Борьба Китая за технологический суверенитет: выводы для России
В. А. Ясинский, руководитель Центра евразийских макроструктурных исследований, старший научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.
М. Ю. Кожевников, младший научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования РАН.
В сентябре 2022 года на саммите ШОС Президент РФ В. В. Путин и Председатель КНР Си Цзиньпин заявили, что «внешнеполитический тандем Москвы и Пекина играет ключевую роль в обеспечении глобальной и региональной стабильности, выступает за формирование справедливого и многополярного миропорядка, чтобы вывести столь быстро меняющийся мир на траекторию устойчивого и позитивного развития»[1].
30 сентября 2022 года, выступая перед российским парламентом, В. Путин развил эти тезисы, обозначив цель коллективного Запада как сохранение неоколониальной системы, суть которой заключается в собирании со всего остального мира ренты гегемона с помощью власти доллара и технологического диктата[2].
Ключевым инструментом, используемым США, для удержания технологического лидерства стало сдерживание потенциала инновационного развития других стран путем ввода ограничений на использование технологий и запрета экспорта высокотехнологичных товаров с целью замедлить или остановить научно-технологическое развитие конкурентов. Технологическая война, по мнению ряда экспертов, вполне может стать определяющей борьбой двадцать первого века[3].
Таким образом, и для России, и для Китая становится критически важно достижение технологического суверенитета за счет выстраивания собственных эффективных путей научно-технологического развития, позволяющих преодолеть их зависимость от западных рынков технологий и стандартов. Не случайно, в подписанном 21 марта 2023 года лидерами РФ и КНР совместном заявлении «О плане развития ключевых направлений российско-китайского экономического сотрудничества до 2030 года» в качестве одной из важнейших сфер взаимодействия указывается именно сотрудничество в области технологий и инноваций[4].
Китай с конца 20-го века начал ставить задачу достижения технологического суверенитета, предпринимая целенаправленные усилия по формированию целостной системы управления развитием науки и техники [1]. Это позволило стране стать признанным мировым лидером в таких областях как искусственный интеллект, телекоммуникационные сети 5G, электрические сети сверхвысокого напряжения, высокоскоростные железные дороги, возобновляемые источники энергии, а также в отдельных аспектах развития атомной энергетики, промышленной роботизации и космической техники. Согласно данным мониторинга Австралийского института стратегической политики, Китай занимает ведущие позиции в 37 из 44 отслеживаемых ими критически важных технологиях[5]. При этом, Китай сам находится под нарастающим санкционным давлением коллективного запада в технологической сфере[6]. Поэтому укрепление взаимодействия с Россией для него представляется естественным и взаимовыгодным. В ходе мартовского российско-китайского саммита было заявлено о планируемых к реализации 79 совместных проектах на сумму 165 млрд. долларов[7]. Нет сомнении в том, что эти проекты могут быть эффективно реализованы лишь на пути углубления российско-китайского сотрудничества в научно-технологической сфере.
Китайский опыт по управлению развитием науки и техники по-своему уникален. Масштабы экономики и численность населения не сравнимы с российскими. С конца 70-х годов Китай не переживал коренной трансформации общественного строя и развивался в рамках парадигмы построения социализма с китайской спецификой (которая была подтверждена и на прошедшем в октябре 2022 года 20 съезде КПК).
Кроме того, нельзя не учитывать сложившиеся в процессе исторического формирования российского и китайского обществ цивилизационные отличия, которые предопределяют особенности национальных менталитетов народов двух стран.
Вместе с тем, отдельные наработанные Китаем механизмы и инструменты научно-технологического развития, безусловно, могут быть использованы Россией. В целом, многими экспертами констатируется выдающихся успехи Китая в освоении массовых и передовых технологий [2],
На прошедшей в марте 2023 года 1-й сессии ВСНП 14-го созыва вновь была подтверждена установка на достижение Китаем технологического суверенитета. Подчеркивалось, что именно при опоре на собственные технологические заделы возможно сдерживать внешнее давление и повышать качество экономического роста.
В целом, анализ китайского опыта построения национального научно-технологического комплекса позволяет сделать следующие выводы:
· Государство сохраняет за собой координирующую и направляющую роль в развитии науки и технологий, формулируя и контролируя достижение соответствующих параметров.
· В Китае сформировалась определенная система управления развитием науки и техники, позволяющая имплементировать ключевые параметры научно-технологического развития в процессе среднесрочного и долгосрочного планирования. При этом оказывается востребованным и задействованным экспертный потенциал академического сообщества страны в оценке и определении приоритетности крупнейших национальных проектов в ключевых отраслях.
