В поисках предков. Скифы. Глава 9. Поход киммерийцев
Вавилонские тексты называют скифов, как причерноморских, так и среднеазиатских, киммерийцами (gimirraja), а эламский и персидский варианты ахеменидских надписей называют скифов саками. Почему в Вавилоне под термином «гимирри» обобщали всех пришельцев с севера, можно объяснить следующим: киммерийцы пришли первыми, а скифы двинулись на юг позже. Далее, определённую роль должно было сыграть то обстоятельство, что киммерийцы и скифы были родственными племенами, носителями единой культуры и возможно, различие между ними было небольшим и в значительной мере условным.
Ахеменидские надписи называют три скифских племени. Это хаумаварга (saka haumawarga), тиграхауда (saka tigraxauda), что означает: «острошапочные» и парадрайя (saka tyaiy paradraya) – «заморские». Заморские скифы («парадрайя») – это те, против которых персидский царь Дарий I совершит в 514 г. до н.э. поход в Северное Причерноморье. Хаумаварга и тиграхауда суть племена Средней Азии.
Геродот указывает, что персы называли скифов саками, а сами греки подразумевали под скифами племена и Северного Причерноморья, и Средней Азии: «Саки же (скифское племя) носили на головах высокие островерхие тюрбаны, плотные, так что стояли прямо. Они носили штаны, а вооружены были сакскими луками и кинжалами. Кроме того, у них были ещё сагарисы – [обоюдоострые] боевые секиры. Это-то племя (оно было, собственно, скифским) называли амиргийскими саками. Персы ведь всех скифов зовут саками».[1]
Мы различаем киммерийцев, скифов Северного Причерноморья и саков – это скифы Средней Азии.
У Геродота киммерийцы направляются в Переднюю Азию в качестве беглецов. Их преследуют скифы. Однако Медведская И. Н.[2] возражает «отцу истории»: «Клинописные источники позволяют восстановить иную картину. Киммерийцы появились в Азии в конце VIII в. до н.э., за сто лет до гибели Ассирии. Скифы известны в Иране не ранее 670-х годов. Они не только не преследуют киммерийцев, но, напротив, выступают совместно с ними». Киммерийцы, продолжает Медведская И. Н., выступают, вместе со скифами, в качестве союзников мидян и маннеев и занимаются тем, что громят ассирийские отряды, которые посылают для сбора дани. Они также совершают совместные набеги на ассирийские провинции Бит-Хамбан и Парсумаш».
Таким образом, первыми в поход двинулись киммерийцы. «Что касается их активности в Передней Азии в VIII – VII вв. до н.э. и некоторых связанных с этим событий (к примеру, киммеро-ассирийских столкновений), то они фиксируются синхронными этим событиям клинописными текстами, и это надёжно удостоверяет присутствие киммерийцев в указанных областях.[3]
За дату отсчёта начала азиатского похода примем 714 год до н.э., когда киммерийцы достигли владений Урарту и здесь нанесли поражение вышедшему им навстречу войску, которое возглавлял сам урартский царь.
Ассирийские источники впервые упоминают о киммерийцах в годы правления царя Ассирии Саргона II (719 – 705 гг. до н.э.)[4] и Синахериба (705-681 гг.). В указанный период властители Ассирии ещё не видели в киммерийцах серьёзной угрозы и рассматривали их в качестве варваров где-то на окраине ойкумены.
Артамонов предлагает другую хронологию. Он называт даты 722 – 715 гг., когда ассирийские шпионы, находившиеся в Ванском царстве, сообщали о разгроме урартского царя Русы I где-то на северо-западной границе Урарту. Точную дату определить трудно вследствие того, что письма ассирийских шпионов не датированы. По этой причине разные исследователи называют разные даты вторжения киммерийцев в пределы Урарту.
Вот эти разведывателные донесения. «Наиболее древние упоминания о киммерийцах имеются на глиняных таблетках ассирийского клинописного архива конца VIII в. до н.э., найденного в дворцовых развалинах Ниневии на холме Куюнджик. В письме ассирийского разведчика Ашшурисуа царю Саргону II (722 – 705 гг. до н.э.) неоднократно упоминается народ «гимирра», враждебный Урарту, и страна «Гамирр», находящаяся в районе Каппадокии.
