Вперед, к победе коммунизма! - плакат 1975 года ( www . ozon . ru )
На этом плакате художник почему-то изобразил один сапог и низ отворота шинели - очевидно, часть памятника Ленину. Что это могло означать, остается загадкой. Но безвкусица в оформлении советской пропаганды было ничто по сравнению с ее бессодержательностью.
Вместе с тем, как уже было сказано, такое положение в идеологической сфере существовало не всегда, а лишь в последние 30 лет существования советской власти. В первые десятилетия отношение ко многим элементам коммунистической идеологии было вполне серьезным, и они сыграли важную положительную роль в становлении и достижениях советского государства. Одним из таких элементов была, например, вера в возможность построения справедливого общества, которая лежала в основе коммунистической идеологии. Как бы сегодня ни относиться к тому обществу, которое было построено в СССР в 1930-е годы, но это было общество, которое по многим параметрам соответствовало представлениям о справедливом обществе и обществе равных возможностей, было огромным шагом вперед по сравнению с несправедливым сословным устройством царской России. Другими элементами коммунистической идеологии, сыгравшими на первом этапе положительную роль, были уравнительное распределение, «воспитание нового человека» и альтруистическая идея – идея помощи другим людям, обществу, Родине.
В позднем СССР все эти идеи сначала изжили себя и были выхолощены правящей верхушкой, а затем подвергались высмеиванию и нападкам. Интеллигенция говорила о «советской уравниловке» как о худшем проявлении «совка» и как о главной причине неэффективности советской экономики. «Воспитание нового человека» заклеймили как проявление советского тоталитаризма и как ограничение личной свободы – одного из важнейших человеческих прав. Что касается альтруистической идеи, то, как уже говорилось, она давно канула в небытие и воспринималась как какой-то исторический казус, не имеющий никакого отношения к реальности («Что комсомольцам 20-х было по плечу, то комсомольцам 80-х – по х…»).
Будучи патриотом советской системы, С.Кара-Мурза, пишет об этих идеях как о величайших достижениях этой системы, лишившись которых в 1990-е годы, наша страна сразу утратила черты справедливого и гуманного общества. Но как представляется, это сильное преувеличение – все эти идеи к моменту падения советского строя давно изжили себя. Уравнительное распределение сыграло важную роль накануне и во время Великой Отечественной войны, когда все жители получали одинаковый скудный паек, жили в одинаковых стесненных условиях и т.д. Это помогало сохранить «чувство локтя» и ощущение единства нации, да и просто выжить – именно выживание нации и было в то время главнейшей задачей. Но как только внешняя угроза исчезла, и начался рост материального благосостояния, то этот принцип лишился смысла. К тому же в позднем СССР он оброс такими злоупотреблениями, что вызывал лишь насмешки и возмущение. Выше говорилось о том несправедливом распределении благ между республиками, которое существовало в Советском Союзе. Такая же несправедливость в распределении существовала на всех уровнях – республики, области, города, района. Одной из сфер злостных злоупотреблений было, например, распределение государственной жилплощади. В то время как очередники могли ждать получения квартиры 10-20 лет, родственники чиновников или «свои люди» получали государственные квартиры вне всякой очереди. Я сам знаю несколько подобных конкретных примеров в Москве, относящихся к эпохе 1980-х гг.
Вообще справедливость уравнительного принципа вызывает много вопросов. Одно дело, когда речь идет об инвалидах или немощных категориях населения: детях-сиротах, стариках, матерях-одиночках и т.д. Долг гуманного общества им помогать или полностью брать на свое содержание. Другое дело, когда речь идет о людях здоровых и трудоспособных. Почему, к примеру, тунеядец и пьяница, который готов стоять 10-20 лет в очереди на жилье для своей семьи, должен в конце жизни получать бесплатную квартиру, а нормальный работающий человек, который не хочет ждать 10-20 лет неизвестно чего, должен залезать в пожизненную кабалу, купив квартиру на рыночных условиях, то есть за безумные деньги, и взяв под нее ипотечный кредит под столь же безумные проценты – порядка 15% годовых? Не является ли более справедливым подход, примененный, например, в ФРГ в послевоенные десятилетия – когда все семьи с невысокими доходами государство обеспечивало жильем по низким ценам, да еще и с длительной льготной рассрочкой платежа. Никто ничего бесплатно не получал – но все семьи с невысоким уровнем дохода имели реальную возможность на льготных условиях купить себе квартиру, не залезая в ипотечную кабалу. Это и отсекало коррупцию в сфере распределения жилья, и ставило всех людей с низкими и средними доходами в равные условия в плане возможности приобретения квартиры. Как видим, равные льготные условия приобретения «социальных квартир» в ФРГ в послевоенные десятилетия намного лучше соответствуют понятию социальной справедливости, чем та коррумпированная практика распределения бесплатного жилья, которая сложилась в позднем СССР и была отчасти унаследована современной Россией.
