ИСТОРИЧЕСКОЕ РАЗВИТИЕ ФОРМ ХОЗЯЙСТВОВАНИЯ РУССКОЙ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ Архимадрит Иероним (Тестин) Санкт-Петербургская Духовная Академия
Для исследования внутреннего развития православной традиции важно понимание не
только ее общехристианских этических и византийских канонических основ и
истоков, но также особенностей ее социально-экономического положения в обществе.
Историко-экономическое исследование предполагает периодизацию изучаемого
материала, которая дает возможность проследить общие и частные закономерности,
характер изучаемого явления и его существенные этапы.
Рассматривая спектр мнений таких известных ученых, как П.Б. Струве, С. М.
Соловьев, В. О. Ключевский, и сопоставляя их с принятой периодизацией истории
Русской Православной Церкви, которую мы находим у митрополита Макария и Е. Е.
Голубинского, мы задались целью выделить экономическое содержание основных
периодов по преобладавшему способу получения доходов церковного хозяйства, и
основному типу имущественных отношений со светской властью:
1) Период формирования (988–1238 гг.) — централизованная десятина;
2) Период колонизации (1239–1503 гг.) — натуральная рента, льготы
3) Период амортизации (1504–1700 гг.) — феодальная рента, ограничения
4) Период секуляризации (1701–1917 гг.) — бюджетное финансирование (штаты)
5) Период конфискации (1918–1990 гг.) — самофинансирование
6) Период реституции (1991 г. – н.в.) — период возрождения и поиска
Однако и здесь нужно помнить слова С. М. Соловьева о принципах периодизации:
«Споры бесконечные, ибо в истории ничто не оканчивается вдруг и ничто не
начинается вдруг; новое начинается в то время, когда старое продолжается».
1. ПЕРИОД ДЕСЯТИНЫ (988–1238 ГГ.)
Ко времени официального принятия христианства в 988 г. и, следовательно,
возникновения церковной организации, государство уже существовало на Руси в
течение почти двух веков. Численность населения государства равнялась примерно
4–5 млн. человек, а экономика находилась на уровне патриархального родового
уклада, большую роль в ней играла торговля, в особенности внешняя.
Небезынтересно будет заметить, что в Киевской Руси государству удалось миновать
социально-экономический синтез с древним рабовладельческим строем, хотя оно и
использовало некоторые поздние его формы.
Деятельность Церкви помогала князьям вывести древнерусское государство на
уровень прочих европейских стран, непосредственно унаследовавших традиции
античного мира. Русская Церковь трудами ее святых основателей вложила в
повседневную жизнь языческого общества закваску тех универсальных евангельских
принципов, которые лежали в основании единой европейской христианской
цивилизации.
Древнерусское государство, доверяя Церкви в лице ее епископов широкие социальные
функции, предоставляло ей материальные и денежные средства, необходимые для
выполнения этих функций. Возникновение церковной организации в условиях
раздробленного феодального государства с княжеской властью определило способ и
формы ее материального обеспечения. В каждом удельном княжестве кафедра епископа
существовала за счет князя, его казны, путем отчислений от суммы собираемых им
даней и других поступлений на княжеский двор.
Особой экономической формой, в которой происходило отчисление средств в пользу
первоначальной Церкви, стала десятина. Это праславянское слово, общее всем
славянским языкам, обозначает одну десятую часть чего-либо. Важно помнить о том,
что под понятием десятины всегда подразумевалось десятая часть доходов, а не
капитала, или имущества.
Известная ветхозаветная заповедь о том, что каждый исповедающий Бога должен
отдавать Ему десятую часть от выращенного за год скота, зерна и других плодов
земных (Быт. 14, 20; Лев. 27, 30–33; Числ. 18, 20–32; Второзак. 14, 22–23), была
принята в христианстве. Однако десятина, как форма церковного обеспечения,
отсутствовала в римском праве и в Византии, где содержание Церкви происходило
исключительно путем прямых личных податей населения в произвольной форме.
В свою очередь, в Западной Церкви личные подати получили форму частной десятины
в пользу духовенства, узаконенную указом императора Карла Великого в 779 г.
