В поисках предков. Скифы. Глава 5. Местные корни
А что пишут про скифов древние авторы?
Ведь несмотря на то, что «История» Геродота считается основным письменным источником по истории Скифии, тем не менее, он не единственный.
Например, Эпитома сочинения Помпея Трога «История Филиппа» – даёт такие сведения, что их надо цитировать целиком.
«Рассказ о совершённых скифами подвигах, достаточно великих и славных, следует начинать с происхождения скифского народа. Самые первые шаги их не менее славны, чем их [позднейшее] владычество (imperium); доблестью мужчин они прославились не более, чем доблестью женщин, и действительно, если сами они основали царства парфян и бактрийцев, то их женщины положили начало царству амазонок, так что тот, кто станет размышлять о подвигах [скифских] мужчин и женщин, поистине будет сомневаться, какой пол у них более славен. Племя скифов всегда считалось самым древним, хотя между скифами и египтянами долго происходил спор о древности происхождения. Египтяне выставляли на вид то, что «в начале мира одни земли пылали от чрезмерного солнечного жара, а другие цепенели от ужасного холода; эти земли не только не могли первыми произвести людей, но даже не могли принимать переселенцев и поддерживать их существование, пока люди не изобрели одежд для защиты тела от жары и холода или же пока неблагоприятные местные [природные] условия не были смягчены искусственными способами. В Египте же климат всегда был умеренный, так что ни зимние холода, ни летние жары не мучили жителей. Почва же в Египте так плодородна, что никакая другая страна не производила так щедро всего, что нужно для пропитания людей. Поэтому с полным основанием следует считать, что люди появились впервые там, где они легче всего могли прокормиться». Напротив, скифы полагали, что умеренный климат вовсе не есть доказательство древности. Природа, – [утверждали они], – когда распределяла впервые между странами в разной мере жару и холод, произвела в то же время на свет и живые существа, приспособленные к перенесению местных условий; породы деревьев и плодов также не одинаковы и сообразованы с условиями разных поясов. И насколько в Скифии климат суровее, чем в Египте, настолько же и сами скифы более сильны и духом и телом. Кроме того, если нынешние части света некогда составляли одно целое, то была ли вначале земля покрыта водами или ею владел огонь, от которого и весь мир произошёл, – в том и в другом случае скифы являются более древними по происхождению. Ибо, если огонь был первым состоянием всех вещей и, постепенно потухая, уступал место земле, то никакая иная часть не могла под влиянием холода раньше отделиться от огня, чем Север. Ведь и теперь никакая другая часть земли не испытывает более жестоких холодов. В Египте же и вообще на всём Востоке климат стал умеренным гораздо позже; ведь эти страны ещё и сейчас страдают от жгучего солнечного зноя. Если же все земли некогда были глубоко погружены в воду, то, конечно, когда воды стали убывать, раньше всего вышли наружу наиболее возвышенные части, а на низменных местах вода задерживалась гораздо дольше. Чем раньше та или иная местность просыхала, тем раньше начинала она производить живые существа. Скифия же расположена настолько выше других стран, что все реки, которые там берут начало, впадают в Меотиду, а отсюда в Понтийское и Египетское моря. Напротив, что касается Египта, – сколько царей в течение скольких веков старательно заботились о том, чтобы укрепить его! Сколько плотин в нем выстроено против напора воды, сколько каналов прорыто для отвода воды – и тем не менее стало возможным возделывать его только тогда, когда Нил был оттеснён [в русло]. Поэтому Египет, по-видимому, страна с самым молодым по возрасту населением; царские сооружения и наносы ила создали эту страну, самую юную из всех». Вот какими доказательствами скифы одержали верх над египтянами и с тех пор всегда считались самым древним народом».[1]
Вот так – ни много, ни мало! Из письменных источников мы узнаём, что скифы являются самым древним народом, и это было признано в древности. Более того, сами доказательства скифов показывают их способность не просто вести дискуссии с мудрыми жрецами Египта – этими светочами древнейшей человеческой цивилизации и родоначальниками современных наук, астрономии, математики, медицины и прочая, и прочая, – но и одерживать над ними верх, как в искусстве спора, так и в весе приводимых скифами доказательств.
При этом мы не можем не отметить то место, в котором образ жизни скифов переплетается со славянами в том смысле, что если у славян, как отмечают источники, женщины имели равные права с мужчинами, более того, воевали вместе с ними, то эта традиция, оказывается, не оригинальна и уходит своими корнями в историю скифов.
Иностранные писатели удивлялись привязанности славянских женщин к своим мужьям, за которыми они следовали даже в могилу! Но изучая историю скифов, мы отмечаем тождество этого обычая. В скифских курганах археологи находят женские скелеты, а источники сообщают об участии женщин в составе скифского войска.
Со школьной скамьи мы усвоили очерёдность исторических периодов, когда на смену Древнему Египту приходит эпоха Древней Греции, затем Древнего Рима, в эпоху упадка которого где-то на периферии маячат варварские племена, которые спустя ещё несколько столетий приступят к государственному строительству, после чего только и пойдёт речь об обращении в «истинную» веру народов Восточной Европы и государства под названием Киевская Русь.
