ДЕНЬГИ ЦЕРКВИ Сергей Чапнин, Главный редактор Интернет-журанала «Соборность», Москва
Что мы знаем о финансовой деятельности Церкви? В 90-е годы ответ на этот вопрос
был очевиден. По всей стране восстанавливались тысячи храмов и сотни монастырей,
открывались семинарии и духовные училища, создавались православные гимназии и
благотворительные братства. Словом, на что Церковь тратила деньги, было, в
целом, ясно. Средства массовой информации регулярно рассказывали и о том, кто из
спонсоров какой храм помогает восстанавливать.
Как и насколько эффективно эти средства использовались? Сегодня оценить это
крайне сложно. Кредит доверия у Церкви был настолько высоким, что никто не
ожидал подробного финансового отчета от священников и епископов. Спонсорам
(людям от Церкви, как правило, далеким) было достаточно получить
благодарственное письмо, а иногда и сам вид золотых куполов и новых стен храма
был достаточным оправданием для затраченных средств.
Духовенство и церковные иерархи, оказавшиеся в «вавилонском плену» бурной
хозяйственной деятельности, практически не задумывались об оценке эффективности
использования церковных средств. Планировать финансово-хозяйственную
деятельность в стремительно растущих масштабах было некому. Видение перспектив,
магистральных путей развития хозяйственной деятельности Русской Церкви
практически отсутствовало на всех уровнях церковной иерархии.
Как результат, в финансовых отчетах патриарха на Архиерейских соборах все
ограничивалось «процентными» рассуждениями. Составить общее представление о
церковной экономике было практически невозможно. Не случайно, что в 90-е гг. не
было опубликовано ни одного документа на эту тему.
В связи с этим кратко остановлюсь на основных составляющих экономической
деятельности Церкви в том виде, как она сложилась в России на пороге третьего
тысячелетия.
СОСТАВЛЯЮЩИЕ ЦЕРКОВНОЙ ЭКОНОМИКИ
Как Церковь зарабатывает деньги? Об этом дают представление доходные статьи
церковного бюджета. Краткую характеристику основных статей предлагаю ниже:
1. «Кружка». Это непосредственно пожертвования прихожан и все тех, кто молится в
храме. После экономических потрясений 90-х они составляют лишь малую часть
церковного (преимущественно приходского) бюджета, но, как лепта бедной вдовы,
самую драгоценную, потому что эта жертва действительно от сердца. Кстати, в этой
непропорционально низкой доле частных пожертвований следует искать главное
отличие экономики Русской Церкви от прочих Поместных Церквей, в которых именно
прихожане содержат и храм, и священника.
2. Свечи и записки являются главной «коммерческой» статьей дохода, во многих
храмах и даже епархиях доход от продажи свечей составляет до 50% бюджета. По
сути, приобретение свечи за цену значительно более высокую, чем ее
себестоимость, это та же жертва на храм. Однако львиную долю продаж составляют
свечи, проданные случайным людям, тем, кто зашел в храм только для того, чтобы
поставить побольше свечей перед иконам и тут же уйти. Жертва, основанная на
желании «откупиться» от духовной жизни, может быть весьма значительной, особенно
в крупных городах. Это своего рода новое язычество, бессознательный магизм,
основанный на принципе «ты мне – я тебе». При всей неоднозначности ситуации,
Церковь относится к происходящему достаточно спокойно, имея в виду в первую
очередь экономическую выгоду. «Культ записок» - одна из характерных черт
современного российского православия. Без них не обходится ни одна Литургия. В
некоторых храмах разработана даже сложная система записок: простая, заказная и
на проскомидию. Каждая в свою цену, чтобы всем было по карману. С богословской
точки зрения такое деление не выдерживает никакой критики, что не мешает
сохраняться записочному прейскуранту во многих храмах.
3. Требы. К ним относится совершение молебнов, крестин, отпеваний, освящений
квартир, машин и офисов, соборование, причащение на дому и т.д. – словом, все
то, что схоластическое богословие называет «частным богослужением». Во многих
епархиях «прейскурант» на требы устанавливает сам епископ, и, несмотря на
старания Патриарха, изменить эту практику пока не удается. Кстати, практика
ежегодного соборования была введена в советское время «по финансовым
соображениям», так как всегда приносила хорошие денежные сборы. Совершение треб
в городах становится серьезной статьей дохода. Об этом также говорил Патриарх на
Архиерейском соборе: «Приходится констатировать, что есть священнослужители, для
которых корысть оказывается выше пастырского долга и заботы о своем нравственном
облике. Некоторые клирики, проводя большую часть времени вне своих приходов и
даже епархий, проживают в крупных городах, совершая самочинные требы, о которых
иногда даже дают рекламные объявления». Эта деятельность не поддается ни учету,
ни контролю и все чаще требы становятся главной статьей дохода священника, в 3-4
раза превышая скромную официальную зарплату.
