Социальные до мозга костей
Людям тоже необходимы социальные взаимоотношения в период развития, чтобы прийти к своему нормальному предназначению. Подобно лабораторным приматам, изолированным от собратьев, человеческие детеныши, обделенные близким, заботливым физическим контактом и социальными взаимоотношениями со стороны взрослых, начинают с возрастом обнимать и укачивать самих себя. Если им удается вырасти, то, как правило, они никогда не способны проявить сочувствие к другим или сформировать позже сколько-нибудь значимую привязанность в своей жизни.
Но выращенные нормально, мы, люди, являемся антиподами отшельников в животном мире, находясь в постоянных поисках компании и социальных контактов. Кто-то из нас может предпочитать более уединенное времяпрепровождение, чем другие, и нас может утомлять слишком большое число людей или телефонных звонков, но мы редко ищем полного уединения на длительное время. Действительно, наивысшим наказанием в тюрьме является заключение в одиночную камеру. В наше время мы используем «тайм-ауты» в случае плохого поведения детей, но эта идея не нова. Детей в Англии в наказание «посылали в Ковентри»: под этим подразумевалось отлучение от социальных контактов. Бойкот используется повсеместно как наказание за неподобающее поведение. В некоторых культурах целые семьи подвергаются бойкоту за социальные прегрешения кого-либо из их членов. Индейцы Чайени бойкотируют целые семьи. В одном случае семья была отлучена за социальные проступки одного из ее членов, хотя во время сражения члены этой семьи рисковали своей жизнью и убили много врагов. Но, несмотря на их доблесть, совет племени отказался признать или поощрить их действия. Поскольку они были отлучены, то функционально не существовали, и их непризнание рассматривалось как тяжелейшее из всех возможных наказаний — хуже смертной казни или пыток.
Принудительное уединение как особо тяжкое наказание — отличный пример важности социальных взаимоотношений для нашего биологического вида. Если бы это было не так, то отлучение от социума не было бы столь болезненным. Эта зависимость от социума характерна не для всех животных. Многие животные — от медведей гризли до тигров — во взрослом состоянии живут уединенно. Гораздо больше видов, например, некоторые рыбы и бабочки проводят много времени в группах, но это не означает, что они вступают в интенсивное социальное общение. Бабочки, к примеру, собираются вокруг ценного для них ресурса вроде минералов в луже на посыпанной гравием проезжей дороге, но их привлекает нужда в одних и тех же ресурсах, а не привязанность друг к другу.
Приматы, которые во всех других отношениях необыкновенно разнящаяся по своим свойствам группа, однородны в своей высокой степени социальности. Их социальным взаимоотношениям свойственна сложность, которая включает взаимоотношения, отличающиеся по степени близости и интенсивности с различными особями. Самцам шимпанзе свойственны такие сильные социальные узы, что ни один самец не сможет достичь доминирования без коалиции других самцов в его поддержку. Франс де Вааль имел веские основания назвать свою книгу о таких коалициях "Chimpanzee Politics": борющиеся за статус самцы шимпанзе играют в сложные игры по привлечению на свою сторону влиятельных представителей властной группировки, одновременно постоянно оценивая возможности для захвата власти при поддержке другой группы. Некоторые персоны делают все возможное, чтобы играть на стороне обеих партий, оставаясь в хороших отношениях с находящимися у власти, но всегда готовы перебежать, если это будет отвечать их собственным интересам. Если бы шимпанзе был избран в Палату представителей Конгресса США, у него были бы проблемы с языком и абстрактными концепциями, но он разбирался бы в перипетиях борьбы за власть не хуже других[32].
Существует предположение, что сравнительно большой неокортекс (передний мозг) большинства приматов — результат нашей необходимости поддерживать сложные социальные отношения. Без достаточной мощности мозга трудно держать в памяти информацию о десятках представителей твоей социальной группы (а если еды в достатке, то, возможно, и о сотнях), у каждого из которых имеются интенсивные, вечно меняющиеся отношения друг с другом. Наши социальные взаимодействия не происходят случайно. Все человеческие культуры — от охотников-собирателей до урождённых обитателей мегаполисов — разделяют определенные универсальные характеристики в способах, которыми мы как приматы взаимодействуем друг с другом. Эта социальная судьба оказывает сильное влияние на то, каким образом мы вступаем во взаимоотношения с нашими собаками. Иногда мы можем вовлечь себя (и своих собак) в массу неприятностей, когда наше приматоподобное социальное поведение сталкивается с естественным поведением собак. Многое в оставшейся части главы описывает эти проблемы и способы их избегания. По иронии, даже некоторые из общих для людей и собак аспектов социального поведения, могут привести к проблемам.
