§ 7. Ставрополь в период крестьянской войны под предводительством Е.И. Пугачѐва
1. Военная служба ставропольских калмыков
Основным занятием принявших православие и перешедших к оседлому образу жизни калмыков стала военная служба. Правительство включило их в состав регулярной армии, сформировав из ставропольских калмыков полк по принципу казачьего. Кроме калмыцкого, в крепости нес службу русский гарнизон.
С 1742 г. началось активное привлечение калмыков к кордонной службе на Оренбургской пограничной линии. В 1744 г. под командованием подполковника в штате гарнизона состояло 9 офицеров, 23 унтер-офицера и 370 рядовых. В самом Ставрополе численность калмыков оставалась незначительной. Решением Сената от 19 февраля 1745 г. калмыки были разделены на 8 рот, каждая под командованием лучших зайсангов, которые имели чин казачьих старшин. 15 февраля 1745 г. были утверждены «Правила управления Калмыцким войском». В них подтверждалось изначально установленное требование: в офицерские чины производить только владельцев - зайсангов. Высшим воинским званием для простых калмыков, исключая войскового атамана, являлся - ротмистр. Строго соблюдалось правило повышения, «не по наследству, а по заслугам и достоинству». Право присвоения чинов принадлежало правительствующему Сенату, Военной коллегии и Оренбургской канцелярии.
Войсковому полковнику, войсковому судье, войсковому писарю, надзирателю, войсковому есаулу, войсковому квартирмейстеру предписывалось поддерживать порядок в улусах и станицах. Знать, имеющая свои улусы, обязана была каждое лето отправлять на службу «при здешней линии 300 человек для подмены на службе яицких казаков и, главное, для обучения военному искусству». Отправляясь на службу, каждый калмык должен был иметь две лошади, обмундирование и оружие. На эти мероприятия, «как на подъем, так и на содержание», выделялось триста рублей, то есть по рублю на человека. Денежное содержание получали только те, кто вошел в штат калмыцкого войска, а «прочие зайсанги и рядовые жалование своѐ имеют тогда получить, когда будут действительно в походе, а обычное время жить им своею экономию». По примеру донских полков, призванным на службу ставропольским калмыкам из казны отпускали порох и свинец. Калмыки имели огнестрельное оружие, сначала пищали собственного производства, а с началом карданной службы им стали выдавать казенные ружья. Калмыки прекрасно владели саблями, использовали лук и стрелы.
В указе Сената о Ставропольском войске отмечалось: «Народ калмыцкий в службе еѐ Императорского величества при всяких случаях воинских весьма способен есть, так то уже и ныне и с тех при Ставрополе прибывающих по другой год с немалою пользою на Оренбургской линии некоторое число употреблено и со всяким добрым порядком и послушанием…». 21 мая 1756 г. Ставропольское калмыцкое войско было причислено к отдельному Оренбургскому корпусу. Ему было пожаловано войсковое знамя «Ставрополь» с изображением Ставропольской крепости, над которой находился крест в сиянии, а по краям – орнамент. Оно было изготовлено по макету Оренбургского губернатора И.И. Неплюева. Ставропольские калмыки привлекались и к участию в крупных военных кампаниях. Так, пятисотенный Ставропольский калмыцкий полк отличился в сражениях в годы Семилетней войны(1756-1763 гг.). В 1757 г. он был включен в состав русской армии Степана Федоровича Апраксина. В войне со Швецией (1788-1790 гг.) принимал участие отряд ставропольских калмыков в количестве 150 человек. Все участники этой компании за военное отличие были награждены медалями «За службу, храбрость и мир». Но это было скорее исключение, чем правило. Традиционно, каждый год Ставропольский калмыцкий полк по наряду оренбургской военной канцелярии посылал своих людей для несения сторожевой службы на Оренбургской пограничной линии. Так было и летом 1773 г. 1020 человек ставропольских калмыков прибыли на границу, где были распределены по крепостям, форпостам и редутам. Набор 1773 г. был самым многочисленным из известных ранее. Он в два раза по количеству превосходил предыдущий. Это вызвало большое недовольство не только среди рядового, но и командного состава. Поэтому известие о появлении Е.И. Пугачева было встречено ставропольскими калмыками весьма положительно.
