― Мне жаль, Серебро, ― снова сказал он.
― Перестань извиняться. Ты спас меня… ― я сделала паузу. ― Ты и твоя чёртова сигнализация. Всё ещё боишься, что я сбегу?
― Я не планировал включать её сегодня, ― он медленно опустил меня в ванну. ― Но я счастлив, что сделал это. Майлз прислал сообщение сразу после разговора с тобой, так что я смог отметить, когда дверь открылась в первый раз. Во второй раз я позвонил, но на мониторах ничего не было, и ты уже исчезла.
Он направлял меня, когда я медленно опускалась в тёплую воду. Шрамы горели, соприкасаясь с водой, но вскоре боль отступила до терпимого уровня.
― Нам повезло, ― прошептал он, ― к тому времени, как я вернулся, Майлз умудрился всё свести к седьмому этажу, так как именно в тот момент запись лифта останавливается. Я пообещал защищать тебя, ― прошептал он, ― я показал тебе камеры, сказал, что он не сможет до тебя добраться.
Мои глаза снова стали тяжёлыми.
― Это не твоя вина. Тебе снова удалось меня отыскать.
― Ты довольно хорошо справилась, рассказывая историю Россу, ― сказал он, меняя тему.
― Особенно, пока была накачана болеутоляющими, да? ― мои глаза начали закрываться, но я сражалась за то, чтобы держать их открытыми.
― Никакого сна в ванной, ― сказал Кирк, и я чувствовала, как он поправляет меня, убеждаясь, что я не соскользну под воду.
Я сделала вдох и задержала на секунду дыхание, поскольку наркотики пробудили моё любопытство, унося прочь от тревог.
― Какое твоё настоящее имя?
Кирк на мгновение отвёл взгляд в сторону.
― Почему ты спрашиваешь?
― Чувствую, что должна спросить. Ну, знаешь, «то, что не вписывается в наш разговор»? И так как ты всё ещё не отказался отвечать, что-то здесь не так.
Я услышала, как он сглотнул, а затем сделал длинный, медленный вдох.
― Джеймс.
Это была правда. Комната могла обрушиться до первого этажа.
― Думаю, Джеймс мне нравится больше, чем Кирк.
― Мне тоже, ― его голос был тихий, но хриплый от эмоций. ― Несмотря на то, что иногда мне кажется, что я не могу вспомнить, кто он такой.
― Тебе не нужно помнить, он ― это ты, когда не пытаешься быть кем-то ещё.
― Вероятно, я не достаточно хорошо стараюсь, ― он провёл пальцами по моей шее, ― поскольку ты раскусила меня за пару недель. Ты вот-вот сделаешь из меня параноика, ждущего от всех подвоха.
― Я живу с тобой, ― я сделала глубокий вдох, и моя грудная клетка затряслась. Я не хотела говорить ему, но должна была. ― Гейб знал.
Его мягкая хватка ужесточилась.
Я сглотнула, пытаясь найти достаточно сил для голоса и объяснений.
― Он прошептал это так, чтобы могла слышать только я. Сказал, что я сплю с самой большой крысой, и если я не сделаю то, что он сказал, ты будешь мёртв в течение часа.
Глаза Кирка сузились.
― Вот почему ты застрелила его?
Я кивнула.
― Не то, чтобы он не заслужил этого по многим другим причинам, ― я гадала, когда настоящая реальность того, что я сделала, обрушится на меня. Я снова и снова проигрывала в своей голове, как пуля проходит через его голову, но не испытывала ни унции грусти или сожаления.
Выжить. Мне нужно было, чтобы Кирк выжил, и мне нужно было, чтобы Гейб исчез.
Нам обоим нужно было, чтобы крыса исчезла.
Попыталась сделать глубокий вдох, но моя грудная клетка отказалась поспособствовать мне в этом, и я закашлялась. Дёрнулась вперёд, наклоняясь к коленям и пытаясь привести дыхание в норму.