4. Сдача недвижимости в аренду. Эта статья дохода играет важную роль в крупных
городах, прежде всего в Москве, где ряд зданий в центре города, вполне пригодных
для размещения офисов, передан Московской патриархии.
5. Российские спонсоры. Их следует разделить на три группы: политические,
экономические и «духовные чада». Первые жертвуют из соображений политической
конъюнктуры (Юрий Лужков и Ко.), вторые - «в благодарность» за полученные через
Церковь льготы или заказы (РАО «МЭС», АО «Витал», АО «Вертекс» и др.). Третьи –
искренне, чаще всего по благословению своего духовника. В целом эта группа
является главным источником доходов Московской патриархии.
6. Гранты экуменических организаций. Проблема взаимоотношений с инославными лишь
отчасти принадлежит области богословского диалога. Гранты различных
благотворительных организаций и фондов (преимущественно католических и
лютеранских) были серьезным фактором церковной экономики в первой половине 90-х.
Масштабные программы Всемирного Совета Церквей, Всемирной Лютеранской Федерации
и епископальной Церкви Америки поддержали тысячи православных инициатив. Эти
суммы большей частью проходили «черным налом» и не поддаются никакому учету. Во
второй половине 90-х гг. эта «статья дохода» уступила ведущее место
«пожертвованиям юридических и частных лиц». И именно на эти годы приходится пик
антиэкуменической кампании.
7. Собственно коммерческие проекты священников и епископов (церковные и
частные). К самым крупным из них относятся художественно-производственное
предприятие «Софрино», гостиница «Даниловская» и издательство Сретенского
монастыря с многочисленными дочерними фирмами.
8. Путешествующие святыни. Несмотря на свою экзотичность, эта традиционная для
церковной экономики статья дохода, приносит серьезную прибыль. В этом году в
Киеве, Санкт-Петербурге и Москве находились мощи вмч. Пантелеимона из русского
монастыря на Афоне. Сколько денег было собрано? Мы не узнаем, как не узнаем и на
что они были потрачены. Для сравнения: во время пребывания чудотворной
Чимеевской иконы Божией Матери в Екатеринбурге в марте 1998 года за месяц было
собрано около $100 000 долларов. Среди путешествующих святынь в последние годы
можно назвать икону святителя Николая из города Бари (Италия). Прежде, чем
попасть в Храм Христа Спасителя в Москве, икона объехала пол-России. В этом году
ряд епархий России и Украины объехала мироточивая икона императора Николая II.
Более того, существуем мнение, что быстрая канонизация блаженной Матроны в
Москве была связана не в последнюю очередь с финансовой стороной ее почитания,
так как поставить матроне свечку или заказать у ее могилы молебен желали десятки
тысяч человек.
9. Остаются неизвестными прямые и косвенные статьи федерального бюджета,
финансирующие программы Московской патриархии.
ОБЩЕЦЕРКОВНЫЙ БЮДЖЕТ
Практически все структуры Русской Православной Церкви - от приходов до
синодальных отделов - имеют автономный бюджет, отчетность по которому хотя и
собирается, но никак не обрабатывается и никем не проверяется.
Консолидированного церковного бюджета в России не существует.
В отчетах Патриарха можно услышать об «общецерковном бюджете», но это не более
5-10 % гипотетического консолидированного бюджета, так как Патриарх отчитывается
только за синодальные структуры, три семинарии, две академии, два-три
спецпроекта и свой аппарат. Другими словами, так называемый общецерковный бюджет
это значительно меньше, чем одна Московская епархия.
Тем не менее только о нем у нас есть некоторые официальные данные, анализ
которых предлагаю вам ниже.
Несмотря на то, что население России обнищало уже в начале 90-х годов,
финансовое положение Московского Патриархата осложнилось только после 1997 года.
Обратим внимание на этот разрыв, но вернемся к нему позднее. Патриарх Алексий II
называет две главные причины финансовых трудностей:
1. общая экономическая ситуация в стране и августовский кризис 1998 года;
2. значительное сокращение целевых отчислений епархий в Московскую Патриархию на
общецерковные нужды.
В период с 1997 по 2000 год ежегодные отчисления епархий составили всего 5% всех
поступлений Патриархии. Не располагая данными об отчислениях епархий в середине
90-х гг., позволим себе усомниться, что именно они составляли основу бюджета в
предыдущие годы, и посмотрим, что скрывается или может скрываться за словами,
которые лишь мельком появляются в докладах Патриарха. Речь идет о «частных
пожертвованиях и управлении свободными средствами».