СОЦИАЛЬНАЯ БЛИЗОСТЬ
Мы можем отличаться от собак в визуальных сигналах, которые используем, когда приветствуем членов наших социальных групп, как это описано в главе 1, но в определенных моментах мы совершенно не отличаемся. Для обоих биологических видов характерно осознание персонального пространства и важность соответствия физической близости с социальной. Помните, как парень приветствовал свою новую жену в «Кто хочет выйти замуж за миллионера»? Он подошел прямо к женщине, которую никогда до этого не встречал в своей жизни, обхватил руками ее голову и протолкнул язык ей в глотку. Я не могу даже писать об этом без отвращения. Гарантированно, ни одна женщина, добровольно поставившая себя в такое положение, не получит мою похвалу за благоразумие, но я буду первой, кто за нее вступился бы, если бы она его ударила. Его поведение было настолько неподобающим, что выглядело агрессивным. Собаки в этом плане не очень-то отличаются: оба биологических вида всегда сознают, какая степень близости возможна в каждом случае. Как бы вы себя чувствовали, если бы от вас во взрослом возрасте ожидали, что вы позволите каждому незнакомцу хватать вашу голову и прижать к ней свою. Конечно, мы, люди, различаемся в своей чувствительности к прикосновениям. Некоторые люди с радостью обнимают незнакомых, тогда как другие редко обнимают даже собственных детей. Собаки тоже отличаются в своих реакциях: от типичного счастливого лабрадора, полагающего, что все люди так же рады прикосновениям, как и он, до полной достоинства акиты-ину, выражающей привязанность тем, что медитирует у ваших ног. Поэтому, пожалуйста, учитывайте как различия, так и подобия между приматами и псовыми, когда видите симпатичную собачку, идущую по улице. Может быть, только может быть, вы выглядите для этой собачки как этот приставучий тип на вечеринке, который придвигается слишком близко, слишком быстро и вынуждает вас сбежать. Вообразите, если бы вы были на поводке и не могли бы исчезнуть?
НЕМНОЖКО В СТОРОНУ?
Груминг[33] — это еще один вид поведения из тех, что люди разделяют со многими своими родственниками — приматами. У большинства видов груминг заключается в том, что одна особь тщательно разделяет волосы другой и удаляет грязь и паразитов. Но наведение чистоты не единственная функция груминга. Он играет большую роль в социальных отношениях большинства видов приматов, способствуя сплочению и снимая напряжение во взаимоотношениях. Вероятно, поэтому большинство приматов проводит поразительно много времени за грумингом друг друга. Медвежьи макаки 19% своей рабочей деятельности тратят на груминг. Макаки резус, ворчуны в мире приматов, занимаются грумингом только 9% своего времени, но на самом деле это все равно достаточно большой временной отрезок дня, в основном занятого поисками еды. Наиболее затратная по времени деятельность самок павианов — груминг самцов. Шимпанзе и бонобо самозабвенно отдаются грумингу, каждый раз проводя не менее часа в тщательном разделении волос на теле другого члена стаи. Объект груминга часто выглядит подобно тому, как мы, когда нам делают хороший массаж — блаженно расслабленным.
Свойство реагировать на прикосновения расслаблением присуще не всем животным. Быть «социальным» для многих биологических видов означает быть физически близкими к другим индивидам и иметь определенный тип социальных взаимодействий с ними, но эти взаимодействия не обязательно включают частые касания друг друга. И все же на каждом отрезке жизни наши ближайшие родственники среди животных проводят много времени, касаясь друг друга и ассоциируя прикосновение с приятно расслабленным и склонным к игре состоянием. В дикой природе шимпанзе и бонобо постоянно настроены на прикосновения, они тратят гораздо больше времени на прикосновения к другим, чем большинство биологических видов. Детеныши шимпанзе и бонобо находятся почти в постоянном контакте с матерями. Когда они развиваются, то проводят часы в физической игре с приятелями, существенную часть которой занимает физический контакт. По мере взросления и снижения интенсивности игр растет и время, затрачиваемое на груминг.
