4. Красивова А.Н. Деловой русский язык: Учебно-практическое пособие / А.Н.Красивова. – М, 2001.

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

ЛЕКЦИЯ №3

СТАНОВЛЕНИЕ НОРМЫ. КОММУНИКАТИВНАЯ ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТЬ НОРМЫ. СОБЛЮДЕНИЕ НОРМ КАК ПРИЗНАК РЕЧЕВОЙ КУЛЬТУРЫ ЛИЧНОСТИ И ОБЩЕСТВА. СРЕДСТВА КОДИФИКАЦИИ ЯЗЫКОВЫХ НОРМ. ОСНОВНЫЕ ТИПЫ НОРМ. АКТИВНЫЕ ПРОЦЕССЫ В ОБЛАСТИ ПРОИЗНОШЕНИЯ И УДАРЕНИЯ

План

1. Становление нормы.

2. Коммуникативная целесообразность нормы. Соблюдение норм как признак речевой культуры личности и общества.

3. Средства кодификации языковых норм.

4. Основные типы норм.

5. Активные процессы в области произношения и ударения.

Литература

1. Бельчиков Ю.А. Русский язык - богатство, достояние русской национальной культуры / Ю.А.Бельчиков. - М, 2001.

2. Введенская Л.А. Русский язык и культура речи: Учебное пособие для вузов / Л.А.Введенская, Л.Г.Павлова, Е.Ю.Кашаева. – Ростов-на-Дону, 2001.

3. Данцев Д.Д. Русский язык и культура речи. Учебник для технических вузов / Д.Д.Данцев, Н.В.Нефедова. – Ростов-на-Дону, 2002.

4. Красивова А.Н. Деловой русский язык: Учебно-практическое пособие / А.Н.Красивова. – М, 2001.

5. Современный русский язык: Учебник / Под редакцией Н.С.Валгиной. - М, 2002.

1. Становление нормы

Для того чтобы понимать то, что происходит с русским языком сегодня, чтобы правильно оценивать особенности современной русской речи, надо представлять этапы развития языка. Современная норма возникла не на пустом месте; она сформировалась в процессе исторического развития.

История нормы русского языка во многом связана с его происхождением. Вопрос о происхождении литературного языка на Руси достаточно сложен. Литературный язык — обработанная, нормированная разновидность национального языка, причем норма эта должна быть зафиксирована либо в словарях и грамматиках, либо в «образцовых» текстах. Литературный язык возник после крещения Руси в связи с созданием национальной письменности (до этого древнерусский язык — язык восточных славян — существовал лишь в устной форме). Специфика этого литературного языка заключалась прежде всего в том, что в качестве языка церковных и частично светских произведений использовался не свой собственный язык, а чужой, хотя и родственный, — старославянский, или церковнославянский, на который уже в IX в. были переведены с греческого многие тексты. Старославянский язык был сложившимся языком со своей системой норм. В то же время в устной и письменной, особенно деловой, речи на Руси использовался собственно русский, восточнославянский язык. Иногда исследователи пишут о церковнославянско-русском двуязычии, имея в виду то, что в Киевской Руси существовало два литературных языка: церковнославянский и русский, которые использовались в зависимости от сферы употребления языка и жанра текста. Тем не менее есть все основания говорить о едином древнерусском литературном языке, поскольку основные различия церковнославянского и собственно русского языка были в области фонетики, а грамматические нормы и нормы употребления слов у старославянского и восточнославянского языка отличались незначительно.

До сих пор в русском языке сохранились так называемые славянизмы — слова, по своему происхождению связанные со старославянским языком и имеющие определенные, прежде всего фонетические, признаки.

