Таблица 18.1. Коэффициенты корреляции успешности деятельности референтов и редакторов с выраженностью типологических особенностей проявления свойств нервной системы.
Примечание: * – p < 0,05; ** – p < 0,01; *** – p < 0,001.
М. К. Кабардов (1983) и С. А. Изюмова (1988) показали, что способности к усвоению иностранного языка связаны с лабильностью нервной системы. При ее инертности возникают трудности восприятия как речи на слух, так и новой информации при дефиците времени и быстрой переработки той, недостаточно высок и темп речевой деятельности. Очевидно поэтому среди профессий, предполагающих овладение иностранным языком (преподаватели такового, переводчики), преобладают лица с высокой лабильностью и подвижностью нервной системы. Таким образом, выявляется четкая зависимость успешности интеллектуальной деятельности от такого свойства, как лабильность нервной системы. Однако все приведенные данные касаются тех видов деятельности, где существенное значение имеет быстрота выполнения умственных операций. Другие же виды (в частности, научная деятельность) с этих позиций не изучены.
Итак, рассмотрены разновидности деятельности, в которых та или иная их характеристика выражена в крайней степени, является доминирующей, а также и вызываемые ими рабочие состояния. Время появления последних и полнота их формирования у разных людей неодинаковы, что свидетельствует о различной степени устойчивости к факторам, вызывающим эти состояния. При этом один человек может быть устойчив к психическому напряжению и неустойчив к монотонности, другой устойчив к монотонности, но не к длительному физическому напряжению, вызывающему утомление и т. д. Как явствует из сказанного, это обусловлено тем, что во многом устойчивость к определенным факторам связана с разными типологическими особенностями проявления свойств нервной системы и темперамента. Поскольку у человека имеются какие‑либо одни из них и отсутствуют другие, он не может быть в равной мере стойким ко всем без исключения факторам. Так, лица с сильной нервной системой устойчивее к фрустрирующим и стрессогенным факторам, но не к монотонности. Лица со слабой нервной системой, наоборот, более устойчивы к монотонности, но менее – к фрустрации и стрессогенным факторам.
Однако во многих профессиях деятельность по своим характеристикам противоречива и поэтому предъявляет к личности подчас противоположные требования. Так, типичными для слесарей‑сборщиков конвейерного производства являются, с одной стороны, монотонность осуществляемых ими операций, а с другой – быстрота их выполнения.
Первому требованию соответствуют инертность нервных процессов, преобладание торможения по «внешнему» балансу, слабая нервная система, а второму – подвижность нервных процессов, преобладание возбуждения по «внешнему» балансу и слабая нервная система. В этой ситуации выгоднее иметь среднюю выраженность свойств нервной системы. Необходимым свойством, по данным A. И. Фукина (1995), оказывается лабильность нервной системы, которая у большинства успешных работниц была средней. Среди них также отмечался высокий процент тех, у кого был средний уровень подвижности возбуждения и торможения. Среди же тех, чьи успехи невысоки, преобладали лица с высокой лабильностью, инертностью возбуждения и торможения.
Эти данные согласуются с результатами, полученными Р. В. Шрейдер и B. Д. Шадриковым (1976): успешной деятельности сборщиц способствует не низкая или высокая степень подвижности нервных процессов, а именно средняя.
В исследованиях В. И. Полякова (1972) и А. И. Фукина (1995) выявлено: на конвейерном производстве успешно работать могут люди не только со слабой, но и с сильной нервной системой. (Последние – благодаря большей терпеливости; правда, следует учесть, что в типологический комплекс терпеливости входят три особенности, обеспечивающие устойчивость к монотонному фактору: инертность нервных процессов, преобладание торможения по «внешнему», а возбуждения по «внутреннему» балансу.)
Л. А. Копытовой (1964б) установлено, что ткачихи, отличавшиеся инертностью нервных процессов, при работе на трех станках реже, чем их «подвижные» коллеги, отвлекаются от выполнения срочного задания. Когда необходимо устранить простой станков или когда обрывается нить, это положительное проявление свойства. Но у ткачих, для которых характерна подвижность нервных процессов, чаще, чем у инертных, внимание переключается с одного станка на другой, а это позволяет им быстрее обнаруживать неполадки. Таким образом, последнее обстоятельство компенсирует большую отвлекаемость внимания.