Но указанная выше Эпитома рисует совершенно иную, а точнее, противоположную картину! Оказывается, «древний» египетский народ на самом деле является юным, он сформирован совсем недавно, в условиях, когда кругом живут истинно древние народы, самым древним из которых являются скифы!
В показанном в Эпитоме споре скифы вовсе не варвары, не дикари. Они оперируют географическими данными, они наглядно показывают, как и почему Скифия расположена выше Египта. Наконец, скифы указывают на то весьма интересное само по себе обстоятельство, что изначально шесть материков Земли составляли единое целое… Здесь мы оставим за скобками вопрос, откуда скифы могли это знать, заметим лишь, что в указанном источнике эта информация преподносится не как нечто невероятное.
Далее читаем у Плутарха: «некоторые утверждали, будто земля кельтов так велика и обширна, что от Внешнего моря и самых северных областей обитаемого мира простирается на восток до Мэотиды и граничит со Скифией Понтийской. Здесь кельты и скифы смешиваются и отсюда начинается их передвижение; и они не стремятся пройти весь свой путь за один поход и не кочуют непрерывно, но, каждое лето снимаясь с места, продвигаются всё дальше и дальше и уже долгое время ведут войны по всему материку. И хотя каждая часть племени носит своё имя, всё войско носит общее имя – кельтоскифы. Третьи же говорили, что киммерийцы, знакомые в старину грекам, составляли только небольшую часть племени, ибо это были лишь предводимые неким Лигдамидом мятежники и беглецы, которых скифы вынудили переселиться с берегов Меотиды в Азию, а что самая большая и воинственная часть киммерийцев живет у Внешнего моря, в стране столь лесистой, что солнце там никогда не проникает сквозь чащи высоких деревьев, простирающиеся до самого Герцинского леса. Небо в тех краях таково, что полюс стоит чрезвычайно высоко и вследствие склонения параллелей почти совпадает с зенитом, а дни и ночи – равной длины и делят год на две части; отсюда у Гомера рассказ о киммерийцах в «Вызывании теней».[2]
У Плутарха киммерийцы – многочисленный народ, а в Азию переселились лишь некоторые беглецы из числа киммерийцев.
В пятой книге Геродота читаем о сигиннах: «О том, какие племена обитают дальше к северу от Фракии, никто достоверно сказать не может. Области за Истром, по-видимому, необитаемы и беспредельны. Впрочем, об одной только народности за Истром я могу получить сведения: эта народность – сигинны. Одеваются они в мидийскую одежду. Кони у сигинов, как говорят, покрыты по всему телу косматой шерстью в 5 пальцев длины. [Кони эти] маленькие, низкорослые и слишком слабосильные, чтобы возить на себе человека. Запряжённые же в повозку, они бегут очень резво. Поэтому люди в этой стране ездят на колесницах. Пределы земли сигиннов простираются почти до [области] энетов на Адриатическом море. Они считают себя [потомками] мидийских переселенцев. А как они попали туда из Мидии, я не могу объяснить. Впрочем, пожалуй, всё может случиться за столь огромный промежуток времени. Сигиннами, впрочем, лигии, живущие к северу от Массалии, зовут мелких торговцев, а жители Кипра – копья.
По рассказам фракийцев, в области за Истром обитают пчёлы и из-за них-де проход далее невозможен».[3]
О загадочном народе неведомого происхождения Геродот сообщает не непосредственно, а как видим, со слов фракийцев. Скудость информации, сетование, что проход к ним невозможен по причине пчёл – всё это указывает на то, что те неведомые народы не хотят к себе пускать иноземцев.
Да и то сказать – а что принесут им греки, даже если придут исключительно с целью любопытства? Ответ даёт история: представители античных рабовладельческих обществ сначала наладят с туземцами торговлю и будут разлагать их предметами роскоши и вином. Потом попытаются захватить их силой, а если не получится – разложить изнутри и, в конечном счёте, привести к единому знаменателю, т.е. насадить рабство, имущественное неравенство и междоусобное войны. А пчёлы действительно не пускают незваных гостей, но сами пчеловоды не только живут нормально в окружении пчёл, но и отличаются отменным здоровьем…
Но какое отношение сигинны, живущие севернее Фракии, имеют к скифам? Это скифы и есть или, синтезируя всё вышеизложенное, можно утверждать, что сигинны есть народ или племя культуры скифского типа.
«В устах Геродота «мидийцы» – синоним иранцев, а из иранских народов речь может идти в данном случае только о скифах. Локализуются сигинны в нынешней Чехии и Словакии. Новейшая историческая наука дала немало доказательств, что сведения Геродота даже по частным и второстепенным вопросам отличаются поразительной достоверностью. Между тем данное свидетельство, говорящее о том, что со скифским субстратом надо считаться не только в Южной России, но и в Чехословакии, не привлекает должного внимания историков славянства».[4]
Таким образом, если на востоке скифы распространяются до пределов Средней Азии включительно, а возможно и скорее всего – до Тихого океана, то в качестве западной границы их проживания следует указать Дунай.