2. Переход калмыков Ставропольского гарнизона в армию Е.И. Пугачева
Ставропольские калмыки столкнулись с отрядами Емельяна Пугачева при его продвижении в сторону Оренбурга «по Нижне-Яицкой дистанции». 24 сентября 1773 г. при взятии крепости Рассыпная, а 26 сентября - крепости Нижне-Озерная казаки-калмыки, входившие в состав крепостных гарнизонов, перешли на сторону Пугачева. С этого момента и до падения Ставрополя начался массовый переход на сторону восставших казаков, калмыков и башкир. Калмыки при всяком удобном случае покидали укрепленные пункты, пополняя ряды повстанцев. Неповиновение личного состава командирам было массовым явлением. Будучи достаточно сведущим в военном деле, Пугачев сразу же обратил внимание на умелые действия ставропольских калмыков. Поэтому, когда встал вопрос о привлечении новых «дельных и оружных людей» в повстанческую армию, именно они были названы первыми. Именной указ Пугачева от 1 октября 1773 г.стал воззванием, непосредственно обращенным «к мухаметанам и калмыкам». В нем «император Петр III» призывал послужить их, как «отцы и деды служили деду моему блаженному богатырю-государю Петру Алексеевичу». Примкнувшим к повстанческим отрядам было обещано пожалованья «землею, водою, солью, верою и молитвою, пажитью и денежным пожалованием». Указ заканчивался призывом «списывать с него копии и пересылать из города в город, из крепости в крепость». К середине октября бригадир А.А. Корф (комендант Верхне-Озерной дистанции) доносил Оренбургскому губернатору Ивану Андреевичу Рейнсдорпу, что калмыки ведут себя крайне неспокойно, а иные просто не являются для несения службы в Оренбургскую крепость.
В конце сентября в Ставрополь пришел приказ губернатора в спешном порядке снарядить пятьсот хорошо вооруженных калмыков для отправки в охваченный волнениями Оренбург. Приказ в улусах и ротах после летнего тяжелого набора был встречен явно враждебно. С большим трудом войсковой канцелярии удалось собрать требуемое число калмыков и отправить их к Яицкому городку. Вместе с приказом в Ставрополь просочились и первые смутные вести «о беспорядках на линии». Сложная напряженная обстановка, в которой проходило комплектование отряда, оказала влияние на настроение личного состава. Значительная его часть, по сути дела, уже при выходе из города была настроена «пропугачевски». Свыше трехсот человек ушло из-под командования сопровождавшего отряд поручика Щипачева. В середине октября они вернулись в Ставрополь и в улусы.
В столь серьезной обстановке 19 октября трагичного 1773 г. комендант Ставропольской крепости бригадир Иван Захарович фон Фегезак созвал совещание чинов ставропольского калмыцкого войска и гарнизонной команды города. На нем был принят основной план действия в условиях опасности со стороны повстанцев. Он заключался в усилении полицейских караулов и постов. Протопопу Троицкого собора А.И.Чубовскому, который порой выступал ходатаем от калмыков перед губернским начальством по мирским делам и был за это уважаем калмыками, было приказано выехать в улусы «удерживать их молитвами и увещаниями» от поддержки восставших. До определенного времени эта агитация имела успех. Но посланники Пугачева проникали в город и уводили с собой сочувствующих самыми необычными путями.