Отличие древнерусской практики заключалась, по мнению Я. Н. Щапова, в том, что
здесь десятина была не частной, а централизованной. Она собиралась от населения
княжеской казной, а только затем передавалась Церкви, и таким образом
становилась правительственной, казенной.
Отсюда следует, что церковная десятина не являлась для народа новым бременем,
так как она была поначалу только выделенной частью прежней княжеской подати, и
лишь со временем превратилась в особую подать, которую предоставлено было
собирать самим епископам.
Византийскому образцу соответствует другая важная статья обеспечения Русской
Церкви — земельные наделы. По мнению В. Милютина, русское духовенство уже в
конце XI в. и в первой половине XII в владело как ненаселенными, так и
населенными землями. Архиереи принадлежали по своему положению к высшему слою
общества, и поэтому, — говорит Е.Е. Голубинский, — св. князь Владимир признал
необходимым сделать их землевладельцами наряду с боярами, даровав им не только
земли, но и холопов. Само собой разумеется, что прежде чем обеспечивать средства
содержания, св. князь Владимир устроил им жилища или резиденции.
Земельные наделы приобретались не только путем пожертвований со стороны князей,
но и путем покупок, но наиболее часто использовался третий путь — собственного
заведения и устроения таких имений. Исследование А.В. Карташева показывает, что
церковные недвижимые имения или вотчины состояли из двух классов, разделяемых по
видам хозяйствования: из усадебной формы собственного хозяйства (работы
исполнялись холопами) и из передачи в аренду крестьянам церковной земли (как
начало церковного владения населенными вотчинами).
Тот факт, что монастыри, которых в первой половине XIII в. известно уже до 70-ти
, становятся землевладельцами раньше, чем епископские кафедры, объясняется тем,
что их экономическое положение было несколько иным. Десятинная система
распространялась на них редко, и поэтому средства для существования они должны
были изыскивать с помощью ктиторов, т.е. создателей, вкладчиков и попечителей
храма или обители. Ктиторские монастыри являлись закрытыми организациями для
нужд княжеской семьи, и подобно самим княжествам, эти монастыри передавались по
наследству.
А.В. Карташев отмечает, что «две трети всех монастырей были построены князьями и
боярами. Из остальных известно только о десяти, как построенных самими монахами,
и при том почти во всех случаях монахами богатыми, на деньги, принесенные из
мира».
Определяя место монастырей в экономической структуре Руси XI–XIII вв., мы видим,
что уже в тот период хозяйственная деятельность стала устойчивой их функцией.
Киево-Печерский монастырь, например, вместе с ремеслом и пчеловодством,
рыболовством, хлебопашеством занимался также торговыми операциями, благодаря
тому, что Киев был перекрестком пути из варяг в греки. По всей видимости,
монастырь не только выступал гарантом честности сделок или хранителем каких либо
ценностей, но мог продавать излишки своих натуральных продуктов или покупать
заморские товары для благоукрашения обители. Однако вопрос о хозяйственной роли
монашеских общин в период Киевской Руси остается открытым; многие исторические
документы тех времен исчезли в огне татарских набегов.
В домонгольский период натуральная десятина выступала как основной источник
дохода Церкви, так как она собиралась с земель, подчиненных государственной
великокняжеской власти. Со временем, доля десятины постепенно сокращалась, а
напротив, церковные недвижимые имения постепенно увеличивались. Во время
татарского ига именно натуральная земельная рента от собственных землевладений
станет основным источником дохода церковных учреждений. Причина полного
исчезновения десятины к концу XIII в., со своей стороны, проста: княжеская казна
была сильно обременена данями восточным завоевателям.
2. ПЕРИОД КОЛОНИЗАЦИИ (1238–1503 ГГ.)
Религиозные взгляды захватчиков по своей широте соответствовали их намерениям
собрать все народы в единую империю. Религиозный индифферентизм был основой
религии монголов, выражаясь в одинаковом отношении ко всем религиям. Известно,
что Чингиз-хан, признавая бытие Единого Бога, осторожно чтил местных божеств и
желал их задобрить одинаковым покровительством духовенству всех религий.