В исторической литературе принято считать, что на территории современной России в древности имело место некое броуновское движение племён, сменявших друг друга, приходивших неизвестно откуда и исчезавших неизвестно куда. Но так ли это?
Артамонов М. И.[5] пишет, что археология «не знает ни о каком вторжении нового населения в Северное Причерноморье, которое могло бы соответствовать появлению там скифов и изгнанию ими киммерийцев». Артамонов М. И. допускает возможность того, что скифы действительно приходили в Северное Причерноморье, о чём пишет Геродот, но это будет позже, когда они возвратятся из похода в Переднюю Азию.
Это значит, что единый большой народ или союз народов и племён, объединяемый общей культурой скифского типа, проживал на территории от Дуная до Дальнего Востока. Указанная территория представляла собой не арену перемещавшихся туда-сюда народов, а область проживания земледельцев-автохтонов. За перемещения народов могли быть приняты сбор ополченцев с целью совершения походов, а затем возвращение их в родные края. Такую ошибку тем легче было совершить, что воины-скифы совершали походы вместе с жёнами и таким образом поход войска мог выглядеть, как переселение племени или народа.
Кроме письменных памятников истории, кроме археологии и лингвистики, существует ещё целый ряд источников, позволяющих проникнуть взором в наше прошлое. Естественно, что данные из разных видов источников должны сопоставляться, в т.ч. определяя удельный вес и значимость того или иного источника. Но в этом вопросе не всё так просто. Невозможно знать в одинаковой степени разные виды исторических дисциплин. Поэтому, как правило, учёный делает акцент на том, в чём является специалистом, над чем работает сам, привлекая для обобщающих работ лишь выводы других специалистов из смежных дисциплин.
Грантовский Э. А.[6] в частности, пишет, что «при высоком профессионализме конкретных работ они обычно страдают одним общим недостатком – односторонним подходом к использованию материала. Лингвисты, даже самые крупные авторитеты в области индоевропейского языкознания, при решении вопросов происхождения и расселения индоевропейцев и ариев, как правило, не касаются материалов археологии, либо ограничиваются ссылками на те общие выводы археологов, которые соответствуют их собственным лингвистическим построениям. Сходная картина наблюдается и в археологии: основываясь на выводах своей науки, археологи в лучшем случае упоминают об отдельных лингвистических теориях, но не обращаются к рассмотрению фактов, лежащих в их основе».
Такой разрыв между высоким профессионализмом учёных и их односторонним подходом к проблеме даёт основание для того, чтобы сделать предположение о соответствии их выводов реальной картине наличия либо отсутствия родственных корней между скифами и славянами.
И если лингвист и археолог «могут добиться наилучших результатов, если они работают рука об руку и стимулируют друг друга в постановке и решении исторических вопросов обоюдного интереса»,[7] то данное утверждение должно быть справедливым и по отношению к остальным историческим дисциплинам.
Ведь лингвистика, как было сказано выше, есть лишь один из исторических источников, далеко не единственный и всеобъемлющий. Она занимает своё место в ряду источников и не может претендовать на решающее значение в выяснении вопроса происхождения скифов. Как и археология. Поэтому, в попытке создания как можно более объективной картины, обратимся к информации, которую сообщают про скифов антропологи.
Речь сейчас пойдёт о собственно Скифии – той, которая располагалась на территории Северного Причерноморья. Северо-западную границу распространения скифской культуры в Лесостепном Правобережье учёные проводят «от низовьев р. Припять на севере Киевской области по направлению к верховьям Южного Буга, охватывая крайнюю юго-восточную часть современной Житомирской обл. К северо-западу от неё памятники скифской культуры как таковой не представлены».[8]
Что же представляли из себя скифы, жившие на территории Северного Причерноморья?
Внешний вид живших здесь людей создали антропологи на основании археологических данных. Они реконструировали по костным останкам портрет скифов, каковые предстали в виде людей крепкого телосложения, среднего роста и в целом, типичных европеоидов.[9] Более того, краниологические материалы, добытые в результате раскопок скифских курганов, по своим характеристикам не отличаются от материалов срубного времени.
Срубная культура – это грандиозное образование, которое сложилось на огромной территории от Днепра до Урала, от Камы и верховьев Дона до Чёрного и Каспийского морей и Предкавказья. Считается, что в наиболее, так сказать, «чистом виде», срубная культура представлена в междуречье Дона и Волги.
Так вот, если бы скифы пришли из Азии, как об этом пишет Геродот, то материалы скифских курганов должны были отличаться от материалов местных могил, выполненных в виде срубов. Однако отличия исследователи не находят. В частности, не выявлено никаких примесей монголоидного типа, которые должны были быть, придя скифы из Азии.
