2. Приход к власти левых.
3. Приход к власти центристов.
Приход одной из этих сил к власти может произойти как насильственным путем, путем переворота, так и в результате выборов. Первый вариант (правые силы) – это повторение и продолжение событий 1990-х гг., поскольку те «демократические» партии, которые были тогда у власти, по всем мировым канонам являются правыми[472]. Вряд ли эти партии могут победить на выборах, так как их популярность среди населения крайне низкая. Поэтому наиболее вероятен их приход к власти в результате «цветной революции», организованной западными спонсорами, которую в условиях «революционной ситуации» в стране будет организовать совсем не сложно. Не случайно лидеры большинства правых и «демократических» партий поддержали «оранжевую» революцию на Украине, некоторые даже в ней участвовали. К чему приведет приход к власти правых/«демократов» совершенно ясно: к продолжению антинародных либеральных реформ 1990-х гг., к отказу от самостоятельной внешней политики России, то есть к дальнейшему ухудшению ситуации во всех смыслах и очень быстрому развалу страны. Вполне вероятно, что при этом сценарии Россия уже к 2020 г. исчезнет с карты мира, раздробившись на несколько государств, а США под тем или иным предлогом введут на территорию страны свои войска. В итоге страна потеряет какие-либо перспективы для дальнейшего развития, погрузится в хаос и анархию, и начнется быстрое сокращение ее населения, с перспективой превращения большей ее части в нечто, похожее на северные области Канады.
Второй вариант кажется на первый взгляд менее вероятным, но в действительности вполне возможен. Согласно социологическим опросам, более половины населения уже сегодня мечтает о восстановлении социализма или чего-либо ему подобного с плановой и регулируемой экономикой. Поэтому если, к примеру, вместо уже немолодого Зюганова лидером коммунистов станет молодой привлекательный лидер, выдвигающий внятные лозунги, то в условиях острого кризиса он вполне может победить на выборах. Но левые – это не обязательно нынешние коммунисты. Например, к власти силовым путем могут прийти «красные офицеры», отчаявшиеся в условиях нарастающей анархии и коррумпированности власти, которых поддержат подчиненные им воинские формирования - а защищать обанкротившуюся власть, как и в 1991 году, никто не захочет. К чему приведет приход к власти левых: скорее всего, к масштабному переделу собственности, может быть, к гражданской войне, затем – к попытке установить некий порядок, похожий на времена СССР. Но вряд ли все это решит стоящие перед Россией проблемы - поэтому кризис будет продолжаться. Кроме того, население сильно разуверилось в социализме за 70 лет советской власти, и такой режим, даже если он на какое-то время победит, будет непрочным и не сможет долго продержаться. В результате – опять хаос, анархия, гражданская война и опасность гибели страны.
Наконец, третий вариант – центристский. Он возможен лишь в том случае, если возникнет и будет принята соответствующая идеология и стратегия развития страны по некоему «третьему пути». В 1990-е годы такой идеологии и стратегии не существовало, поэтому имелся выбор лишь между правыми (Ельцин) и левыми (Зюганов), что и предопределило победу Ельцина в 1996 г., несмотря на то, что доверие населения к нему перед этим упало до 3-4%. Путин и Медведев могли бы стать теми лидерами, которые бы повели Россию по «третьему пути» и осуществили революционные преобразования в стране, но они пока не смогли предложить ей ни внятного проекта переустройства, ни национальной идеи. Если они в ближайшие годы будут продолжать вести страну по якобы «третьему пути», не имея идеологии и стратегии, то в условиях резкого обострения кризиса к концу президентского срока Медведева (к 2012 г.) или после него (в период 2012-2016 гг.) потеряют доверие населения. Тогда, конечно, политическая ситуация в стране резко обострится, и начнется ожесточенная борьба за власть. Победить в этих условиях и правых, и левых, рвущихся к власти, сможет только такой лидер и такая группа людей, которые будут в состоянии предложить стратегию «третьего пути». В отсутствии такого лидера/группы и внятной идеологии и стратегии Россия неизбежно скатится либо к правому, либо к левому проекту, поскольку у общества нет никакого понимания, каким должен быть «третий путь», и возможен ли он вообще.