Сходные соотношения между переключением и отвлечением внимания Л. А. Копытова обнаружила и у токарей‑наладчиков, обладавших сильной или слабой нервной системой.
Изучая проявление лабильности в формировании профессиональных качеств ткачих, Е. М. Борисова (1965) выявила: при одинаковой производительности труда разные работницы обладают неодинаковыми способностями. У высоколабильных по зрительному анализатору были высокоразвиты сенсорные качества, а у высоколабильных по двигательному анализатору – моторные. Лабильные быстрее выполняли рабочие операции.
Ткачихи, которым свойственна подвижность нервных процессов, при связывании нити совершают движения быстрее, чем те работницы, у кого отмечается инертность нервных процессов. Но если выполнение рабочей операции связано с переходом от одного станка к другому, то «инертные» за счет большего ускорения не уступают «подвижным» (Е. А. Климов, 1969).
Как уже говорилось, телефонистки трудятся в довольно высоком темпе, чему может способствовать и слабость нервной системы. Однако в процессе работы у них возникают ситуации, требующие психологической устойчивости (плохая слышимость на линии, неправильные действия коллеги на другом конце провода), из‑за чего бывает невозможно выполнить заказ в течение определенного времени. Возникает угроза жалоб со стороны абонента, что вызывает психическое напряжение у телефонисток. Поэтому их успешной работе на междугородных линиях может способствовать и сильная нервная система (В. А. Трошихин с соавторами, 1978).
По данным И. А. Левочкиной (1988), различия в степени активированности нервной системы влияют не столько на уровень мастерства музыкантов, сколько на качественные различия музыкальной деятельности. Для высокоактивированных характерны ярко выраженная артистичность, эмоциональность исполнения. Низкоактивированным присуще стремление к отточенности исполнения. Первые достигают мастерства за счет легкости усвоения музыкального материала, вторые – благодаря большей старательности, собранности.
18.8. Эффективность групповой деятельности и типологические особенности
До сих пор мы приводили данные об эффективности деятельности, не разграничивая ее характер – индивидуальный или групповой. Однако, как показано в ряде исследований, данный аспект для работающих вовсе не безразличен; при этом немаловажное значение могут иметь типологические особенности.
В. М. Русалов (1979) изучал специфику межличностного взаимодействия в совместной деятельности лиц, различающихся свойствами экстраверсии – интроверсии и нейротизма (стабильных и нестабильных). Для экстравертов стабильных наиболее благоприятны партнеры экстраверты лабильные или интроверты лабильные, а наименее благоприятными – экстраверты стабильные или же интроверты стабильные.
Экстраверты лабильные показывали лучшие результаты в тех случаях, когда их партнерами были интроверты (вне зависимости от выраженности нейротизма); в то же время худшие результаты они демонстрировали, если работали вместе с экстравертами, особенно – с лабильными.
Интроверты лабильные эффективнее работали вместе с экстравертами и хуже с интровертами, особенно – с лабильными (т. е. обладающими высоким нейротизмом). Интроверты стабильные лучше действовали, если их партнерами выступали люди, имеющие те же или прямо противоположные свойства темперамента.
Таким образом, исследование В. М. Русалова показало, что взаимодействие в работе осуществляется лучше в том случае, если партнеры обладают противоположными типологическими особенностями.
Аналогичные данные получены и другими авторами (Т. Д. Сарториус, 1975; С. В. Сергеева, Н. А. Чернявская, 1975; М. Р. Щукин, 1981; В. В. Белоус, 1984).
И. Х. Пикалов (1977) установил, что сплоченность коллектива значительно возрастает в тех случаях, когда общие задачи реализуются парами, подобранными по противоположным свойствам темперамента. Выявлено также, что группы, сформированные по признаку силы – слабости нервной системы (в одной группе были только лица с сильной нервной системой, а в другой – исключительно со слабой), показывают разную эффективность совместной деятельности: вторые решали задачу быстрее в 1,5 раза и допускали ошибок почти в три раза меньше (В. В. Белоус, А. И. Щебетенко, 1984).
18.9. Стимулирование деятельности лиц с различными типологическими особенностями
На многих производствах применяются различные способы стимулирования и восстановления работоспособности рабочих и служащих (психологическая разгрузка в специально отведенных помещениях, транслирование музыки и т. п.). Некоторые исследования показывают, что осуществление этих мероприятий без учета типологических особенностей людей может принести не пользу, а вред. Сошлемся для доказательства этого на работу А. А. Коротаева (1968), который использовал в качестве стимулятора музыку для сборщиц часового завода.
