Тема Великой Отечественной войны
В ХУДОЖЕСТВЕННОЙ ПРОЗЕ В. ЗАКРУТКИНА
Виталий Закруткин, известный советский писатель и публицист, внес значительный вклад в художественную летопись Великой Отечественной войны. Юрий Бондарев отмечал, что «Виталий Закруткин – один из немногих наших писателей, кто отличается особым качеством беспощадного реалиста, не умеющего смягчать трагические противоречия в дни великих испытаний народа, кто показал человека на войне не в заданной, так сказать, точке координат, а во всей обнаженной сложности и безмерном мужестве, в непреходящих страданиях и ясной доброте» [1, с. 167]. Ю. Бондарев сумел уловить одно из основных качеств своего собрата по перу. Скрупулезная точность в описании (сказался опыт фронтового корреспондента) сочетается в произведениях Закруткина с пристальным вниманием к их нравственной стороне, постоянным интересом к психологическим истокам поведения человека. Творческие искания нашего земляка всегда находились в русле основных тенденций современного ему литературного процесса.
Виталий Закруткин родился 14 (27) марта 1908 года в Феодосии. Важными этапами становления личности будущего писателя стали учеба в Благовещенском педагогическом институте, первые выступления в печати, аспирантура в Ленинграде, где ему посчастливилось слушать лекции выдающихся филологов Б. Томашевского, В. Жирмунского, Л. Щербы, работа в должности заведующего кафедрой русской литературы Ростовского педагогического института.
Блестящий молодой ученый, любимец студенческой аудитории, автор нескольких книг о Пушкине и Лермонтове – таким встретил Закруткин Великую Отечественную войну. Имея бронь научного работника, он упорно добивался отправки на фронт и осенью 1941 года, буквально за несколько дней до первой оккупации Ростова, получил направление в 56-ю армию на должность военного корреспондента газеты «Красный кавалерист на фронте»». По воспоминаниям самого В. Закруткина, все годы войны он хранил в своем вещмешке две реликвии: маленький бюст Л. Толстого и 4-ю книгу «Тихого Дона».
Созданные во время войны произведения писателя несли в себе конкретный знак времени и места. Например, событие, о котором поведал В. Закруткин в рассказе «Пятый патрон», произошло в 1943 году в районе Гуляй-Поля; о боях на Днепре в феврале 1944 года повествует очерк «Лесной рейд». И все же на первый план автор выводит нравственные проблемы. Это особо ощутимо в его «Кавказских записках», созданных на основе дневников писателя и увидевших свет уже после Победы.
Тема Великой Отечественной войны и в дальнейшем оставалась одной из самых дорогих для писателя. И здесь, на наш взгляд, вполне уместно обратиться к такой важной теме, как «Шолохов и Закруткин», тем более, что сам Виталий Александрович не раз отмечал, что принадлежит к числу тех писателей, в которых Шолохов «поддержал искру творчества».
Впервые В. Закруткин встретился с М. Шолоховым летом 1935 года. Этому знаменательному событию в его жизни предшествовала встреча, не менее важная для будущего писателя. Будучи аспирантом ЛГПИ им. А.И. Герцена, он приехал навестить родителей в г. Серафимович (бывшую станицу Усть-Медведицкую), где познакомился с автором «Железного потока». В свою очередь А.С. Серафимович попросил В.А. Закруткина отправиться в Вешенскую, чтобы передать М.А. Шолохову письмо. Три с половиной часа, проведенные в доме М.А. Шолохова, показались будущему писателю «коротким мгновением». Узнав, что В.А. Закруткин получил направление на работу вРостовскийпединстит, Михаил Александрович выразил уверенность в том, что они будут часто встречаться. Однако их следующая встреча произошла лишь через десять с лишним лет, вобравших в себе не только военные испытания, но и личную драму самого В.А. Закруткина. В апреле 1938 г. он вместе с другими сотрудниками института по ложному доносу был арестован как «немецкий шпион». В 1939 без суда был освобожден и восстановлен в должности.
