнала.
— Это ведь Вы способствовали моей потере сил, чтобы я оказалась в госпитале и провела сюда Вас ради несказанных мне целей, не так ли, господин?
Я не могла понять, что мне ощущать, как относиться к нему. Было ли правильно злиться на господина Дарка? Или же меня всё больше заботило, что правильно, а что — нет?
— Вы считаете меня предателем, мисс?
Не останавливая свой шаг, он лишь чуть повернул голову и сверкнул прежней ухмылкой.
— Вы лишь воспользовались мной...
Услышав это, тёмный спутник всё же затормозил.
— Души людей слишком эмоциональны и слабы, чтобы не поддаваться своим чувствам... И в этот раз Вы снова в их власти, не желая произносить моё имя...
Приблизившись, он дотронулся до моего подбородка и провёл "пепельными" пальцами по губам.
— Будто Вы сами не человеческая душа, господин...
Меня ничуть не содрогнула и не смутила его близость.
— Моё прошлое отличается от всех ныне обитающих здесь душ, мисс...
Его глаза были темнее самой мрачной ночи. Как только я начала падать в эту бездну, он тут же отвёл взгляд.
Сколько лет я знала его? Как много раз он спасал меня, как много — предавал? И несмотря ни на что, он до сих пор рядом со мной даже после смерти. Вечный враг или друг? Но вечный спутник. Могла ли я позволить размышлять о подобном? Его мимолётные усмешки будто стали ослеплять все тёмные размышления. Но мной всё ещё владела злоба на тиранию правителя этого города.
— Вы спрашивали меня, что же я хочу сделать своей целью. Я желаю спасти души людей, изнывающих от многовековой боли и вины за собственные ошибки.
Я сделала решительный шаг вперёд, но внезапно меня остановила его рука, вцепившаяся в предплечье.
— Вы жаждите помочь им? На чём основана жажда защитить иллюзии, мисс? Весь этот мир — лишь иллюзия!
Неужели и он был всего лишь иллюзией? Мне хотелось спросить, но по какой-то причине я не стала этого делать. А господин Дарк расплывался в безумной широкой улыбке.
— Как парадоксально то, что в прожитой жизни я боролась за Справедливость. Так я это называла. Когда как в моей голове полно несправедливости... Все эти города — отражение моего отчаяния и бессилия перед властью пороков.
Мы продолжили путь. Он словно повиновенно позволил мне идти навстречу к своей цели.
— Это не должно удивлять Вас. Так и должно быть. Вы боролись за Справедливость, когда вокруг было полно бесчестья, подлости и лжи. Это не значит, что Вы приняли ту сторону, просто несправедливость может Вас окружить настолько, что заполонит весь разум.
Минуя туман, я увидела снова измученных людей, идущих по тропе. Какими же искалеченными были их души.
— Какими бы рабами души ни были, они не должны наложить на себя руки, но кому-то и нужно, чтобы они были рабами и прислуживали ради какой-то таинственной цели... Вам известна эта цель, господин Дарк?
Он скрылся в моей тени, будто не хотел быть замеченным.
— Эта цель не будет Вам приятна, мисс, и вовсе не удовлетворит Вашего любопытства.
— Мне безразлично.
— Это лишь прихоть правителя, мисс... Здесь нет глубинного смысла, который Вы хотите отыскать. Но во многом эта история связана с Вашим прошлым...
На мгновение я замерла. Тогда ещё не понимая его последних слов, я всё же стремительно помчалась на вершину горы, чтобы меня могли услышать. Взбираясь, я уже чувствовала на себе десятки истерзанных взглядов.
