Карта Европы в начале Второй мировой войны ( www . osru . ru )
В действительности Вторая мировая война началась не 1 сентября 1939 г., а на полтора года раньше, с захватов Австрии и Чехословакии. Представляется неправомерным игнорирование того факта, что к моменту нападения Гитлера на Польшу уже две страны были оккупированы и расчленены Германией и ее союзниками. Чем Австрия и Чехословакия хуже Польши? Это еще один пример двойных стандартов в истории. Что касается военных действий, то они начались уже при оккупации Чехословакии, поскольку оккупантам было оказано сопротивление.
Однако на этом «сотрудничество» Германии и Польши по захвату новых территорий на востоке Европы закончилось, едва успев начаться. Гитлер не оценил преданности своего фашистского «союзника» и его готовности «идти до конца» (то есть до Москвы и Урала), у него были в отношении Польши свои планы, что объяснялось целым рядом обстоятельств. Во-первых, Польша была слишком предана Лондону, намного более предана, чем Берлину. А Гитлера не устраивал такой партнер, который будет всегда делать то, что ему прикажут из Лондона. Во-вторых, у Польши было большое преимущество перед Германией – она граничила с Советским Союзом, а Германия – нет. Значит, все перемещения немецкой армии по польской территории надо было согласовывать с Варшавой - стало быть, и с Лондоном. Получалось, что Германия постоянно выступала бы в роли просителя. А зачем Гитлеру было ставить себя в такую зависимость? В-третьих, нельзя забывать и идеологическую составляющую похода фюрера на восток. Немцам уже почти полвека вдалбливали в голову идею неполноценности славян, с этой идеей выросло два поколения немцев. А при Гитлере это приняло характер официальной идеологии и даже закона. Браки и связи немцев со славянками считались чуть ли не преступлением, гитлеровским командованием разрабатывались планы уничтожения части славян и превращения остальных в рабов, которые будут обслуживать немецких колонистов. Совместный немецко-польский поход на славянские земли совсем не вписывался в эту расистскую идеологию. Получалось, что одни славяне – «полноценные», а другие – «неполноценные», что немцам невозможно было объяснить и перечеркивало все многолетние труды немецких идеологов и немецких «ученых». Да и сама Польша для Гитлера представлялась более удобным объектом колонизации, чем Советский Союз. Зачем было отправлять немцев куда-то в дикие русские степи, если можно было их послать в соседнюю Польшу и сначала колонизировать ее. Наконец, в-четвертых: очевидно, Гитлер понимал, что он еще не вполне готов к войне с Советским Союзом и рассчитывал перед этим посредством завоевания Польши и еще нескольких стран усилить свою экономику, военную мощь и армию.
Все это и привело к конфликту Гитлера с Западом накануне Второй мировой войны. Но суть этого конфликта состояла не в том, что Англия и Франция вдруг осознали, кто такой Гитлер (а до этого как будто не знали!), и вдруг начали его ругать, хотя до этого только хвалили. А в том, что он перестал их во всем слушаться и начал действовать самостоятельно. Это вытекает из конкретных фактов: дипломатической переписки, статей в прессе, официальных заявлений и т.д. Анализируя эти факты, Н.Стариков приходит к следующему выводу (выделено им):
«Оценивая дипломатические маневры Запада с марта по сентябрь 1939 года, когда началась Вторая мировая война, надо четко понимать, что все шаги английской и французской дипломатии были направлены вовсе не на ее предотвращение. Запад уже не только пряником, но и кнутом пытался заставить Германию напасть на СССР. Нужно было быстро “отрезвить” германского фюрера, у которого от успехов, похоже, начала кружиться голова» ([120] с.232).
Но отрезвить Гитлера им не удалось, как не удалось отговорить и от нападения на Польшу. И все же даже после этого, после вторжения немецкой армии на территорию Польши 1 сентября 1939 года и начала Второй мировой войны, Англия и Франция опять заняли весьма двусмысленную позицию – позицию потакания действиям Гитлера. Речь идет о так называемой «странной войне», как ее называли во Франции - войне без единого выстрела и без единого убитого или раненого, которая шла на Западном фронте почти целый год: с сентября 1939 г. по май 1940 г. В Германии эту войну называли «сидячей войной», а в США – «мнимой войной» (phony war) ([57] с.625).