Испуганные приматы, даже взрослые, льнут друг к другу, как репейник, когда страх достаточно велик. Это в неменьшей степени справедливо и для нашего биологического вида. Можно необыкновенно легко найти картины испуганных людей: жертв естественных катастроф или военных трагедий, плотно прижимающихся друг к другу, охваченных руками другого человека. Эти сцены почти точные копии картин испуганных или обезумевших шимпанзе, обхватывающих друг друга для утешения. Большинство животных не льнут друг к другу и не обнимают, когда испуганы — они просто убегают. Испуганные лошади и овцы хотят убежать прочь, а не прижиматься к своему соседу. Испуганные птицы и кошки обычно не хотят, чтобы их гладили: они хотят, чтобы даже их партнеры оставили их в покое, дав возможность спрятаться. Иначе говоря, для нашего биологического вида, как и для других приматов, очень важно соприкосновение друг с другом, и наш акцент на физический контакт — в существенной части результат нашего генетического наследия. С членом ли собственной семьи или даже с незнакомцем во время кризиса или катастрофы эта необходимость физического контакта, как в хорошие, так и в плохие времена, глубоко укоренена в нашей душе. Тактильное ощущение — может быть, самое важное из имеющихся у нас чувств. Несмотря на все трудности, многие люди в достаточной мере приспосабливаются к потере зрения, слуха и обоняния и продолжают жить насыщенной, содержательной жизнью. Но потеря тактильного чувства немедленно привела бы к полному разрыву связей с миром, с просто невообразимыми для большинства из нас последствиями. Возможно, этим объясняется то, что иногда мы просто не можем убрать руки со своих собак.
Даже в лучшие времена, когда мы не обеспокоены и не нуждаемся в успокоении, многие из нас наслаждаются, гладя собаку, в неменьшей степени, чем другими радостями от общения с ней. Это непустячная необходимость. Спокойное поглаживание может существенно изменить физиологические параметры вашего организма, замедлив частоту пульса и снизив кровяное давление. Оно высвобождает эндогенные опиаты — внутренние химические агенты, которые успокаивают нас и играют значительную роль в поддержании здоровья. К счастью для нас, большинство наших собак обожают, когда их гладят. Большая часть нормальных, хорошо социализированных собак наслаждаются, когда им потирают живот, массируют голову и почесывают зад. Многие собаки настолько любят груминг, что готовы работать ради него, подавая лапу или лая, когда необходимо напомнить хозяевам о том, что им не стоит прекращать процесс.
Но так же, как некоторые люди не хотят обниматься на протяжении всего вечера, так и собаки не в восторге от слишком продолжительных или частых физических контактов, предпочитая лежать на ковре позади хозяев, а не прильнув к ним. Но собаки и владельцы могут не соответствовать в этом друг другу, например, обожающий обниматься хозяин и суховатый пес, и наоборот. Некоторые из таких вариантов приводят к серьезным последствиям, когда собака после нескольких лет безуспешных попыток «сказать» хозяевам: «Пожалуйста, перестаньте трогать меня!», теряет терпение и вытворяет что-нибудь нехорошее. Другие собаки любят, когда их гладят, но не тогда, когда они к вечеру устали и их раздражает поглаживание, которым бы они наслаждались утром[34].
Хотя даже у нас, приматов, столь восприимчивых к прикосновениям, бывают моменты, когда груминг или прикосновения кажутся неуместными или надоедливыми. Одно дело, когда друг нежно целует вас в лоб наедине, и совсем другое дело, если вы в это время находитесь в дилерском центре и ведете переговоры о цене машины. Я думаю, это справедливо и для собак. Вероятно, самое неуместное использование поглаживания — это когда владелец гладит собаку по голове за то, что она подошла на его зов в непростой ситуации. Итак, Спайк, немецкий короткошерстный пойнтер, играет с тремя другими псами, и его владелица подзывает его. Спайк возбужден, он в самом разгаре напряженной состязательной игры с однополыми сверстниками-приятелями, но он хороший парень, которого правильно тренировали, поэтому он мчится к хозяйке, чтобы узнать, чего она хочет. «О, хороший мальчик!», говорит она, наклоняя свое лицо к его морде в свойственной нам, приматам, грубой манере, и гладит его по голове. Если Спайк подобен тысячам собак, которых я видела в аналогичных ситуациях, он разве что не скажет: «Вот зараза!» или некий собачий эквивалент «Ах, мама, ну перестань». Спайк настроен на игру; он в самом разгаре соревнования с другими собаками, и может быть, только может быть, он действительно не хочет, чтобы его гладили прямо в этот момент. «О, но он любит, когда его гладят, говорит мне его владелица». Я тоже люблю, но не тогда, когда играю в спортивные игры.