Более того, в самой Средней Азии не выявлено на сегодняшний день черепов, которые можно было бы назвать сходными со скифскими. В то же время сходство скифов Причерноморья с местным населением эпохи бронзы несомненно имеет место быть по антропологическим признакам. Но имеется также сходство скифов со многими одновременными с ними популяциями Средней Азии, Казахстана и Южной Сибири – но это биологическое сходство.[10]
Таким образом, речь идёт об огромном народе, племена которого проживали на территории, охватывающей пространство, включающее в себя как Восточную Европу, так и Сибирь и Среднюю Азию.
Итак, специалисты по антропологии полагают скифов европейцами. «Это были классические европеоиды»,[11] утверждает Алексеев В. П. и высказывает точку зрения, согласно которой скифы не появились в Северном Причерноморье ни с юго-востока, ни с юго-запада. «Антропологический материал не исключает инородных этнических включений в состав скифов, но преимущественное значение придаёт всё же местным истокам их этногенеза».[12]
От данных антропологии перейдём к анализу артефаков. Изображения на сосудах из Куль-Оба, Чертомлыка и Воронежа дают возможность выявить «ошеломляющее сходство» скифов с крестьянами дореволюционной России, считает Райс Т. В скифских курганах находят вещи, изделия из золота, сосуды, которые делались греческими мастерами. Но заказчиками этих изделий являлись скифы, ко вкусам которых приноравливались мастера Эллады.
Конечно, внешнее сходство скифов с крестьянами дореволюционной России можно объяснить и случайностью, например, сходным обычаем тех и других носить длинную одежду и бороды. Но не может быть случайным сходство больших округлых носов, которые характерны для скифов и славян. Коренастое телосложение, схожесть темпераментов скифов и славян не могут быть случайными. И те и другие любили музыку и пляски. И те и другие увлекались искусством, настолько, что могли перенимать совершенно чуждые для них стили таким образом, что создавали при этом абсолютно новое, национальное. И те и другие демонстрируют таланты в графическом искусстве. И тем и другим свойственна любовь к красному цвету. Наконец, и те и другие в ходе своей истории продемонстрировали готовность к применению тактики выжженной земли в случае неприятельского вторжения. Всё вышесказанное позволяет сделать вывод о том, что «основное население оставалось тем же с самых ранних вплоть до более поздних времён, но правящий класс менялся как при каждом завоевании, так и в ходе политических событий».[13]
Особый интерес вызывает искусство скифов и в частности, присущий им так называемый звериный стиль. Это изображения животных, которые в скифском творчестве переданы, как правило, в движении, а мышцы животных изображены на поверхности тела в виде орнамента.
В отношении искусства до сих пор неясно, откуда произошёл свойственный для скифов звериный стиль. Пока понятно, что не из Ирана: «само предположение о тамошнем исходе звериного стиля меотов и скифов невероятно и теперь остаётся только предположением».[14]
Таким образом, звериный стиль в искусстве скифов отрицает их азиатское происхождение.
Звериный стиль, характерный для скифской культуры, почти не проник в массу рядового населения Скифии. Его предметы единичны как в поселениях, так и в погребениях простых жителей. Звериный стиль как элемент культуры, относится к скифской знати, среди которой он имеет широкую представленность. А в Заволжье, т.е. среди савроматов, наоборот, звериный стиль представлен как в простых погребениях, так и в захоронениях вождей, отличающихся лишь немного большим богатством.[15]
Дискуссионным остаётся вопрос о связях скифов с киммерийцами. Вторые могут быть, как полагают, одним из отрядов скифов в ходе азиатского похода, либо одним из племён, входящим в скифский племенной союз. С целью выяснения этого вопроса историки анализируют «Историю» Геродота, а также ассирийские тексты, в которых упоминаются киммерийцы и скифы.
Отправной точкой в этом вопросе служит Геродот, который приводит два описания степных народов Восточной Европы, чьи названия он использует в том же этнологическом смысле, что и термин «кельты». Речь идёт, конечно же, о киммерийцах и скифах. Существует точка зрения, согласно которой в обоих случаях группы племён, имевших различное происхождение и обитавших на разных ареалах, были объединены, каждая под властью воинственного «княжеского» племени. Когда «княжеское» племя терпело поражение в битве, союз племён распадался и возникали новые группы, объединявшие разнородное население уже под другими названиями.[16]
Но есть и другое мнение. Изгнание киммерийцев скифами, сообщает Н. И. Васильева, находит своё археологическое подтверждение: около 800 г. до н.э. происходит внезапная гибель поселений так называемой Кобяковской (позднесрубной) культуры на нижнем Дону. Возможно, полагает Васильева, это и есть следы прихода скифов «из Азии», т.е. из-за Дона.
Н. И. Васильева («Великая Скифия») указывает на то, что скифы упоминаются ещё у старейшего греческого поэта Гесиода – а это VIII в. до н.э.! Но в сказаниях Геракла, продолжает Н. И. Васильева, тоже имеются упоминания о скифах. Однако, поскольку деятельность этого знаменитого греческого героя принято относить к эпохе, предшествующей Троянской войне, постольку надо говорить о существовании скифов ещё в XIII в. до н.э. Наконец, Геродот, излагая версии о происхождении скифов, в одной из них говорит об их приходе из Азии, а во второй, по сути, сообщает об их автохтонности. Но границей Европы во времена Геродота полагали Дон…
И Н. И. Васильева делает следующий вывод: большинство населения Скифии железного века составляли всё те же «киммерийцы», сменившие только своё название. Недаром же Геродот замечал, что вообще народ скифов – весьма многочисленный, но настоящих скифов (то есть пришедших из «Азии», из-за Дона) – мало.