· Укрепление научно-технологического потенциала Китая и национальной инновационной системы в последние десятилетия происходит за счет неуклонного наращивания инвестиций в человеческий капитал, из которых системообразующими являются инвестиции в экономику знаний. В целом, удельный вес экономики знаний в ВВП Китая оставляет 22%.
· Переход к экономической стратегии, основанной на «двойной циркуляции», позволяет преодолеть присущие экспортно-ориентированной экономике ограничение – ориентация исключительно на внешний рынок и направить ресурсы на развитие отстающих регионов страны, что, безусловно, способствует технологическому облагораживанию их массовых отраслей .
· Расходы провинций на НИОКР превышают расходы центрального правительства (62,8 и 37,2% соответственно). Это свидетельствует о том, что основным драйвером научно-технологического развития Китая остается узкий круг регионов, такие как Дельта реки Чжуцзян, Дельта реки Чанцзян, зона Бохайского залива и Шаньдуньский п-ов.
· Высокая доля собственных средств предприятий в расходах на НИОКР (77,5%) свидетельствует о том, что стране удалось сформировать экономическую среду, стимулирующую научно-технологическое развитие. Снижение доли закупок иностранных технологий с 20 до 10% свидетельствует о созревании национального научно-технологического комплекса, способного находить собственные решения задач инновационного развития.
· Китаю удалось создать условия для возвращения на родину сотен тысяч студентов, получивших образование на Западе, а также для привлечения первоклассных специалистов из-за рубежа.
· В ходе научно технологического развития Китая было выявлено определенное отставание в сфере фундаментальных исследований, что не может быть компенсировано ни активностью предприятий, ни на провинциальном уровне. В связи с этим, предпринимаются меры по наращиванию расходов центрального бюджета на фундаментальные исследования в университетах и исследовательских организациях. В том числе путем придания им статуса ключевых национальных лабораторий.
· Несмотря на очевидные достижения, Китаю за последние годы не удалось сократить отставание в развитии ряда критически важных направлений научно-технологического развития, в частности, в создании фотолитографического оборудования для производства высокопроизводительных чипов, а также в производстве станков с ЧПУ высокотехнологичного уровня.
В ходе мартовских переговоров с Председателем КНР Си Цзиньпином российский лидер подчеркнул, что «За последние годы Китай сделал колоссальный рывок вперед в своем развитии. Во всем мире это вызывает неподдельный интерес, и мы даже немножко вам завидуем. В Китае создана весьма эффективная система развития экономики и укрепления государства»[8].
Представляется, что отдельные наработанные Китаем механизмы и инструменты научно-технологического развития, безусловно, могут быть использованы Россией.
Прежде всего, речь идет о выстраивании такой системы управления наукой, при которой процесс стратегического планирования на всех этапах опирается на достижение определенных параметров научно-технологического развития. Это позволяет увязывать макроэкономические показатели средне- и долгосрочного развития с приоритетностью осуществления крупнейших научно-технологических проектов, реализуемых как за счет центрального, так и местных бюджетов. В условиях России – крупнейшей страны мира, это может иметь особое значение для пространственного развития.
Анализ сложившейся в Китае системы управления научно-технологическим развитием позволяет говорить о том, что в стране, по существу, сформирован орган – Руководящий комитет по науке, технологиям и образованию при Госсовете КНР – аналогичный по своим функциям существовавшему в Советском Союзе Госкомитету по науке и технике (ГКНТ). Необходимость воссоздание подобного органа в России не вызывает сомнений у ведущих экспертов страны [3].
В Китае Министерство образования и Министерство науки и техники – два самостоятельных органа управления, при этом на последнее возложены функции стратегического планирования научно-исследовательской работы, распределения ресурсов и межведомственной координации в режиме реального времени. В России Минобрнауки, насколько известно, занимается всем сразу. При этом, по мнению ряда ведущих российских экспертов, в деятельности этого министерства прослеживается тенденция «развивать научно-образовательную сферу по американскому пути, делая ставку на ведущую роль университетов в развитии науки и формирование венчурного рынка как основы инновационных технологий и проектов» [4].