В современном русском языке мы можем видеть варианты однокоренных слов, восходящие как к старославянским, так и к древнерусским истокам. Эти слова обладают определенными признаками, указывающими на их происхождение:

Судьба старославянских и собственно русских вариантов слов сложилась по-разному: некоторые славянизмы из языка ушли (вран, бразды, млат), другие вытеснили соответствующие русские слова (влага, благо, пламя, храбрый, надежда, время). Примеры употребления некоторых уже ушедших из русского языка славянизмов можно встретить в произведениях писателей начала XIX в., например, у Пушкина: «Бразды пушистые взрывая, летит кибитка удалая...»; «Так тяжкий млат, дробя стекло, кует булат»; «Прошло сто лет, и юный град, Полнощных стран краса и диво...».

Иногда случалось так, что варианты одного слова разошлись по значению: хранить и хоронить, страна и сторона в наше время обозначают разные понятия. Если же в языке сохранились оба варианта или синонима, они чаще всего отличаются стилистически, причем славянизмы имеют более высокий, торжественный характер: объявлять — возвещать, берег — брег. Такие славянизмы на протяжении как XIX, так и XX в. часто использовались в поэзии и теперь воспринимаются как поэтизмы: град, агнец. Однако в некоторых случаях исконно русский вариант оказывается более «высоким», поэтичным: шелом, полон.

Нормы древнерусского литературного языка значительно отличались от современных литературных норм и в области произношения, и в области употребления слов, и в области грамматики.

Нормы древнерусского языка отразились в замечательном памятнике литературы и письменности — «Слове о полку Игореве» (дата написания 1185 г.), в котором присутствует, с одной стороны, большое количество слов, употребляемых в том же значении, что и в наше время (свет, месяц, буря, море, тьма, облако, земля, болото, дерево, волк, лисица, сокол, зло, тоска), с другой — слова, имеющие странный для современного читателя облик или изменившие свое значение, а иногда и вовсе незнакомые (тростие — тростник, кресити — воскресить, кощей — слуга, туга — тоска). В «Слове...» мы видим и морфологические нормы древнерусского литературного языка:

— употребление, помимо форм единственного и множественного числа, формы двойственного числа, которое противопоставлено и единственному, и множественному числу, сохранилось в языке с древнейших времен в случаях, когда речь шла именно о двух или парных предметах, лицах; у двойственного числа была своя система окончаний, и, когда речь шла о двух князьях, употреблялась именно эта форма: «..Молодая месяца, Олег и Святослав»;

— характерная форма звательного падежа — особой падежной формы существительного, называющей лицо, к которому обращена речь: княже, брате;

— неопределенная форма глагола с суффиксом -ти вместо современного –ть: начати, приложити, творити;

— форма второго лица единственного числа глагола с окончанием

-ши вместо -шь: стоиши, можеши;

— использование отсутствующих в современном языке четырех специфических форм прошедшего времени, которые носили звучные названия аорист, имперфект, перфект и плюсквамперфект и образовывались вовсе не так, как современная, единственная, форма прошедшего времени; например, в начале произведения мы читаем: «Тогда Игорь возре на светлое солнце...», это форма прошедшего времени, которая называлась «аорист».

В результате монголо-татарского нашествия и феодальной раздробленности центр развития государства перемещается с юга на север, в Москву, которая становится местом, где формируется новая языковая норма. На эту норму влияло, с одной стороны, время, с другой — диалекты земель, находившихся вокруг Москвы и к северу от нее. Поэтому русский литературный язык Московского государства по сравнению с древнерусским значительно изменяется. В части текстов сохраняется фонетическая, морфологическая, синтаксическая и лексическая норма древнерусского языка, иногда даже архаизированная. В других произведениях, более близких по языку к разговорному, мы видим нормы, уже сходные с нормами современного русского языка:

— утрачиваются древние формы двойственного числа и звательного падежа (форма звательного падежа сохранилась в современном языке в восклицаниях «боже!» и «господи»);

— система падежей существительного сближается с современной;

— вместо неопределенной формы глагола с суффиксом -ти и формы

второго лица единственного числа с окончанием -ши используются современные формы с суффиксом -ть и окончанием на –шь;

— все чаще употребляется одна форма прошедшего времени.

