Глава XVII . Последний резерв российского самодержавия (1881-1903 гг.)
Одновременно с воцарением Александра III (1881-1894 гг.) к власти пришла группа людей, поставившая себе целью спасти российское самодержавие, которому, как мы видели, угрожала и революция справа, со стороны олигархии, и революция слева, со стороны народных масс. Разумеется, спасая самодержавие, они спасали и тот «старый порядок», который существовал в то время в России, а также спасали от анархии и революционных потрясений население страны и российское государство. В чем-то их политика была успешной и смогла на какое-то время стабилизировать или улучшить положение в стране.
17.1. Политика Александра III и его окружения по стабилизации социально-экономического положения в стране и укреплению государства
Во второй книге трилогии было показано, что все наиболее драматичные периоды в истории человечества: от краха Древнего и Нового царства Египта, падения Западной Римской империи и гибели Византии до Английской и Французской революции и Великой депрессии 1930-х годов были связаны с одним и тем же периодически повторяющимся явлением, которое было названо «кризисом коррупции». Кризис коррупции – это масштабный экономический, демографический и социальный кризис, отличительными чертами которого являются резкий рост безработицы, имущественного неравенства, замедление или прекращение экономического роста, рост социального напряжения и беспорядков с появлением признаков классовой вражды, падение рождаемости ниже уровня воспроизводства, рост смертности, рост коррупции, падение морали и нравов, рост преступности. Причина этих явлений состоит в концентрации всей экономической и политической власти в руках небольшого круга лиц – класса олигархии, который концентрирует в своих руках и монополизирует производство и сбыт товаров, землю, торговлю, доступ к государственным и частным финансам, а также заводы, фабрики, недвижимость и т.д. Но, получив монополию на все основные виды экономической жизни, эта группа людей меньше всего думает о ее развитии – так как монополисту для максимизации своей прибыли вовсе не требуется чего-либо развивать и куда-либо инвестировать; можно просто ничего не делать и «стричь купоны», используя свое монопольное положение - посредством взвинчивания монопольных цен, тарифов, процентов, налогов, посредством товарных и финансовых спекуляций и махинаций и посредством прямого ограбления колоний и слабых государств. Ну, а для того чтобы общественность не смогла заподозрить и обвинить правящие круги в проведении такой политики – для этого существуют продажные политики, суды, пресса и лживая идеология и пропаганда. Однако такая политика рано или поздно неизбежно приводит к постепенному свертыванию производства и выталкиванию из экономической жизни все большего числа людей, оказывающихся лишними. И по мере роста этой части населения, оказавшейся без средств существования и нормальных источников заработка, и углубления других явлений, сопутствующих кризису коррупции, растет опасность социального взрыва, способного разрушить сложившуюся социальную систему и даже само государство.
Российская империя к концу царствования Александра II уже трансформировалась в такое состояние, когда мог наступить такой взрыв. Об этом свидетельствует, например, обнищание народных масс, появление значительной армии безработных рабочих, безземельных крестьян и значительной прослойки людей среди интеллигенции, которая не находила применения своим силам и искала выход в революционной борьбе и терроризме. Кроме того, такой взрыв едва не наступил в 1861-1862 гг., когда крестьянские восстания едва не переросли в революцию. В целом можно констатировать, что Александр II своими псевдо-реформами и своей политикой буквально столкнул страну в кризис коррупции. Ни промышленность, ни сельское хозяйство в это царствование не развивались, а пребывали в глубоком перманентном кризисе, что было следствием политики государства. Страна разворовывалась вельможами и иностранными банкирами, ужасающими темпами рос ее внешний долг. Это усиливало зависимость России от иностранного капитала и создавало угрозу банкротства страны в будущем – со всеми вытекающими последствиями для экономики и населения. Нарастал антагонизм между помещиками и дворянами, с одной стороны, и крепостными крестьянами, с другой. Последние не только