Характерные черты публицистики
М.С. ШАГИНЯН ПЕРИОДА
ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
В год 75-летия Победы советского народа в Великой Отечественной войне, естественно, усилилась актуальность изучения истории этой самой кровопролитной и судьбоносной не только для нашей Родины, но и всего мирового сообщества войны, ее реалий, причин, этапов, факторов победы, ее уроков.
Существенный вклад в Победу нашей страны над германским фашизмом внесла публицистика периода войны. Оперативно, ежедневно обращенные к читателям и радиослушателям страстные публицистические выступления, корреспонденции с места боев, о самоотверженной работе тружеников тыла, статьи, заметки, очерки, воссоздававшие образы героев сражений и трудовой вахты в тылу, звавшие к защите Родины, разоблачавшие античеловеческую сущность фашизма, призывавшие к единению во имя Победы, не могли оставить равнодушной многомиллионную аудиторию страны. Не случайно, публицистика с первых дней войны стала основным направлением творчества большинства художников слова. Значительную роль в публицистическом творчестве этого периода сыграла Мариэтта Сергеевна Шагинян.
Публицистика М.С. Шагинян военных лет уже несколько десятилетий назад стала предметом изучения[1]. Вместе с тем, вслед за Р.С. Голдиной, отметившей в 1980 г., что «деятельность Шагинян – очеркиста и публициста ждет еще своего исследователя» [1, с. 127], можно констатировать, что и спустя сорок лет после такой характеристики ситуация с изучением этого важнейшего направления творчества М.С. Шагинян существенно не изменилась.
Необходимо отметить, что М.С. Шагинян встретила Великую Отечественную войну известным писателем, имевшим почти сорокалетний опыт активной публицистической деятельности, владея всем арсеналом мастерства в этой важной сфере литературного творчества.
В своем выступлении хотелось бы выделить, обосновать характерные черты публицистики М.С. Шагинян военных лет, ее своеобразие, обусловленное творческой индивидуальностью писателя.
В публицистическом творчестве М.С. Шагинян времен Великой Отечественной войны отчетливо выделяются два периода: московский (22 июня – 17 октября 1941 г.) и уральский (4 ноября 1941 г. – июль 1943 г.). Позднее М.С. Шагинян отобрала и опубликовала лучшие свои очерки военной поры, запечатлевшие ее публицистику этих двух периодов в циклах очерков «Оборона Москвы» и «Урал в обороне», которые вошли в 4-й том ее 9-ти томного собрания сочинения, изданного при жизни писательницы [См.: 2].
М.С. Шагинян с первых дней Великой Отечественной войны активно включилась в публицистическую деятельность в городе Москве. В своем «Уральском дневнике» (июль 1941 – июль 1943 гг.) 3 июля 1941 г. М.С. Шагинян отмечала: «Война сразу переместила все центры тяжести, требует от нас новой работы, быстроты исполнения, политической чуткости» [3, с. 122]. 24 июля она записала в дневнике: «За время войны работаю: 1) для Балтфлота – стихи и статья; 2) для радиовещания – 3 статьи; 3) для Информбюро – 2 статьи; 4) для «Красной Звезды» – 1 статья; 5) для «Учительской газеты» – 1 статья; 6) для «Нового мира» – 1 статья» [Там же]. 6 ноября 1941 г. М.С. Шагинян констатировала в своем дневнике военных лет: «За это время много написано и сделано, ряд выступлений; не проходило и дня без работы на оборону» [3, с. 122-123].
Работу над циклом очерков о жизни в городе Москве в первые месяцы войны М.С. Шагинян завершила уже в городе Свердловске в январе 1942 г. Эти публицистические статьи были опубликованы в 1942 г. в Москве под названием «Дневник москвича». Позже под заголовком «Оборона Москвы» они были изданы в авторском сборнике «Семья Ульяновых: очерки, статьи, воспоминания» (М., 1959).
Цикл очерков М.С. Шагинян «Оборона Москвы» – замечательный документ для изучения жизни москвичей в первые месяцы войны. Понимая исключительную важность обороны столицы, которая была политическим, административным, культурным, интеллектуальным центром страны, писательница начала эти очерки словами: «Пройдут десятилетия – и тысячи страниц испишут о том огромном, что мы называем сейчас «Обороной Москвы» [2, с. 9]. Далее М.С. Шагинян констатировала: «Москва стала с первых дней войны показательным участком обороны. В ней не только ставились и решались все основные вопросы войны, но в ней изо дня в день шло оборонное творчество» [2, с. 11].