Так, в середине октября в Ставрополь приехали ротмистры Чекалинской роты Василий Манжи и Красноярской роты - Андрей Ишеев. По Ставрополю прошел слух, что ротмистры прибыли от самого царя Петра Федоровича, чтобы призвать калмыков под знамена восставших для борьбы «с его, государя, недругами». Ротмистров активно поддерживал войсковой квартирмейстер Федоров Иванович Дербетев. Тем не менее, все трое были отправлены с новым набором калмыков в Оренбург. Агитацию среди калмыков в пользу Пугачева командиры, присягавшие на верность императрице Екатерине II, не прекращали и в дороге. И она имела успех. 23 октября 1773 г. часть отряда (около трехсот человек) под руководством Ф.И. Дербетева ушла навстречу повстанцам. Оставшиеся калмыки перешли к Пугачеву 13 ноября во время столкновения под Оренбургом. Пугачев произвел Дербетева в чин атамана и возложил на него обязанности по организации и командованию всеми ставропольскими калмыками, входившими в его армию.
В конце ноября самозванец направил Ф.И. Дербетева в калмыцкие улусы за новыми силами. Ему удалось набрать всего 140 человек. Среди них был войсковой полковник В. Делдеш и зайсанги. Основная часть калмыцкой феодально-служилой знати еще занимала выжидательную позицию. Она не запрещала рядовым калмыкам пользоваться удобным моментом и грабить русских помещиков и чиновников, но удерживала их от ухода в армию Пугачева. Начавшийся массовый переход калмыков на сторону Пугачева и служение ему «не за страх, а за совесть» поставил стар-
шин перед выбором: или идти за Пугачевым, и тем самым сохранить свое влияние на подвластных им людей, или – против, что означало лишение доверия рядовых калмыков и потерю власти.
Значительная часть калмыцкой служилой и феодальной знати на данном этапе войны предпочла службу Пугачеву. К тому же казакам и перешедшим на сторону восставших солдатам и офицерам было обещано награждение и пожалованье «денежные и хлебные и чинами, а им и их потомкам предоставить первые выгоды в государстве».
3. Участие крестьян Ставропольского уезда в восстании Пугачева
Емельян Пугачев стремился привлечь на сторону восставших как можно больше «обиженных и обездоленных». С этой целью писались первые манифесты самозванца. Дарованная им «вечная вольность» не была конкретизирована и воспринималась крепостными крестьянами однозначно – как призыв к полной ликвидации власти помещиков.
В октябре 1773 г. гонцы предводителя восстания прибыли в деревню Михайловка Ставропольского уезда - имение Михаила Егоровича Карамзина (отца будущего историка). Они призвали крестьян верой и правдой послужить «государю Петру Федоровичу». Для пущей убедительности посланники Пугачева предложили посмотреть на «царя». Крестьяне выбрали трех представителей от села: Л.И. Травкина, Г.Ф. Травкина и Е.К. Котельникова. Ходоки отправились в Бердскую слободу, где и произошла обещанная встреча. 23 октября 1773 г. им вручили «Именной указ в Ми-
хайлову деревню казаку Левонтию Травкину и казакам и всякого звания людям моим». Он стал самым ранним обращением Пугачева непосредственно к крепостному крестьянству России. Перешедшим на сторону восставших было обещано пожалование «крестом и бородою, рекою и землею».
Возвратившись в Михайловку, Л.И. Травкин заставил священника Стефанова трижды зачитать этот указ односельчанам. Из последующих показаний священника можно узнать, что вместе с Травкиным в деревню приезжал и хорунжий Пугачева, который агитировал крестьян: «Смотрите же, мужики, отнюдь на помещика не работайте и никаких податей ему не платите». Ободренные слухами о нараставшей смуте крестьяне перешли к разорению помещичьих усадеб и разбоям.
Волнение в селах Заволжья нарастало. Крестьяне грабили дворянские усадьбы. Возвратившись из Петербурга, комендант крепости И.З. фон Фегезак писал в рапорте в военную коллегию 15 декабря, что он за много верст до Ставрополя встречал «разных чинов ставропольского и окрестных оного других уездов дворян пограбленных, а прочия от страху того же едут, оставя свои дома и деревни, в Москву и другие города для спасения только жизней своих». Калмыки, «ездя по дорогам, селам и деревням партиями человек по двести и по триста всех без остатку дворян разбойнически разбивали».