Непреложное узаконение об этом он установил для всей своей империи в 1206 г., а
затем включил его в книгу религиозно-гражданских узаконений, названную монголами
Тунджин или Яса-намэ.
В полном соответствии с этой книгой смотрели на религиозные вопросы и его
преемники. Действительно, когда по распоряжению великого хана в 1246 г. была
произведена на Руси первая податная перепись, сначала русское духовенство, а
затем и все церковные люди, т. е. кто работали на церковных землях, были
полностью освобождены от даней.
Татаро-монгольское нашествие было мощным потрясением для России. Оно вызвало
колоссальные изменения не только в политической, но и в экономической жизни. На
смену удельной системе землевладения пришла вотчинная, а расчетные отношения
изменились от натуральных к денежным. Главное то, что Церковь, благодаря своему
иммунитету, становиться крупным, почти равным государственной власти, владельцем
земли и крестьян, а в обществе получает полный политический авторитет и
поддержку народа.
Общее разорение государства вызвала отток населения из южных областей страны и
сильно повлияло на духовную жизнь русского народа. Видно, как здесь сливаются
два потока, — с одной стороны, подвижники, устремившиеся в лесную глушь, а с
другой — разоренные земледельцы, спасающиеся от беспощадных захватчиков. С.Н.
Соловьев и В.О. Ключевский видят в этом процессе колонизации главную особенность
образования русского государства. Оно формируется не в результате бесконечного
вооруженного передела ограниченного количества земли, как это происходило в
Европе, а в результате шествия свободного русского хлебопашца в бескрайние
просторы севера и востока в поисках лучшей доли.
Около трудолюбивой монашеской общины обычно образовывалось село или посад,
расчищались дикие лесные местности, обрабатывались поля, а иногда рядом с
монастырем образовывалось даже средоточие промысла и торговли. Вместе с тем
пролагались новые пути сообщения. Таким путем весь неприступный и суровый Север
Руси до самого Ледовитого моря усеивался скитами и монастырями.
Более 80-ти монастырей были основаны сподвижниками и учениками, или же учениками
учеников преп. Сергия Радонежского, а его маленький скит превратился в крупный
монастырь, до сего дня являющийся образцом для всех русских обителей. Принятие
им общежительного устава в 1354 г. являлось продолжением киновийной монашеской
традиции киевских времен.
Известно, что монастырскими правилами Сергиевой обители запрещалось братии в
случае недостатка пищи или других потребностей ходить по деревням за подаянием.
Иноки должны были кормиться своим посильным трудом и уповать во всем на Бога и
Его всесильную помощь.
По поводу пожертвований Троице-Сергиевой обители Б.К. Зайцев в своем
исследовании замечает, «что запрета принимать дарения преп. Сергий не делал.
Запрещал просить. На крайней точке, видимо, и не стоял. Непримиримые решения
вообще не в его духе. Быть может, он полагал, что раз «Бог дает», значит, надо с
благодарностью брать, как принял он и повозки с хлебом, рыбою от неизвестного
жертвователя».
Касаясь устроения внутренней жизни Киево-Печерской обители, мы заметили, что
социальное служение и благотворительность, как таковые, не входили в уставные
задачи русских монастырей. Оказание помощи бедным и нуждающимся можно считать
скорее всего проявлением искреннего христианского милосердия по отношению к
ближним. Чтобы избыток доходов не повлек за собой пороков, или же нестроений
среди братии, преподобный Сергий ввел в обители странноприимство. По мнению Г.
Федотова, это положение становится образцом «каритативного» служения миру, неким
соединением задач монастыря с благотворительностью, «чисто русским пониманием
иноческого служения».
В XIV в. усиливалось политическое и экономическое значение Москвы. С этого
времени на Руси начался период преобладания денежной ренты. В XIV–XV вв.
складывались новые экономические условия: росло население городов, укреплялись
экономические связи между волостями и городами. В начале XV в. отмечался
значительный рост производств, ремесла, техники. Усиление экономических связей,
в частности торговых, между отдельными русскими княжествами, городами и землями.