В XVII в. все больше русских людей начинают говорить и писать не на диалектах и не на церковнославянском языке, а по-русски. В литературу приходят авторы из посадов (торгово-ремесленных районов города). В связи с этим происходит демократизация русского литературного языка. Формируется новая норма. Все более сокращается употребление архаических форм, сохранившихся со времен Древней Руси. В языке бытовых повестей и сатирических произведений используется все больше слов живой разговорной речи, в том числе называющих предметы и явления обыденной жизни (матушка, вякать, накостылять, кабак, дрова, хвост, лошадь, лапти). В замечательном литературном памятнике, «Житии протопопа Аввакума», мы видим обозначение даже самых высоких понятий с помощью слов разговорного русского языка: «держись за Христовы ноги» вместо «припади к стопам Христовым», «на небо глядя, кричу», а не «возопил». Все это подготовило изменения языка в Петровскую эпоху.

Петровская эпоха (первая треть XVIII в.) была переломной для России во многих отношениях: изменилась государственно-административная система, развивались наука, техника и образование, культура и быт сблизились с европейскими. Особенность русского языка этой эпохи состоит прежде всего в отсутствии единых языковых и стилистических норм, в активных процессах заимствования. Количество заимствований в тот период можно сравнить только с современным. Заимствовались слова из всех сфер жизни, многие из которых мы активно употребляем и в наши дни: бытовые (бульон, квартира, конфета, шоколад), военные (армия, генерал, лагерь, штаб), общественно-политические (губернатор, конституция, патриот, полиция, революция, сенат), научные и технические (алгебра, глобус, винт, кран, машина, пульс, циркуль), связанные с искусством и культурой (ария, балет, гимназия, композиция, театр).

В речи, в одном тексте и даже в одном предложении, нередко соседствовали слова, относящиеся к народной речи, высокие, книжные слова и слова заимствованные:

«Вчерась вы компанию веселу имели, а по отшествии оной бились на дуели», «Что мне вещаешь, камордин (камердинер) приятны?».

Именно в Петровскую эпоху произошло и значительное изменение графической нормы. Изменился состав алфавита, изменилась и форма букв. Число букв сократилось до 38, их начертание упростилось и округлилось (1710 г.). Именно тогда была узаконена буква «э», которая понадобилась главным образом для передачи на письме иноязычных слов.

Если тексты допетровской эпохи наш современник, не имеющий специальной подготовки, читать не может, то тексты петровского времени ему вполне могут быть понятны.

Новая система морфологических норм литературного языка складывается уже к середине XVIII в., и система эта во многом была ориентирована на живую разговорную речь. Огромную роль в формировании морфологических норм сыграла изданная в 1757 г. «Российская грамматика» М. В. Ломоносова — первая русская научная грамматика. В ней были четко сформулированы и узаконены как единственно правильные нормы собственно русского, а не церковнославянского формоупотребления, сложившиеся к тому времени.

Морфологические нормы русского языка, сформулированные в «Российской грамматике», во многом совпадают с современными. Например, формы склонения существительных и спряжений глаголов, представленные в грамматике Ломоносова, совпадают с приведенными в «Русской грамматике» 1980 г.:

Теория «трех штилей», также созданная М. В. Ломоносовым и разделявшая литературный язык на три стиля — высокий, средний и низкий, была важна для развития языка в целом: она ограничила употребление устаревших, архаических церковнославянских слов, которые часто были непонятны уже современникам Ломоносова (свене — кроме, овогда — иногда и т.д.). Конечно, стилистическая система Ломоносова была еще далека от стилистической системы современного русского литературного языка, однако ее роль в становлении этой системы достаточно велика. Хотя языковые особенности высокого, среднего и низкого стилей в нормах современного русского языка почти не сохранились, именно на основе норм словоупотребления и грамматики среднего (простого) стиля, выделенного Ломоносовым, формируется в дальнейшем норма русского литературного языка.