Если музыкальное произведение было работницам неприятно, то даже в спокойной ситуации у лиц со слабой и сильной нервной системой деятельность ухудшалась, причем у первых по всем показателям (время выполнения операции, количество коррегирующих действий, количество неточных движений, мера отвлечения внимания) ухудшение было большим, чем у вторых. Особенно возрастают время выполнения операций и мера отвлечения внимания.
При напряженном темпе работы неприятная музыка ухудшала деятельность у сборщиц с сильной нервной системой и либо не изменяла, либо незначительно улучшала эффективность деятельности у лиц со слабой нервной системой. Объяснение последнему факту автор видит в том, что работницы при высоком темпе все внимание сосредоточивали на совершаемых операциях, а от музыки как бы отгораживались своеобразным психологическим барьером (не обращали на нее внимание, как говорили сами женщины).
Приятная музыка в спокойной ситуации (при оптимальном темпе работы) улучшала эффективность деятельности лиц как с сильной, так и со слабой нервной системой, однако у последних сосредоточенность внимания улучшалась сильнее, активнее уменьшались у них и коррегирующие действия.
При напряженной работе приятная музыка оказывала на разных сборщиц неодинаковое влияние. У лиц с сильной нервной системой происходило практически такое же улучшение деятельности, как и при оптимальном темпе работы, а у сотрудниц со слабой нервной системой приятная музыка либо не способствовала улучшению деятельности, либо даже ухудшала ее (по количеству коррегирующих действий и мере отвлечения внимания).
Таким образом, А. А. Коротаев показал, что использование музыки в качестве средства, стимулирующего работоспособность, требует непременного учета типологических особенностей работающих.
Дополнение к этим результатам содержится в работе Л. Я. Дорфмана (1981), выявившего, что у людей с сильной нервной системой физическая выносливость была выше на фоне возникшей под влиянием музыки эмоции радости, а не страдания. У лиц же со слабой нервной системой все было наоборот.
Глава 19
Дифференциально‑психофизиологические аспекты становления профессионала
19.1. Роль типологических особенностей в становлении профессионала
Становление профессионала как психофизиологическая проблема включает профессиональную ориентацию и отбор, профессиональное обучение и адаптацию к данной профессии.
Осуществление всех этих задач требует непременного учета типологических особенностей человека. Ведь еще в ХVI в. Френсис Бэкон говорил, что счастливы те, чья природа находится в согласии с их занятиями. Это положение отразилось и во взглядах психотехников в 1920‑е гг. Например, один из самых видных из них, О. Липманн связывал выбор профессии с типом темперамента. Не менее известный психотехник Э. Клапаред тоже считал, что одни профессии подходят людям с живым темпераментом, а другие – лицам со спокойным темпераментом. Ряд исследователей связывали с психологическими особенностями то, насколько часто работники подвержены несчастным случаям. Отсюда очевидна связь дифференциальной психофизиологии с проблемой ориентации и отбора для различных видов профессиональной деятельности.
Как отмечает К. М. Гуревич (1974), каждый человек может овладеть любой профессией, но все дело в том, сколько на это понадобится времени и сил. Период трудовой активности в жизни субъекта ограничен (особенно это касается артистов балета, цирка, спортсменов), а непродуктивная безрадостная деятельность представляет не только личное несчастье, она отражается и на всем обществе. Поэтому дифференциальная психофизиология труда в одних случаях должна помочь найти кратчайшие и наиболее эффективные для данного человека пути формирования профессионального мастерства, а в других – предотвратить возможные ошибки в выборе профессионального занятия.
Следовательно, при ориентации и отборе важно учитывать типологические особенности свойств темперамента и нервной системы, которые проявляются относительно устойчиво, поскольку такова их природная основа, и соответственно повышают надежность прогноза. Кроме того, их учет позволит избежать неправильных суждений о личности работника. К. М. Гуревич пишет, что индивидуальные различия людей как бы не замечаются, они словно отходят на второй план, и тот, кто неудовлетворительно справляется со своим делом, кому оно пришлось не по душе и не по силам, иногда оценивается как человек недостаточно ответственный, недостаточно сознающий свой долг.