Очевидно, что, когда Патриарх говорит о пожертвованиях, он не имеет в виду
«кружку» простых прихожан. Речь идет о банках и других коммерческих структурах,
которые делают пожертвования непосредственно в Патриархию, минуя и приходской, и
епархиальный уровень.
Ставку на них делать вполне логично, если руководители этих коммерческих
структур действуют не из конъюнктурных соображений. Однако таких в окружении
Патриарха совсем немного. Вокруг большинства из тех, кто был близок к Патриарху,
разворачивались достаточно громкие скандалы. К таким структурам в разное время
относились РАО «Международное экономическое сотрудничество», Российский банк
реконструкции и развития, Международный Промышленный банк и другие. Эти
структуры обеспечили экономическую стабильность Патриархии, причем не без помощи
Российского правительства.
В 90-е гг. президент России и главы правительства руководствовались простой
бюрократической логикой: Церковь – это большая структура, и государство должно
помочь ее руководству политически и экономически сохранить свой статус. Исходя
из этого, Патриархии была предоставлена огромная квота на экспорт нефти в 1994
г. Возможно, что именно эти «свободны средства» позволили Патриархии покрывать
дефицит бюджета в течение 5-6 лет.
Назвав финансово-хозяйственную деятельность «весьма неблагополучной сферой
церковной жизни», Патриарх в августе 2000 г. признался, что свободные средства
закончились. Только в прошлом году дефицит общецерковного бюджета составил 16
млн. рублей (около $800 000) и покрывался накоплениями прошлых лет.
Отмечу, что это единственная цифра, которая была упомянута в официальных
церковных документах.
На Архиерейском соборе 2000 года Патриарх Алексий II впервые ясно представил
структуру общецерковного бюджета. Все 90-е годы она оставалась тайной за семью
печатями.
Расходная часть бюджета состоит из восьми разделов:
1. Финансирование духовных учебных заведений:
- Московская Духовная академия и семинария;
- Петербургская Духовная академия и семинария;
- Тобольская Духовная семинария.
Это самая значительная статья расходной части. По словам Патриарха, она
составляет 55% общего бюджета Патриархии.
2. Финансирование Отдела внешних церковных сношений (ОВЦС), в том числе
содержание зарубежных приходов и представительств.
Сотрудники ОВЦС ведут активную международную деятельность, участвуют в
конгрессах, симпозиумах и конференциях в различных странах мира. Это требует
значительных средств на командировочные расходы, которые должны в сотни раз
превышать фонд заработной платы. Источники в ОВЦС сообщили, что для эффективного
функционирования отдела необходимы внебюджетные средства, равные по объему
официальному бюджету.
Кроме того, подавляющее большинство из 215 зарубежных учреждений Русской Церкви
являются сегодня затратными, убыточными. Они не могут себя содержать и вынуждены
использовать средства общецерковного бюджета. Даже если предположить, что таких
учреждений половина, и расходы по каждому составляют $300 ежемесячно, то
Патриархия тратит на них не менее $360,000 ежегодно.
3. Финансирование Отдела религиозного образования и катехизации (ОРОИК). Из
церковного бюджета отдел получает деньги только на зарплату своих сотрудников,
что составляет не более $70,000 в год. На все прочие проекты, включая
грандиозные Рождественские чтения, средства приходится искать на стороне
4. Финансирование Отдела по взаимодействию с Вооруженными Силами и
правоохранительными учреждениями. Ситуация аналогична той, что складывается в
Отделе религиозного образования.
5. Финансирование Учебного комитета.
6. Финансирование общецерковных программ и мероприятий.
Это самая загадочная статья бюджета. Фактически ни одной содержательной
общецерковной программы не существует. Этих программ Патриарх называет всего
две:
- Строительство Храма Христа Спасителя;
- Помощь Сербии
7. Оказание финансовой помощи в реставрации и восстановлении храмов и
монастырей.
Эта статья расхода постоянно сокращается. В 1997 году на эти цели было выделено
более 5,000,000 деноминированных рублей, а в 1999 году чуть более 1,300,000 руб.
Кому именно оказывается помощь и кто отвечает за это направление из документов
остается неизвестным. О том, как микроскопически мала эта сумма, говорит простой
факт – сделать роспись в небольшом храме, по признанию епископа Сыктывкарского и
Воркутинского Питирима, стоит сегодня 1 млн. руб. Именно столько выделила
Патриархия на реставрацию в 1999 году!
8. Содержание Московской Патриархии.
Теоретически самая незначительная статья расход – всего 5%. Аппарат Московской
Патриархии – это всего около 30 человек, большей частью технических работников.
