Болгарский князь Омуртаг приказывает казнить христиан. Миниатюра из хроники Иоанна Скилицы, XII век. Источник: http :// dic . academic . ru
На миниатюре изображен князь Омуртаг и его подданные – болгары, принявшие православие (это была вера врага – Византии – и потому принявшие ее рассматривались как пятая колонна). Все имеют типично славянские (или европейские) черты лица, многие имеют бороду в соответствии со славянскими традициями. Болгары-христиане в большинстве одеты в византийскую одежду, сам же князь одет в русский кафтан. Несмотря на все эти и множество других упомянутых фактов, не оставляющих сомнения в том, что болгары были славянами, историки продолжают величать Омуртага и прочих болгарских правителей «ханами» и утверждать, что они - тюрки. Вот – еще один пример укоренившегося искажения истории, на страже которого стоят «профессиональные историки».
Что касается данных археологии, то поселения болгар относят к так называемой «салтово-маяцкой культуре» ([104] с.138), которая была распространена не только в местах обитания болгар на Волге и Северном Кавказе, но и, в частности, в районе Днепропетровска – Харькова – Ростова на Дону, в VIII-IX вв. Как полагают историки, соответствующие поселения принадлежали аланам ([89] с.180-182), таким образом, можно предположить, что аланы и болгары принадлежали к одной народности. И эта народность ничего общего не имела с тюрками: помимо указанных выше фактов, как писал восточный писатель раннего средневековья Истахри, болгарский язык не был похож ни на тюркский, ни на персидский ([33] с.183).
На этническую близость между славянами и болгарами-аланами указывает и ряд других фактов, кроме тех, что были указаны. Первого болгарского правителя звали Аспарух, и точно так же (Аспар) звали известного византийского полководца, алана по национальности ([157] p.317), который в начале VI в. чуть было не стал императором Византии. Ближайшего соратника этого византийского Аспара, воевавшего вместе с ним, звали Острый – явно славянское имя. Аспара заподозрили в том, что он сознательно подвел византийский флот к гибели в 468 г., когда тот был потоплен и сожжен вандалами во время морской экспедиции в Африку – и заподозрили потому, что он был одной национальности с варварами-вандалами. Дело в том, что среди вандалов были и аланы: в 429 г. перед отправкой в Африку аланы добровольно пошли под начало вандалов и влились в их ряды, отправившись затем вместе в Африку. Сам этот факт говорит об очень многом: во-первых, о том, что вандалы не были германцами, а были славянами: на это указывает и их название, производное от венды=славяне, но и не только. О том, что вандалы были славянами, писал С.Герберштейн в начале XVI в. и еще ряд средневековых авторов, ссылаясь на древние источники ([63] с.38, 46). Кроме того, можно совершенно исключить возможность того, что аланы добровольно, имея другие альтернативы, пошли бы под власть германцев, да еще в таком опасном и непредсказуемом путешествии в Африку. Германцы всегда стремились поработить соседних «варваров», особенно иноязычных, а не сотрудничать с ними. Так вели себя англосаксы в Англии в V-VI вв., превратив кельтов в своих рабов (слово «кельт» у них стало синонимом слова «раб»), так вели себя германцы и в дальнейшем, в период «drang nach Osten» (X-XII вв.): истребляли поголовно славянские поселения на территории нынешней Германии. Поэтому представить себе, что аланы добровольно пошли в неминуемое рабство к иноязычному германскому народу, совершенно невозможно.
Другое дело – славяне. Как видим, и в Испании в V в. аланы добровольно подчинились славянам-вандалам, и в Болгарии в VII в. славяне добровольно подчинились тем же аланам-болгарам, создавшим Болгарское царство на Балканах ([104] с.142), а болгары в дальнейшем стали называть своих детей славянскими именами. Да и до этого у болгар было много имен славянского происхождения. Правителя Великой Болгарии, образовавшейся на юге России между Волгой, Каспием и Азовским морем в VII в., звали Кубрат, он был из рода Дуло. Другого болгарского вождя, поднявшего славянский мятеж против авар в VI в., звали Кувер. Еще одного вождя аланов-болгар (кутригуров), правившего ими в 582 г, звали Гостун. Брата князя Аспаруха звали Батбаян, следующими князьями (каназами) Болгарии были Тервел и Телец ([104] с.137, 149; [14] с.211). Все эти имена имеют славянские корни или созвучны славянским словам.