За фактом этой так называемой «мнимой войны», то есть на самом деле никакой не войны, скрывается еще одно предательство, совершенное Англией и Францией по отношению к союзным им государствам – предательство Польши. Ведь у нее были заключены союзные соглашения с обеими западными державами, которые обязывали последних немедленно выступить против агрессора, вторгшегося на польскую территорию. И помимо этого, у них были в руках все рычаги для наказания этого агрессора. Гитлеру для нападения на Польшу пришлось перебросить на восток почти всю свою армию, оголив западную границу. В то время как немецкая армия двигалась к Варшаве, французской и английской армиям ничего не стоило вступить в западную часть Германии, захватить самые ценные в промышленном отношении области страны и двигаться по направлении к ее столице Берлину. Это быстро бы отрезвило Гитлера и заставило бы его сесть за стол переговоров с Англией, Францией и Польшей.
Именно слепое доверие к своим западным союзникам и послушное следование приказам, поступавшим из Лондона, объясняет странное поведение Польши накануне начала Второй мировой войны. «Поведение Польши накануне войны, - пишет Н.Стариков (выделено им), - это ошибки, ошибки и еще раз ошибки. Ошибки во всем: в оценках противника, его планов, сил и направлений ударов… польские военные ошиблись буквально во всех аспектах, прогнозируя будущий конфликт с Германией… Ведь начав весной 1939 года, когда над Варшавой сгустились тучи, к концу августа можно было сделать хоть что-нибудь. А поляки не делали вообще ничего для обороны своей страны.
… В Варшаве знали о концентрации немецких войск, ее видели, но почему-то совершенно по этому поводу не беспокоились. Либо мы признаем, что все высшее военное и политическое руководство польской республики было выпускниками одного и того же сумасшедшего дома, либо надо предположить, что, совершая свои странные поступки, поляки учитывали еще какие-то важнейшие факторы. Этими факторами, заставившими поляков совершить целый фейерверк блистательных глупостей и ошибок, были союзные отношения Польши с Англией и Францией. Польское государство слепо верило своим “друзьям”. А британцы и французы в рамках своей дипломатической игры по натравливанию Германии на Россию через “труп” Польши уверенным курсом вели поляков к их национальной катастрофе» ([120] с.281-282).
Именно поэтому Англия и Франция заставляли Польшу совершать глупые и гибельные для себя действия. Так, послы Англии и Франции официально попросили Польшу повременить с объявлением мобилизации до 31 августа (!), хотя прекрасно знали, что немецкое вторжение начнется ранним утром 1 сентября. Поэтому Польша так и не успела провести мобилизацию, которая конечно могла серьезно усилить ее армию. В итоге польская армия была разгромлена немецкой всего лишь за 3 недели. В то же время, указывает историк, и накануне начала войны, и в первые дни после ее начала англичане и французы по дипломатическим каналам поддерживали у Гитлера иллюзию, что они не вступят в войну на стороне Польши ([120] с.286-287). Это было также частью западной стратегии – пусть Гитлер нарушил прежние договоренности и напал на Польшу, но его армия ведь двигалась в сторону Советского Союза, а это было самое главное. Поэтому надо было делать все для ее быстрейшего продвижения в том направлении.
Все же для сохранения видимости того, что они выполняют условия союзных договоров с Польшей, Англия и Франция официально объявили войну Германии 3 сентября. Но фактически они выполнили не те обещания, которые давали Польше, а те, которые давали Гитлеру. Потому что, хотя война и была объявлена, но их армии не сдвинулись с места и не сделали ни одного выстрела. И это несмотря на то, что англо-французская армия, расположенная вдоль западной границы Германии, в 4-5 раз превосходила противостоявшую им немецкую армию. «После войны, - пишет Н.Стариков, - на допросах и в своих мемуарах немецкие генералы признавали, что, если бы англо-французские войска перешли в то время в наступление, они без особого труда продвинулись бы вглубь Германии, оккупировали Рурскую область и тем самым поставили бы в начавшейся войне жирную точку уже через месяц после ее начала… А ведь ситуация была очень прозаичной: союзники тихо сдавали Польшу Гитлеру в надежде, что, окрыленный своими успехами, фюрер плавно переведет польско-германскую войну в новую – германо-советскую. Вот и все причины “странного” поведения Англии и Франции в этот период. Все остальное не более чем красивые объяснения, придуманные историками, политиками и писателями, чтобы хоть как-то прикрыть нелицеприятную правду» ([120] с.294).
