Война народа с олигархией: протестные социальные движения
и реакция на них правящего класса, 1603-1861 гг.
| Наиболее крупные социальные протесты в 1603-1861 гг. | Реакция правящего класса | Какие именно меры последовали |
| Народные восстания периода Смуты (1603-1612 гг.) | Смягчение | Выборы в 1613 г. царя, устраивавшего народные массы. Регулярный созыв Земских Соборов и осторожная политика в первые годы правления Михаила Романова |
| Соляные бунты 1648 г. | Нейтральная позиция | Отмена соляной и табачной монополии царем Алексеем, казнь одного из высших чиновников; но в Уложении 1649 г. окончательно узаконено крепостное право, продолжено свертывание Земских Соборов |
| Медный бунт 1662 г. | Ужесточение | Казнь или репрессии в отношении 22000 участников бунта, но не виновников злоупотреблений, обман населения при обмене выпущенных медных денег |
| Рост социальных протестов в 1670-е – 1680-е годы (восстание Разина, Соловецкое, Косого, стрелецкий бунт, движение староверов) | Резкое ужесточение | Жестокие преследования староверов при Софье и Петре I. Массовые казни стрельцов Петром I за незначительный проступок. Начало режима террора и репрессий в отношении населения. Ликвидированы остатки местной демократии (земства). Дальнейшее ужесточение крепостного права |
| Восстание Пугачева (1773 г.), рост крестьянских восстаний в конце XVIII в. - начале XIX в. | Смягчение | Введение запретов в отношении наиболее одиозных форм крепостничества на уральских заводах при Екатерине II и Павле I, указы Александра I, направленные на смягчение крепостничества, освобождение крестьян Прибалтики |
| Резкий рост числа и массовости крестьянских восстаний в первой половине XIX в. | Сильное смягчение | Подготовка Николаем I освобождения крестьян в правительстве и комиссиях в течение его правления, принятие решительных мер против помещичьего произвола, улучшение положения государственных крестьян; и, наконец, официальная отмена крепостного права в 1861 г. |
Как видно из приведенной таблицы, реакция правящих кругов на рост социальных протестов во второй половине XVII в. и на рубеже XVIII-XIX вв. оказалась прямо противоположной. В первом случае произошло резкое ужесточение режима, во втором случае – столь же резкое его смягчение. И причина, по-видимому, состоит в том, что правящие круги не увидели для себя опасности в тех выступлениях народа, которые были во второй половине XVII в., и посчитали, что при помощи профессиональной дворянско-рекрутской армии и «закручивания гаек» они легко справятся с народным недовольством. Совсем иной была ситуация в XIX в., когда, судя по всему, правящие круги действительно испугались размаха восстаний[196]. Как говорил Александр II, агитируя помещиков за отмену крепостного права, лучше отменить его сверху, чем ждать, пока оно будет уничтожено снизу. Анализируя возможные причины отмены крепостного права, Д.Блюм пришел к выводу, что, помимо чисто гуманитарных причин, наибольшую роль сыграл именно страх перед народными восстаниями, а также Крымская война ([156] pp.612-618). Эта последняя, как уже отмечалось, показала наличие у России серьезных врагов на Западе, для противодействия которым прежняя рекрутская армия уже не годилась. А строить армию на базе широкого призыва крепостных рабов для правящих кругов было бы равносильно самоубийству. Но с ликвидацией крепостнических порядков, произошедшей в течение XIX в., действие бомбы, заложенной олигархическими реформами XVII-XVIII вв., не закончилось. Они укоренились настолько глубоко в русском обществе и настолько сильно его исковеркали, что во многом предопределили ход и исход Русской революции начала XX века - и в частности, тот факт, что дворянско-интеллигентская верхушка России оказалась неспособной понять нужды народа и возглавить эту революцию, а была вышвырнута этим народом за пределы своей страны. Но об этом – в следующих разделах.
К сожалению, некоторые историки, пытаясь разобраться в реформах XVII-XVIII вв., чуть ли не делают вывод о тотальной неспособности русских как нации к каким бы то ни было реформам. Например, историк Ф.Разумовский в своей серии исторических телепередач («Реформы по-русски», «История русского абсурда» и другие) в 2005-2008 гг. фактически показал (хотя может быть и не ставил такой цели): за что бы ни брались русские цари и их правительства, все оканчивалось провалом или просто валилось из рук. На самом деле, как следует из проведенного выше анализа, это не так: те реформы, которые были задуманы правящим классом в XVII веке, были доведены до их полного логического завершения в следующем столетии. Другое дело, что эти реформы, задуманные и осуществленные олигархией, были абсолютно антинародными реформами, и это сыграло свою роковую роль в последующих событиях XIX – начала XX вв.
Ко всем вышеуказанным реформам следует добавить еще одну, осуществленную именно Петром I и тоже сыгравшую роковую роль в истории России. Это отмена им в 1722 году прежнего порядка престолонаследия, который ранее четко предусматривал переход царской власти от отца к сыну по старшинству. Взамен же Петр не установил вообще никакого порядка наследования трона. Данная «реформа», подорвавшая монархические основы власти и сделавшая русских царей и императриц, вплоть до конца XVIII в., игрушкой олигархии, как нельзя более соответствовала ее интересам. И этой «реформе» тоже можно привести много исторических параллелей. Самой близкой параллелью является Польша XVII-XVIII вв., где короли выбирались магнатами и шляхтой; и в своем большинстве это были иностранные короли, совершенно не думавшие об интересах польского народа, что, конечно, польскую панско-шляхетскую олигархию вполне устраивало (см.: [65] глава VIII).
По-видимому, единственной реформой Петра I, которая могла сыграть какую-то положительную роль в истории России, можно считать внедрение им ближе к концу своего царствования мер таможенного протекционизма. Речь идет о введении вскоре после 1710 года запрета на экспорт ряда сырьевых товаров и о введении в дальнейшем высоких пошлин по импорту и экспорту. После этих мер демографический спад в стране, отмеченный переписью населения 1710 г., прекратился, и возобновился рост населения – самое необходимое, что было нужно в то время для России. Впрочем, протекционизм (или как его тогда называли, меркантилизм) был в то время на Западе господствующей идеологией, и слава Богу, что, наряду со всем тем безобразием, что Петр заимствовал с Запада, он заимствовал хоть что-то полезное. Не совсем понятно, как ему удалось внедрить эти протекционистские меры: ведь все его «птенцы» делали огромные барыши на экспорте и импорте, которые могли сильно от этих мер пострадать. Возможно, это был тот единственный случай, когда деспотический характер Петра оказался нужным и сработал в правильном направлении. К сожалению, эти протекционистские меры просуществовали недолго: они были отменены олигархией вскоре после смерти Петра I, и в течение последующих ста лет, с небольшими перерывами, Россия жила в основном в условиях либерального внешнеторгового режима. Это опять привело к замедлению роста населения и к уничтожению русской промышленности (или даже всякого подобия того, что можно было бы ею назвать) – процесс, достигший своего апогея к правлению Александра I. Лишь в конце его царствования и в течение всего царствования Николая I Россия опять, уже вполне сознательно, начала прибегать к протекционизму, что способствовало как ускорению роста населения, так и началу формирования отечественной промышленности, теперь уже не на основе методов грабежа и террора (как при Петре), что было обречено на неудачу, а на основе нормальных экономических методов (см. далее).