Скифы определённо, а киммерийцы – «вполне вероятно» – относились к числу ираноязычных народов.[17]
О том, что киммерийцы и скифы принадлежали к одной культуре, историки утверждают определённо. «Судя по времени бытования киммерийцев в украинских, донских и крымских степях, к ней в какой-то мере должны относиться памятники первых веков I и даже ещё конца II тысячелетия до н.э. Это эпоха перехода от бронзовых орудий к железным. Но тогда же в этих же степях жили скифы. Оба народа, таким образом, однокультурны».[18]
По этой же причине археология не может установить факта переселения скифов из Азии и как следствие, смену культуры на территории Северного Причерноморья. «Передвижение кочевых скифов из-за Аракса-Волги в конце VII в. прошло почти незаметно археологически именно из-за единообразия культуры и киммерийцев, и земледельческих, и кочевых скифов».[19]
В то же время истоки культуры скифского типа историки находят именно в Северном Причерноморье, а не в глубинах Азии. «Действительно, в материальной культуре исторических скифов сохранились многочисленные черты быта предшественников: в формах и орнаментике керамики, в чертах обряда погребения, в возникновении скифских поселений на местах более древних, как селища по Южному Бугу, Ингульцу и степному течению Днепра и другие. Ведь мы видели, что вторжение скифов в конце VII в. не было первым. Сведения Гомера, Гесиода, Геродота, ассирийские хроники и оракулы скорее говорят о постепенности передвижений скифов в украинские и соседние причерноморские степи. Изучение скифских костяков указывает на наличие в скифах многих черт местного типа, бытовавшего здесь ещё с бронзовой эпохи. Тип лишь стал физически несколько мощнее, что заметно и в рядовых погребениях».[20]
Обобщая, специалисты приходят к выводу о наличии во второй – третьей четвертях I тысячелетия до н.э. сходных черт культуры во всём регионе, обозначаемом как «евразийский степной пояс». Но не всё так просто. Если первоначально считалось, что речь идёт об одном народе, то с течением времени такой вывод был скорректирован. Сходные черты культуры указывают на различные племена и народы, имеющие, по-видимому, один первоисточник: «здесь фиксируется совокупность в чём-то сходных культур, каждая из которых «вполне самобытна и оригинальна в связи со своим особым историческим прошлым», т.е. по причине самостоятельности её генезиса… Исследователи чётко различают культуры скифов, савроматов, саков, населения Тувы, горного Алтая и прочих».[21] Сложность рассматриваемого вопроса позволяет утверждать, по крайней мере, о процессе формирования различных культур, имеющих общий корень.
В исторической литературе скифы предстают, как народ, который на некотором историческом этапе образовался, пережил свой расцвет, затем упадок, а потом… пропал. Исчез… На каком основании подаётся такая трактовка истории скифов? Всё очень просто: скифы, как название народа, населяющего территорию Северного Причерноморья, на определённом временном рубеже начинают фигурировать в исторических источниках, а затем их название «скифы» со страниц хроник пропадает. Но пропадает ли народ? Изменим форму вопроса: исчезает ли с исторической арены народ, если население региона начинают называть другим именем? А если название для народа выбирается такое, чтобы подходило под размер стиха? А ведь это не шутка.
«С эпохи Августа поэты выбирают безразлично имя скифов, агафирсов, невров, будинов или гелонов для обозначения одним из этих имён всех народов и племён Северного Причерноморья. Эта манера встречается у греко-римских поэтов всего императорского времени, и выбор падал на то название, которое подходило под закон данного стихотворного размера. Именно в силу этого великий римский лирик Квинт Гораций Флакк, дважды упоминая о посольстве скифских и сарматских послов с нашего юга к Августу в 26/25 гг. до н.э., в одном случае назвал их гелонами, в другом скифами, сообразно просодии, то есть необходимой долготе слогов в выбранном стихотворном метре».[22] Но в каждой шутке есть доля шутки.
Указанная выше манера именовать скифов тем или другим именем безотносительно их истинного названия, может говорить о том, что античные авторы не заблуждались относительно единого народа скифов, состоящего из некоторого множества родственных племён. В эпоху существования Советского Союза иностранец мог сообщить о прибытии русских, а затем в том же сообщении назвать их белорусами или казахами – в первом случае речь шла о гражданах СССР безотносительно их конкретной национальности, во втором – указывалась национальность того конкретного упомянутого «русского», оказавшегося «нерусским».
Таким образом, древние авторы, «путаясь», как кажется на первый взгляд, в названиях племён и народов – носителей культуры скифского типа, показывают картину наличия единого народа, состоящего из племён, каждое из которых имеет с одной стороны, свои местные отличия, с другой – общий для всех корень.