не были освобождены от крепостной зависимости, оставаясь прикрепленными к своему участку земли, но были еще дважды жестоко обмануты царем и помещиками. Их заставили выкупать землю по цене в 2-2,5 раза выше нормальной рыночной цены, а также у них отобрали и передали помещикам так называемые «отрезки», без которых крестьянские хозяйства не могли существовать и право пользования которыми им приходилось теперь отрабатывать в десятикратном размере. Этот растущий антагонизм между крестьянами и дворянами, усиленный разделением общества на две «нации», приведет к тем жутким эксцессам, которые мы увидим во время революций 1905 и 1917 гг. Пока же мы видим неисчислимые бедствия, которые принесла крестьянам реформа 1861 года: массовое обнищание и разорение крестьян, превращение их в безземельных батраков и нищих. Во второй половине царствования среди крестьян начались голодоморы, которые теперь происходили практически ежегодно, хотя в предыдущие десятилетия ничего подобного не наблюдалось. Параллельно рос антагонизм между государством и российским обществом, которое опять начало воспринимать государство как институт, совершенно чуждый и враждебный своим интересам. Вся страна рукоплескала террористам, бросавшим бомбы в государственных чиновников и в самого царя, а суды присяжных их оправдывали. Спасти Россию от дальнейшего сползания в глубочайший кризис коррупции и от мощнейшего социального взрыва могли только решительные меры по исправлению сложившегося положения.
После убийства Александра II и воцарения его сына Александра III (1881-1894 гг.) у власти оказалась группа людей с государственным мышлением, которая начала борьбу с теми наиболее вопиющими безобразиями, которые творились при прежнем царе. Однако, как будет показано далее, предпринятые ими меры ни в коей мере не претендовали на социальные реформы, которые могли бы затронуть интересы правящего класса. Они заключались лишь в наведении порядка в государственном хозяйстве, устранении наиболее вопиющих каналов коррупции и в попытке придать динамизм экономическому и промышленному развитию страны. Наряду с этим, были предприняты также меры по укреплению идеологического и репрессивного аппарата, служившего защитой государству от революции снизу.
Одной из ключевых фигур среди этих государственников рассматриваемой эпохи был К.Победоносцев, который, по словам Н.Рожкова, «был настоящим гением реакции. Человек умный, талантливый, ученый, хорошо понимавший ничтожество всех окружающих бюрократических столпов старого порядка…» ([107] 11, с.295). В числе этой группы государственников - последних настоящих защитников российского самодержавия – можно назвать также М.Каткова, Л.Тихомирова, а также, с определенными оговорками, Н.Бунге, И.Вышнеградского и С.Витте (главы правительств с 1881 г. по 1903 г.). Основная задача, которую они ставили перед собой, состояла во всемерном сохранении существующего порядка, включая самодержавие, сословия, помещичьи хозяйства, крестьянскую общину и т.д. и в отказе от любых кардинальных реформ, которые могли бы привести к взрыву и уничтожению всего и вся. По словам Н.Рожкова, «Победоносцев, связавший себя органически со старым порядком, был искренне убежден, что стоит сделать малейшее от него отступление, - и все погибнет: мысль, которую проводил в литературе на примере истории великой французской революции один из ближайших сотрудников Каткова Любимов» ([107] 11, с.295).
Самому Александру III не хватало государственного мышления, и в этом он, несомненно, уступал своему деду, великому государственнику Николаю I. Выше уже приводился пример с имением в Средней Азии, забранным им в личную собственность. В 1891 г., спустя 10 лет после начала своего царствования, указывает Н.Рожков, он так радовался, что уцелел от покушений террористов, что в своей публичной речи констатировал полное благополучие в стране, хотя в России в том году свирепствовал страшный голод среди крестьян. Не будучи слишком умным, тем не менее, он, по словам историка, имел больше силы воли и самого обыкновенного здравого смысла, чем имели Александр II и Николай II ([107] 11, с.294). Поэтому он и приблизил к себе именно таких людей как Победоносцев - этот последний резерв российского самодержавия – на чье мнение в основном и полагался. Эти же люди будут играть ведущую роль и в первые годы царствования Николая II.