4. Взятие Ставропольской крепости. Окончание крестьянской войны в Заволжье
Активно борьба на Самаро-Ставропольском направлении развернулась с декабря 1773 г. В начале месяца сюда был откомандирован отряд под начальством крепостного крестьянина И.Ф. Арапова, получившего от Пугачева звание атамана, а затем, несколькими днями позже направлен и отряд калмыков во главе со знакомым нам Федором Дербетевым. Одной из главных задач, стоявших перед Араповым, была заготовка продовольствия и фуража. Военная коллегия повстанческой армии предписывала привлекать к военным операциям отряды калмыков.
Заняв крепости Еланскую, Борскую, Красно-Самарскую и Мочинскую слободу, Арапов 23 декабря беспрепятственно вошел в Алексеевск (пригород Самары). Через два дня жители Самары распахнули ворота перед отрядами самого Пугачева. К этому времени восстание распространилось на весь Ставропольский уезд. Манифест правительства к «бунтующей стороне известного злодея черкас, обывателей и ставропольских калмык» имел обратный результат. 3 января 1774 г. бригадир И.З. фон Фегезак в рапорте А.И. Бибикову писал: «Посланные к калмыкам в улусы четыре человека нарочных с манифестами были схвачены и неизвестно куда уведены». Жители уезда перестали подчиняться коменданту и выполнять его распоряжения. Анархия и хаос хозяйничали на ставропольских землях.
9 января 1774 г. пугачевская военная коллегия издала указ, в котором приказывала Дербетеву захватить Ставрополь и собрать новых сторонников. Для исполнения указа он приехал в Ставропольский уезд в сопровождении семи старшин.
Захвату Ставрополя руководители восставших придавали большое значение. Во–первых, город был административным центром уезда, его переход на сторону восставших обеспечивал им моральный и стратегический перевес относительно правительственных войск. Во-вторых, Ставрополь являлся одной из значимых продовольственно-фуражных баз Заволжья и мог пополнить запасы пугачевцев. В–третьих, в крепости имелось военное снаряжение, в котором испытывали недостаток восставшие.
На начало декабря 1773 г. в гарнизоне крепости насчитывалось 249 человек, из них более половины были инвалиды и отставные чины. На вооружении имелось 59 ружей, 7 пушек (из них 6 трехфунтовых), 23 пушечных заряда, пушечный и ружейный порох.
Отряд Дербетева насчитывал 2 тысячи человек и готовился к штурму серьезно и продуманно. Первую попытку овладеть Ставрополем Дербетев назначил на 10 января 1774 г. Но, заблаговременно узнав о подходе к Ставрополю правительственных войск подполковника Н.Я. Аршеневского, изменил свой первоначальный план и двинулся к Красному Яру для соединения с другими повстанческими отрядами, направлявшимися к Самаре. Когда карательные отряды правительства были передислоцированы из Ставрополя в Самару, Дербетев вернулся к крепости. На сторону восставших перешел ставропольский цеховой мастер Н.П. Шапошников. Он работал у содержателя ставропольских питейных сборов В. Мохина и хорошо знал расположение караулов и постов. Для участия во втором походе Ф.И. Дербетев отобрал 600 человек, которые знали город. Все приготовления были закончены 18 января 1774 г. В ночь на 20 января восставшие были у стен города и после обстоятельной разведки атаковали его. Калмыки открыли ворота крепости. Ставрополь был взят, в буквальном смысле, без единого выстрела.