определили образование в конце XV в. образование особого экономического сословия
— купечества. Оно начинает оказывать активное влияние не только на развитие
государства, но и на жизнь Церкви. Именно с купечеством, которое во многих
случаях берет на себя обязанности ктиторства и жертвователей, связывается
дальнейшее возрастание церковного благополучия, имущества и хозяйства.
В этот период Русская Церковь приобретает могущественную экономическую
самостоятельность. По мнению В.Милютина, именно в эту эпоху образуется основной
состав ее недвижимого имущества, к которому можно относить: 1) храмовые и
монастырские комплексы, 2) дома, дворы, подворья, 3) разные хозяйственные
строения и заведения, 4) земли ненаселенные (леса, сенокосы, пастбища, озера,
реки), и 5) земли населенные (села, деревни; слободы, посады, города).
По общему свидетельству историков, вотчинное землевладение Церкви к моменту
царствования Иоанна III и Иоанна IV составляло уже одну треть государственных
владений, еще одну треть занимали владения купечества. Тогда же начинают
существовать одновременно два типа землевладения: 1) старый, родовой, когда
архиерейские дома, монастыри, бояре владеют вотчинами на праве наследования
безусловно; 2) новый, государственный, когда служилые дворяне владеют поместьями
условно.
Постепенно большинство монастырей разрослись из трудовых земледельческих общин,
обществ отшельников, питавшихся своим трудом, в крупные землевладельческие
общества со сложным хозяйственным управлением, слободами и селами, на которые
работали сотни и тысячи крестьянских рук. В.О. Ключевский называет это
противоречие главным, обострившим все остальные.
3. ПЕРИОД АМОРТИЗАЦИИ (1503–1701 ГГ.)
Уже в конце XV в., — и как замечает Н. Суворов, — даже ранее, чем в Западной
Европе, была высказана мысль об отобрании церковных имений во имя
государственных нужд и в виду принципиальной несовместимости богатства
монастырей и монашеского подвига. Скоро сам глава русской иерархии выразил
сомнение, подобает ли монастырям владеть населенными имениями. Сомнение, раз
возникнув, обособилось в два противоположных взгляда, направления, столкновение
которых взволновало русское общество. Первое направление проводил преп. Нил
Сорский, второе — преп. Иосиф Волоцкий. В конце Собора 1503 года, собранного под
предлогом о «вдовых попах», было впервые официально высказано предложение
отобрать у монастырей недвижимые имущества.
Иоанн III и его наследник, Василий Иоаннович, смирились с решением Собора 1503
года и не тронули церковные вотчины, но, тем не менее, они внесли некоторое
ограничение в круг монастырских владений.
При Иоанне Грозном постоянные трения между государством и Церковью были решены:
несмотря на постановленную Стоглавым Собором (1551 г.) неприкосновенность,
высшее, духовенство согласилось поручить монастырские владения под контроль
государственной власти. Иоанн IV этим до конца не удовольствовался.
Состоявшееся вскоре после этого закрепощение крестьян имело целью поставить им
препятствие в свободном переходе на церковные вотчины, в ущерб казенным и
частным землям. В 1581 году высшим духовенством было соборно постановлено, что
все земли и угодья, принадлежащие монастырям и епископским кафедрам, должны
неприкосновенно оставаться за ними, а те, которые состоят в закладе или
приобретены от служилых князей, должны быть возвращены в государственную казну
за соответствующее вознаграждение. Решено было также, что с этого времени
архиереи и монастыри не будут приобретать себе новых земель, и если кто завещает
вотчины в монастыри, то их следует передавать наследникам или государю за
вознаграждение по цене завещания. В 1584 г. это постановление было окончательно
подтверждено. Этими постановлениями было означено уже явное и целенаправленное
ограничение дальнейшему росту церковного землевладения. Дела церквей и
монастырей были переданы в ведение Приказа светского Большого Дворца, внутри
которого около 1611 г. образовалось особое отделение — Монастырский приказ.