…В донесении другого ассирийского разведчика Арадсина начальнику дворца говорится, что «киммерийцы выступили из области Манна (?) и в страну Урарту они вторглись…». Этот документ относится к самому концу VIII в. до н.э. и из него явствует, что в этот период киммерийцы оказались на восточных окраинах Урартского государства».[5]
Информацию о ходе борьбы между урартами и киммерийцами ассирийский царь Саргон получал также и от своего наследника, который по традиции, возглавлял секретную службу.
Иванчик А. И.,[6] ссылаясь на письма ассирийских разведчиков, называет дату 714 г., когда в битве с киммерийцами войско Урарту потерпело сокрушительное поражение. Урарты понесли при этом большие потери, многие высшие военачальники погибли, а сам царь Урарту Руса с остатками войска отступил в горы. Властитель Ассирии, ведущий с Урарту борьбу, оценил это событие как благоприятное. Вероятно, оно подвигло его на более решительные действия против Урарту. Так после неудачи с киммерийцами царь Руса получил удар от Ассирии.
Царь Саргон сам сообщил в «Письме богу Ашшуру» о кампании 714 года, написанном «на очень большой глиняной таблице. В этом тексте, представляющем собой яркий образец придворной литературы, наполненном реминисценциями из мифологических и литературных текстов и оригинальной, хотя подчас и грубоватой образностью, содержится подробный (нередко сильно приукрашенный) рассказ о деяниях Саргона».[7]
Поражение урартов имело тяжёлые последствия для них. В числе погибших сановников был также правитель страны Уаси, расположенной к юго-западу от озера Ван. Это вызвало смуту и раскол в стране, окраины которой стали отделяться от центра. В самом же центре началась борьба за власть.[8]
Однако, по всей видимости, киммерийцы не стали беспокоить Урарту после одержанной победы. Но плодами победы киммерийцев воспользовалась Ассирия. В 713 году ассирийский царь Саргон продолжил развивать успех и разгромил Амбариса, союзника Урарту, который правил страной Табал. Тем не менее, полностью уничтожить Урарту Ассирия не смогла.
Новый царь Урарту Аргишти II сумел одержать верх во внутренней борьбе, восстановил свою власть, а затем, в условиях отсутствия угрозы со стороны киммерийцев, сосредоточился на борьбе с Ассирией.
Итак, киммерийцы проявляли активность к югу от Закавказья, т.е. на северных границах Урарту, которое, как мы помним, от грабительских набегов на север со временем перешло к закреплению в захваченных областях Закавказья. Можно предположить, что поход против Урарту кимерийцы предприняли в качестве ответной защитной меры и с целью освобождения захваченных урартцами пленных.
Затем пришло время Ассирии. Поход, предпринятый ассирийцами, закончился катастрофой. Сам Саргон II, находясь на вершине своего могущества, бесславно погибает во время похода против киммерийцев.[9] Труп ассирийского царя даже не был найден. Это имело большой резонанс: «сама смерть Саргона выглядит поэтому особенно многозначительно: он погиб в сражении во время вполне рутинного похода на Табал, и тело его не было найдено. Столь чрезвычайное событие произвело сильное впечатление на современников (оно отмечено пророком Исайей, хотя Саргон не назван там по имени: пророк говорит о «вавилонском» царе, но, как уже сказано, ассирийские цари этого времени были также и царями вавилонскими). Впечатлён был также и его наследник, обратившийся к оракулу с вопросом: «В чём грех отца моего?»[10]
Наследник Саргона – это, как было сказано, Синахериб. Его вопрос к оракулу о причине смерти отца означает, что сын воспринял это, как кару небесную.
Само обращение Синахериба к оракулу было вызвано следующим обстоятельством. В Ассирии смерть царя не означала, что его наследник автоматически сядет на трон. Чётко установленного порядка престолонаследия в Ассирии не существовало практически за всю её историю. По одному только праву рождения занять престол было невозможно, требовалось ещё одобрение божественной воли. А для этого следовало обратиться к оракулу.