Таковы в общих чертах те перспективы, которые ожидают Россию в 2010-е годы. Берусь утверждать, что всё описанное выше (в одном из трех сценариев) произойдет со 100%-й вероятностью, так как всё это обусловлено неумолимыми экономическими законами и законами развития общества, изменить которые никто не в состоянии. Ничего другого не предвидится, и само собой в этот раз не рассосется.
27.2. Задачи подготовки будущей революции
Как вытекает из вышеизложенного, единственным выходом из сложившейся ситуации для России и ее народа является осуществление революции – то есть революционного преобразования сложившейся социально-экономической и политической системы. Причем, желательно, чтобы эта революция произошла мирным способом, без крови и насилия. Такое революционное преобразование возможно лишь на основе третьего варианта («третьего пути»): и первый, и второй вариант уже были опробованы Россией в XX веке, ни к чему хорошему они не привели, а привели нашу страну на край пропасти. Но для этого необходимо, чтобы здоровые силы общества или, по крайней мере, его интеллектуальная элита выработали и приняли единую идеологию и стратегию «третьего пути». В этом и заключается основная задача подготовки будущей революции. И времени для такой подготовки остается немного, потому что уже в ближайшее время события могут начать развиваться лавинообразно, не оставляя времени ни на какую подготовку.
В качестве исторического примера можно сослаться на события начала XX века. Накануне революции 1905 г., в предчувствии будущей революции, было образовано две, а фактически даже три партии – партия большевиков, партия меньшевиков и партия эсеров[473]. Когда в феврале 1917 г. возникла «революционная ситуация», то эсеры и меньшевики были более многочисленными, чем большевики, и пользовались большей популярностью среди населения. Но победили большевики, у которых была единая идеология - в отличие от «разброда идей» среди эсеров и меньшевиков. Ну и конечно, это была идеология, в значительной степени учитывавшая интересы основной массы населения.
Призывы к созданию новой идеологии и концепции реформ раздаются в России, начиная с эпохи перестройки (с 1985 года), и чем дальше, тем эти призывы становятся все громче. Но от этого ничего не меняется – ничего похожего на них за прошедшие 25 лет так и не появилось. Правда, есть экономисты и политологи, которые выступают с теми или иными идеями будущих реформ. Но всегда возникал и будет возникать вопрос – почему предлагаются именно такие, а не какие-то другие, реформы. Например, В.Иноземцев и Н.Кричевский предлагают государству устанавливать контроль над частными олигархическими структурами, конвертируя их долги государству в контрольные пакеты акций (см. предыдущую главу). Но правильно ли это? Чем это обосновано? И что потом делать государству с этими структурами, оказавшимися под контролем государства? И что делать государству в других областях экономики? Таких вопросов сегодня можно накидать целую кучу любому автору, выступающему с разрозненными идеями и рецептами. Нужны не отдельные идеи, а цельная концепция, причем аргументированная и обоснованная.
Несомненно, эта концепция должна базироваться на четком понимании того, что получится в результате реформ, к какой конечной (а не промежуточной) экономической системе необходимо стремиться. Иначе никакие реформы невозможны. Но эту конечную систему надо обосновать, равно как надо обосновать и пути перехода к ней. В любом случае, без четкого обоснования предлагаемых реформ осуществлять их сегодня нельзя, 1990-е годы это прекрасно показали. И это, кстати говоря – одна из возможных причин того, что правительство не желает слушать более рецепты экономистов: так же как В.Третьяков, оно уже близко к тому, чтобы разувериться вообще в экономике как науке и чтобы перестать воспринимать какие-либо экономические советы. Получается замкнутый круг – и правительство, и интеллектуальная элита не верит более ни экономистам, ни экономической науке, а экономисты выдвигают горы разнообразных рецептов и советов, но не умеют их как следует обосновать и представить в виде единого целого.