Редкая наблюдательность автора, ее аналитический ум способствовали воссозданию на страницах очерков «Оборона Москвы» многих характерных черт жизни столицы в первые месяцы войны. М.С. Шагинян, прежде всего, отмечала «по-новому яркое ощущение советского строя в войну» [2, с. 9], его преимуществ. Ликвидация прежнего вопиющего социального неравенства в стране, приобщение десятков миллионов людей к образованию, самостоятельному историческому творчеству во всех сферах жизни общества, ликвидация частной собственности на землю, недра, заводы и фабрики создали условия для сплочения основной массы народа в борьбе с грозным врагом, превращения страны в единый военный боевой лагерь, мобилизации всех ее ресурсов для Победы.
В первые дни войны М.С. Шагинян писала об «удивительном зрелище»: «как наши дома и старинные дворцы, и деревянные, одноэтажные где-нибудь возле заставы, и огромные блоки на новых улицах, …как эти дома почти мгновенно сорганизовались, объединились, словно мобилизованные в военном строю… и все как один на глазах наших с осязаемой быстротой проделали переход на оборонное положение» [2, с. 10]. «Самые разные организации: художественные, научные, культурно-массовые, – отмечала она, – все они начали работать на оборону» [2, с. 11].
М.С. Шагинян запечатлела самоотверженное поведение москвичей во время немецких бомбежек столицы: «Подростки храбро хватали «за жабры» плевавшиеся огнем зажигательные бомбы и выбрасывали их в окно точь-в-точь, как показывалось в кино. Женщины и девушки дежурили на чердаках, по утрам население домов, не спавшее ночью, выходило на авральные работы, подметало лестницы, собирало осколки стекол, расчищало дворы. Имена москвичей попадали в сводки Информбюро наравне с именами фронтовых бойцов» [2, с. 20].
Один из очерков цикла «Оборона Москвы» посвящен самоотверженности людей, спасших от пожара национальную святыню – московскую усадьбу Л.Н. Толстого. М.С. Шагинян кратко описала историю этого музея, его значение в жизни и творчестве Л.Н. Толстого. Она отмечала, что деревянный дом-усадьба великого писателя находился на окраине столицы, рядом не было никаких военных объектов. Тем не менее, немецкий бомбардировщик над толстовским домом-усадьбой выпустил свыше тридцати зажигательных бомб.
Она с восхищением писала о самоотверженности пяти служителей музея, которые всю ночь тушили зажигательные бомбы, все очаги пламени; тлела их одежда, они получили ожоги, но «на площадке, как будто созданной для пожара в деревянном доме Толстого, не пострадало ни одно бревнышко». Писательница, позднее побеседовавшая с этими людьми, отмечала, что они в своем поведении руководствовались ощущением: «усадьба-музей, вложенный в нее труд – это была Родина», «немецкие неодушевленные бомбы – это были живые враги» [2, с. 24]. М.С. Шагинян отмечала, что фашисты не случайно уничтожали наши народные святыни и реликвии (разрушили дом-музей П.И. Чайковского вКлину, надругались над домиком, где жил А.П. Чехов в Истре, осквернили и разрушили Ясную Поляну Л.Н. Толстого). «Они это делают в надежде, – заключала М.С. Шагинян, – что русские перестанут помнить и познавать себя, потеряют величие своего прошлого и путь к будущему». Писательница с нарастающим гневом от этого надругательства над великими памятниками культуры восклицала: «Так древний вандал, проснувшийся в цивилизованном арийском ублюдке, идет с бешенством разрушителя на культурные святыни нашего народа» [2, с. 25].
Мариэтта Сергеевна завершила этот очерк важным выводом-обобщением: «Битва, пережитая советскими служащими московской усадьбы Толстого стала в своем роде исторической… Никогда раньше не чувствовал еще русский народ так остро, так свято, так волнующе своих культурных памятников, никогда, может быть, не стремился так познать себя в прошлом и настоящем, так утвердить себя для будущего как в эти дни великой схватки с врагом всего передового человечества» [2, с. 24-25].