Называя вещи своими именами, царская власть находилась в руках жрецов Ассирии, посредством оракула устанавливавших порядок правления венценосных особ. Например, Асархаддон стал царём вопреки воле отца – его назначили боги, читай: жрецы. А могло быть и наоборот: боги, назначившие царя, позже могли счесть его недостойным и отстранить от власти. Именно так и произошло с царём Салманасаром V – боги передумали. А если на трон садился узурпатор, то он становился легитимным властителем, в том случае, конечно, если получал одобрение богов. Вообще, юридически, так сказать, страной правил не царь, а бог – посредством своего венценосного представителя на земле. «Во время коронационных торжеств и торжественных процессий по случаю Новогодия полагалось кричать: «Ашшур – царь, (такой-то) – наместник Ашшура», т.е. царю ежегодно указывали, так сказать, его место».[11]
После гибели Саргона над Ассирией нависла угроза разгрома от неведомо откуда взявшегося внешнего врага. Но на этом, первом этапе похода, новому царю пришлось уделить больше внимания внутренней устойчивости своей власти, которая зашаталась вследствие внешнего поражения.
В вассальных от Ассирии странах начались волнения. Иудея заключила союз с Египтом против Ассирии. Восстали также и непосредственно ассирийские провинции. В 703 году восстал Вавилон. На его усмирение Синахерибу потребовались 14 лет и полное уничтожение города. В 689 г. к Вавилону подошло ассирийское войско, возглавляемое самим царём.
Ассирийцы считали себя родственным народом по отношению к халдеям. У них была одна культура, одни боги. Поэтому жестокость войн по усмирению Вавилона не распространялась на культовые учреждения. А Вавилон, будучи не самым древним городом Двуречья, был именно культовым центром, святыней халдеев и ассирийцев. Его называли «обитель великих богов», «связь небес и земли».
Но на этот раз Вавилон был разрушен полностью: городские стены, все городские здания, даже храмы, включая главную святыню, храм Мардука – всё было снесено до основания. Статуи богов ассирийцы увезли в Ассирию. Русло реки Евфрат ассирийцы завалили обломками, вследствие чего река изменила направление своего течения и понесла воды прямо на город, точнее, руины, которые от него остались.
Свой вклад в уничтожение Вавилона внесли и ассирийские жрецы. Место, на котором находился Вавилон, было проклято на 70 лет. Специально разработанная под это событие религиозная доктрина гласила, что боги разгневались на Вавилон и решили наказать его за грехи его жителей. Боги покинули город и предали его на уничтожение и разграбление.
Уничтожение Вавилона, с одной стороны, ужаснуло «весь цивилизованный мир», с другой – вызвало недовольство действиями Ассирии, как в соседних державах, так и внутри самой страны. «Эта неслыханная и кощунственная расправа привела в ужас всю Переднюю Азию, но вместе с тем усилила враждебность к Ассирии в других странах и породила серьезное недовольство в ней самой. Видимо, это недовольство приняло очень серьёзные размеры, ибо Синахериб счёл необходимым сделать уступку жрецам и назначил наследником престола (вместо умершего в плену Ашшур-надин-шуми) своего младшего сына Аш-шур-аха-иддина (Асархаддона) – сына вавилонянки (или арамеянки?) Наки'и и, видимо, ставленника жрецов.
Сам Асархаддон в своих анналах сообщает, что его отец «почтил веское слово богов», т.е. подчинился решению оракула, иначе говоря – жрецов».[12]
В общем итоге Вавилон был усмирён. Добившись умиротворения к югу от Ассирии, Синахериб обратился на запад, где восстали Яффа и Тир. Ассирийцы захватили оба города, но им на помощь пришёл Египет. Сражение между войсками Ассирии и Египта закончилось безрезультатно. Однако египтяне отступили. Тогда Синахериб перешёл в наступление.
На его пути находилась Иудея, которая подверглась разгрому и опустошению. Подобно саранче, ассирийцы уничтожали всё на своём пути. Разгром сопровождался всеми «привычными атрибутами» ассирийцев: с людей сдирали кожу, сажали на кол, захватывали добычу, уводили босыми в рабство в Ассирию. Так были разрушены города южной и центральной Иудеи, после чего Синахериб осадил Иерусалим.