До трех часов дня 20 января повстанцы были полными хозяевами в городе. Они захватили оружие, запасы продовольствия, а также разграбили дома содержателя питейных сборов В. Максюка, секретаря ставропольской провинциальной канцелярии Семена Микляева и купца Кривошеева. Опасность для грабителей представляли отряды правительственных войск под командованием генерал-майора П.Д. Мансурова, спешившие с севера на выручку ставропольскому гарнизону. Уже в 3 часа дня отряд Дербетева и часть гарнизонной команды, перешедшей в стан пугачевцев, покинули Ставрополь. Они увели с собой пленных: бригадира Ивана Захаровича фон Фегезака; надворного советника, товарища воеводы, уездного предводителя дворянства Сергея Васильевича Мильковича; секретаря Ставропольской канцелярии Семена Микляева и двух секунд-майоров: П. Алашеева и А. Карачаева. С. Микляев был повешен под деревней Каменкой, остальных нашли убитыми в семидесяти верстах от Ставрополя в новобуянском лесу. Всего лишь одна ночь и поло-
вина дня - меньше суток, а какими трагичными и страшными оказались они для наших земляков!
В тот же день 20 января возле села Царевщина (ныне поселок Волжский) отряд подполковника П.Б. Гринева случайно пресекся с отрядом Дербетева. Разыгравшийся скоротечный бой окончился поражением калмыков. Потеряв пять пушек из шести, взятых в Ставрополе, 102 человека убитыми и 40 пленными, Ф.И. Дербетев отступил к Красному Яру, приняв решение покинуть уезд и идти на соединение с главными силами повстанческой армии. Кроме отряда Дербетева, в этот период на
наших землях за Пугачева сражались повстанцы под командованием ставропольского казака П. Долгополова. Разбоем и грабежом помещичьих усадеб промышляли бунтовщики. На территории Ставропольского уезда действовали, по крайней мере, 5 тысяч партизан. Одним из четырех отрядов командовала Анна Дербетева, матьФедора.
Разбив пугачевцев под Ставрополем, правительственные войска блокировали переправу через реку Самару. Калмыки Дербетева не смогли соединиться с Пугачевым. Калмыцкая знать, почувствовав мощь имперской власти, не только отошла от восставших, но и стала отбирать скот у рядовых соплеменников. Вновь назначенный комендант Ставрополя премьер-майор князь Николай Михайлович Чегодаев приступил к наведению порядка. С помощью нарочных им было собрано 78 кибиток «бежавших калмыков» и брошенный скот: лошадей и верблюдов 87 голов, 700 коров и 1176 овец. Чегодаев просил генерал-поручика П.Д. Мансурова разрешить распределить трофеи между пострадавшими помещиками.
Последний бой в жизни атамана пугачевской армии Ф.И. Дербетева состоялся 23 мая 1774 г. Без отдыха, голодный, на истощенных и уставших лошадях, отряд остановился утром на отдых в пойме реки Грязнухи. По расчетам Дербетева, его и правительственные войска разделяло расстояние не менее 40 верст. Внезапность нападения казаков поручика В.С. Байкова решила исход сражения. Дербетев дрался до тех пор, пока руки способны были держать саблю, которой он владел в совершенстве. Были приняты все меры, чтобы атамана доставить в Яицкий городок живым. Не доехав до него 10 верст, Дербетев скончался. Потеряв командира, отряд распался. Часть калмыков (около 3 тыс. чел.) поддалась уговорам знати и сдалась с повинной. Другие продолжали сражаться с правительственными войсками.
В ответ на зверства и жестокость сторонников Е.И. Пугачева оренбургский губернатор И.А. Рейнсдорп дал указание о приготовлении к расправе с повстанцами и населением, которое сочувствовало и помогало восставшим. Было приказано строить виселицы - «глаголи», ставить колеса. В сентябре 1774 г. через Самарское Заволжье из Яицкого городка на Сызрань под усиленным конвоем, которым лично командовал А.В. Суворов, был провезен самозванец «Петр III». Только к началу зимы в районе удалось подавить вооруженное сопротивление. Пережив сполна за два года беды и ужасы крестьянской войны, и русские, и калмыки Ставрополя возвращались к мирной жизни.
Контрольные вопросы
1. Расскажите о военной службе ставропольских калмыков.