Допустимо предположить, что бюджет аппарата Московской Патриархии приблизительно
равен бюджету Отдела религиозного образования. Тогда получается, что расходная
часть общецерковного бюджета – это около $1,500,000. По словам Патриарха,
дефицит в прошлом году составил $800,000. А это значит, что Патриархия (по
крайней мере формально) находится на грани банкротства.
Почему никто не бьет тревогу? С чем связано спокойствие иерархов? Думаю, не
секрет, что цифры официальных отчетов практически ничего не значат, их не стоит
воспринимать как окончательные. Патриарх сообщил епископам и всем нам те цифры,
по которым Патриархия отчитывается в налоговой инспекции. Естественно,
существует еще другая бухгалтерия. И там дебет и кредит вполне сходятся.
Кроме того, некоторые крупные структуры Патриархии вообще выведены из церковного
бюджета. Несколько примеров:
Затраты по содержанию Храма Христа Спасителя составляют не менее $150,000 в
месяц или $1,800,000 в год. И, казалось бы, расходы Патриархии должны резко
возрасти, но скорее всего они будут проходит по бюджету Фонда финансовой
поддержки Храма Христа Спасителя, который не находится на балансе Патриархии и
является независимой коммерческой организацией.
Ничего не говорится о финансировании Миссионерского отдела, и это не случайно.
Дело в том, что финансирование этого отдела осуществляется через Миссионерский
фонд, в который входят несколько коммерческих организаций во главе с Газпромом.
Церковно-научный центр «Православная Энциклопедия», который на сегодняшний день
является крупнейшим отделом в структуре МП, не получает от Церкви ни копейки и
существует на средства из федерального бюджета.
Официальное Информационное агентство Русской Православной Церкви, бюджет
которого составляет около $250,000 в год, также должно было бы находиться на
общецерковном бюджете, однако финансируется непосредственно одним из крупнейших
коммерческих банков.
Интересная деталь: даже проведение Архиерейского собора и освящение Храма Христа
Спасителя – сугубо церковные события – финансировались не из церковного бюджета.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
За десять лет церковного возрождения Русская Церковь не смогла создать
эффективного механизма хозяйственной и финансовой деятельности, хотя в условиях
затяжного экономического кризиса это было действительно крайне сложно.
Основные схемы финансирования Церкви - государственная и общинная - не работают.
Государственное финансирование предполагает «церковный налог», но в
посткоммунистической России ввести его невозможно. К этому не готово ни
общество, ни государство, ни сама Церковь. Общинное финансирование в 90-е гг. не
могло стать основным источником церковного дохода из-за резкого обнищания
населения.
Мы стали свидетелями, как иерархия и духовенство выбрали «третий путь». Его
главной особенностью является формирование такой системы отношений, при которой
за благополучие приходской и епархиальной жизни отвечают исключительно
священники и епископы. На них лежит ответственность за восстановление и
содержание храма, миссионеско-катехизаторскую и благотворительную деятельность.
В нашем сознании постепенно формируется образ священника как единственного
легитимного представителя прихода, а сам приход воспринимается как «маленький
бизнес» настоятеля. О том, сколько внимания уделяло духовенство финансовым
вопросам красноречиво говорит фраза, приписываемая епископу Никону (Миронову):
“Деньги - это кровь Церкви”.
Не чувствуя поддержки своей деятельности «сверху», и приход, и епархия стремятся
стать максимально автономными образованиями. Вертикаль власти поддерживается
административными средствами, и даже подавляющее большинство официальных
документов, циркулирующих между структурами различного уровня, касается
финансов.
Постепенно обесценивается жертва прихожанина, игнорируется его желание активнее
участвовать в приходской жизни. Новые члены общины не воспитываются в духе
ответственного отношения к судьбе прихода. Практически забыта церковная
десятина. Как следствие, в большинстве храмов России прихожанин никак не может
влиять на формирование церковного бюджета. И это углубляет существующий разрыв
между духовенством и прихожанами.
Более того, в Москве набирает силу тенденция, которая является логическим
завершением парадоксального по сути процесса - «выдавливания» прихожан из
приходской жизни. Речь идет о создании так называемых патриарших подворий, где
приходские советы упразднены, а вся полнота власти сконцентрирована в руках
настоятеля.
Будет ли «третий путь» схемой переходного периода или он надолго закрепится в
Русской Церкви? Это зависит, во-первых, от того, какой тип
церковно-государственных отношений сложится в России. Введение «церковного
налога» могло бы упорядочить финансовую ситуацию в Церкви и дать ей стабильный
источник дохода. Однако ожидать серьезной помощи от государства Церковь не
собирается, и в Основах социальной концепции не говорится ни желании Церкви
стать «государственной религией», ни о необходимости подписать конкордат со
светской властью. Это означает, что возможно только сотрудничество в
определенных областях, которое и сегодня вполне успешно развивается, но не
решает всех проблем.