Посещая московские заводы, М.С. Шагинян обратила внимание на возникающие в производственной деятельности уже в первые месяцы войны «черты принципиального новаторства, созданные самой войной» [2, с. 30]. Она конкретизировала свое обобщение: это новаторство проявилось в преодолении всякого формализма в производственной деятельности: «Фронту нет никакого дела до сверкающих цифр и трехзначных процентов, ему подавай весомые, осязаемые готовые вещи: танки, минометы, пушки, истребители, и чтоб эти вещи приходили потоком без перебоя, и чтоб работали они хорошо, без сюрпризов» [2, с. 31].
М.С. Шагинян обратила внимание на возникшее у рабочих и инженеров особое чувство детали, ответственности за то, чтобы эта деталь была качественной, за каждую отдельную производственную операцию, так как от этого зависит качество готовых пушек, танков, винтовок, истребителей, а от этого, в свою очередь, жизнь наших бойцов на фронтах [Там же].
Писательница отметила, что в условиях острой нехватки рабочих рук возникли массовая практика совмещения профессий, основной и подсобной работы, значительный рост рационализаторских предложений, «технологические улучшения вышли из папок, а чаще всего и до папок не успевают доходить, так как цеха их подхватывают и осуществляют на ходу» [Там же].
Вместе с тем, М.С. Шагинян подчеркивала, что речь идет «о начале, о первых ростках этого нового, вызванного колоссальным сдвигом, произведенным войной» и что «необходимо уже сейчас видеть эти ростки новизны, чтобы научиться использовать их для будущего» [2, с. 32].
Уже в первом военном цикле ее очерков «Оборона Москвы» проявились характерные черты публицистики М.С. Шагинян: они написаны не только пером художника слова, но и мыслителя, стремящегося к анализу и обобщению увиденных и прочувствованных событий и процессов.
17 октября 1941 г. М.С. Шагинян с группой московских писателей была командирована в город Свердловск, куда прибыла 4 ноября. Сразу после приезда, преодолевая бытовые трудности жизни и работы на новом месте во время войны, испытывая свое неистребимое желание работать, быть полезной, она записала в своем «Уральском дневнике»: «Взяла в библиотеке материал по Уралу, буду «вгрызаться» в него. Сейчас самое важное – снабжение фронта техникой и пищей, – а, значит, – заводы и колхозы» [3, с. 122].
И Мариэтта Сергеевна стала интенсивно изучать этот край, его историю, культуру, металлургическую промышленность в ее исторической динамике, сельское хозяйство региона, работала в крупнейших библиотеках города Свердловска, а также других городов, которые посещала в эти годы (Челябинск, Нижний Тагил, Миасс и др.), осваивая, прежде всего, научную, краеведческую литературу, а также художественные произведения, созданные на Урале.Одновременно М.С. Шагинян, которую всегда отличала легендарная работоспособность, публиковала в «Правде», «Труде», «Уральском рабочем», «Красной Звезде» и в других газетах и журналах, статьи и очерки по материалам своих московских впечатлений первых месяцев войны, а также, осваивая новую для себя проблематику «Урал в Великой Отечественной войне», выступая также как агитатор в заводских цехах и клубах, воинских частях, в творческих коллективах [3, с. 123-124].
7-10 ноября 1941 г. М.С. Шагинян записала в своем дневнике о беседе, состоявшейся с сотрудниками газеты «Труд»[2] о том, «как писать сейчас о промышленности, чтобы помочь обороне». Они считали самым важным «найти людей, …уже научившихся по-новому работать и дать их образы». М.С. Шагинян, соглашаясь с этим, настаивала, «что не надо бояться говорить об отрицательном и тоже вскрывать его причины» [Там же]. По этому вопросу, как свидетельствуют записи в «Уральском дневнике», у нее были конфликты с сотрудниками редакции. Этому своему убеждению, что и в период войны не следует обходить недостатки, просчеты, ошибки, что, в свою очередь, будет способствовать успешной работе, обороне страны, она следовала в своей публицистике военных лет.