19.2. Дифференциально‑психофизиологические аспекты профессиональной ориентации и отбора
Вопрос этот в психологии труда рассматривался неоднократно и с разных позиций. Суть разногласий, например, касающихся необходимости профессионального отбора, состоит в следующем. Поскольку рабочие, имеющие разные типологические особенности, показывают (благодаря сформированности определенного стиля деятельности) одинаковую производительность труда (т. е. все выполняют план на 100%), нет необходимости отбирать людей вообще и с учетом типологических особенностей – в частности.
Такая точка зрения была высказана в конце 1960‑х гг. В. С. Мерлиным и Е. А. Климовым. В пользу ее говорит и тот факт, что типологические особенности взаимно компенсируют друг друга в приспособительной деятельности. Например, нетерпеливость, которой отличаются лица со слабой нервной системой, может быть в определенной степени компенсирована наличием у них инертности нервных процессов, преобладанием торможения по «внешнему» балансу или преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу. И наоборот, нетерпеливость людей подвижных компенсируется у них силой нервной системы и т. д. Это дает возможность людям с разными типологическими особенностями одинаково успешно приспосабливаться к одной и той же деятельности, не предъявляющей к человеку максимальных требований.
В противовес этой точке зрения К. М. Гуревич (1970) доказывал, что в профессиях первого типа, связанных с экстремальными ситуациями и большим нервно‑психическим напряжением, отбор необходим. Жесткую позицию по отношению к надобности отбора водителей транспорта заняли В. А. Трошихин и его соавторы (1978).
По этому поводу К. М. Гуревич (1974) пишет:
...
…Различия по степеням представленности свойств нервной системы не имеют решающего значения для достижения общественно необходимой эффективности труда и не сказываются заметным образом на удовлетворении, получаемом от труда, в подавляющем большинстве профессий.
Далее автор замечает:
...
Одновременно показано, что имеется группа профессий, пригодность к которым сформируется только при наличии некоторых природных данных, степень и модальность которых может быть установлена путем предварительного анализа и последующей экспериментальной проверки (с. 5).
Вместе с тем если в ранних своих работах по проблеме отбора К. М. Гуревич относил к профессиям первого типа, безусловно требующим отбора, только те, что связаны с экстремальными ситуациями, то затем стал причислять к ним и такие, которые связаны с навыками, требующими скорости и точности. Это произошло после исследования М. К. Акимовой (1974), показавшей, что инертность нервных процессов может служить препятствием на пути овладения такими навыками.
...
Константин Маркович Гуревич, доктор психологических наук, профессор.
Родился в 1906 г. в Самаре. В 1931 г. окончил психотехническое отделение Ленинградского педагогического института им. А. И. Герцена, а в 1940 г. – аспирантуру Московского государственного института психологии, защитив кандидатскую диссертацию по психологии воли. С 1949 г. – старший научный сотрудник НИИ общей и педагогической психологии АПН РСФСР, работал в лаборатории дифференциальной психофизиологии, руководимой Б. М. Тепловым. С 1957 г. его научной проблематикой стало изучение профессиональной пригодности с позиций учения о свойствах нервной системы. С 1968 г. – заведующий лабораторией психофизиологических основ профессиональной пригодности. За монографию «Профессиональная пригодность и основные свойства нервной системы» в 1971 г. ему была присуждена степень доктора психологических наук. С конца 70‑х гг. значительное внимание уделял психодиагностике. Под его редакцией вышла коллективная монография «Психодиагностика» (1981).
В правомерности этого утверждения можно убедиться, если обратиться к данным, полученным в исследованиях представителей различных видов спорта. Есть такие виды, где типологические особенности не имеют решающего значения (например, спортивные игры, в которых типология сказывается главным образом на выборе игрового амплуа и стиля деятельности). В то же время есть и те, для которых отбор не только желателен, но и необходим (парашютный спорт, прыжки в воду и на лыжах с трамплина). Здесь деятельность связана с переживанием страха, и лица, обладающие типологическим комплексом, способствующим проявлению такового, не смогут подняться до высокого уровня мастерства, рано или поздно они прекратят заниматься этим видом спорта.