Второе направление – общинное финансирование – будет развиваться только в том
случае, если Московская патриархия поддержит курс на укрепление приходской
общины и усиление роли мирян в ее деятельности. Этот путь представляется более
органичным и перспективным, но одновременно и более трудным. Рост влияния мирян
в церковном управлении будет болезненно принят частью духовенства и епископата,
и нужно иметь мужество для столь решительной церковной реформы. Не готовы к
этому и сами прихожане.
Движение в этом направлении требует ясной программы, в которой вопросы духовного
воспитания и образования должны сочетаться с практическими вопросами изменения
стиля и, если потребуется, некоторых форм церковного управления. Одним из шагов
на пути повышения ответственности каждого члена Церкви за ее земное,
историческое бытие является «прозрачный» церковный бюджет. Необходимо ясно
показать, на что и как Церковь расходует деньги. Какие направления деятельности
нуждаются в дополнительном финансировании.
Однако есть шансы, что сложившаяся схема финансовых отношений останется
доминирующей в ближайшие годы. Действительно, если иерархия видит будущее Церкви
как постепенное замыкание в гетто, то усилий духовенства будет вполне
достаточно, чтобы содержать эту небольшую замкнутую группу. Но ресурса для
организации общецерковных и общественно значимых проектов уже не будет. Кроме
постепенной изоляции от государства и общества, Церковь неизбежно будет
двигаться – и этот процесс уже заметен – по пути регионализации, замыкания в
территориально-этнические образования.
Мы вновь оказались у той черты, которую ясно обозначил Н. Клепинин в 1926 г.: «В
прежнее время в России в широких кругах было очень распространено глубоко
неправильно и гибельное воззрение, что вся церковная работа лежит исключительно
на клире, и поэтому миряне совершенно избавлены от какой-либо заботы о Церкви и
участии в церковных делах». Сегодня вновь пришло время бороться с гибельными
заблуждениями столетней давности.
ПРИРОДА ПРОИСХОЖДЕНИЯ ЦЕРКОВНОГО ИМУЩЕСТВА
О. В. Шведов
член Синодальной рабочей группы по выработке "Основных начал социальной концепции Русской православной Церкви",
преподаватель МДА, Москва
Настоящее обсуждение проблем правопреемства следует рассматривать как
существенный момент начавшегося диалога между секулярным обществом и религиозной
общественностью.
Распад целостного общества на эти две совокупности сложился в позднее
средневековье, и сегодня достиг своей крайней формы, пройдя даже стадии
кровавого противостояния. В этом процессе разделения православная церковь всегда
оставалась стороной страдающей.
Утрата членов Церкви сопровождалась агрессией отпадших членов против вековых
устоев церкви.
Излюбленным объектом агрессии секулярного общества является имущество
религиозных обществ; наше время дало замечательный пример отчаянной злобы
безбожников, когда такая агрессия увенчалась тотальной экспроприацией
большевиками имущества Православной Российской Церкви. Жестокость той
экспроприации была столь чудовищной, что даже сегодня многим она кажется все еще
законной, и еще многим соотечественникам, и в особенности - деятелям культуры,
приходится доказывать то, что религиозные организации праве иметь в своей
обособленной собственности культовые сооружения и предметы религиозного
назначения.
В нынешней посткоммунистической России практически нет ни одного храма,
находящегося в собственности Православной Церкви. До сих пор де факто действует
ленинский декрет об отделении церкви от государства и о тотальной экспроприации
церковного имущества.
Лишившись имущества, Православная Церковь не пошла на баррикады, но целиком
подчинилась этому законному беззаконию.
В связи с этим заметим, что православная церковь всегда существенно
законопослушна, - она строго выполняет все законы секулярного общества в
соответствии с Господней заповедью: "итак отдавайте кесарево кесарю" (Матф. 22.
21)
Именно эта духовно-нравственная установка поведения православного христианина
дает возможность Православной Церкви существовать при любом общественном и
государственном устройстве, - в имперской России и султанской Турции, при
профашистских режимах и коммунистическом тоталитаризме, в условиях различного
рода демократиях, стагнирующих и процветающих обществах.
Но в отличие от Церкви, секулярное общество и атеистическое государство не
принимают во внимание внутрицерковные, веками складывавшиеся, законы даже тогда,
когда это общество вступает в диалог с религиозными организациями. Еще ни один
закон Российской Федерации, так или иначе затрагивающий интересы Русской
Православной Церкви, не был составлен с учетом канонического (писанного и
неписаного) права и законоположений Православной Церкви. Ныне действующий Закон
РФ "О свободе вероисповеданий" полностью игнорирует каноническое право Русской
Православной Церкви. Такое положение есть ни что иное как крайняя степень
правовой дискриминации Православной Церкви.