Как свидетельствуют записи в «Уральском дневнике», М.С. Шагинян стала интенсивно осваивать историю черной металлургии на Урале, технологию этой отрасли, изучала энциклопедические справочники, научные статьи, выступления руководителей отраслей, беседовала с сотрудниками предприятий, с журналистами, специализировавшимися на проблемах работы промышленных предприятий [3, с. 123-128]. Уже 20 ноября М.С. Шагинян поехала на «Уралмаш», крупнейшее предприятие края. Судя по дневниковым записям, методика ее работы по подготовке статей была такой: в ходе посещений предприятий она общалась с рабочими, мастерами, начальниками цехов, партийными работниками, руководителями заводов, наблюдала и изучала производственные процессы, сразу записывала свои мысли и впечатления, затем переписывала эти записи в дневник, который служил ей материалом для подготовки статей и очерков для печати [Там же].
9-10 ноября 1941 г. М.С. Шагинян отметила в своем дневнике: «Лишь очень яркое, сильное, личное, эмоциональное, прямое, направленное на войну, на вопросы войны, пробивает сейчас дорогу в печать» [Там же].
Очерки М.С. Шагинян, лучшие их которых вошли в книгу «Урал в обороне», формировались постепенно, начиная с ноября 1941 по июль 1943 гг. В этот период она объездила для сбора материалов весь Средний и Южный Урал, посетила крупнейшие предприятия Свердловска, Челябинска, Нижнего Тагила, Миасса, Башкирии, Алтая, уральские колхозы. Очерки М.С. Шагинян этого периода печатались в 1942-1943 гг. в газетах «Уральский рабочий», «Правда», «Труд», в сборнике «Говорит Урал» (Свердловск, 1942 г.), в журнале «Новый мир» (1943 г.).
Идея собрать свои лучшие статьи и очерки в сборнике «Урал в обороне» сформировалась у М.С. Шагинян в конце 1942 г. Она закончила работу над этой книгой в апреле 1943 г. Впервые под этим названием часть этих очерков была опубликована в газете «Уральский рабочий» в 1943 г. (3, 4, 6 июля). Отдельной книгой они были изданы в Москве в 1944 г. [2, с. 629-630]. В книгу «Урал в обороне» М.С. Шагинян включила очерки «Дела и люди Урала», «Урал в Отечественной войне», «Уральский город», «Менделеев о будущем Урала», а также «Четыре портрета» (очерки об академиках В.Л. Комарове, А.А. Байкове, С.Г Струмилине, В.А. Обручеве).
Первый раздел книги «Урал в обороне» М.С. Шагинян назвала «Дела и люди Урала». Мариэтта Сергеевна писала о своей потребности «рассказать об этих людям, чтоб увидели их не только через цифры выполненной программы и сдержанного слова, но и в этой их не учитываемой неизмеримой душевной самоотдаче» [2, с. 35-40]. Первый очерк этого раздела назван «Воспитание», где писательница рассказывала об учениках ремесленных училищ, которые были присоединены к рабочим коллективам своих заводов и отправлены на Урал. М.С. Шагинян искусно воссоздала образы конкретных ребят: Шурки из смоленского колхоза, другого Шурки Бронникова, горнового из Магнитогорска, потомственного уральца 16-летнего Витю Толкачева, который готовился стать токарем, с их еще формирующимися характерами, мальчишеской непосредственностью, срывами. М.С. Шагинян показала, как под руководством опытных кадровых рабочих эти ребята осваивали не только необходимые профессиональные навыки, но и нравственные устои, мужали, становились передовыми рабочими [2, с. 35].
В следующем очерке писатель констатировала, что на Урале десятками поколений воспитывались старинные трудовые навыки к заводскому труду. Она с восхищением писала о молодом экскаваторщике Мите Пестове, который в ответ на шутливое замечание мастера: «А сможешь ковшом экскаватора поднять с земли спичку», – ответил «можно» и поднял ее таки. М.С. Шагинян заметила: «Если экскаватором можно поднять спичку с земли, то сколько же он, при умелом обращении, железа нагрызет для фронта» [2, с. 43].