Как показывает опыт Китая, основным драйвером научно-технологического развития выступают наиболее развитые регионы страны. Причем, как подчеркивалось ранее, их границы не совпадают с административными рамками отдельных провинций (например, Дельта реки Чанцзян включает в себя административные субъекты Шанхай, Цзянсу и Чжэцзян; Дельта реки Чжуцзян - Фуцзянь, Цзянси, Хунань, Гуандун, Гуанси, Хайнань, Сычуань, Гуйчжоу, Юньнань, Гонконг и Макао). То что расходы этих регионов на НИОКР превышают расходы центрального правительства свидетельствует о том, что они обладают определенной самостоятельностью как в финансовом плане, так и в планировании собственного развития, при сохранении координирующей роли Центра.
В России при соответствующих институциональных изменениях роли драйверов могли бы играть и столичные агломерации (Москва, С. Петербург), и отдельные кластеры на Урале, Сибири, Поволжье и на Дальнем Востоке. По аналогии с китайской «двойной циркуляцией», эти регионы, осваивая ресурсы соседних областей, могли бы способствовать повышению научно-технологического уровня, модернизируя их отрасли массового производства.
Как показывает опыт Китая, продвижение к технологическому суверенитету невозможно без последовательного наращивания инвестиций в человеческий капитал. В тоже время, за последние 10 лет финансирование российских НИОКР в сопоставимых ценах возросло лишь на 10%, что фактически означает стагнацию [3]. Доля образования в ВВП с 2006 по 2021 год снизилась с 5,1% до 4,1% [5], а доля общих затрат на здравоохранение в ВВП достигла своего пика в 6,5% в 2009 году и снизилась до 3,9% в 2018[9].
Несмотря на известные бюджетные ограничения, китайский опыт привлечения в научно-технологическую сферу специалистов из-за рубежа (как соотечественников, так и иностранцев) мог бы оказаться весьма полезным для России, особенно на прорывных направлениях научно-технологического развития.
Высокая доля собственных средств предприятий в расходах на НИОКР в КНР явилась результатом многолетних целенаправленных усилий по формированию инновационной среды. Одним из главных инструментов в этом процессе стало присвоение предприятиям и исследовательским организациям, работающим в сфере научно-технологической деятельности, статуса ключевых национальных лабораторий. Тем самым, они получали доступ к льготным формам финансирования и налогообложения. Представляется, что такого рода инструмент может быть весьма востребованным в России.
В современных условиях очевидно, что в ближайшие годы главными торгово-экономическими партнерами России станут страны Востока, прежде всего Китай. Анализируя перспективные направления взаимодействия, следует разделять их на тактические и стратегические. Тактические включают в себя меры реагирования на текущую ситуацию, которая характеризуется резким возрастанием геополитической напряженности и беспрецедентной эскалацией антироссийских санкций.
Исходя из этого, на данном этапе особую актуальность приобретает формирование механизмов сотрудничества, не попадающих под действие западных санкций. Это включает и увеличение доли расчетов в национальных валютах (по итогам 2022 года, в торговле России с Китаем доля расчетов в нацвалютах выросла почти до половины[10]), и использование во взаимных расчетах активно разрабатываемых центральными банками двух стран цифрового рубля и цифрового юаня. Кроме того, в нынешних условиях важное значение приобретает укрепление существующих и формирование новых логистических цепочек торгово-экономического взаимодействия между двумя странами.
Стратегические направления сотрудничества с Китаем должны включать создание новых и реализацию имеющихся совместных технологических заделов и связанными с ними проектов (в частности речь идет о тяжелом вертолете, совместных проектах в космической, оборонной и атомной отраслях). Наряду с этим необходимо обеспечить непрерывность взаимодействия между научными организациями двух стран, включая академии наук. Одной из форм такого взаимодействия может стать формирование научных консорциумов для решения задач на прорывных направлениях научно-технологического развития.
Важным шагом, рассчитанным на перспективу стратегического взаимодействия России и Китая в научно-технологической сфере должно стать существенное увеличение взаимного обмена студентами между ведущими техническими ВУЗами двух стран. В ведущих российских ВУЗах инженерного профиля (МФТИ, МИФИ, МГТУ им. Н.Э. Баумана, МГУ и др.) следует для части студентов ввести изучение китайского языка в качестве иностранного. Для этих студентов должна быть предусмотрена стажировка в главных китайских научных центрах. Нет сомнений в том, что в перспективе они смогут выступать движущей силой в реализации совместных высокотехнологичных проектов. В 2021-2022 учебном году в китайских университетах обучалось 6,5 тыс. студентов из России. В российских вузах, в том числе и в зарубежных филиалах, обучалось более 32,5 тыс. граждан КНР[11].