Еще более сомнительной, чем идея уравнительного распределения, представляется идея воспитания нового человека, вернее, то ее воплощение, которое имело место в Советском Союзе. Например, советская пропаганда утверждала, что в СССР искоренили тунеядство. Между тем, число пьяниц и тунеядцев росло, это было видно невооруженным глазом, но все они числились на какой-нибудь работе и получали зарплату, что оказывало разлагающее влияние на общество. И предприятия не могли их уволить, так как право на труд было записано в советской конституции. С.Кара-Мурза восхваляет эту систему, утверждая, что любая другая система негуманна (но при этом сам же указывает, что в 1983 году «были выявлены 390 тыс. взрослых людей, “не занятых общественно полезным трудом”»: [51] с.638). Конечно, если эту советскую систему сравнивать с такой капиталистической системой, при которой уровень безработицы составляет 10-20% или тем более 30-40%, то, вероятно, советская система была лучше. Но проблема в том, что обе такие системы одинаково разрушительны для общества, одинаково ведут к его деградации. Если говорить об оптимальной системе, то она должна обеспечивать не только полную занятость (или минимальный уровень безработицы), но и стимулы людей к труду и творчеству, а также экономическую стабильность и «уверенность в завтрашнем дне». Тогда и пьянство, и тунеядство снизятся до минимального уровня естественным путем, а не посредством изобретения нелепого «права на труд» и столь же нелепой «обязанности трудиться», которые были записаны в Конституции СССР.
Что касается полного искоренения тунеядства, пьянства, распутства, воровства, проституции и других пороков, присущих человечеству, то это – утопия, осуществить которую, судя по всему, невозможно. Государство должно лишь следить за тем, чтобы эти пороки не рекламировались и не пропагандировались, как это нередко делается по телевидению, и вести мягкую контрпропаганду – показывать населению, к чему приводят такие пороки. Но их существование среди какой-то части общества неизбежно, к тому же это необходимо для воспитания остального населения. Такова диалектика человеческой жизни. Нравственное развитие людей может происходить лишь тогда, когда они время от времени сталкиваются с отрицательными примерами – и на чужом опыте или на своем собственном ощущают их последствия. Попытка сделать вид, что никаких пороков в обществе не существует, изолировать или принудительно перевоспитывать людей, ведущих «антиобщественный» образ жизни, внедрять в жизнь общества множество строжайших табу и запретов не может принести пользы, а принесет лишь вред. Об этом и свидетельствует советский опыт: как только были сняты табу и запреты, существовавшие в СССР, то все российское население в 1990-е годы сразу же принялось исследовать те запретные плоды, которых было ранее лишено, и с головой окунулось в разнообразнейшие пороки, по отношению к которым не выработало никакого внутреннего иммунитета.
Вышесказанное не означает, что идея воспитания нового человека совершенно неактуальна. Но она не должна доводиться до абсурда. Сама идея строительства коммунизма – небесного рая на земле – с самого начала была абсурдна, и столь же абсурдной и нелепой была задача превращения всех людей в ангелов, которые будут жить в этом раю. Как высказался писатель-историк В.Пьецух, «Именно наша нация отважилась на этот удивительный, фантастический опыт построения Царства Божьего на земле. Но большевики были люди недалекие, идеалисты в градусе некоторой ненормальности. Не учли они простой вещи: человек не готов жить в этом Царствии. И не будет готов еще лет пятьсот по меньшей мере» ([153] 16/2008, с.100). Из этого не следует, что никто не готов жить в таком «царствии», может быть, такие люди как С.Кара-Мурза готовы, но 90-95% населения не готово, и навязывать им строительство рая на земле не только бесполезно, но и опасно. Такое насильственное воспитание, какими бы лучшими побуждениями оно ни руководствовалось, является грубым вмешательством в естественное развитие личности, и чаще всего ведет к противоположному результату – к деформации личности, к ее ущербному духовному развитию. Именно такие личности с ущербным духовным развитием и повылазили на свет божий целыми толпами в 1990-е годы. И все общество ахнуло – откуда же они взялись? А одна из причин - принудительное коммунистическое воспитание, принудительное затаскивание в «коммунистический рай», которое привело к совершенно противоположному результату.
Каждый, кто жил в Советском Союзе в 1970-1980-е гг., помнит, что всему населению в течение всей жизни буквально вдалбливались в голову моральные нормы, считавшиеся обязательными для «советского человека». С самого детства заставляли заучивать наизусть сначала обязанности пионеров, потом обязанности комсомольцев, потом так называемый моральный кодекс строителя коммунизма и тому подобные «кодексы».