Очень важной в дальнейшем становлении норм словоупотребления русского литературного языка была роль выдающегося русского писателя и историка Н. М. Карамзина: он не только теоретически сформулировал, но и практически воплотил в своих художественных произведениях и «Истории государства Российского» принципы употребления славянизмов, народно-разговорной лексики и заимствований.

Слова народные, по мнению Карамзина, должны употребляться не только в низком стиле (например, в баснях или комедиях), но и в произведениях любого жанра для наименования реалий, связанных с жизнью, бытом и понятиями народа. Однако писатель-сентименталист, как истинный сын своего времени, предлагал использовать только те народные слова, которые красивы и не ассоциируются с чем-либо неэстетичным: «То, что не сообщает нам дурной идеи, не есть низко». Таковы, например, слова овечка, трава, пахать, роща, жаворонок.

«Природный язык для нас важнее французского», — писал Карамзин, следуя правилу употреблять иностранные слова только там, где это необходимо.

Велико значение карамзинских преобразований в области синтаксиса. Предложения в произведениях этого автора строятся почти так же, как это предписывают правила современного синтаксиса. Мы видим вполне современные простые предложения «Я остановился и долго глядел», сложносочиненные «Дунул северный ветер на нежную грудь нежной родительницы, и гений жизни ее погасил свой факел!» и сложноподчиненные предложения «Кто не знает своего природного языка, тот, конечно, дурно воспитан».

Интересной с точки зрения формирования нормы русского литературного языка была полемика защитников старого слога и сторонников нового слога, развернувшаяся в первом десятилетии XIX в. Так называемые защитники старого слога, или архаисты, которых по имени их идейного вдохновителя, адмирала, министра народного просвещения, литератора и президента Академии Российской А. С. Шишкова, называют шишковистами, придерживались точки зрения, что всякое развитие языка портит его, а язык русский — тот же язык славянский. Поэтому отвергалось всякое обновление языка, всякое изменение его нормы, в том числе употребление заимствованных слов. Шишков писал, что «всякое иностранное слово есть помешательство процветать своему собственному», и пытался заменять иноязычные слова якобы собственно славянскими, а на самом деле неологизмами, которые изобретал сам, словами, часто не соответствующими духу языка, неудобными для употребления, а иногда и смешными. Если Академия Российская, пытаясь бороться с излишними заимствованиями, рекомендовала заменять слово арест словом задержание, армия — воинство, автор — творец, сочинитель, а актер — лицедей, то Шишков измышлял такие слова, как ячество вместо «эгоизм», сверкальцы вместо «бриллианты», топталище вместо «тротуар».

Теоретические установки, подобные взглядам А. С. Шишкова и его сторонников, называются пуризмом. Языковой пуризм — это стремление не допускать в литературный язык иноязычные слова, новообразования, а также слова и формы, присущие просторечию, жаргонам, диалектам. Отрицательная сторона пуризма — его субъективность и антиисторичность, связанная с консервативностью определенных личностей. Однако у этого явления есть и положительные стороны: внимание к ресурсам родного языка и забота о национальной культуре.

Н. М. Карамзин в полемике не участвовал, но противников А. С. Шишкова называли именно карамзинистами, поскольку они в своих высказываниях следовали духу творчества Карамзина. Карамзинисты совершенно справедливо утверждали, что всякий язык — явление развивающееся, и, следовательно, изменение его норм и введение в него новых слов необходимо.

В начале XIX в. проблема введения в нормативный язык народных слов и выражений становится весьма актуальной. Все большее количество образованных людей признают возможность употребления в нормативном, литературном языке слов, выражений и конструкций из народной речи. Народные, разговорные элементы появляются в знаменитой комедии А. С. Грибоедова «Горе от ума» (сойти с рук, бить баклуши, врать) и баснях И. А. Крылова (дружочек, соседушка, гуторить, ну обниматься).