Несмотря на запрет патриарху, епископам и монастырям приобретать новые вотчины,
положение патриаршей и епископских кафедр с материальной точки зрения было
вполне обеспечено. Как и раньше, источниками их доходов являлись недвижимые
имущества, окладные и неокладные сборы, добровольные приношения. В круг
недвижимых имуществ, помимо храмов, входили: дома, дворы, подворья, лавки,
мельницы, соляные варницы, огороды, пашни, леса, луга, пчельники, рыбные ловли,
деревни, села с вотчинными крестьянами, городские слободы и т. п..
Недвижимые владения доставляли патриаршей и епископским кафедрам денежный и
вещественный доход в основном в виде ренты за земли и угодья, а так же выручки
от домового хозяйства и реализации сельскохозяйственных продуктов вотчинных
крестьян. По сведениям А.П. Доброклонского, Патриарх, например, от этих
источников получал денежных доходов до 30 000 рублей в год, а хлеба до 9 000
четвертей.
Развитие церковно-государственных отношений в Западной Церкви содержало такой же
этап, который предшествовал секуляризации и получил самостоятельное наименование
«амортизация» от «mortua manus» — «мертвые руки», и предполагал вначале
ограничение размеров церковного землевладения, а затем, постепенное, по частям,
возвращение его государству через выкуп или иные способы.
4. ПЕРИОД СЕКУЛЯРИЗАЦИИ (1701–1917 ГГ.)
Эпоха реформ Петра Великого началась не вдруг. Предпосылки реформ во всех
областях жизни русского общества и государства сложились уже в XVII веке,
однако, именно здесь, по выражению А.В. Карташева, проходит линия «проведенной
нашими предками разделительной черты в русской истории общей, а в данном случае
и церковной: до Петра и после Петра». Он определил собой конец Московской Руси,
то есть целого исторического периода, со всем тех хорошим, и плохим, что в ней
было, и начал собою европейский, петербургский или имперский период, кончившийся
кризисом 1917 года.
И. Я. Фроянов пишет: «На наш взгляд петровская эпоха находится в
причинно-следственной связи с эпохой революционных разломов в России начала ХХ
века. Именно с Петра начинается активное отчуждение русских крестьян от свободы
и собственности, размежевание и противопоставление всех слоев общества,
разрешившееся в конечном счете крушением России».
Практически с момента кончины патриарха Адриана в 1700 г., начался новый период
отношений между Церковью и государством в России, — период синодального
управления Церкви.Петровский взгляд на жизнь и обязанности Церкви резко
отличался от мировоззрения государей старомосковских времен. Церковь, по его
мнению, должна была служить, прежде всего, царству земному, и служение это
заключалось как в покорной — в том числе и экономической — подчиненности
государству, так и в моральном влиянии на народ, в воспитании хороших подданных
царя. И.К. Смолич отмечает, что в Петровскую эпоху «на Церковь возлагалась
задача создания человека, ориентированного на интересы государства».
Чтобы окончательно подчинить Русскую Церковь государству, Петр Великий 24 января
1701 г. восстановил ликвидированный при патриархе Иоакиме Монастырский приказ,
главное внимание которого было обращено к новой хозяйственной реформе. По словам
М. Горчакова, «по положению своему петровский Монастырский приказ 1701-го года
явился высшим, центральным для всей России учреждением, специально посвященным
преобразовательным целям Петра по отношению к Церкви».
Итак, начиная с Петра Великого, повелено было не строить монастырей по частной
инициативе, как это делалось на Руси до него. Все имущество Русской Церкви
подверглось переписи, которая продлилась с 1701 до 1707 года. Этим Монастырский
приказ стремился определить объем своих возможностей на основании статистических
чисел, в результате которых была составлена так называемая «Табель 1710 года».
Одновременно были составлены знаменитые штаты монашествующих.
Здесь Русская Церковь, вдруг лишаясь своего собственного экономического
могущества, становится абсолютно зависимым от государства социальным институтом.
При проведении секуляризации у нее были отняты все ее земельные наделы, которые
составляли главный источник ее дохода, а вместо земельных наделов церковным
организациям была предложена соответствующая по штатам денежная компенсация.