Наконец, последним эпизодом в этой длинной цепи предательств, совершенных Британией по отношению к своим европейским союзникам, стало предательство Франции. Поначалу Гитлер вовсе не собирался нападать на Францию, а неоднократно предлагал заключить с ней и с Англией мир. Но те отказывались, хотя по-прежнему не предпринимали никаких действий. Они не предпринимали даже никаких попыток диверсий или блокады Германии, хотя для этого была масса возможностей: Германия была очень уязвима, так как зависела от поставок иностранного сырья и топлива. В частности, как пишет Н.Стариков, «премьер министр Чемберлен и министр иностранных дел Галифакс 29 января 1940 года прямо запретили своим коммандос проводить диверсию против шведских рудников [поставлявших Гитлеру железную руду]. 15 февраля диверсанты еще раз попытали удачу у патронов, но Галифакс вновь запретил проводить акцию, очень быстро делающую Гитлера безоружным». Было также остановлено готовившееся британскими агентами покушение на немецкого фюрера ([120] с.305, 315). Со своей стороны, Гитлер тоже приказал своим войскам не стрелять, а своим подводным лодкам – не топить английские и французские суда. И эта «странная» или «мнимая» война длилась восемь месяцев – до 10 мая 1940 г.
За это время Гитлер 20 раз (!) переносил сроки своего наступления на Францию. Очевидно, он все же надеялся заключить с Западом мир, перед тем как напасть на Советский Союз. Но теперь Лондон был непреклонен, и ни о каком мире с Гитлером не желал слышать. В чем причины такого поведения? Ведь когда Германия захватывала Австрию и Чехословакию, у которых тоже были договора о взаимопомощи с Англией и Францией, те не высказывали никакого неудовольствия. Наоборот, английская и французская пресса захлебывалась от восторга, уже заранее приписав Гитлеру аннексию Словакии и Закарпатской Украины (которой не последовало), а их дипломаты писали своему начальству о «германском динамизме», направленном в сторону Советского Союза. Теперь же, после захвата Польши, их отношение резко изменилось. Причина проста – Гитлер потерял доверие своих спонсоров. Он напал на Польшу, но не напал на СССР, а наоборот, заключил с ним мирный договор – так называемый «пакт Молотова-Риббентропа». Это и вызвало такую резкую реакцию. Британские «джентльмены» не хотели играть по правилам, которые диктовал им Гитлер, они хотели заставить его играть по своим правилам. И ради этого, ради этой игры «кто кого», ради желания переупрямить этого сорвавшегося с цепи «британского пса» и опять надеть на него британскую цепь, они были готовы пожертвовать даже Францией. В дальнейшем, как уже говорилось, они будут готовы пожертвовать и Англией, а самим сбежать в Канаду – так им хотелось все же «образумить» Гитлера и заставить его играть по своим правилам.
Вот как комментирует Н.Стариков (выделено им) обмен публичными выступлениями между Гитлером и главой британского правительства Чемберленом: «10 октября [1939 г.] в краткой речи, произнесенной в Шпортпаласе, фюрер сделал еще одну попытку обратиться к англичанам. У Германии, подчеркнул Гитлер, “нет никаких причин воевать против западных держав”. И еще раз подчеркнул свое “стремление к миру”. Ответ главы Великобритании пришел через два дня… британский премьер Чемберлен назвал предложения Гитлера “туманными и неопределенными”. А вот то, что англичанин сказал далее, нужно просто правильно понимать. Если Германия хочет мира, сказал глава Англии, нужны “дела, а не только слова”. Надо Гитлеру представить “убедительные доказательства” своего стремления к миру. Английский премьер призвал Гитлера уйти из Польши и Чехословакии и дать гарантии своего дальнейшего мирного поведения. Так говорят об этой речи историки всех мастей. Но это ложь! Английский премьер призвал Гитлера напасть на СССР и тем самым дать “убедительные доказательства”. Именно такие “дела”, а не “слова” ждали от Гитлера в Лондоне…» ([120] с.309-310).