Важную роль в окончательном формировании современного русского литературного языка сыграл А. С. Пушкин. Именно в его текстах складывается новая норма словоупотребления, отвечающая принципу «соразмерности и сообразности». Слова из народно-разговорной речи употребляются в поэтических и прозаических произведениях писателя рядом со словами книжными, церковнославянскими, если это необходимо для выражения содержания, авторских мыслей. Сегодня даже трудно представить, что возмущение критиков вызвали хрестоматийные строки «Зима!.. Крестьянин, торжествуя, На дровнях обновляет путь...», в которых «низкие» слова крестьянин и дровни употреблялись рядом с «высоким» славянским глаголом торжествовать.

Развитие русского литературного языка в советский период было связано прежде всего с изменением нормы в области словоупотребления в связи с социальными процессами. Это и образование слов, обозначающих новые понятия советской жизни: комсомолец, совхоз. Это и изменение значения слов (пионер, целина), а также стилистической окраски некоторых слов: слова барин, лакей до революции были совершенно нейтральны, а после нее стали обозначать отрицательные явления. Помимо этого, норма словоупотребления меняется в связи с активным развитием науки и техники, что требует новых слов, таких, как космодром, термоядерный, атомоход, телевидение, прилунение, компьютер. В языке 1920-1950-х гг. сосуществовали разнонаправленные тенденции: с одной стороны, демократизация в области словоупотребления, связанная с вхождением в литературный язык слов прежде нелитературных — просторечных, диалектных, профессиональных (авоська, буханка, ватник, нехватка, прослойка, учеба, хлебороб, отдача), с другой — борьба за чистоту русского языка в 1930-е гг., овладение нормой употребления слов и грамматических конструкций весьма значительной частью населения, широкое распространение новых заимствований (автокар, акваланг, диспетчер, комбайн, свитер, снайпер, ас, диспансер, комбинезон, метро, репортаж, автобус, оккупант, радио).

Очень важным для точного формулирования и массового распространения нормы было создание академических грамматик, которые подытожили более чем вековое развитие русского языка: «Грамматика русского языка» (1952), «Грамматика современного русского литературного языка» (1970), «Русская грамматика» (1980).

В 1970—1980-е гг., с одной стороны, нормы литературного языка усваиваются широкими массами и достаточно строго соблюдаются в научных, деловых и публицистических текстах, с другой — на речь городских жителей оказывает влияние речь жителей деревни, переселяющихся в большие города, распространяется сленг в речи молодежи, нелитературная живая разговорная речь активно влияет на разговорный литературный язык.

Все это, наряду с социальными факторами, подготовило процессы, происходившие в русском литературном языке конца 1980—90-х годов: снижение общей речевой культуры, вторжение в литературные тексты и устную речь даже образованных людей просторечных, грубо-просторечных и жаргонных слов (трепло, одуревший, шестерка), экспансия заимствований (ноу-хау, пейджер, саммит, фристайл).

Изменения нормы и ее вариативность отражаются в словарях XX - начала XXI в.: значительные изменения в русской лексике представлены в «Толковом словаре русского языка» С. И. Ожегова и Н. Ю. Шведовой, в «Большом толковом словаре» под ред. С. А. Кузнецова, в «Толковом словаре русского языка конца XX века. Языковые изменения» и «Толковом словаре русского языка начала XXI века: актуальная лексика» под ред. Г. Н. Скляревской.

2. Коммуникативная целесообразность нормы. Соблюдение норм как признак речевой культуры личности и общества

История и культура народа находит отражение в языке. Более того существенная часть коллективного опыта народа, которая проявляется в интеллектуальной деятельности и во «внутреннем мире» человека находит своё выражение посредством языка в устной речи и письменных текстах.

Важнейшим фактором владения русским языком является нормативность речи.

Нормативность – это соблюдение языковых норм, которые воспринимаются его носителями в качестве «идеала» или образца. Языковая норма – одна из составляющих национальной культуры. Поэтому разработка литературной нормы, её кодификация – отражение нормализаторской деятельности лингвистов в грамматиках, словарях и справочниках имеют большое социальное и культурное значение.