Кроме того, выясняется, что в VII-X вв. болгары вовсе не были кочевым народом: арабские летописцы указывали, что в Болгарии они жили оседло и садились на коней только для участия в сражении или военном походе ([137] 2, с.144). И сразу после переселения на территорию современной Болгарии они начали строить большие города и жилища из камня, что хорошо известно из археологии.
К этому надо добавить, что у аланов был еще один родственный народ – роксаланы, о котором уже говорилось в главе IV. Как полагают некоторые историки, от него и произошло первоначальное название русской нации (Рос) ([14] с.268). По данным летописцев, живших еще в IV в., а позднее – по данным анонимного географа VII в. из Равенны, роксаланы проживали в районе Приазовья и Дона, и само название этого народа указывает на их родство с аланами (и там же, в районе Дона, археологами найдена повсеместно «салтово-маяцкая культура»). При этом в некоторых восточных источниках того времени Дон называется Русской или Славянской рекой ([14] с.268). Похоже, что в формировании русской нации народ, называвший себя в разных местах как болгары-аланы-роксаланы, принял самое активное участие, может быть, не меньшее, чем славяне, по отношению к которым они являлись, без сомнения, самым близким и родственным народом, по сути - теми же славянами. Причем, эта близость проявлялась не только в языке, но и во внешности (светловолосый европеоидный тип), а также, очевидно, в привычках и образе мышления.
Судя по всему, именно этот народ и являлся теми самыми антами, о которых писали жившие в VI в. Иордан и Прокопий, и которые, по их мнению, являлись одной из ветвей славян и жили к северу и северо-западу от Черного моря - между устьем Дуная и излучиной Днепра ([104] с.37). Это подтверждает тот факт, что, как указывал Г.Вернадский, последующие византийские писатели перестали упоминать антов среди славян ([14] с.204) - очевидно, установив, что анты в действительности являются теми же аланами или болгарами, что жили к востоку от Днепра[92]. Сам Г.Вернадский, впрочем, также фактически пришел к выводу, что роксаланы – это один из антских народов ([14] с.268).
К вышесказанному следует добавить то, что, по словам историков Ю.Петухова и Н.Васильевой, вплоть до XVIII в. никто и не сомневался в том, что аланы-роксаланы-болгары являлись родственным славянам народом, потомками скифов и сарматов и предками русских: об этом писали М.Ломоносов, итальянский историк XVII в. Мавро Орбини, С.Гербершейн (XVI в.), польские историки М.Кромер и Ф.Клуверий (XVI в.) и ряд других авторов, включая русских летописцев. Но затем, по словам Ю.Петухова и Н.Васильевой, «наступил почти 200-летний “провал в памяти”, стимулированный культурной агрессией со стороны Запада», и история русского народа была забыта и переписана заново ([89] с.82-83, 91).
3. Что следует считать основным признаком государства?
В главе II, наряду с обоснованием ошибочности теории Смита и Маркса о происхождении государства и его природе, был также поднят вопрос о неясности и туманности формулировок Маркса, касающихся признаков государства. В частности, речь идет о пресловутом «отделении города от села», которое Маркс рассматривал в качестве признака и предпосылки возникновения государства. Выше приводились курьезные примеры того, как марксистские историки, руководствуясь данной формулировкой, отказываются признавать существование городов в Болгарии и Древней Руси в раннем средневековье (VII-IX вв.), вопреки археологии и всем имеющимся фактам, и называют селом крупнейший город Европы того времени – болгарскую Плиску. А затем на основании той же марксистской формулировки отрицают существование городов-государств у славян и в Древней Руси, называя эти города-государства то «племенами», то «славиниями». Данный факт показывает, что указанная марксистская формулировка и попытки ее применения не имеют ничего общего ни с наукой вообще, ни с историей в частности, а представляют собой профанацию науки и истории.