Полагаю, этот вывод – совершенно правильный и единственно возможный. Потому что в трактовке западных историков получается, что Чемберлен – законченный и полный идиот и кретин, который семь лет поощрял наращивание Гитлером своей армии и его захватам в Европе и всеми мерами (финансовыми, политическими, техническими и т.д.) этому способствовал, а тут вдруг стал требовать от фюрера, чтобы тот от всего этого отказался. Но невозможно поверить в то, что во главе Британии так долго находился полный идиот. Поэтому единственно возможная трактовка его слов – та, которую привел российский историк. Те «дела, а не слова», которые ждал Чемберлен от Гитлера – это нападение на Советский Союз. И этот вывод подтверждается множеством фактов, часть которых была приведена выше.
Еще один факт – поведение английской и французской прессы в тот период. В то время как Чемберлен, по его словам, ждал от Гитлера «дела, а не слова», западная пресса захлебывалась от русофобии и подталкивала Гитлера к войне с Советским Союзом. Вот что в 1940 г. французский журналист А.Симон писал о ситуации, сложившейся в конце 1939 – начале 1940 гг., то есть в период между разгромом Гитлером Польши и его нападением на Францию: «За эти месяцы французские газеты, за небольшим исключением, стали открыто называть русских “врагом номер первый”. Германия была разжалована на второе место. Помню, один из членов британского парламента сказал мне как-то на митинге в Париже: “Читаешь французскую прессу, и создается впечатление, будто Франция воюет с Россией, а с немцами она разве что находится в натянутых отношениях”… Чтобы спасти свой кабинет, Даладье чуть не довел дело до войны Франции с Советской Россией. Он тайно отправлял в Финляндию самолеты и танки, отсутствие которых очень сильно сказалось вскоре на французском фронте» ([51] с.441).
Эта игра с Гитлером – «кто кого переупрямит» - продолжалась и во время нападения Германии на Францию в мае 1940 г. Ни Гитлер, ни британская правящая верхушка не собирались друг с другом воевать. Но как двое упрямых и до смерти надоевших друг другу супругов, каждый из них пытался показать другому, что он здесь главный, и заставить другого плясать под свою дудку. Британия не хотела делать того, чего добивался Гитлер - заключить мир с Германией. А Гитлер не хотел делать того, чего добивалась британская олигархия - напасть на СССР, имея в тылу Англию и Францию в состоянии «мнимой войны». В итоге получилось нечто среднее. Гитлер сначала разгромил Францию, но все же напал в 1941 г. на Советский Союз, имея в тылу Британию. И это тоже доказывает вышесказанное. Ни один здравомыслящий немецкий политик, тем более имея уже опыт Первой мировой войны, не пошел бы на войну в Европе на два фронта. А Гитлер пошел, хотя был отнюдь не дурак. Причина такого поведения проста – он был уверен, что та «мнимая война» с Британией, которая началась еще в сентябре 1939 года, продлится и далее, в течение всей его войны с Советским Союзом.
Дело в том, что эта «мнимая война» Британии и Германии шла не только с сентября 1939 г. по май 1940 г., она продолжалась и далее, после нападения Гитлера на Францию. Британия сразу же предала своего союзника, как ранее она предала Австрию, Чехословакию и Польшу. Когда французы после немецкого прорыва разработали план его отражения и пошли в контрнаступление (имевшее все шансы быть успешным), британские войска отказались следовать этому плану и срочно отступили к Дюнкерку, чтобы удрать в Англию. Это было одной из причин быстрого разгрома Франции, та же, что и разгрома Польши – предательство со стороны Британии. Но это было опять продуманным шагом со стороны британской олигархии. Британские «джентльмены» показывали Гитлеру, что они не собираются с ним воевать. И Гитлер им в ответ показывал то же самое. Самым поразительным фактом этой войны является приказ Гитлера, остановивший наступление немецких танков в нескольких километрах от Дюнкерка! Это был последний порт на побережье, и с его взятием британские войска оказывались в ловушке – к чему и стремились немецкие генералы, но Гитлер им запретил это делать, никак не объяснив свой странный приказ. В результате немецкие войска простояли целых два дня (24 и 25 мая) без движения и дали возможность всей британской армии благополучно ретироваться в порт Дюнкерка и эвакуироваться в Англию ([120] с.325-329).