М.С. Шагинян не скрывала в своих очерках, что и в эту военную пору были руководители, которые привыкли работать «по старинке», не считаясь с суровыми потребностями и реалиями времени [2, с. 53-54]. Их приходилось освобождать от занимаемой должности. В условиях, когда варежка на руке в цеху «гремела» от мороза, быстро проявлялись профессиональные, человеческие качества руководителя и рабочих, способности эффективно и самоотверженно работать.
М.С. Шагинян писала о том, как налаживались тесные связи, единение фронта и тыла на человеческом уровне: о переписке между тружениками, готовившими в тылу вооружения, с солдатами на передовой, о дружбе красноармейцев с рабочими в тылу, которая зачастую завязывалась через газету [2, с. 44-49].
М.С. Шагинян отмечала, как в условиях нехватки квалифицированных рабочих – мужчин, большинство которых ушли на фронт, на их место пришли уральские домашние хозяйки и оказалось, что их опыт и умения: выполнять несколько операций одновременно, забота о чистоте, способность ценить время, бережливость помогали им превратиться в надежных работниц, заменивших мужчин на таких тяжелых и ответственных участках, как горновой у домны (ФаинаШарунова и Евдокия Щербакова), станочница Анастасия Усольцева [2, с. 58-61].
В своих очерках Мариэтта Сергеевна рассмотрела труд в условиях войны практически всех категорий трудящихся Урала: плановиков и технологов, энергетиков, представителей интеллигенции, колхозников, демобилизованных, директоров крупных предприятий. Главной своей задачей она считала не только воссоздать образы рабочих, инженеров, руководителей публицистическими и художественными приемами, но и «проанализировать наши последние победы в тылу, – чем они достигаются? Что у них нового по сравнению с прошлым годом?» [2, с. 61]. Писательница в своих очерках последовательно и ответственно разрешала эту аналитическую проблему.
М.С. Шагинян отмечала, что плановики на заводе, чтобы сделать работу эффективной, стали доводить задания не до цехов, отделов, смен, как было раньше, а до каждого конкретного рабочего места, до каждого исполнителя. Под нажимом острой необходимости дать фронту срочно оружие на предприятиях стал непрерывно «разматываться клубок творчества, непрерывное новаторство» [2, с. 65]. Энергетики, остро ощущая необходимость жесткой экономии электроэнергии в условиях войны, обратили внимание и добились ритмичности потребления электроэнергии во всех трех декадах месяца.
Мариэтта Сергеевна писала, что все группы интеллигенции включились в напряженный труд во имя Победы. Школьники никогда не собирали такого количества дикорастущих растений для производства лекарств; эвакуированные на Урал профессора создали «Комитет ученых» в г. Магнитогорске, взялись за разрешение назревших производственных проблем, гигантские шаги сделала медицина, не только полевая хирургия, но и клиническая терапия, диагностика, фармацевтика [2, с. 66-68].
Писательница обратила внимание на то, что до войны на Урале выращивалось мало овощей, большинство сельскохозяйственных районов были потребляющими, а не производящими. И здесь «Отечественная война произвела полный переворот» [2, с. 69-73] М.С. Шагинян зафиксировала, что коллектив колхоза «Новая заря» взял обязательство получить в 1,5-2 раза больше зерновых, картофеля, овощей, мяса, молока, шерсти. «Передовой колхоз, – цитировала писательница директора колхоза А.П. Тернового, – это тот, кто сейчас больше даст армии, больше даст государству» [2, с. 74, 79].
М.С. Шагинян показывала, как меняется атмосфера на большом заводе в условиях войны. «В огромные солидные цехи вошел фронт… Заводу было приказано: научись считать секундами. Дай фронту то, чего ты никогда не давал! Забудь о неувязках! И люди, которым нужны были месяцы на освоение какой-нибудь детали, вдруг начинали буквально в несколько дней налаживать и пускать совершенно новое для них производство».
В своем большом очерке «Рассказ о литейщике» писательница на примере деятельности старшего мастера литейного цеха Ивана Александровича Иванова показывала, как в суровых условиях острой необходимости била ключом творческая энергия, решались производственные проблемы, которые раньше казались невозможными. В цехе в этот период осваивали английскую чугунную деталь весом в 2 тонны для черной металлургии. В СССР ее отливали впервые и никак не удавалось ее изготовить без газовых раковин и пор. Талантливый мастер, частично изменив традиционную технологию литья, после нескольких попыток добился, что отливка детали вышла без раковин [2, с. 89-90].