В этой связи возникает вопрос: если марксистские формулировки доказали свою неправомерность и антинаучность, то что можно считать основным признаком государства. Ранее уже было сказано, что признаком или предпосылкой возникновения государства может служить рост населения и увеличение его плотности. И приводились примеры: плотность населения в Римской республике в V в. до н.э., по данным римского ценза, составляла 120 человек на кв. км., в Афинской республике в ту же эпоху – порядка 80 чел./кв. км. Нет никаких сомнений, что в период существования древних государств в Египте, Месопотамии, Китае там тоже была очень высокая плотность населения. Но у историка не всегда под рукой имеются данные о плотности населения, кроме того, не все исторические примеры столь очевидны, как приведенные выше. Поэтому давайте рассмотрим это на каком-нибудь менее очевидном примере. Например, в момент открытия Америки европейцами на большинстве ее территории никаких государств не существовало. При этом плотность населения в Северной Америке была очень низкой, порядка 0,05-0,1 чел./кв. км, и здесь не было никаких государств, а были только племена. В Латинской Америке средняя плотность составляла порядка 1 чел./кв. км.[93] Это тоже очень мало, но даже при такой низкой плотности мы видим здесь государство ацтеков на территории Мексики и государство инков на западном побережье Южной Америки.
Конечно, плотность населения у ацтеков и у инков могла быть намного выше, чем в среднем по Латинской Америке, но мы этого точно не знаем. Тем не менее, мы видим у ацтеков и у инков многие признаки существования государства: столицу в лице довольно крупного города (Теночтитлан и Куско), главу государства, законы, единые для всего государства, армию. Все это можно, конечно, рассматривать как некие «вторичные признаки» государства. И возможно, кто-нибудь из историков возьмется доказывать, что все эти признаки могут присутствовать не только у государства, но и у какого-нибудь «союза племен» - или наоборот, что у государства не обязательно должны присутствовать эти признаки. Но что же тогда можно считать в качестве «первичного признака» государства? Есть ли что-то, что бы отличало абсолютно все настоящие государства от ненастоящих и что бы соответствовало тем целям возникновения государства, о которых ранее говорилось (защита интересов всего общества и всех его членов)?
Если мы более внимательно рассмотрим историю возникновения государств, то увидим, что такая общая черта действительно есть. Возникновение абсолютно всех государств в древности было связано с развитием массового земледелия. Все известные примеры массового земледелия в древности были связаны с существованием государств: в Месопотамии, Египте, Сирии-Палестине, Китае, Индии, Греции, Италии. И характерной чертой обеих вышеназванных американских цивилизаций – ацтеков и инков – также было существование системы массового земледелия. Более того, как указывают историки, хотя люди расселились по всей Америке уже давно – по меньшей мере 15-20 тысяч лет назад – но земледелие там возникло сравнительно недавно, всего лишь две тысячи лет назад. И одновременно с возникновением земледелия на территории нынешней Мексики в начале нашей эры там начали возникать первые города-государства. А вслед за этим там сформировалось государство майя ([21] 12, с.24-26).
В свою очередь, именно переход к земледелию дал возможность резко увеличить численность населения, проживающего на данной местности. Охота, рыболовство и кочевое скотоводство никогда не могли прокормить большого количества людей, и если населения становилось слишком много, то лишнее просто вымирало. Таким образом, пока люди жили как кочевники и охотники, они все время упирались в физический предел своего существования и полностью зависели от капризов природы и случая. Преодолеть этот предел и стать хозяином самому себе человек смог, только перейдя к земледелию, он перестал быть кочевником и стал оседлым жителем. Это сразу привело к резкому росту населения, который мы видим во всех приведенных выше примерах, когда плотность населения достигла 80-100 чел./кв. км.