— Века скитаний вы все только и знали, что блуждать по замкнутому кругу. Вас лишили покоя, чести, достоинства, права на искупление. Вас лишили всего. Вы сами выбрали тирана, что принуждает Вас целую вечность выполнять бесполезный труд, быть бродягами одной единственной тропы. Так почему же не восстать против него? Многие столетия в Вас поддерживали жажду жизни, но ради чего? Ради того, чтобы Вы продолжали идти тем же путём, чтобы служили и повиновались. Но почему душа не может воспрянуть и воспротивиться жестокости недостойного правителя? Вас лечили, чтобы Вы не желали смерти вновь. А сейчас лишь она способна избавить Вас от страданий. Но только лишь смерть от собственных рук принесет спасение!
Провозглашая, я гордо стояла на вершине. Я верила в то, что смогу спасти их. Но, как и ожидалось, слишком быстро прибыли стражи города. Люди вместо того, чтобы желать убить себя, карабкались на гору ради спасения. Как противоречиво. Если бы они убили сами себя, возможно, перенеслись бы на иной уровень мира, в другой город. Их души могли спастись бегством. Но вместо этого их погубило желание свободы и покоя. Застопорив взгляд на моей фигуре, они лишь воспринимали мой невозмутимый и свободный от оков силуэт. Они даже не слышали и не воспринимали мои слова. Их очаровывал лишь образ.
Пули беспорядочно летели в тех, кто взбирался наверх. Земля была орошена алой кровью. Их тела разбросало повсюду. Я не могла сдвинуться с места, впав в глубокую задумчивость. Я онемела. И меня вновь поглотила волна воспоминаний из прошлой жизни.
*Очерки воспоминаний детства*
Я сидела в углу и выслушивала различные оскорбления в свой адрес, безустанно рыдая. Это был самый обычный день. Грозный голос кричал на меня и обвинял. Меня унижали и корили. Тот голос принадлежал отцу. Он всегда повиновался выдуманному в своей голове Идеалу. Он жаждал воспитать во мне тот самый Идеал. Я старалась выполнять всё. Я была всего лишь ребёнком. Но любые возражения считались неподобающими. Они строго наказывались. Я должна была упорно учиться и трудиться, не зная отдыха. Я была лишена всего. Меня окружал лишь БЕСКОНЕЧНЫЙ БЕСПОЛЕЗНЫЙ ТРУД ради моего блага. Каждый день слёзы не прекращались, мою душу заполняла ненависть и в этих обрывочных кадрах я разглядела чёрную тень. Беседы с ним успокаивали меня. Он был моим единственным собеседником. И, быть может, другом.
Возвращение из мира воспоминаний в город Оков
Я очнулась от старых, режущих старую рану воспоминаний. На моих глазах проливалась кровь пленённых душ. Меня давно должны были убить вместе с ними. Подняв голову, полную тяжёлых мыслей, я увидела Его. В меня летели пули и кинжалы, но он не позволил ни одному из них хотя бы коснуться меня.
— Они должны были послушать мои слова...
Зачем я говорила это ему? Слёзы текли по моим щекам.
— Ни один человек, ни одна душа не станет убивать себя ради спасения. Чтобы сбросить себя с обрыва, сначала нужно окунуться в безумие. И лишь тогда она способна свершить подобное.
Он отбивал старым потёртым лезвием всё то оружие, что могло настичь меня.
— Вы знали, что всё обернётся именно так!
Я не могла его обвинять. Разве у меня было право обвинять того, кто прикрывал меня за своей спиной? Мою голову разрывали противоречия.
— И теперь Вы вините себя за то, что искалечили их души? Подтолкнули их на смерть? Вы утонули в море крови уже давно, мисс. Если вина так гложет Вас, воспользуйтесь же ей, чтобы спастись.
Его слова смогли достучаться до меня. Господин Дарк позволил мне проверить мою догадку на себе. Значит, он знал, что в этом состояла вся тайна мира.
Он протянул мне кинжал. Тот самый, что когда-то преподнесли мне в знак благодарности души города, охваченного страхом. Те души, которых я смогла уберечь. Приняв клинок, я вонзила остриё себе в грудь. Над горизонтом возник всепоглощающий свет. Всё затерялось в нём. И померкло.