Я использую эти очеловечивающие примеры для большей наглядности, хотя имеется опасность неправильной интерпретации поведения собаки, если ставить себя на ее место. Владелец, предполагающий, что его собака испражняется в гостиной, потому что зла на него за то, что ее оставляют одну в течение дня, забывают, что собаки заворожены фекалиями. Собаки проводят продолжительное время в исследовании экскрементов, нюхая и иногда поедая их. У индейцев Навайо слово собака звучит примерно как “thlee shaw” и означает «пожиратель лошадиного кала». Если бы ваша собака действительно была бы в обиде на вас, то какой смысл ей преподносить вам такой чудесный подарок? Некоторые люди думают, что их собака испражняется на ковер назло им, поэтому они кричат на нее, возможно, тычут ее носом в сделанное или, хуже, физически наказывают ее. Собаки, с которыми так обращаются, испытывают ужас (а не чувство вины), когда владелец возвращается домой, но с еще большей вероятностью будут испражняться на ковер из-за нервозности или страха, поскольку кто знает, что еще сделает этот маньяк, вернувшись домой следующий раз.
Поэтому иногда, мысленно ставя себя на место собаки, мы можем создать проблемы, но в других случаях подобный подход может быть полезен. В случае с поглаживанием он представляется мне полезным, поскольку может объяснить факт, что некоторые собаки будут подходить менее часто, если в качестве поощрения за это используется поглаживание по голове. Для многих собак в данных обстоятельствах это наказание, а не награда. Вы должны видеть лица этих собак на наших тренировочных занятиях, когда владельцы гладят их по голове: они отворачиваются, их губы искривляются, как у человека, который только что понюхал тухлые яйца. Они не хотят, чтобы их гладили: не сейчас, они играли с приятелями и хотят это продолжать. Что со стороны владельца может доставить удовольствие собакам-спортсменам во время игры так это — больше игры. Возможно, следует бросить мяч, когда собака подходит, а не устраивать сеанс массажа. Иногда простое «хорошо» и позволение вернуться доиграть с приятелями, это отличный способ вызвать у собак приятные ассоциации с тем, что они пришли на вызов. Похоже, это восхищает их. «Я могу поиграть еще? Ухты, ты такой замечательный!». В таком случае Спайк будет рад, что пришел, и с большей вероятностью сделает это, когда владелец позовет его в следующий раз. С такой активной собакой отложите массаж на потом, когда вы, свернувшись калачиком, вместе смотрите телевизор. Конечно, если ваш пес сделает все что угодно, лишь бы услышать ваше воркование и ощутить, как вы потираете его грудь, то поглаживание и похвала в ответ на его приход по зову во время групповой игры, сработают просто здорово. Но точно так же, как вы, ваш пес, вероятно, хочет разных вещей в разные моменты времени, и он, возможно, не желает ласкаться на игровом поле.
Другой случай, при котором надо избегать поглаживаний — это когда ваша собака сильно возбуждена или взволнованна. Собаки и люди разделяют нечто вроде порога возбуждения: уровень эмоционального возбуждения, который изменяет нашу реакцию на прикосновение. До достижения этого порога прикосновение успокаивает, как в случае, когда ваша собака слегка встревожена в приемной у ветеринара или когда вы нервничаете в приемной у доктора. В этих случаях «груминг» ощущается успокаивающим и полезным.