Вы спросите, а при чем здесь государство? А при том, что без государства данный переход от кочевничества к оседлости не смог бы произойти. Ранее говорилось о том, что казацкими уставами вплоть до XVIII века любому русскому человеку на юге России запрещалось заниматься земледелием – несмотря на то, что земледелием русские занимались с незапамятных времен и всегда любили это занятие. Да и где им еще заниматься как не на юге России и в ее черноземной полосе, где для этого существуют идеальные условия? Причина установления таких «странных» правил заключалась в том, что на юге в то время было «дикое поле», которое начиналось от Тулы и заканчивалось у Черного и Каспийского морей. И на всем этом пространстве не было никакого государства или государственной власти, способной защитить оседлых жителей от произвола степных кочевников-грабителей. Только по мере фактического установления государственной власти на этих землях в течение XVIII-XIX вв., по мере того как государству удалось обуздать произвол кочевников и обеспечить защиту земледельческого населения, только тогда там возникла оседлость (земледелие и города) и выросло население.
Изучение мировой истории коррупции, проведенное во второй книге трилогии, дает нам множество аналогичных примеров. Всегда когда мы видим крах государства, мы видим появление огромной массы кочевников – все население переходит из оседлого в кочевое состояние, о чем уже говорилось в п. 1.4. Это естественная реакция людей на исчезновение защиты со стороны государства и на то состояние хаоса и анархии, которое возникает в момент краха государств. Людьми при этом движет абсолютно такая же логика, какая отражена в казацких уставах XVI-XVII вв. Превратиться в кочевника или охотника, не иметь постоянного дома, пашни, семьи, чтобы не быть привязанным к одному месту и чтобы быть готовым в любой момент спастись бегством от чьего-либо произвола или в случае резкого изменения ситуации – вот логика, объясняющая такое массовое поведение.
Но как уже было сказано, в кочевом состоянии большие массы людей просто не могут существовать – они не могут найти себе пропитание и нет никакой возможности поддерживать между ними порядок. Поэтому если государство исчезает или перестает выполнять свои функции (как это происходит в условиях кризиса коррупции), то следствием становится не только переход населения в кочевое состояние, но и его массовое вымирание, что мы и видим всегда в истории одновременно с крахом государства.
Таким образом, государство является институтом, необходимым для поддержания жизни больших масс людей, которые могут существовать (сколько-либо длительно) только в состоянии оседлости. А в этом состоянии они могут жить только при условии защиты от произвола, обеспеченной государством, и в условиях порядка и единых правил жизни и поведения, установленных государством. Поэтому если мы видим такие оседлые массы людей, существующие в течение сколько-либо длительного времени, или хотя бы появление таких оседлых масс людей на том месте, где ранее были кочевники, то это уже является достаточным признаком наличия там государства. Это и является самым главным или, если можно так выразиться, первичным признаком существования государства. И это соответствует той главной его функции, о которой шла речь выше – защита интересов всей массы населения. Потому что обеспечение населению нормальной жизни в оседлом и защищенном состоянии (а не жизни кочевников, гонимых страхом и постоянными опасностями с места на место) и соответствует лучше всего этой функции.
Этот вывод можно и следует понимать очень широко: не только в плане кочевые скотоводы - земледельцы, но и в плане кочевники - оседлые жители вообще, включая крестьян, ремесленников, рабочих, интеллигенцию, предпринимателей, инженеров, врачей и учителей. Если все эти люди могут нормально существовать, жить оседло и заниматься своей профессией – то государство выполняет свои функции нормально. Если они не могут нормально существовать и в массовом порядке превращаются в «кочевников» - то есть в людей без определенных занятий и без постоянного места жительства, семьи, профессии, в «челноков», спекулянтов, мошенников, воров, бродяг, проституток и бомжей или эмигрируют за границу, то государство выполняет свои функции неудовлетворительно; и если количество таких людей сильно вырастает, то начинаются необратимые процессы, приводящие к полному краху государства и всей цивилизации.