Я повторяю и настаиваю на том, что Русская Православная Церковь в лице ее всех
членов уважает и выполняет законы государства и общества, тогда как Государство
и общество игнорируют и не берут во внимание законы религиозных сообществ,
которые имеют тысячелетнюю историю и традицию.
Поэтому, чтобы плодотворно обсуждать любой вопрос, затрагивающий интересы
государства и Церкви, надо публично засвидетельствовать об специфических
законоположениях Церкви и потребовать их уважения и учета во всех случаях
сотрудничества государства и Церкви при согласовании их усилий по преодолению
социальных катаклизмов в нынешнем безрелигиозном обществе и государстве.
Чтобы конкретно проиллюстрировать сказанное остановлюсь на существеннейшей
особенности религиозных сообществ, - на основе их материального бытия.
Начну с конечного вывода, - с доходов религиозных организаций не следует брать
налогов не потому, что они суть гуманитарные учреждения, но потому, что их
доходы это культовая жертва, приносимая в дар Богу, и в силу этого почитаемая
как Великая Святыня, прикасаться к которой, или пользоваться ею, никто не имеет
права, кроме священнослужителей и ими уполномоченных лиц.
А теперь подробнее и сначала.
Современное экономическое сознание оставило без внимания особый вид богатства,
который имеет специфическую природу своего образования, - это достояние
религиозных сообществ, имеющих в основе своих культовых действий и вероучения
специальный вид проявления религиозности - жертвоприношение.
Жертва как особый вид благодарения или умилостивления божества является
древнейшей формой перемещения личного и общественного богатства. Даже
примитивные культуры, не имевшие регулярных экономических отношений производства
и обмена богатством, знали жертвоприношение как форму добровольного отчуждения
богатства ради нематериальных идей и принципов.
В отличие от жертвы иные формы перераспределения богатств являются вынужденными
и регулируются законами производства и потребления, обмена и распределения; при
этом регулятором является по-преимуществу государство как орган управления всей
социальной жизнедеятельностью человека.
Жертвенное перераспределение богатства добровольно, обусловлено
религиозно-нравственным законом и регулируется совестью индивидов.
Православная Церковь принцип жертвоприношения возвысила до крайней степени
своего культового значения, - весь культ православной Церкви целиком сводится к
жертве духовной и материальной.
Сущность жертвоприношения, ярко проявившаяся еще в религии иудеев до Рождества
Христова, полностью сохраняется в православной Церкви кроме, конечно, формы
кровавых приношений.
Дальнейшая моя апелляция к текстам Священного Писания, то есть к Библии, имеет
для церковной общественности такое же обосно-вательное (аксиоматическое)
значение как если бы я апеллировал к реально действующему государственному
закону. Поэтому прошу эту апелляцию признавать необходимой и решительно
непререкаемой.
Закон о жертве, данный Богом Моисею, явился фактором консолидации стихийных
кочевников в единое теократическое общество, в котором каждый индивид был более
свободен, чем римский или афинский гражданин, - это был гражданин неба, а не
города.
Можно выделить следующие онтологические свойства жертвы.
Во-первых, жертва является святой, то есть, в прямом смысле принадлежащей Богу;
жертвователь подает Богу, а не священнику:
30 И всякая десятина на земле из семян земли и из плодов дерева принадлежит
Господу: это святыня Господня; (Левит 27)
28 И сказал я им: вы - святыня Господу, и сосуды - святыня, и серебро и золото -
доброхотное даяние Господу Богу отцов ваших.(Ездра 8)
Во-вторых, цель жертвы нематериальна и трансцендентна, в частности это стяжание
спасения в Боге, то есть очищение от греха, восстановление гармонии между людьми
и Богом, освящение людей или, как говорится в Новом Завете, всыновление их Богу.
17 А на обязанности князя будут лежать всесожжение и хлебное приношение, и
возлияние в праздники и в новомесячия, и в субботы, во все торжества дома
Израилева; он должен будет приносить жертву за грех и хлебное приношение, и
всесожжение, и жертву благодарственную для очищения дома Израилева. (Иезекииль
45)
20 И сказал мне: `это - место, где священники должны варить жертву за
преступление и жертву за грех, где должны печь хлебное приношение, не вынося его
на внешний двор, для освящения народа'.(Иезекииль 46)
В-третьих, жертва это форма добровольного отчуждения собственного богатства в
пользу божества в лице культовых учреждений - храма и его служителей. Причем
закон добровольного отчуждения носит всеобщий характер для всех членов данного
религиозного сообщества, - Закон дается народу в целом, а не каким-либо
отдельным сословиям.