В 1947 г. В.А. Закруткин, уже будучи автором не только ряда научных трудов, но и двух романов, четырех сборников рассказов и очерков, оставил педагогическую деятельность и поселился в станице Кочетовской. С этого времени начались его регулярные встречи с М.А. Шолоховым. В.А. Закруткин много раз бывал в Вешенской, общался с М.А. Шолоховым на съездах писателей, на писательских конференциях в Москве и Ростове-на-Дону, был его доверенным лицом при выдвижении кандидатуры М.А. Шолохова в депутаты Верховного Совета СССР. В свою очередь автор «Тихого Дона» несколько раз приезжал в ст. Кочетовскую. Интересна в связи с этим надпись, которую в 1960 г. М.А. Шолохов сделал на экземпляре «Поднятой целины», подаренном В.А. Закруткину и хранящемся в Кочетовском государственном доме-музее писателя: «Одному из самых родных моему сердцу друзей по войне и писательскому творчеству – Виталию Закруткину, которого крепко, по-мужски люблю, и в которого столь же крепко верю…» [См.: 2].
Тема «Шолохов и Закруткин», как правило, рассматривалась лишь в одном аспекте: В. Закруткин как исследователь творчества М. Шолохова. При этом проблема связи художественных произведений двух писателей оставалась вне поля зрения исследователей.
В 1957 году был написан рассказ В. Закруткина «Подсолнух». Примечательны год и место публикации: рассказ был напечатан в газете «Правда» буквально через несколько месяцев после появления в ней «Судьбы человека». В нем говорится о старом чабане Отце, нашедшем в кармане куртки погибшего на войне сына семечко и вырастившем в сухой безводной степи подсолнух. Как и «Судьба человека» М. Шолохова, рассказ В. Закруткина – это гимн человеку, не замкнувшемуся в своем горе, сердце которого открыто добру. Являющийся символом жизни, подсолнух – это и символ памяти о сыне и многих других, таких же «малых и круглолицых», не вернувшихся с поля битвы. В этой связи запоминается удачно найденная деталь. В тревожных снах отца сын представляется «обожженным свирепыми морозами лазоревым цветком с вихрами-лепестками» [3, III, с. 6]. Прикрывая же от града подсолнух, старик с нежностью повторяет «Держись, сынок, держись!» [3, III, с. 22].
Однако философский смысл рассказа еще более глубок. Именно в финале, когда неизвестный прохожий срезал корзинку подсолнуха, идея автора становится ясна: добро надо творить для людей. Завершается рассказ пейзажной зарисовкой, звучащей как философски обобщенный мотив побеждающей жизни: «Под хмурым небом, махая белыми крыльями, летели на юг лебеди. Их голоса, подобные затихающему звону дальнего колокола, таяли вверху, обещая идущим по степи людям неминуемый приход вечной живой, прекрасной весны» [3, III, с. 33].
Как справедливо отмечали советские литературоведы, появление во второй половине 1950-х таких «монументальных» рассказов, как «Подсолнух» В. Закруткина, «Иван» В. Богомолова с их обостренным вниманием к человеку, со стремлением авторов мыслить философскими и историческими категориями свидетельствовало о «повышении гуманистического содержания литературы этого периода» [4, с. 598-599]. При этом постоянно подчеркивалось, что начало этому процессу положил бессмертный рассказ М. Шолохова.
К сожалению, уже в нашем тысячелетии это произведение получило весьма курьезное осмысление. В 2008 году на канале ТВЦ компания "Теле-ИКС" показала документальный фильм, посвященный 100-летию со дня рождения писателя, в котором утверждалось, что по рассказу «Подсолнух» великим итальянским режиссером Витторио де Сика был снят фильм "Подсолнухи" с Софи Лорен и Марчелло Мастроянни. Самое печальное, что эту ошибку затем повторил известный ростовский литератор.
Литературовед Ю. Кузьменков в свое время отмечал, что многие произведения о войне могли быть объединены общим заголовком: «И один в поле воин». Действительно, известно немало книг, герои которых, оказываясь в ситуациях критических, попадали в положение полной самостоятельности. Смысл этого приема ясен: в подобной ситуации раскрывается истинная сущность человека, то, что было подготовлено всей предшествующей жизнью. Именно так разворачиваются события во многих произведениях В. Быкова, Б. Васильева и др. В этом же ряду стоит и повесть В. Закруткина «Матерь Человеческая».
На связь этой повести с «Судьбой человека» обратила внимание В. Синенко, отметив, что по своему пафосу оба произведения находятся «в русле мощной героической традиции советской литературы» [5, с. 42]. «Шолоховское начало» этой повести А. Метченко видел в его общечеловеческом звучании. А известный белорусский писатель И. Шамякин обратил внимание «на гуманистическое содержание» обоих произведений. Не случайно, свой очерк о В. Закруткине он назвал «Писатель шолоховской школы» [6, с. 23].