Руководители чугунно-литейного цеха Колчин и Ананьин по своей инициативе поставили сложную задачу: в целях экономии алюминия, который в условиях войны стал цениться на вес золота, отлить необходимую сложную по конструкции модель не из алюминия, как было до этого, а из чугуна. Они обратились к И.А. Иванову, дав недельный срок решения этой сложнейшей задачи. М.С. Шагинян показала чрезвычайные трудности практического воплощения этой идеи, три дня и три ночи старший мастер и его помощники не выходили из цеха. Не сразу, а после нескольких попыток удалось разрешить эту сложнейшую технологическую проблему. Заканчивая очерк, М.С. Шагинян подводила итог: «Вещь, над которой трудился Иванов, давно уже на фронте, как и десятки и сотни таких же новых, созданных творческим горением вещей» [2, с. 101].
Писательница, раскрывая сложные технические проблемы литейного производства, тщательно изучила технологию литья, уверенно оперировала специальной технологией («усадка», «стержни», «опока», «вагранка», «заливка» и др.), добиваясь достоверности, убедительности написанного. Очерк М.С. Шагинян «Рассказ о литейщике», после его публикации в книге «Два мастера» был полностью перепечатан в газете «Правда» [1, с. 135].
Получив задание «написать популярно со знанием дела о танках для пехотинцев», М.С. Шагинян записала в своем дневнике: «Тема незнакомая... Главное – изучить вопрос» [1, с. 137]. Она отправилась к танкостроителям, в военное училище, к специалистам, в военный штаб округа. Следуя своей неизменной творческой установке – во всех деталях и тонкостях знать дело, процессы, о которых пишешь, – М.С. Шагинян, уже немолодая женщина, едет на танкодром и непосредственно в самом мощном советском танке КВ участвует в ночном вождении [2, с. 101-103]. Как и в других своих очерках, в этой работе есть яркие художественные зарисовки: «Танки шли мощным строем, выбросив клыки, выставив бульдожьи челюсти, несущие на своей башне по воле конструктора, что-то похожее на нечеловечески – ехидную усмешку сфинкса» [2, с. 101-109].
Мариэтта Сергеевна описала все трудности и особенности ночного вождения танка, специфические навыки, которые должны освоить танкисты, действия каждого члена экипажа, их взаимосвязь и взаимодействие. Опираясь на рассказы опытных танкистов, М.С. Шагинян раскрывала приемы вождения танка в различных сложных условиях, особенности танковой разведки, ее «хитрости», случаи из реальной практики боевых действий опытных танкистов – батальонного комиссара Ивана Матвеевича Дагилиса, лейтенанта Шилова [2, с. 109-113].
М.С. Шагинян охарактеризовала процесс изучения матчасти танка, выстроенный так, чтобы, пересев на машину другой марки, курсанты не растерялись. Она воссоздала образы двух опытных танкистов, преподавателей матчасти, – Николая Николаевича Юхневича и Александра Владимировича Фуксона. У каждого – своя манера преподавания, общая – заразительное увлечение самим предметом, восхищение конструкциями советских танков, детальное их знание. Первый делал акцент на психологических тонкостях освоения материала, второй – знал, как за три часа бойцам любого другого рода войск дать основные сведения о танке, чтобы они не растерялись, если обстановка поставит их перед необходимостью оказаться танкистами [Там же].
По мере все более глубокого освоения характерных черт истории промышленного производства, культуры, природы уральского региона, очерки М.С. Шагинян становились все более емкими, содержащими не только описание и анализ происходивших процессов и явлений, но и обобщение и выводы, постановку больших государственных проблем Урала.