32 И поставили мы себе в закон давать от себя по трети сикля в год на
потребности для дома Бога нашего: 33 на хлебы предложения, на всегдашнее хлебное
приношение и на всегдашнее всесожжение, на субботы, на новомесячия, на
праздники, на священные вещи и на жертвы за грех для очищения Израиля, и на все,
совершаемое в доме Бога нашего. (Неемия 10)
В-четвертых, жертва как материальный продукт не может быть уменьшаема, но всегда
составляет некоторую постоянную долю имущества, отчуждаемую в пользу божества и
в своей некоторой части принадлежит лично священнослужителям.
1 Кто соблюдает закон, тот умножает приношения; кто держится заповедей, тот
приносит жертву спасения.(Иисус, сын Сирахов 35)
9 Давай Всевышнему по даянию Его, и с веселым оком - по мере приобретения рукою
твоею, 10 ибо Господь есть воздаятель и воздаст тебе всемеро. 11 Не уменьшай
даров, ибо Он не примет их: и не надейся на неправедную жертву, (Иисус, сын
Сирахов 35)
8 и принеси приношение, которое из сего составлено, Господу; представь оное
священнику, а он принесет его к жертвеннику; 9 и возьмет священник из сей жертвы
часть в память и сожжет на жертвеннике: это жертва, благоухание, приятное
Господу; 10 а остатки приношения хлебного Аарону и сынам его: это великая
святыня из жертв Господних. (Левит 2)
8 И сказал Господь Аарону: вот, Я поручаю тебе наблюдать за возношениями Мне; от
всего, посвящаемого сынами Израилевыми, Я дал тебе и сынам твоим, ради
священства вашего, уставом вечным; 9 вот, что принадлежит тебе из святынь
великих, от сожигаемого: всякое приношение их хлебное, и всякая жертва их за
грех, и всякая жертва их повинности, что они принесут Мне; это великая святыня
тебе и сынам твоим. (Числа 18)
В-пятых, жертва служит благосостоянию не только служителям культа, но и для
всего народа Божия:
14 Впрочем вы хорошо поступили, приняв участие в моей скорби. 15 Вы знаете,
Филиппийцы, что в начале благовествования, когда я вышел из Македонии, ни одна
церковь не оказала мне участия подаянием и принятием, кроме вас одних; 16 вы и в
Фессалонику и раз и два присылали мне на нужду. 17 Говорю это не потому, чтобы я
искал даяния; но ищу плода, умножающегося в пользу вашу. 18 Я получил все, и
избыточествую; я доволен, получив от Епафродита посланное вами, как благовонное
курение, жертву приятную, благоугодную Богу. (К Филиппийцам 4)
В-шестых, жертва как посвященная Богу - неприкосновенна, а всякий похищающий ее
должен возвратить больше, чем похитил:
14 И сказал Господь Моисею, говоря:
15 если кто сделает преступление и по ошибке согрешит против посвященного
Господу, пусть за вину свою принесет Господу из стада овец овна без порока, по
твоей оценке, серебряными сиклями по сиклю священному, в жертву повинности; 16
за ту святыню, против которой он согрешил, пусть воздаст и прибавит к тому пятую
долю, и отдаст сие священнику, и священник очистит его овном жертвы повинности,
и прощено будет ему. (Левит 5).
И наконец, в-седьмых, жертва стоит в ряду самых фундаментальных заповедей,
данных человеку его Богом:
29 Всем сердцем почитай отца твоего и не забывай родильных болезней матери
твоей. 30 Помни, что ты рожден от них: и что можешь ты воздать им, как они тебе?
31 Всею душею твоею благоговей пред Господом и уважай священников Его. 32 Всею
силою люби Творца твоего, и не оставляй служителей Его . 33 Бойся Господа, и
почитай священника, и давай ему часть, как заповедано тебе: 34 начатки, и за
грех, и даяние плеч, и жертву освящения, и начатки святых. (Иисус, сын Сирахов
7).
Итак, жертва это культовое действие человека, связывающее его земное бытие с
небесным; жертва как форма использования богатства находится вне экономических и
социальных отношений; посягательство на предметы культовой жертвы это
преступление перед людьми и Богом.
Такое отношение к культовой жертве, заданное моисеевым законом, почти полностью
сохранилось в ортодоксальном христианстве, в частности в Русской Православной
Церкви.
Начальная часть важнейшего богослужения - Божественной Литургии называется
Проскомидия, то есть приношение жертвы. Только лишь сложившийся экономический
уклад современной цивилизации, приведший к торжеству всеобщего эквивалента
богатства - денег, вносит ложные коррективы во внешние формы культовой жертвы.