Для нас, приматов, естественно стремиться успокоить животное, положив руку на него, и не всегда только из соображения пользы для успокаиваемого. Просто зрелище других индивидов, находящихся в расстроенных чувствах, само по себе расстраивает многих из нас. Джейн Гудолл нашла объяснение тому, что в моменты волнения наблюдаемые ею шимпанзе проявляли не только альтруизм, когда пытались успокоить других: они делали это ради собственной пользы. Она предположила, что шимпанзе, подобно людям, расстраиваются, наблюдая других в моменты эмоционального смятения. Вот почему груминг, который, очевидно, имеет очень важную функцию ослабления социального напряжения, может иметь определенное предназначение не только для того, кому его делают, но и для того, кто его делает. У шимпанзе за схватками почти всегда следуют интенсивные сеансы груминга. Приматолог Франс де Вааль даже заметил, что изучаемые им шимпанзе демонстрировали большую интенсивность груминга, когда были помещены в маленькое внутреннее помещение, где социальные трения, согласно ожиданиям, должны были достигнуть более высокого уровня, чем в вольере под открытым небом. В таком маленьком пространстве напряженные отношения могут иметь серьезные последствия с учетом того, что индивидуумы не могут скрыться друг от друга, поэтому животные компенсаторно увеличивали время, затрачиваемое на успокаивание другого посредством груминга. Это кажется очень естественным: положить руки на кого-то, пытаясь его успокоить. Возможно, и мы прикасаемся к собакам не только, чтобы успокоить их, но и для того, чтобы предотвратить переход их расстройства на нас.
Но прикосновение не всегда успокаивает тех, кто его получает: уж точно — не в тех случаях, когда они взбудоражены и взволнованы. Я видела нескольких владельцев, покусанных собственными собаками после попыток погладить ее, чтобы успокоить в момент взволнованности и возбуждения. Часто такой владелец рассказывают мне, что он уверен: собака укусила его не намеренно, она, должно быть, думала, что это была другая собака, напавшая на нее, когда она почувствовала прикосновение. Иногда я полагаю, что это правда, а иногда вполне уверенна, что нет. Люди могут повернуться против тех, кого любят, когда эмоционально перегружены и расстроены: оттолкнуть от себя значащих для них людей, и порой — не особенно вежливо. Такой тип «переадресованной» агрессии обычен для многих биологических видов, от птиц до грызунов, и нет причины полагать, что это должно быть неожиданным в случае с собаками.
Однако если ваша собака не слишком возбуждена, вы можете помочь ей успокоиться прикосновениями, но важно понимать, как вы ее касаетесь. Владельцы, которые сами встревожены, обычно гладят собак короткими, быстрыми маленькими движениями по голове или шее. Проделайте это на себе и посмотрите как это успокоительно (не очень). Точно так же, как необходимо сохранять спокойный тон голоса в отличие от тона ваших внутренних эмоций, когда вы пытаетесь повлиять на свою собаку, так и необходимо научиться массировать ее долгими, медленными поглаживаниями, когда вы хотите успокоить ее, даже если сами нервничаете. Это все, что я могу сделать в приемной ветеринарной клиники, дабы удержать себя от того, чтобы не наклониться и мягко не остановить чью-то руку от хаотичного похлопывания собаки по голове. Хлопок, хлопок, хлопок, хлопок. Чем быстрее это происходит, тем возбужденнее становится собака. И, конечно, чем тревожнее становится собака, тем тревожней становится ее владелец. К тому времени, как меня вызывают, я уже в состоянии нервозности от увиденного.
В этот эмоциональный порочный круг легко вовлечься, однако, его легко и изменить. Как только вы начнете осознавать, что вы делаете, то сравнительно просто сможете сознательно взять себя в руки. Ничто не помогает мне расслабиться больше, чем концентрация на дыхании и глубокие, долгие дыхательные движения. Замедлите свое дыхание, и это поможет успокоиться вашей собаке. Это улучшит и ее и ваше настроение и, возможно, поспособствует даже снижению напряжения у других владельцев и их собак в приемной ветклиники.
Один последний комментарий о поглаживании: не все собаки в восторге, когда по ним похлопывают, как по барабану. Одни собаки действительно любят крепкое, звучное похлопывание, подобно тому, как некоторые парни любят энергичные удары по бицепсам, но другие собаки предпочитают более сдержанные прикосновения. Как социальные животные, мы и сами учимся приспосабливать прикосновение к конкретному партнеру. Не так много зрелых мужчин будут приветствовать жену ударом кулака по руке, но они могут таким способом приветствовать приятелей в баре. Предпочтения в поглаживании у собак, похоже, не зависят от пола, но подобно людям собаки отличаются тем, какие прикосновения им приятны. Некоторые из этих вариаций зависят от породы: крепкие ретриверы из рабочей линии прочесывают кусты вереска и ледяную воду в поисках птицы, и поэтому они часто гордятся, получая много поощрительных шлепков по крестцу. Борзые были выведены для бега по песчаным пустыням и могут быть не менее чувствительны к прикосновениям, чем принцесса на горошине. Каждая собака разная, и если вы обратите внимание на ее реакцию, она даст вам знать, что ею воспринимается хорошо, а что нет.