Давайте теперь опять вернемся к средневековью и рассмотрим еще два исторических примера в связи с вышеизложенным. Первый касается государственности у древних славян. Византийский историк Маврикий писал в VII в. о высокой плотности населения среди славян, живших к северу и востоку от Дуная. Он указывал, что славянские деревни, унизывавшие левые притоки Дуная, располагались очень близко друг к другу, между ними существовали совсем незначительные пространства. Об этом же свидетельствует археология – расстояния между деревнями придунайских славян составляли от нескольких сот метров до нескольких километров ([104] с.39). И то же показывают археологические исследования на юге России, относящиеся к тому же периоду: по мнению Л.Гумилева, плотность населения на юге Поволжья и Северном Кавказе в ту эпоху могла даже превышать плотность населения в конце XX века. Таким образом, мы имеем факт постоянного проживания больших масс оседлых людей и на Балканах, и на юге России, и этот факт уже является главным признаком того, что среди живших там славян в VII веке существовало государство: если бы его не было, то такие массы оседлых жителей никогда бы не смогли возникнуть. И если Вы в этом сомневаетесь, то я могу еще раз напомнить историю тех же самых территорий Южной России, обладающих замечательным климатом, прекрасными черноземными землями и орошаемых полноводными реками (Дон, Кубань, Днепр, Донец, Воронеж и т.д.), которые от 500 до 800 лет находились в состоянии необитаемого «дикого поля» и где казацкими уставами было запрещено заниматься земледелием.
Имеются и другие признаки, свидетельствующие о наличии государств (а вовсе не «племен») среди балканских и южнорусских славян VII века: наличие довольно больших городов, глав государств (князей), государственных институтов (вече). Но все эти признаки вторичны, первичен главный признак государства – обеспечение нормального существования большим (оседлым) массам населения. Пока эти славянские государства функционировали нормально (пусть даже и без внешнего блеска, на который только и обращают внимание историки), то нормально жили и эти массы. А после того как они начали подвергаться коррупции и разложению (что было в главе II описано), то это сразу же отразилось на массах: они начали исчезать. Причем, документально зафиксирован даже процесс этого исчезновения: славяне уже в VII в. начали убегать с Дуная и юга России на север - радимичи, вятичи, болгары. А еще спустя несколько столетий от прежних оседлых масс почти ничего не осталось, прежние большие города превратились в села, а от многих крупных городов остались одни развалины.
Вот еще один пример, относящийся к той же эпохе. Историки любят писать о государстве, созданном Карлом Великим (768-814 гг.). Завоеванные им территории охватывали почти всю современную Францию, Бельгию, Нидерланды, Германию, северную часть Италии. Но в этом так называемом «государстве» не было никаких признаков государства. Мы не видим даже «вторичных» признаков. Во-первых, в «государстве» Карла Великого вплоть до последних лет его жизни не было столицы или какого-то крупного города, который мог бы претендовать на столицу (Париж занимал 9 га, то есть был размером с крупный поселок), а сам «кочевой король» (как его называют историки) до последних лет своей жизни прекрасно обходился без всякой столицы, постоянно переезжая с места на место. Во вторых, сам «император» относился к своей «империи» не как к государству, а как к личной собственности (вотчине). В частности, как указывает Ф.Лот, он ее разделил на три части между своими тремя сыновьями - и лишь смерть двоих сыновей помешали ему осуществить этот план ([191] p.309). В-третьих, как пишет французский историк Ж.Донт, во время раздела «империи» Карла Великого в 842 г. между его наследниками (который все же состоялся) никто в ее административном аппарате не имел ни малейшего представления, какие именно земли входили в состав этой «империи», а какие нет ([183] p.187). Таким образом, мы видим нечто, что историки называют «государством», у которого нет никаких признаков государства: ни столицы, ни границ; которым никто не управляет (так как не знает, а что собственно в него входит) и которое всеми людьми рассматривается как личная собственность «императора», которую он может кому угодно подарить или поделить между наследниками.
