Мандилион в Константинополе. 944-1204 гг.
Помещение Мандилиона именно в церкви Богоматери Фаросской было далеко не случайным. Этот небольшой храм, располагавшийся в глубине Большого дворца за Хрисотриклинием, являлся специальной церковью-реликварием, где византийские императоры хранили свои главные святыни. В 944 г. в церкви находились важнейшие реликвии страстей (в т. ч. Крестное Древо, Терновый венец, Гвозди от креста Распятия, Багряница Христа), которые, по рассказу Начальной летописи, еще в 912 г. император Лев Мудрый показывал русским послам как воплощение “истинной веры”.
В Национальной библиотеке Мадрида обнаружен Кодекс Иоанна Скилицы, византийского историка, жившего при императоре Алексее I Комнине (1081–1118). В Кодексе описываются торжества по случаю встречи Нерукотворного образа, а на миниатюре изображен Роман, принимающий Образ, представляющий собой лик Христа на длинном плате.
Вскоре Роман, назначил не сыновей, а своего зятя Константина Багрянородного (своим преемником на троне. Константин связал свое возвращение на трон с прибытием Образа и установил 16 (29) августа церковный праздник Перенесения из Эдессы в Константинополь Нерукотворного образа (Убруса) Господа Иисуса Христа, который Православная Церковь празднует и по сей день.
Вскоре и второй образ на чрепии тоже попал в Константинополь. Согласно древнему преданию, еще одна черепица с Нерукотворным ликом Христа была принесена в Грузию и это определило исключительное почитание Нерукотворного Образа в Грузии.
Оба образа, были навсегда помещены в закрытые золотые сосуды, которые висели посреди церкви (capele), а желание увидеть Нерукотворный лик стало восприниматься как святотатство. Дважды в неделю, по средам и пятницам, верующим дозволялось созерцать и возносить моления закрытому киоту, однако никто не мог “ни приблизиться, ни коснуться устами или взором священного образа”. Только раз году, в среду на “средней седмице” Великого поста единственно архиерею, подобно ветхозаветному первосвященнику, дозволялось войти в алтарь и открыть киот. “Неприкосновенной губкой, смоченной в воде” он омывал Мандилион, а выжатую из губки освященную воду раздавал верующим, которые протирали ей глаза и получали очищение.
После 1204 г.
Эта дата стала последней в судьбе реликвии, ясные сведения о которой более не появляются в исторических источниках. Нет сомнений, что Мандилион был захвачен крестоносцами. Однако в отличие от многих других плененных святынь византийской столицы он исчезает из поля зрения. Гибель величайшей святыни породила легенды. Согласно самой популярной из них, Мандилион вместе с другими награбленными сокровищами был отправлен в Венецию. Однако, по Божьему промыслу, корабль с Мандилионом утонул недалеко от берега в Мраморном море. В XIX в. константинопольские греки благоговейно указывали “точное” место гибели венецианского корабля и соответственно подводное местонахождение Нерукотворного Образа.
Однако для нашего сюжета гораздо важнее, что, исчезнув как реальный предмет, жизнь Мандилиона как важнейшего иконного образа Христа не только не прекратилась, но даже получила новый импульс к развитию. В сотнях списков Мандилион распространяется по всему православному миру и, особенно, в Древней Руси. Считается, что любой подобный список как бы имеет мистическую связь с реально существовавшей реликвией Истинного Образа.
Известные списки
Можно лишь предполагать, что у византийских художников существовало некое представление о реальном облике реликвии. При этом сам Эдесский образ был практически недоступен для обозрения в Константинополе. По всей видимости, образцами для многочисленных реплик служили как древние, сделанные еще в Эдессе, так и новые, написанные после 944 г., копии, которые сами воспринимались и почитались как священные реликвии, связанные с нерукотворным Прототипом. Возможно, именно к таким особыми чудотворным спискам восходят дошедшие до нас ватиканская и генуэзская иконы Мандилиона. Характерной особенностью обеих икон является не только одинаковый размер, совпадающий с размерами человеческого лица, но и тяготеющее к монохромному изображение лика Христа, что может быть объяснено желанием указать на древний Прототип. Иконы Спаса Нерукотворного попадают на Русь, по некоторым источникам, уже в IX веке. Древнейшая из сохранившихся икон данного иконографического типа — Новгородский Спас Нерукотворный (вторая половина XII века). В собрании Государственного музея искусств Грузии находится энкаустическая икона VII века, называемая «Анчисхатским Спасом», представляющая Христа погрудно и считающаяся «оригинальной» эдесской иконой. В творчестве Симона Ушакова Нерукотворный Образ стал главным, «программным». Мастера Оружейной палаты работали над росписями Верхоспасского собора, построенного в Кремле царем Михаилом Федоровичем. Симон Ушаков неоднократно писал икону Спаса Нерукотворного «в поднос» царю Алексею Михайловичу. Его иконы, сохраняя старые иконографические схемы, имели характерный стиль: Ушаков работал в новой традиции «живоподобия».
Иконография
Считается, что величина лика на первоначальном образе – около 19 см в длину (размер человеческого лица), и воспринималась она как сакральная. Этот размер отвечал размеру моленной домашней или аналойной иконы – именно такими и были многие списки. В XIV веке существовала традиция изображать лик Христа размером в человеческий рост. И в раннюю эпоху стиль написания образа отличался монументальностью, что диктовалось обычаем многолюдных шествий с этой иконой по Константинополю: ее писали так, чтобы изображение было различимо с любого расстояния.
Изображается только лицо.
Можно выделить следующие иконографические типы Нерукотворного образа: 1)«Спас на убрусе» или просто «Убрус», где лик Христа помещён на изображении плата ( убруса) светлого оттенка и 2)«Спас на чрепии» или просто «Чрепие» (в значении «черепица», «кирпич», «Керамида». Изредка на этом типе икон фоном служит изображение кирпичной или черепичной кладки, чаще же фон дан просто более тёмным (по сравнению с убрусом) цветом.
Наиболее древние изображения выполнялись на чистом фоне, без какого-либо намёка на материю или черепицу.
Убрус со складками начинает распространяться со второй половины XIII века, прежде всего в византийской и южнославянской иконописи, на русских иконах — с XIV в.
С XV века драпированный плат могут держать за верхние концы два ангела.
Кроме того, известны различные варианты иконы «Спас Нерукотворный с деяниями», когда образ Христа в среднике иконы окружают клейма с историей образа.
С конца XVII в. в русской иконописи под влиянием католической живописи появляются изображения Христа в терновом венце на плате, то есть в иконографии «Плат Вероники».
Изображения Спасителя с бородой клинообразной формы (сходящейся к одному или двум узким концам) известно и в византийских источниках, однако, только на русской почве они оформились в отдельный иконографический тип и получили название «Спас Мокрая Брада».
Где в храме?
Икона в местном ряду справа от врат. Фреска, роспись в центральной арке восточной стены, над иконостасом. Спас на чрепие – на западной стене напротив. Нерукотворный образ был принадлежностью боевых флагов, или знамен.
Христианская традиция рассматривает Нерукотворный образ Христа как одно из доказательств истинности воплощения второго лица Троицы в человеческом образе, а в более узком смысле — как важнейшее свидетельство в пользу иконопочитания.