Но взять столицу Иудеи Синахериб не смог. Причины неудачи ассирийского войска современным историкам неясны. У древних же авторов проблем с пониманием этого эпизода не было: произошло чудо. В течение всего одной ночи в ассирийском лагере погибло много людей, а оставшиеся в живых в панике отступили. Об этом событии сообщает Библия, в которой помощь иудеям, конечно, оказал их бог. У Геродота[13]колчаны для стрел и рукоятки щитов ассирийских солдат изгрызли мыши…
Эпизод с мышами что-то напоминает… Да, точно! 1942 год, окружение под Сталинградом 6-й немецкой армии. Если читатель думает, что армию Паулюса окружили и уничтожили воины Красной Армии, то он ошибается. Во всех бедах немцев в России были виноваты зима, лето, жара, холод, бездорожье и прочая, и прочая. А ещё были виноваты мыши. Это они помешали немцам своевременно нанести контрудар, который должен был остановить продвижение советских войск и не допустить окружения 6-й армии под Сталинградом. Вот как этот эпизод описывает мемуарист. «После беседы с Цейтцлером я получил более подробные данные об обстановке в так называемой «оперативной комнате». 19 ноября русские войска в составе трёх танковых корпусов, двух кавалерийских корпусов и двадцати одной стрелковой дивизии перешли в наступление с плацдарма в районе Кременской. Они прорвали позиции румын и создали брешь шириной около тридцати километров. 48-й танковый корпус, расположенный за 3-й румынской армией, контратаковал силами 13-й танковой дивизии и находившимися в его подчинении румынскими танками, но был отброшен лавиной русских войск. Командир корпуса генерал Гейм и его начальник штаба полковник Фрибе были отстранены от должностей за нерешительность. Несколько дней спустя я узнал от полковника фон Оппельна из 13-й танковой дивизии, что его танковый полк не смог своевременно выступить из-за того, что мыши перегрызли провода наружного освещения на танках».[14] А без освещения немецкие танки, как известно, передвигаться не могли. Так мыши выиграли Вторую мировую войну…
Возможно, ссылка на мышей у Геродота связана с бубонной чумой, символом распространения которой у семитов были мыши. А быть может, неизвестный варварский народ нанёс поражение «сверхчеловекам» – ассирийцам, которые о своих неудачах в аккадских текстах стремились не упоминать. Пришлось обращаться к мышам…
Отступление Синахериба от Иерусалима не избавило, впрочем, Иудею от выплаты дани Ассирии, вследствие чего состояние дел в экономике иудеев следует охарактеризовать, как катастрофическое. Да и сама Иудея, представлявшая из себя когда-то царство, теперь сморщилась до положения города с прилегающими к нему окрестностями.
Таким образом, в царствование Синахериба пошатнувшееся положение Ассирии было укреплено, в значительной мере благодаря тому, что киммерийцы после разгрома армии Саргона не стали предпринимать энергичные действия с целью реализации плодов одержанной победы. Видимо, киммерийцы ставили перед собой другие цели.
Но в годы правления Асархаддона (680 – 669 гг.) положение изменилось. Угроза с севера нависла над Ассирией и стала реальной, как никогда.
В 679 – 678 гг. киммерийцы перешли северную границу Ассирии, но потерпели поражение. Это было в Хубишне, в области Киликия, в верхнем течении Тигра. В это время царём киммерийцев был Теушпу.[15] Это дало повод Асархаддону заявить: «Теушпу киммерийца, земля которого далеко, я убил и войско его уничтожил».
Войска Асархаддона действовали энергично и заняли Мелид (ныне Малатья) – центр царства Мелитена в долине верхнего Евфрата. Киммерийцы в 675 г. действовали здесь против Ассирии в союзе с фригийцами и бывшим правителем Мелида.