Таким образом, Церковь была поставлена экономически под полный государственный
контроль, так как именно государство диктовало Церкви ее штаты. В то же время
государство, пытаясь улучшить материальное положение более выгодных для него
обителей и приходов, сокращало в несколько раз общее количество монастырей и
церквей, вследствие чего прекратили свое существование 4/5 русских монастырей.
Однако, несмотря на жесткие указы Петра Великого в области церковного
управления, было бы неправильным обвинять его в отсутствии религиозности, или же
в равнодушии к Церкви. Он лишь стремился к превращению Церкви в часть
государственного управления, что вполне соответствовало его рассудочному
мировоззрению, сводившему религию к этике. Петр верил, что власть доверена ему
свыше, и что его действиями руководит Господь.
Данный план реорганизации управления Русской Церкви является, можно сказать,
наглядным свидетельством размышлений как Петра Великого, так и Феофана
Прокоповича об отношениях между государством и Церковью, которые видели их
только как подчинение и служение Церкви государству. Реформа означала
превращение Церкви в государственный институт, или, по выражению Д.
Поспеловского, в «подручный рычаг государственной политики».
В июле 1726 г. Священный Синод был разделен на два департамента, из которых
второй был наименован Коллегией экономии синодального правления. Ей вменялось в
обязанность ведать делами других бывших приказов, следить за сборами и
хозяйством Церкви. К 1738 году от этой Коллегии зависело уже все имущественное
положение Русской Церкви. В следующем году было установлено, что даже наследство
монахов, «после духовных лиц оставшие пожитки, и деньги, и всякие вещи»,
автоматически передавалось ей.
При императрице Анне Иоанновне была создана особая Доимочная канцелярия.
Коллегия экономии в 1744 г. была упразднена, при этом все церковные имения были
переданы под управление Святейшего Синода, при котором учреждалась особая
Канцелярия синодального экономического управления.
Очевидно, что Елизавета Петровна тем не менее, не отрешилась от Петровского
взгляда на церковные вотчины. Ее правительство вскоре занялось подготовкой
полной секуляризации церковных земель, которую осуществили лишь последующие
правители Российской империи.
Хотя началом полной секуляризации принято считать указ Екатерины II от 1764 г.,
по существу, постановления Петра III уже явились таковым. Екатерина II, лишившая
архиерейские дома и монастыри своих земельных угодий, изменила лишь детали
реформы предшествовавшего ей правителя. На основании штатов монастыри были
разделены на три категории, смотря по количеству отобранных от них недвижимых
имений.
В 1762 г. была создана Комиссия о церковных имениях, которой принадлежало
произвести, прежде всего, точную инвентаризацию церковных владений. С 1763 г.
делами этой области занималась Коллегия экономии духовных имений, которая
просуществовала до 1786 г. Таким образом, церковные имения и доходы с них стали
государственной собственностью.
Знаменитый указ 1764 г. имело следующее содержание: все церковные имения с 910
866 податными крестьянами были переданы в ведение Коллегии экономии.
У Церкви были изъяты все населенные земли. При этом церковным учреждениям
оставляли только небольшие участки под сады и выгоны. Взамен были установлены
штаты архиерейских домов и тех церквей и монастырей, которые ранее обладали
землей. Таким образом, в штаты были включены 26 епархий и 225 монастырей. Только
8 кафедральных соборов обладали земельными владениями, а остальные 516 церквей,
имевших вотчины, получали с них так мало дохода, что ежегодная государственная
компенсация в размере 50 рублей была им даже выгодна.
Что касается содержания рядового духовенства, то основанный при Екатерине II
пенсионный капитал к 1860 г. простирался уже до 5 375 292 р. В том же году он
был передан из хозяйственного управления в государственное казначейство. В 1866
г. для увеличения этого капитала был установлен по всем епархиям ежегодный 2 %
вычет с духовенства, получающего казенное жалованье, и определенный взнос с
духовенства, не получающего жалованье.
Обеспечению заштатного духовенства с их семействами содействовало и само
духовенство. С 1860-х годов оно положило начало эмеритальным кассам, или
обществам взаимного вспомоществования. Бывали также случаи назначения
прихожанами ежегодного жалованья причту.