Выше был обосновал тезис о том, что экономическая и другие общественные науки, как и естественные науки, должны опираться исключительно на опыт – то есть на анализ явлений, происходивших в прошлом, равно как, разумеется, и в настоящем. Это – единственный метод научного познания, все другие методы: логические, умозрительные, математические и т.д. – часто приводят к ошибочным результатам, а потому к ним не может быть никакого доверия. И эту аксиому русское общество осознало уже очень давно. Ведь необыкновенное увлечение марксизмом, возникшее в России в начале XX в., подхлестывалось верой в то, что Маркс базировал свое учение на всестороннем и глубоком историческом анализе. Вера в глубину и верность исторического анализа Маркса (которая среди многих несведущих людей в России сохраняется и поныне) была тем краеугольным камнем, на котором держалась вся сначала марксистская, а позднее марксистско-ленинская, идеология, без этой веры она рухнула бы в одночасье. Но в середине XX в. западные историки установили, что весь исторический анализ Маркса – сплошное заблуждение, и это было доказано (см.: [65] глава XVIII). С тех пор на Западе предпринимались попытки создать новую социально-историческую концепцию, основанную уже на всей совокупности имеющихся фактов и на истинном их понимании. Было написано несколько работ, где ставилась такая задача, но по общему признанию западных экономистов и историков, их авторам не удалось разработать ничего похожего на такую концепцию. Таким образом, за последние полвека, несмотря на предпринимавшиеся попытки, западной науке не удалось решить эту задачу.
Полагаю, что данная задача была мною решена, и новая или, вернее, единственно возможная социально-историческая концепция развития человеческой цивилизации была изложена во второй книге трилогии «Неизвестная история». Она же там была и доказана на множестве конкретных исторических примеров. Более того, как там указывалось, данную концепцию можно лишь отчасти считать моим собственным творением, почти все основные элементы этой концепции ранее высказывались экономистами, философами и мыслителями (см.: [65] глава XXI). Данная концепция синтезирует мировой опыт строительства государств и цивилизаций – опыт, являющийся бесценным для России, которая только на его основе может выстроить стратегию своего дальнейшего развития. Исходя из вышеизложенного, именно эта социально-историческая концепция использована в настоящей главе как база для разработки концепции, идеологии и стратегии развития России в XXI веке. В кратком виде последняя изложена в следующих параграфах настоящей главы.
Во избежание путаницы в терминах и названиях первая будет далее называться «социально-исторической концепцией национальной демократии», а вторая – «концепцией НаДо», а также «идеологией НаДо» и «стратегией Надо». НаДо – это сокращение от «НАциональной ДемОкратии» - социально-экономической системы, которая в наибольшей мере отвечает интересам населения России (см. классификацию таких систем в Схеме I и их описание в Словаре понятий и терминов).
Однако прежде чем переходить к описанию концепции, идеологии и стратегии НаДо, хочу сделать еще два важных замечания. Новая идеология России должна не просто показывать, что нужно делать в XXI веке и обосновывать, почему именно нужно делать так, а не иначе. Эта идеология должна служить сплочению всего российского общества и, в частности, прекращению той «холодной гражданской войны», войны между «белыми» и «красными», о которой выше говорилось. А это возможно лишь на основе всестороннего непредвзятого анализа и глубокого осмысления российской истории, с учетом мнений ведущих историков и различных авторов – в той мере, в какой они соответствуют и могут объяснить имеющиеся факты. Только факты и их логическое объяснение могут примирить «белых» и «красных» и помочь достичь общего примирения и единения общества. Именно такое осмысление было одной из главных задач предыдущих 26 глав книги, и я буду на него опираться при формулировании идеологии НаДо. Кроме того, оно должно служить преодолению еще одного острого разногласия: между «западниками» и «почвенниками», между теми, кто предлагает России копировать опыт Запада и теми, кто полностью отрицает этот опыт и предлагает идти своим, отличным от Запада путем.