Китаю удалось не допустить развала и резкого снижения потенциала прикладной науки за счет развития инженерной академии и системы ключевых национальных лабораторий. Ведущими российскими экспертами предлагается меры, учитывающие положительный опыт Китая и США в это сфере [4]. В частности, представляется целесообразным:
· формирование на базе ведущих ГНЦ РФ и НИЦ межотраслевых национальных исследовательских центров прикладной науки, по примеру Курчатовского института и ЦНИИ «Жуковского»
· организация исследовательского комплекса в виде двухуровневой структуры в форме объединения институтов РАН и организаций госсектора прикладной науки
Литература
1. Островский, А. В. Перспективы развития науки, техники и инноваций в КНР / А. В. Островский, А. В. Афонасьева, П. Б. Каменнов // Восточная Азия: факты и аналитика. – 2019. – № 2. – С. 6-28.
2. Medvedev, D., 2020. Promoting Innovation in China: Lessons from International Good Practice, World Bank Group. Retrieved from CID: 20.500.12592/qk49w1.
3. О долгосрочном научно-технологическом развитии России: монография / Под ред. Белоусова Д.Р. и Фролова И.Э. – М.: Динамик принт, 2022. – 168 с. – (серия: Научный доклад ИНП РАН). ISBN 978-5-00204-539-6 ISSN 2712-9209 DOI: 10.47711/sr3-2022
4. А.Н. Клепач, Л.Б. Водоватов, Е.А. Дмитриева. Российская наука и технологии: взлет, или прогрессирующее отставание (Часть I) // Проблемы прогнозирования. 2022. No 6(195). С. 76-93. DOI: 10.47711/0868-6351-195-76-9
5. Индикаторы образования: 2023: статистический сборник / Н. В. Бондаренко, Т. А. Варламова, Л. М. Гохберг и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». — М.: НИУ ВШЭ, 2023. — 432 с. doi:10.17323/978-5-7598-2746-7
[1] Встреча с Председателем КНР Си Цзиньпином 15.10.22, Администрация Президента России, Режим доступа: http://www.kremlin.ru/events/president/news/by-date/15.09.2022
[2] Полный текст обращения Владимира Путина 30 сентября 2022: Стенограмма выступления, 30.09.22. Сетевое издание "Комсомольская правда", Режим доступа: https://www.kp.ru/daily/27452.5/4655517/
[3] Stephen S. Roach, The Sino-American Tech Trap, 24.01.2023, Project Syndicate, Режим доступа: https://www.project-syndicate.org/commentary/america-china-tech-war-no-us-strategy-by-stephen-s-roach-2023-01
[4] Совместное заявление Президента Российской Федерации и Председателя Китайской Народной Республики о плане развития ключевых направлений российско-китайского экономического сотрудничества до 2030 года, 21.03.2023, Режим доступа: http://kremlin.ru/supplement/5919
[5] Jamie Gaida, ASPI’s Critical Technology Tracker, The Australian Strategic Policy Institute, February 2023. ISSN 2209-9689 URL: https://www.aspi.org.au/report/critical-technology-tracker
[6] В январе 2023 года Япония и Голландия присоединились к введенным США ограничениям на поставку в Китай оборудования для производства полупроводников.
[7] Полина Химшиашвили, Вероника Вишнякова; Сближение до углубления; РБК, 21.03.2021
Режим доступа: https://www.rbc.ru/newspaper/2023/03/22/641968429a794764a55efa3c
[8] Путин заявил о колоссальном рывке в развитии Китая за последние годы, 20.3.2023, ТАСС, Режим доступа: https://tass.ru/politika/17319405
[9] Общие затраты на здравоохранение, в % от ВВП, Всемирная организация здравоохранения, Режим доступа: https://gateway.euro.who.int/ru/indicators/hfa_566-6711-total-health-expenditure-as-of-gdp/visualizations/
[10] Лавров: доля торговли РФ и Китая в нацвалютах достигла почти половины, 18.01.2023, «Коммерсантъ», Режим доступа: https://www.kommersant.ru/doc/5773953
[11] Россия и КНР провели первый Форум российско-китайских ассоциаций профильных университетов, 09.12.2022, Российский союз ректоров. Режим доступа: https://rsr-online.ru/news/2022/12/9/rossiya-i-knr-proveli-pervyj-forum-rossijsko-kitajskih-associacij-profilnyh-universitetov/