Мораль этой истории в том, что необходимо быть вдумчивым, когда прикасаешься к своей собаке. Сам по себе факт, что собака «любит поглаживания» не означает, что каждое ваше прикосновение каждый раз воспринимается, как драгоценный подарок. Будьте внимательны, когда сами находитесь в эмоционально нестабильном состоянии и начинаете гладить свою собаку больше обычного. Одни собаки любят это, но для других это будет слишком. Третьи начнут вас эксплуатировать этим (см. следующую главу) и становиться все более и более требовательными. И то обстоятельство, что это собака, а не ребенок, не означает, что вы можете колотить ее по ребрам и шлепать по голове, а ей будет все это нравиться.
АХ, ПОСМОТРИТЕ! ЩЕНОК!
Люди слетаются, как мухи, на щенков. Мы таем, как масло в июле, каждый раз, когда их видим. Выйдите на улицу со щенком, и вас окружат улыбающиеся люди, которые просто должны его погладить. Они будут ворковать и сладко улыбаться, как будто это их собственный младенец, станут милыми и забавными, хотя всего минуту назад казались занятыми и отчужденными. Конечно, мы воркуем не только со щенками. Мы сбегаемся на любого детеныша млекопитающего — от котят до слонят.
Для этого есть причина, и она идет от нашей сущности как социальных животных, полностью зависимых в выживании от взрослых. Беспомощные при рождении мы не имеем шансов в этом мире без интенсивной, охватывающей длительный период родительской заботы. Этот длительный период развития под родительской опекой — характеристика приматов, и она отделяет нас от многих других животных. Посмотрите на жеребят, ягнят и юных антилоп: все они рождаются способными бегать бок о бок с матерями всего через несколько часов после появления на свет. Но многие умные и высокосоциальные животные, такие как приматы, слоны, волки и домашние собаки рождаются беспомощными и нуждающимися в опеке, и им требуется родительская забота не только непосредственно после рождения, но и на долгое время вперед. В этом смысле мы, приматы, больше похожи на собак, чем многие другие животные.
Хотя щенки рождаются такими же беспомощными, как и новорожденные младенцы, собаки растут куда быстрее, чем мы[35]. К трехнедельному возрасту щенки начинают свои первые нелепые шаги (хотя, признаться, они обычно происходят в обратном направлении). К году собака может и не быть еще физически зрелой, но она сильна, быстра и способна к определенной серьезной работе. Годовалые собаки блестящи в таких собачьих видах спорта, как игры с мячом и фрисби (хотя чрезмерная игра может им навредить), а годовалая собака на хердинге достаточно быстра, чтобы справиться с самыми летучими из овец. Но годовалый ребенок находится лишь на границе возраста, в котором начинают учиться ходить и говорить, и вряд ли готов к началу уроков игры в теннис. В сравнении с ягнятами собаки развиваются медленно, но в сравнении с собаками мы, люди, созреваем со скоростью черепахи.
Такое медленное развитие имеет свою подоплеку. Для того чтобы вписаться в такое сложное общество, какое характерно для приматов, требуется многому научиться и приобрести солидный опыт. В случае шимпанзе, бонобо, горилл и людей это занимает десятилетия. В течение этого медленно текущего процесса развития дети могут быть зависимы, но они не лишены некоторой силы. Дети вооружены набором визуальных сигналов, которые могут заставить взрослого капитулировать. Милое личико большеглазого двухлетки обладает силой, способной растопить даже самого сурового взрослого. Наши малыши не выглядят, как миниатюрная копия взрослых. Их анатомические характеристики извлекают из взрослых заботу, подобно свету, привлекающему порхающих ночных мотыльков. Относительно остального тела у детей голова и глаза больше, чем у взрослых, и это сочетается с большим лбом, большими «лапами» и более широко расставленными глазами. Этот набор типичных для малышей пропорций вызывает непроизвольную реакцию. «Ах», — говорим мы, увидев фото малыша, реагируя с теплотой и заботой. Эта реакция настолько универсальна, что психологи называют ее «ах-феномен». Покажите слайд с симпатичным малышом на экране, и аудитория выдохнет в унисон: «Ах»! Эта реакция вовсе не глупа и не относится к тем, которыми можно пренебречь — она важна биологически. Если взрослые не реагируют на такие сигналы, тогда из них не выйдет успешных родителей. Если они не станут успешными родителями, они не передадут многие из своих генов. Поэтому естественный отбор создал вид, который тает при виде малышей и детских черт. В конце концов, если бы двухлетние дети не выглядели так необыкновенно привлекательно, как они выглядят, сколько из них дожило бы до трех лет? Любой ребенок, требующий так много от родителя, как юный примат (неважно, человек или шимпанзе), в таком случае должен бы быть вооружен весьма эффективной артиллерией, поскольку ему потребовалось бы что-то, чтобы заставить своих многострадальных родителей оставаться вовлеченными в этот многолетний процесс его развития.