Языковая норма – исторически обусловленная совокупность общеупотребительных языковых средств, а также правила их отбора и использования, признаваемые обществом наиболее пригодными в конкретный исторический период.

Нормы включают правила произношения, ударения, правила образования слов и грамматических форм, правила написания слов и постановки знаков препинания, правила употребления слов и устойчивых сочетаний.

Норма как результат кодификации неразрывно связана с понятием литературного языка, который иначе называют кодифицированным или нормированным.

Языковые нормы не придумываются учёными. Они отражают закономерные процессы и явления, которые происходили и происходят в языке и поддерживаются речевой практикой носителей литературного языка.

Нормы помогают литературному языку сохранять свою целостность и общепонятность. Они защищают литературный язык от потока диалектной речи, социальных и профессиональных жаргонов, просторечий.

Таким образом, языковая норма – это традиционно сложившиеся правила использования речевых средств, т.е. правила образцового и общепринятого произношения, написания, употребления слов, словосочетаний и предложений.

Основным критерием языковой нормы является принцип коммуникативной целесообразности, которая способствует пониманию высказывания. Недостаточно говорить или писать правильно, нужно еще иметь представление о стилистических градациях слов и выражений, чтобы уметь употреблять их в соответствующих коммуникативных ситуациях.

К качествам «хорошей» речи относятся те, которые определяют ее коммуникативную целесообразность. Это точность, выразительность и богатство (иногда к коммуникативным качествам относят также чистоту, ясность и понятность).

Источники языковых норм – произведения классической литературы, общепринятое современное употребление языка, научные исследования.

3. Средства кодификации языковых норм

Источниками (универсальными средствами) кодификации русского литературного языка являются словари, грамматики и учебники.

Словари бывают самые разнообразные: толковые, двуязычные, терминологические, словари иностранных слов, устаревших слов, синонимов, антонимов, омонимов, паронимов, фразеологизмов, словари языка писателей и поэтов и многие другие.

Первый полный толковый словарь русского языка – «Словарь живого великорусского языка» в четырех томах – составил Владимир Иванович Даль в 1863–1866 гг. Первую систематизированную грамматику русского языка – «Российскую грамматику» – написал М.В. Ломоносов в 1755 г.

К основным словарям и справочникам, кодифицирующим нормы современного русского литературного языка относятся в частности:

1. Лопатин, В. В. Как правильно? С большой буквы или с маленькой? Орфографический словарь: около 20 000 слов и словосочетаний / В. В. Лопатин, И. В. Нечаева, Л. К. Чельцова. – М.: Астрель, 2002 (орфографические нормы);

2. Русское словесное ударение. Словарь нарицательных имён. Автор М. В. Зарва. Печатное издание М.: ЭНАС, 2001. Электронная версия, «ГРАМОТА.РУ», 2001–2002.

3. Агеенко, Ф. Л. Словарь собственных имён русского языка. Печатное издание М.: ООО «Издательство "Мир и Образование"», 2010. Электронная версия, «ГРАМОТА.РУ», 2011.

4. Орфоэпический словарь русского языка / под ред. Р. И. Аванесова. – М., 2001 (орфоэпические нормы);

5. Розенталь, Д. Э. Справочник по орфографии и пунктуации. – Разные издания (орфографические и пунктуационные нормы);

6. Розенталь, Д. Э. Управление в русском языке. Печатное издание: М.: ООО «Издательский дом "ОНИКС 21 век"»: ООО «Издательство "Мир и Образование"», 2005. Электронная версия, «ГРАМОТА.РУ», 2017.

7. Ожегов, С. И. Толковый словарь русского языка / С.П. Ожегов, Н. Ю. Шведова. – М.: ИТИ Технологии, 2005.

8. Большой толковый словарь русского языка. Гл. ред. С. А. Кузнецов. Первое издание: СПб.: Норинт, 1998. Публикуется в авторской редакции 2014 года.

9. Красных, В. И. Толковый словарь паронимов русского языка. - М.: АСТ, 2003 (лексические нормы);