Скифы не появились и не исчезли. Со временем их стали называть под другими именами. «Плиний Старший, энциклопедически образованный римский ученый I в. н.э., писал в Естественной истории: Название «скифы» постоянно переходит на сарматов и германцев. Это древнее наименование закрепилось за наиболее удалёнными из народов, которые живут, оставаясь почти неизвестными остальным смертным.
Античная литературная традиция продолжала жить в средние века. Недаром русский летописец под 907 годом отметил, что греки называли славянские племена, жившие по Днестру и Дунаю, Великая Скуфь».[23]
Нынешнее население Северного Причерноморья в наше время никто не станет называть скифами. Славянами – да. Но скифами – извините, моветон. Современная историческая наука говорит следующим образом: скифы приняли участие в этногенезе славян. «Народы и племена, сменяя друг друга на определённой территории, не исчезают бесследно. Каждое новое племя получает и сохраняет кое-что от своих предшественников. Это «кое-что» может быть очень малым и скромным. Скажем какое-то количество топонимов; но может быть и весьма значительным, наложить свой отпечаток на материальную и духовную культуру, на антропологический тип, на язык. В последнем случае можно смело говорить об этногенетической связи».[24]
Сказанное выше об автохтонности скифов Северного Причерноморья, конечно, не отрицает факта наличия их следов в Азии. Скифские памятники на Ближнем Востоке, конечно, имеются. Но они не служат доказательством того, что скифы переселились оттуда на территорию Северного Причерноморья. «Фактом остается то, что на территории Малой Азии известны как погребальные комплексы, так и отдельные находки, принадлежащие к раннескифской археологической культуре (наличие в некоторых комплексах, наряду с «раннескифскими», и инокультурных элементов, положения не меняет), причём значительная их часть датируется первой половиной – серединой VII в. до н.э. Материальные остатки иных степных культур на этой территории в VII в. до н.э. отсутствуют. В то же время письменные источники сообщают о присутствии в Малой Азии в это время киммерийцев (Gimirraia); напротив, присутствие другой группы степняков, известной по клинописным текстам, скифов (Iskuzaia), на этой территории по крайней мере в течение трех первых четвертей VII в. до н.э. никакими источниками не подтверждается. Iskuzaia упоминаются в аккадских текстах достаточно часто, но всегда локализуются на территориях к востоку от Ассирии. Если подойти к этим фактам непредвзято, то выводы, на мой взгляд, напрашиваются сами собой. «Раннескифские» памятники Малой Азии, относящиеся к первым трём четвертям VII в. до н.э., оставлены единственными кочевниками, присутствие которых засвидетельствовано здесь в это время, а именно Gimirraia аккадских текстов; этот народ, следовательно, был носителем раннескифской археологической культуры. Начало раннескифской культуры в целом не может датироваться позже, чем отдельные памятники этой культуры, находящиеся к тому же вне основного ареала её распространения. Следовательно, в первой половине VII в. до н.э. эта культура уже существовала».[25]
Таким образом, наличие следов скифов на Ближнем Востоке указывает не их азиатскую родину, а служит подтверждением скифского похода в Малую Азию. Читаем там же:
«Большая часть упоминаний скифов и киммерийцев в Манне и Мидии сохранилась в составе запросов к оракулу Шамаша, авторы которых для обеспечения максимальной точности пророчества стремились предельно детально и недвусмысленно сформулировать вопросы, перечисляя при этом все возможные угрозы, которых стремились избежать (ср., например, длинные и мелочные перечисления всех возможных лиц, могущих представлять опасность для царя, в запросах, посвящённых его благополучию, например SAA 4. 139 = № 38 моего корпуса). Учитывая эту жанровую особенность запросов к оракулу, трудно предполагать, что их составители допускали неточность в наименовании потенциальных противников Ассирии, обозначая реальных скифов названием киммерийцев, даже если и согласиться в принципе с возможностью расширительного употребления этого этнонима в столь раннее время. Как ни трактовать названные тексты, ни у кого не вызывает сомнения, что обе группы, как скифы, так и киммерийцы, были активными действующими лицами в политической жизни эпохи Асархаддона. Употребление одного термина вместо другого создавало бы двусмысленность, и крайне сомнительно, что авторы запросов к оракулу могли её допустить в своём запросе, подвергаясь риску получить двусмысленный или неточный ответ от оракула.
Кроме того, как уже указывалось, существует по крайней мере один запрос к оракулу, где названия киммерийцев и скифов сохранились рядом (в некоторых других текстах название одного из этих народов рядом с другим восстанавливается с достаточно большой уверенностью). Важно при этом, что имена киммерийцев и скифов включены здесь в список возможных противников, причем в этом списке они стоят не рядом: «Будь то киммерийцы, [или урарты], или маннеи, или скифы, [или...]цы, или любой враг». Если предположить, как делают мои оппоненты, что «скифы» для автора запроса являлись лишь подгруппой «киммерийцев», то невозможно объяснить, почему их упоминания разделены упоминаниями маннеев и [урартов] (восстановление надёжно), хотя ни те, ни другие не могли, очевидно, обозначаться собирательным названием «киммерийцы». На мой взгляд, очевидно, что все упомянутые в этом списке названия принадлежат к одному уровню этнической номенклатуры и ни один из них не покрывает другой. Нет никаких оснований предполагать иное словоупотребление в других текстах близкой даты, относящихся к тому же жанру и составленных тем же кругом лиц».