Сразу бросается в глаза сходство в истории создания произведений. Как «Наука ненависти» явилась прологом к созданию великой «Судьбы человека», так и первоначальный замысел «Матери Человеческой» был воплощен еще во время войны, в рассказе «О живом и мертвом».
Сравнивая «Науку ненависти» с «Судьбой человека, И. Рыбинцев в свое время писал, что если «Наука ненависти» – эпизоды из жизни человека», то трагическая история Андрея Соколова – «вся жизнь, судьба человека, поправшего смерть» [7, с. 142]. Это можно сказать и о героинях двух произведений В. Закруткина. Рассказ «О живом и мертвом» не содержал (и не мог содержать, учитывая время его создания) той обобщенности, которая характерна для «Матери Человеческой». В новом произведении автор не случайно обращается к довоенной жизни героини, используя приемы воспоминаний, снов. Если в рассказе «О живом и мертво» писателю важно было показать горечь потери в конкретной исторической ситуации, то в новой повести он стремится выйти за ее пределы, подчеркнуть родовое начало в героине. Как и в жизни народа, в судьбе Марии переплелись горе, радость, счастье, смерть. Радость первой любви, счастье материнства, а до этого страшная смерть отца, ранняя кончина матери, изнурительная работа в том первом колхозном коровнике, продуваемом всеми ветрами. Вместе с народом прошла Мария трудный путь, ощутила незыблемость родовых представлений о долге и смысле бытия. Интересен в этой связи образ-символ, олицетворяющий историческую память: могилы предков, к которым приходит Мария за «благословлением».
Писатель не торопит события, не спешит привести Марию к окончательному решению, прослеживая все тяжкие этапы преодоления ею одиночества. Сначала мысль о том, что в ней «теплится иная, пока еще слитая с измученным материнским телом, но уже своя, отдельная слабая жизнь» [3, I, с. 67]. Затем, словно почувствовав в этой женщине силы, начинает тянуться к ней все живое. И, наконец, приходит осознание своей ответственности перед людьми, с которыми жила и трудилась Мария на этой земле, в этом хуторе, в их вычеркнутой из жизни, но все же существующей бригаде имени Ленина.
Как отмечала В. Синенко, «принцип стиля В. Закруткина в «Матери Человеческой» выражается в двуплановом изображении явлений: как целостного, нерасчлененного и в тоже время дробного, детализированного» [7, с. 41]. При этом конкретное описание быта, отдельная предметная деталь приобретает порой обобщенно-символическое значение: голуби, прилетевшие на пепелище, обугленная яблоня, вдруг зазеленевшая весной.
Известный шолоховед Е. Костин в своей обстоятельной работе «Философия и эстетика русской литературы» писал: «Шолохов замешивает человека на родовом начале сложного состава. Это родовое – всеобщее – начало располагается над отдельным индивидом …измеряя его во всеобщем, всечеловеческом масштабе» [8, с. 135-136]. Эта «всеобщность» присутствует и в повести В. Закруткина. Не случайно в критике за «Матерью Человеческой» прочно укрепилось определение: повесть-притча.
Творческое наследие Виталия Закруткина убеждает, насколько разнообразны и широки возможности художественного исследования писателем темы Великой Отечественной войны.
Литература
1. Бондарев Ю. Человек несет в себе мир. М., 1980.
2. Фонды Кочетовского государственного дома-музея В.А. Закруткина. – Ед. хр. 4636.
3. Закруткин В. Произведения: в 3 т. Ростов-на-Дону, 2008.
4. Русский советский рассказ. Очерки истории жанра. Л, 1970.
5. Синенко В. О типологии народного характера в современной прозе // Актуальные проблемы социалистического реализма. М., 1981.
6. Шамякин И. Художник шолоховской школы // Слово о писателе: сборник статей. Ростов-на-Дону, 1978.
7. Рыбинцев И. «Наука ненависти» и «Судьба человека» // Шолоховские чтения. Войны России ХХ века в изображении М.А. Шолохова. Ростов-на-Дону, 1996.
8. Костин Е.А. Философия и эстетика русской литературы. Вильнюс, 2010.
С.А. Закруткина