«Ряд косвенных данных также указывает на то, что к 679 г. до н.э., когда киммерийцы вновь начинают упоминаться в аккадских текстах, они уже были достаточно хорошо известны в Ассирии и не были недавними пришельцами. Именно этим годом датируется договор о продаже огорода в Ниневии (SAA 6, 204; № 42 моего корпуса), в котором среди свидетелей сделки упоминается некий Убру-Харран, начальник киммерийского подразделения. Как ни толковать это название (подразделение киммерийских наёмников или просто подразделение, вооружённое на киммерийский манер), сам факт существования в Ниневии «киммерийского подразделения» в 679 г. до н.э. свидетельствует о том, что контакты ассирийцев с киммерийцами, причём достаточно интенсивные, начались существенно раньше этой даты. Кроме того, аккадские тексты свидетельствуют о том, что киммерийцы уже с самого начала 670-х годов находились на западной границе Ассирии (в 679 г. до н.э. они упоминаются в районе Табала, несколько позже во Фригии, а десять лет спустя и в Лидии). Вряд ли они могли проникнуть в столь отдалённые районы сразу вслед за своим первым после долгого перерыва появлением к югу от Кавказа. Представляется поэтому более чем сомнительной идея о том, что перерыв в упоминаниях киммерийцев между 714 и 679 гг. до н.э. отражает реальный перерыв в их переднеазиатских походах. Скорее всего киммерийские походы, в которых наверняка участвовали различные, часто не связанные между собой группы, продолжались в течение всего этого времени. Наши фрагментарные источники фиксируют, по-видимому, два эпизода, относящиеся к начальной эпохе киммерийских походов (столкновение с урартской армией на северных границах страны и набег на Урарту из Манны), а затем ряд эпизодов, относящихся к более поздней эпохе, когда география киммерийских походов существенно расширилась и стала включать удалённые территории Малой Азии. Однако можно быть совершенно уверенным, что история пребывания киммерийцев в Передней Азии не ограничивалась этими эпизодами».[16]
Эпизодические сведения о действиях киммерийцев в Передней Азии позволяют, тем не менее, сделать вывод об их активности, выразившейся в разгроме Урарту, продвижении в Каппадокию и создании угрозы для Ассирии.
Значение киммерийских завоеваний следует оценивать не только с военной точки зрения, но также учесть экономическую географию. Именно северо-восточный регион Малой Азии в предыдущий исторический период XI – IX вв. до н.э. был главным источником железа, обеспечив переход всей Передней Азии к железному веку. В Урарту ко времени вторжения киммерийцев скопились огромные запасы бронзового оружия – мечей, кинжалов, секир, которые уже не использовались, т.к. были вытеснены оружием, изготовленным из железа.
Каппадокия от древнеперсидского Katpatuka – «Страна прекрасных коней», расположена в современной Турции. Заняв эту территорию, киммерийцы продвигались дальше, в западную часть (Турции). Здесь они заняли Фригию – покрытый лесом горный массив, расположенный в долине реки Сангарии (ныне Сакарья), к западу от реки Галиса. Столица Фригии – город Гордий, возможно, названа так в честь первого фригийского царя. Согласно легенде, Гордий был простым землепашцем. Но оракул сообщил ему волю богов, в соответствии с которой тот стал царём.
После смерти Гордия во Фригии разразилась ожесточённая борьба за власть, в результате которой трон занял Мидас.
Главными богами фригийцев были богиня-мать Кибела и бог Аттис. Последний известен тем, что умирал и восресал к новой жизни, вследствие чего оскопил себя. Таким образом, культ бога Аттиса был направлен на разрушение древних обычаев. В честь этого бога проводились обряды оскопления жрецов, которые посвящали себя Аттису. Впоследствии культ Аттиса распространился до самого Рима и послужил причиной такого явления, как евнухи.
О Фригии напоминает ещё одна история, связанная с головными уборами. Символично, что «фригийские колпаки», ставшие во времена французской революции символом свободы, были принесены во Фригию киммерийцами…
Фригия вела боевые действия с Ассирией, когда вмешались киммерийцы. В 718 – 717 гг. ассирийский царь Саргон II решал вопрос покорения Сирии. Он взял в осаду город Каркемиш, важный торговый центр на Евфрате. Правитель Каркемиша призвал на помощь Мидаса, царя Фригии. Войско Мидаса перевалило Тавр и вышло передовыми отрядами к Средиземному морю. Однако пробиться к Каркемишу Мидас не смог. Кроме того, с востока на Фригию двинулись киммерийцы. Наступление на ассирийцев было остановлено, а в 713 году между Фригией и Ассирией был заключён мир.
Тем не менее, даже после того, как фригийский царь Мидас сосредоточился на борьбе с киммерийцами, остановить их он не смог. Фригия была покорена, а Мидас покончил с собой. Чтобы не попасть в руки врагов, Мидас отравился бычьей кровью: «И киммерийцы, которых называют трерами (или какое-то племя киммерийцев), часто вторгались в страны, расположенные на правой стороне Понта, и в прилегающие к ним области, нападая иногда на Пафлагонию, иногда даже на Фригию, когда Мидас, по рассказам, напившись бычьей крови, пошёл навстречу своему року».[17] (Бычья кровь считалась у греков сильнодействующим ядом).
1 ноября
Полная статистика будет доступна после того, как публикация наберет больше 100 просмотров.