Итак, пребывание киммерийцев и скифов на Ближнем Востоке служит доказательством их военного вторжения с территории Северного Причерноморья, а не переселения из Азии в южнорусские степи.
Теперь из Азии двинемся в Европу. Выше, со ссылкой на античных историков, было показано, что западная граница распространения скифов должна быть отодвинута до Дуная. Теперь посмотрим, что об этом сообщает археология.
С III в. до н.э. некоторые германские племена начинают движение в направлении Чёрного и Азовского морей. Там германцы «вступают в контакт со скифо-сарматскими племенами. Эти контакты длятся непрерывно несколько столетий вплоть до гуннского нашествия, а между аланами и крымскими готами продолжаются и позднее».[26]
Однако археология сообщает и о встречном движении скифов на запад: «важную находку раскопал фермерский плуг в Феттерсфельде (Пруссия). Набор предметов озадачивает. Среди них был кувшин и полное снаряжение скифского воина, но не было и следов конских костей. Особенно выдающимся был щит, сделанный из светлого золота, в центре которого находилась замечательная фигурка рыбы. Нагрудная пластина, которая была найдена вместе со щитом, является единственной в своем роде, имеющей отношение к скифам. Вместе с ней лежала полоска золота, сорванная с ножен меча, сделанного в скифской манере, и кинжал с характерным для сибирских скифов эфесом в форме сердца. Никаких ювелирных украшений, никакой конской сбруи не было найдено в этом кладе. Его относят к началу V в. до н.э. Несколько похожая, но менее значительная находка была обнаружена в Пломюлене (Шлезвиг). Ни одна из них не помогает объяснить наличие скифских изделий так далеко к северо-западу от их родины, и на археологах будущего лежит ответственность за то, чтобы установить, проникли ли скифы в Пруссию одиночными общинами или значительной группой и перемещались ли они маленькими отрядами окольными путями или же, объединившись в большую группу, следовали по определённому пути через Силезию».[27]
Как говорится, после очередного открытия, вопросов, наоборот, становится только больше. Но связь со славянами находится в том, что именно на Эльбе и в верховьях Дуная, т.е. там, где археологи находят следы скифов, позднее будут располагаться поселения славян.
«К 500 г. до н.э. некоторые скифы проникли также в Венгрию. Вероятно, они следовали по пути, ведущему через Молдавию и Трансильванию, так как оба этих региона изобилуют курганами. Многие из предметов, найденных на венгерской земле, имеют выдающуюся художественную ценность. Например, два великолепных золотых оленя, которые были найдены один в Тапиошентмартоне, а другой в Зол-даломпуште. Число скифских захоронений в Венгрии значительно, находки зачастую были откопаны сельскохозяйственными рабочими. Помимо случайных находок такого рода, свыше восьмидесяти пяти главных захоронений в этой стране были раскопаны археологами до 1939 г. Все они заключали в себе кости лошадей, хотя число убитых животных было неизменно небольшим, и часто они были не лучшими экземплярами. Поэтому научная информация, представленная благодаря этим раскопкам, оказалась разочаровывающе незначительной».[28]
Таким образом, можно уверенно утверждать об автохтонности скифов в Северном Причерноморье, а также расширить ареал их расселения. И если вышеприведенные автором данные исторической науки позволяли отождествить область проживания скифов с территорией Советского Союза, то теперь необходимо отодвинуть их западную границу до Дуная и Эльбы.
В пользу такого утверждения говорит сопоставление «материалов Средней Европы с материалами Северного Кавказа», выявившее «наличие связей, которые невозможно объяснить иначе, как прямым или косвенным контактом двух областей». Кроме того, группа «материалов свидетельствует о таких контактах уже на рубеже II – I тысячелетия до н.э.»[29]
Синтез накопленных исторических данных позволяет утверждать, что «в период между распадом индоевропейского и арийского единства и скифской эпохой иранские племена оставались в Юго-Восточной Европе и в областях к северу от Чёрного моря».[30] Это значит, что не скифы пришли в Северное Причерноморье из Азии, а распад единого человеческого общества привёл к образованию иранских племён, корни которых находятся на территории Северного Причерноморья.