Всем видится, что в храмах православной церкви происходят как будто бы акты
купли и продажи. Ничего подобного. Это видимость.
В основе актов "псевдопокупок" лежит не денежно-стоимостная оценка объекта
обмена, но религиозное чувство добровольного отчуждения своего богатства в
пользу Милующего и Любящего Бога. Сама некоторая таксовость исполнения культовых
действий это элементарная дань современным условиям общественной жизни.
При Моисее мерой жертвы служило, скажем, плечо туши овна; и это нисколько не
примитивнее, скажем, современных десяти тысяч рублей.
Итак, культовая жертва, являющаяся основой материального благосостояния церкви,
имеет внеэкономическое происхождение, и поэтому на нее не должны
распространяться законы, регулирующие финансы и экономику государства, в
частности государственное налогообложение. Церковь заявляет, что если ее доход
не носит культового характера, то он может быть облагаем налогами, но
жертвоприношение облагать разными поборами недопустимо. В Определении Священного
Собора Православной Российской Церкви о правовом положении Православной
Российской Церкви от 2 декабря 1917 года устанавливается: "22. Имущество,
принадлежащее установлениям Православной Церкви, не подлежит конфискации или
отобранию,... 23. Имущество, принадлежащее установлениям Православной Церкви, не
подлежат обложению государственными налогами, волостными, городскими и земскими
сборами, если эти имущества не приносят дохода путем отдачи их в аренду или
наем".
Отождествление культовой жертвы с любого рода доходами, рентой и коммерческим
результатом является недобросовестным подлогом, оскорблением сокровеннейшей
области человеческих чувств и благородных движений души и, в конечном счете,
оказывается тривиальным святотатством, то есть кражей святыни.
Принимая все сказанное во внимание, можно смело утверждать, что нынешнее
Российское законодательство, удерживающее в государственной собственности храмы
Православной Церкви, культовые предметы - иконы, книги, церковную утварь и все
прочее, так или иначе отобранное у религиозных организаций, является
законодательством богоборческим, стоящим в оппозиции тысячелетней духовной
истории человечества и поэтому носит откровенно антицерковный характер, несмотря
на абстрактно-пустые и псевдообъективные формулировки Закона "О свободе
вероисповеданий".
Антицерковность большевистского законодательства решительно осуждено Священным
Собором Православной Российской Церкви в его Постановлении от 6 (19) апреля 1918
года:
ст.3 "Священнослужители ... содействующие проведению в жизнь враждебных Церкви
положений декрета о свободе совести и подобных сему актов, подлежат запрещению в
священнослужении и в случае нераскаяния извергаются из сана." ст.8 "Миряне,
виновные в упомянутых 2-й и 3-й статьях преступлениях, подлежат отлучению от
Церкви..."
В заключение замечу еще более поразительную вещь.
Сегодня органы статистики, финансов и налоговой службы не предусматривают само
бытие особого рода собственности - собственности религиозных организаций.
Большевики в свое время экспроприировали церковную собственность и распорядились
ею так, что сохранилась лишь тысячная доля былого богатства. Ныне большевики
делают вид, что возвращают храмы и монастыри Русской Православной Церкви. Но
внешним наблюдателям и в голову не приходит, что это не возвращение, а новая
более изощренная форма экспроприации собственности религиозных организаций.
Любой храм передается Церкви не в собственность, а в бессрочное пользование с
условием восстановления его за счет личных средств верующих. Храм остается в
собственности государства, и его стоимость увеличивается за счет культовой
жертвы верующих, - так жертва снова экспроприируется государством тихо и мирно,
без большевистского насилия и якобы на законных основаниях.
Идет вторая в двадцатом веке экспроприация имущества Русской Православной
Церкви.
Чтобы справедливо решать вопросы правового положения религиозных сообществ надо
категорически отказаться от ленинского духа в религиозном законодательстве и
согласовать это законодательство с освященными веками законоположениями
религиозных сообществ.
У православных христиан России не может быть иной точки зрения и иного
требования кроме тех, которые устанавливают Поместные Соборы Русской
Православной Церкви: Постановление Священного Собора Православной Российской
Церкви от 5 (18) апреля 1918 года, статья 11. "Принять меры к возвращению всех
отобранных имуществ церквей, монастырей, церковных учреждений и организаций, в
том числе зданий духовно-учебных заведений и консисторий".
Этот закон-завет Поместного Собора не отменен и действует.
Доколе государство не возвратит церкви все оставшееся от поругания церковное
имущество, до тех пор оно будет нести на совести своих адептов груз проклятия,
посылаемый на них отошедшими в мир иной жертвователями