В большом очерке «Урал в Отечественной войне» М.С. Шагинян обосновала тезис о том, что «опыт развития промышленности уральского региона, накопленный в годы Великой Отечественной войны, содержит черты «эпохального» новаторства». «Вот почему, – подчеркивала она, – сейчас уже мало одной летописи уральского опыта, а требуется его первый обобщающий итог» [2, с. 115]. Проанализировав динамику развития промышленности Урала в предвоенные и первые военные годы, Мариэтта Сергеевна поставила вопрос о том, как и почему промышленному Уралу удалось, казалось бы, невозможное: в первый же год войны заменить продукцию в технологическом отношении более передового Юга страны, освоить в кратчайшие сроки производство военной стали, которая раньше почти не выпускалась, другой новой военной техники, изменив для этого технологии производства. Проанализировав причины этого «чуда», М.С. Шагинян подчеркнула: «Даже в самых маленьких исполнительских делах у людей появилось бесстрашие самостоятельности» [2, с. 117]. Писательница выделила еще один фактор поразительных новаций: «Рабочие наши связаны с фронтом, и каждое событие на фронте, поднимает качество и объем работы» [2, с. 137]. М.С Шагинян выяснила и другие причины успеха уральской промышленности: «Начался гигантский процесс: внедрение в уральскую промышленность целых новых заводов и целых новых заводских коллективов… Он сразу же принял характер органического взаимодействия и между местными и приезжими кадрами, между местным и привезенным опытом» (выделено – М.Ш.). Этот процесс, в свою очередь, – «придал новой смелости на новшества» [2, с. 118].
Писательница отметила еще одну особенность производства в условиях войны – необходимость избавляться от зависимости от других предприятий, научиться все делать самим, изобретать. Эти инновации давались нелегко, но «заставляла необходимость» [2, с. 121]. М. С. Шагинян выделила освоение на Урале такой новой технологии как замена традиционной выработки детали несколькими станками (токарным, сверлильным, шлифовальным), что требовало много сил и времени, изготовлением ее на штамповальном прессе, что привело, помимо прочего, к большой экономии материала [2, с. 122-123].
М.С. Шагинян особенно отметила появление и освоение прорывной новации в таком традиционно консервативном производстве как литье. На уральских заводах стало массово осваиваться кокильное литье, что позволило уменьшить затраты труда в 15-20 раз, сократить производственные площади в 10 раз, значительно повысить качество отливки [2, с. 125-127].
Обобщая конкретные факты, свидетельствовавшие о том, что эти прорывные инновации на уральских заводах в годы войны стали носить массовый характер, писательница пришла к выводу, что они привели к значительному повышению производительности труда, росту производства военной продукции, внесли неоценимый вклад в победу над германским фашизмом.
Неслучайно, к 75-летней годовщине Победы советского народа в Великой Отечественной войне уральские города Свердловск, Нижний Тагил, Магнитогорск выдвинуты на получение звания «Город трудовой доблести». М.С. Шагинян объясняла эти невероятные, казалось бы, успехи преимуществами советского общественного строя, патриотизмом, мужеством, самоотверженностью советских людей, защищавших родную землю.
Завершая очерк «Урал в Отечественной войне», М.С. Шагинян подчеркнула заслуги советского человека: «Это его Победа над фашизмом, его Победа и над самой войной». Этот очерк был написан в конце 1942-1943 гг., когда до полной Победы над германским фашизмом было еще очень далеко. Но вся публицистика М.С. Шагинян военного времени была пронизана непоколебимой уверенностью в Победе советского народа и эту свою уверенность она доказывала убедительно, эмоционально передавала своим читателям и слушателям. Неслучайно в 1945 г. Мариэтта Сергеевна Шагинян была награждена боевым орденом «Красной Звезды».
Таким образом, в заключении можно выделить следующие характерные черты публицистики Мариэтты Сергеевны Шагинян времен Великой Отечественной войны. В ее очерках, статьях, выступлениях талантливо сочетались: установка на активное воздействие на осваиваемые процессы и явления, строгая документальность и компетентность, яркая образность, и, главное, аналитическая исследовательская мысль, неизменно ведущая к масштабным обобщениям и выводам, ориентированным на будущее.
Литература
1. Гольдина Р.С. Дневники и очерки военных лет // Творчество Мариэтты Шагинян. Сборник статей. Л., 1980.
2. Шагинян М.С. Собрание сочинений: в 9 т. Т. 4. Очерки 1941-1969. М., 1973.
3.Шагинян Мариэтта Уральский дневник (июль 1941 – июль 1943). Публикация и примечания Елены Шагинян //Новый мир. 1985. № 4.
Р.Г. Тикиджьян, В.Н. Карнаухова, С.А. Чертова