Начиная со времени царствования Павла I, положение церковного имущества и
хозяйства стало улучшаться. В 1797 г. император Павел I дал Высочайший указ об
увеличении земельных наделов, принадлежавших архиерейским домам, до 60 десятин,
а монастырских владений до 15 десятин. В 1805 г. Александр I дозволил
архиерейским домам и монастырям приобретать ненаселенные земли по ограниченным
разрешениям; в 1819 г. по этому же праву и приходские церкви получили до 33
десятин.
Указами 1809 и 1810 гг. велено было те денежные суммы, которые оставались в
разных церквах, перевести в ведение и распоряжение Священного Синода, чем было
положено основание самому значительному из церковных капиталов —
духовно-учебному. При том же царе церковное землевладение пользовалось
налоговыми привилегиями и освобождалось от военного постоя. Как замечает И. К.
Смолич, эти обстоятельства благоприятно повлияли на экономику Русской Церкви,
тем более что приобретенные церковными учреждениями городские дома и земельные
участки с повышением цен на землю стали приносить им значительные доходы. Таким
образом, в XIX в. они снова превратились в крупных землевладельцев с хорошо
развитым сельским хозяйством и новыми каменными зданиями на собственных
земельных участках.
При Николае I и Александре II материальная база Русской Церкви все укреплялась.
Число церквей и монастырей росло, и размер землевладения в 1835 г. повысился до
100–150 десятин, причем на практике норма обычно превышалась. Николай I утвердил
также денежную компенсацию бедным приходам и тем обителям, которые не могли
найти подходящих земель для покупки. Далее, законом 1857 г. устанавливался право
Церкви принимать пожертвования недвижимых имуществ и некоторые налоговые
привилегии земельной собственности монастырей. Наконец, свод законов 1876 г.
закрепил право обладания землями, лесами и другими угодьями. Одновременно были
установлены неотчуждаемость земель архиерейских домов и монастырей и
освобождение от поземельных сборов и местных повинностей.
Юридический статус имущества приходских церквей был несколько иным. В силу
Закона о неотъемлемости и неотчуждаемости церковной приходской земли с 1759 г.
(ст. 446, 447, т. 10, Зак. о сост.), секуляризационные меры сельских приходов не
касались. Кроме того, вышеупомянутым Законом 1876 г. подтверждались
соответствующие права приходских церквей. Вплоть до 1918 г. эти приходские земли
являлись главным источником содержания причтов сельских местностей.
Согласно статистике церковного и монастырского землевладения в Европейской части
России в 1877 г. церковные земли составляли 1 589 600 дес., а монастырские — 539
300 дес. По данным того же года, 8,5% монастырских земель и 10% церковных угодий
сдавались в аренду. Если учесть, что по тогдашним законам монастырь мог иметь в
собственности 150 дес. земли, а церкви — 33 дес., то становится ясно, что
экономическая база Русской Церкви снова стала настолько мощной, что позволяла ей
в полной мере осуществлять функции социального служения — благотворительности,
призрения бедных, просвещения и многие другие.
Благодаря вышеуказанным обстоятельствам, земельная собственность приходских
церквей в европейской части России к 1890 г. достигла 1 686 558 десятин. Далее,
к 1905 г. общая площадь церковных землевладений увеличилась до 1 871 900 дес., а
монастырских — до 739 800 дес.
Период государственного бюджетного финансирования закончился Декретом Второго
Всероссийского съезда Советов “О земле” от 26 октября (8 ноября) 1917 г., и
Декретом СНК «Об отделении церкви от государства и школы от церкви» 23 января
1918 г.. Церковное имущество, т.е. храмовые и монастырские комплексы, дома,
земли, угодья, фабрики, свечные и другие заводы, рыбные промыслы, подворья,
гостиницы, капиталы и все вообще доходные имущества были подвергнуты полной
конфискации со стороны новой власти.
Русская Православная Церковь вошла в период самофинансирования, который
продолжался до 1991 г. Основные особенности и принципы деятельности Церкви в
этот период получили свое соборное осмысление и были сформулированы в трудах
Священного Собора Православной Российской Церкви 1917–1918 гг., который в
литературе получил наименование Поместного Собора Русской Православной Церкви.