Почти всякое млекопитающее со слишком большими головой и лапами относительно тела вызывает обычно чувства симпатии и заботы. Щенки, котята, медвежата — все вызывают ту же самую реакцию у большинства людей, потому что обладают универсальным набором «детских» черт, которые воздействуют непосредственно на наши сердца. Так, словно, реагируя на этот особый зрительный сигнал, мы не можем уклониться от желания позаботиться о ком-то. Это срабатывает даже с грызунами. Уолт- диснеевский Микки Маус, появившийся в конце 1920-х, выглядел, скорее, как взрослая крыса, нежели как сегодняшний большеглазый, с большими лапами милый маленький мышонок. Эксперт по эволюционной биологии Стивен Джей Гулд написал статью о нашем тяготении к детским чертам, включавшую сравнительное измерение того, как персонаж мультика стал более популярным, когда начал больше походить на малыша.
Другие виды тоже пленяются детскими чертами. Возможно, самый известный пример — это Коко, горилла, заботившаяся об Ол Болле — бесхвостом котенке породы «мэйнская кошка», которого она воспитывала, пока тот не погиб от несчастного случая. Несмотря на габариты, напоминавшие размеры Гаргантюа, Коко бережно переносила крошечного котенка с места на место и ухаживала за ним, как ухаживала бы за своим собственным младенцем. Она определенно была опустошена, когда Ол Болл погиб: стала вначале апатичной, а затем начала выть, как это делают гориллы, сигнализируя о беде. Не только приматы реагируют на детские черты: некоторые певчие птицы могут стать жертвами обмана рыб, которые приподнимают голову над водой и разевают рот. Разинутый рот — это черта, вызывающая родительское поведение у птиц, птичий эквивалент большой головы и больших глаз, и поэтому бедные птицы опускаются вниз и снабжают едой рты рыб, вместо клювов своих птенцов.
Мы, люди, реагируем на щенков, как на маленьких детей, потому что они тоже имеют непропорционально большие головы, лбы, ноги и руки. Большие глаза и нелепые лапы приводят миллионы собак в гостиные с ковровым покрытием и в подогретые взбитые собачьи постели. Эти черты, вероятно, сыграли в прошлом существенную роль в процессе перехода собак в наши дома, когда сельские жители просто не могли удержаться от того, чтобы не взять с собой некого большеглазого щенка. Но наша тяга к детским чертам имеет и свою темную сторону. Слишком много людей реагируют на эти черты и берут щенков, когда они, на самом деле, совсем не хотят иметь собак. Они видят щенка и хотят заботиться о нем, но щенячество длится лишь несколько месяцев. К пяти месяцам щенок начинает превращаться в долговязого подростка, не склонного слушаться старших. Общества защиты животных и приюты могут найти место для стольких щенков, скольких они принимают, но они борются за то, чтобы пристроить множество брошенных подростков, переполняющих их помещения. Когда собаки теряют свой «фактор симпатичности», они теряет одну из своих приманок, придающих работе по их воспитанию особенную ценность. К сожалению, им, как и человеческим подросткам, все еще необходимо уделять массу времени и энергии в этом возрасте, но эти временные и энергетические затраты не всегда воспринимаются взрослыми как вознаграждение. Вне зависимости от того, имеются ли у подростков по две ноги или по четыре лапы, необходим ответственный и преданный человек, способный справиться с их воспитанием в подростковом возрасте, когда те становятся трудными и теряют свою былую детскую привлекательность.