Процесс распада индоевропейского общества историки рисуют следующим образом. На рубеже III – II тысячелетий до нашей эры имел место распад арийского диалектного единства, а во II тысячелетии – иранского диалектного единства. Как арии в общеарийский период, так и иранцы в общеиранский период, обитали в Европе, «причём связи и тех и других, например, в сторону славянского или в сторону греческого и армянского должны были осуществляться в зоне не восточнее Поднепровья, а возможно, и западнее. Область формирования и раннего распространения восточноиранских языков, очевидно, находилась в поволжско-уральских степях и лесостепи; распад восточноиранского единства должен был начаться не позже конца II – начала I тысячелетия до н.э. …в первой половине II тысячелетия до н.э. все иранские племена ещё должны были находиться в Европе…»[31]
Теорию о восточном происхождении западных иранцев Грантовский Э. А. считает неприемлемой или маловероятной.[32]
Из вышеизложенного следует, что не Азия была родиной скифов, а Восточная Европа – родиной иранских племён: «есть все основания утверждать, что в течение длительного периода индоиранские племена находились в европейских и примыкавших к ним азиатских степях. Поскольку до эпохи распада общеарийского единства они жили в одинаковых культурно-хозяйственных условиях, а индоиранские языки определённо были распространены тогда в степной зоне, то неизбежен вывод об обитании племён в указанную эпоху именно в этих районах.
Этот вывод вполне согласуется с заключениями об общеарийских истоках мифологических представлений индийцев, иранцев, скифов».[33]
Таковы извилистые пути богини истории Клио!
Именно «в Восточной Европе была прародина иранских и арийских народов. Вскрытые теперь древние скифо-европейские связи наилучшим образом согласуются с этой гипотезой. Не скифы пришли из Азии, отколовшись от остальных иранцев, а, напротив, остальные иранские племена продвинулись на территорию Индии, Персии и Средней Азии из Южной России и Яксарта. Скифы же были тем иранским народом, который удержался на своей родине на юге России и продолжал много веков сохранять контакты с другими народами Средней и Восточной Европы, в том числе и с теми, которые, как «италики» и тохары, в исторические времена уже порвали связи с Восточной Европой. При таком допущении становится понятным, что осетинский язык, несмотря на сильные позднейшие влияния – кавказские, тюркские и другие, сохранил древнеиранский фонд в весьма архаичном, легко распознаваемом и прозрачном виде, если сравнить его, например, с афганским, где древнеиранские звуки и формы подверглись сильной деформации. Скифский, оставшийся на месте в Восточной Европе, законсервировал много такого, что утрачено или переродилось в афганском и других иранских языках, ушедших далеко от европейской прародины».[34]
Таким образом реализовался принцип синтеза двух противоречивых точек зрения на происхождение скифов. Гипотеза об их иранском происхождении объединилась с теорией их автохтонности, расставив всё на свои места, а движение скифов из Азии трансформировалось в переселение иранских племён в Азию, «когда иранская общность в Юго-Восточной Европе распалась, часть составляющих её племён двинулась на юг и на восток, в Мидию, Парфию, Персиду и Среднюю Азию. Предки же будущих скифских племён остались в Европе и в течение ряда веков находились в условиях контактного развития с народами средне- и восточноевропейского ареала, включая будущих италиков и будущих тохаров. И именно в этот период и определилось своеобразие скифской речи среди иранских языков и возникли многочисленные скифо-европейские изоглоссы».[35]
Скифы остались автохтонами в Северном Причерноморье, а родственные им иранские племена ушли в Азию.
Предки же латинян в процессе распада индоевропейской общности, как мы знаем, продвинулись из Средней Европы в Италию, а предки тохаров – из Восточной Европы в Среднюю Азию.
Речь, таким образом, идёт об изначально едином народе, племена которого стали, расселяясь, разделяться.
Из этого следуют два вывода:
1) существуют лексические схождения в языках славянских и иранских племён;
2) речь идёт об общих корнях тех и других, об их общем предке – арийцах.
Процесс распада единой индоевропейской общности занял продолжительный исторический период, пережил «ряд этапов и длился тысячелетия. Когда хеттская, греческая, праармянская, индоиранская группы уже давно отделились, утратили непосредственные контакты между собой и встали на путь самостоятельного развития, будущие балто-славы, тохары, германцы, кельты и италики сохраняли ещё ареальную общность в Средней и Восточной Европе, развиваясь в условиях взаимных контактов».[36]
Наконец, следует упомянуть также о том, что в древности Персия представляла собой в культурном отношении отсталое общество по сравнению с народами, жившими к северу и северо-западу от неё. Центрами иранской культуры были как раз регионы, которые населяли скифы и саки – среднеазиатские скифы. «Персия, которой её правители присвоили теперь официальное название «Иран», была в древности не более как отсталой по культуре периферией иранского мира. Древнейшими областями культуры ираноязычных народов были области, принадлежащие ныне к СССР. В преданиях, восходящих к легендарным временам, колыбелью иранских народов называется страна «Еран-веж» (авест. airyanom vaejo). Эта страна, как показали Маркварт и Бенвенист, есть не что иное, как Хорезм. Неутомимые изыскания советских археологов вскрыли, что это был в течение ряда веков неугасающий очаг высокой культуры в Средней Азии. Такой же культурной областью была много столетий соседняя Согдиана. В близком языковом родстве и в оживленном общении с ними находился и скифо-сакский мир».[37]
Очаг высокой культуры в Средней Азии – это среднеазиатские скифы, которых называют саки.
1 ноября
Полная статистика будет доступна после того, как публикация наберет больше 100 просмотров.