Но главное, мы не видим основного признака государства – больших масс оседлого населения. Население в «империи» Карла Великого было настолько редким, что, несмотря на введенные им суровые наказания он не мог набрать в армию более 5-6 тысяч человек даже тогда когда объявлял всеобщую мобилизацию по всей Франции. По подсчетам Ф.Лота, с одного французского графства Карлу удавалось набрать всего лишь 100-150 воинов, то есть примерно 1 чел. с 30 кв. км ([37] 3, с.2058; [191] p.371). И более того, даже то редкое население, которое имелось в его «государстве», в течение VIII-IX вв. продолжало уменьшаться[94].
Приведенные два примера показывают, что реальная история может очень сильно расходиться с теми мифами, которые создают историки. И для того чтобы иметь возможность понимать реальную историю, в частности, понимать, что являлось государством, а вовсе не «племенами», о которых нам рассказывают сказки, и что, наоборот, вовсе не являлось никаким не «государством» или «империей», а фикцией и иллюзией, сдобренной изрядной манией величия - для этого нужно иметь действительные научные критерии того, что является государством и каковы его действительные признаки.
В заключение необходимо отметить еще одно важное обстоятельство. Речь идет об оседлом населении, живущем в экстремально холодных условиях, к каковому можно отнести более половины нынешнего населения России. Известно, что в таких условиях оседлые массы населения обычно не живут. Например, в Канаде все население живет узкой полосой на юге страны, вдоль границы с США, а на широте Москвы и Петербурга там живут только кочевые оленеводы, бурые медведи и функционируют вахтенные поселки нефтяников. В России же на этих широтах и в условиях такого же сурового континентального климата в течение двух-трех или даже четырех тысячелетий существовали города и массы оседлого населения. Это является доказательством того, что на севере европейской России, по меньшей мере, в течение 2-3 последних тысячелетий непрерывно существовали государства: либо в виде самостоятельных городов-государств, либо в виде городских властей, входивших в состав более крупных государств (Скифское царство, Новгородское государство, Московская Русь и т.д.).
Почему это так, понять совсем несложно. На юге массы оседлого населения могут какое-то время существовать и без государства, когда оно перестало выполнять свои функции. В частности, мы видим, что когда государство на юге России переродилось в олигархическое (Хазарский каганат) и перестало выполнять свои функции, то процесс вымирания населения занял более 300 лет – с конца VII в. по начало XI в., лишь после этого здесь образовалось «дикое поле». То же самое мы видим в других примерах краха древних государств: Средиземноморья, Месопотамии, Восточной и Южной Азии, Центральной Америки, - процесс их упадка и вымирания населения всегда занимал несколько столетий (см.: [65] разделы 1-2). Совсем иной пример мы видим в Московской Руси в начале XVII в. (см. главы VIII-X). Государство всего лишь на какие-то 10-15 лет перестало выполнять свои функции: заботиться о поддержании жизни оседлых масс, - и подпало под власть олигархии и анархии. И в результате в Московской Руси в этот короткий период произошел демографический апокалипсис - население вымерло и сократилось примерно в 5 раз, что отбросило страну на много столетий назад в ее развитии. После этого мы долгое время, по меньшей мере, 2 столетия, не видим в России ни оседлых масс населения, ни крупных городов.
Таким образом, если бы государство в какой-то момент до этого на севере России исчезло, то оседлое население погибло бы почти моментально, а процесс его восстановления мог бы растянуться на многие столетия. Поскольку мы этого не видим, а видим непрерывное существование оседлого населения на севере (и даже в условиях всеобщего опустошения Европы в конце античности в V-VI вв., когда массы славян с Севера Руси заселяли опустевший Юг - см. выше), то это является достаточным доказательством того, что государство на севере страны непрерывно существовало в течение, по меньшей мере, двух-трех последних тысячелетий.
Битва скифов со славянами – картина В.Васнецова.
В некоторых исторических трудах эту картину называют битвой с кочевниками ([20] 1, с.601), что правильнее отражает то, что на ней изображено. Эта война государства и его защитников, оседлых жителей страны, с кочевниками, несшими насилие и разрушение, хаос и опустошение, велась на территории России в течение тысячелетий, вплоть до XVIII - XIX вв.