Собственно, в отношении других видов спорта учет типологических особенностей также приносит пользу. Так, работа над техникой в определенных видах спорта (тяжелая атлетика, бег с барьерами, прыжки) очень монотонная, и не случайно в ряде исследований выявлено, что у мастеров высокого класса – представителей таких видов спорта – наблюдаются типологические особенности, способствующие устойчивости к возникновению состояния монотонии (см., напр., М. Ю. Кузьминых, 1997).
Данный вывод подтверждается и исследованиями западных психологов, когда объектом изучения стали военные летчики. Р. Рейнхард (R. Rеinhаrd, 1970) сравнил нейротизм лучших пилотов ВМС США с нейротизмом американских студентов колледжей. У первых он оказался в два раза ниже. У успешно завершивших обучение летному делу уровни эмоциональной стабильности и экстраверсии были выше, чем у тех, кому это не удалось (Д. Бертрам и Г. Дейл [80] ). То, что военным летчикам более присущи экстраверсия и низкий нейротизм, было выявлено и в исследовании M. Окаю и др. (M. Окаuе еt аl., 1977).
...
Одной из наиболее известных психологических теорий профессионального выбора, объединяющей личностные черты с предпочтением рода занятий, является концепция Дж. Холланда, который поставил своей целью объяснить, почему разные типы людей предпочитают разные типы профессиональных занятий (Hоllаnd, 1963). Обозначив шесть основных родов занятий, названных «рабочая среда», Дж. Холланд представил их в виде гексагональной структуры, указав взаимосвязи между личностными особенностями, предпочтением рода деятельности и конкретными образцами профессий. Следующая краткая схема (на основе Оsiроw, 1983) прояснит суть этой теории: сначала идет обозначение рода деятельности, затем примеры конкретных профессий и характеристики личностного типа, склонного к освоению данной «рабочей среды».
Практическая – фермер, водитель грузовика – несоциализированность, зрелость, маскулинность, экстравертированность, настойчивость.
Исследовательская – химик, биолог – несоциализированность, маскулинность, интровертированность, самодостаточность, настойчивость.
Общественная – социальные работники, учителя – предприимчивость, консервативность, фемининность, социализированность.
Традиционная – книготорговцы, банковские служащие – конформность, консервативность, зависимость, маскулинность, нескромность, экстравертированность, ответственность.
Предпринимательская – бизнесмены, политики – социализированность, доминантность, консервативность, импульсивность.
Художественная – музыканты, актеры – незрелость, утонченность, параноидальность, интровертированность.
Несмотря на явную несогласованность (по крайней мере, явствующую из представленных перечней) между собой некоторых признаков одного и того же симптомокомплекса, разработанный на базе концепции Опросник измерения профессиональных предпочтений (Hоllаnd, 1985) широко используется (Либин А. В., 2000, с. 415–416).
Ценность использования при профессиональном консультировании данных о типологических особенностях в том и состоит, что их учет позволяет выявить задатки способностей, вскрыть находящиеся в подсознании склонности человека. Например, в работе бельгийских психологов (Де Фрюи и Мервильд [81] ) было выявлено, что студенты, специализирующиеся в области филологии и истории, получили самые высокие оценки по шкале нейротизма и самые низкие – экстраверсии. Студенты‑психологи имели низкую оценку по добросовестности, среднюю оценку по шкалам нейротизма и экстраверсии и самую высокую – по открытости новому опыту. Студенты, избравшие естественные и инженерные науки, имели самые низкие оценки по нейротизму и т. д.
По сравнению с интровертами экстраверты более склонны выбирать профессии, связанные с социальными контактами. Поэтому существует опасность, что работники‑интроверты могут испытывать напряжение, если их профессиональная деятельность требует значительного количества контактов с людьми из других организаций и в ней отсутствуют рутинные операции. Блант (Р. Вlunt, 1978) предположил, что по этой причине менеджеры‑интроверты предпочитают выбирать должности, связанные с относительно рутинными обязанностями (финансы, производство, технический менеджмент), в то время как менеджеры‑экстраверты ищут работу в области торговли, маркетинга, транспорта. Это подверждается выводами, сделанными А. Фернхемом и др. (А. Furnhаm, 1992а; А. Furnhаm, R. Соvепеу, 1996; А. Furnhаm, T. Millеr, 1997) при изучении торговых агентов: экстраверты имели более высокие оценки выполнения работы и общего потенциала, чем интроверты.
Л. Стернс с коллегами (L. Stеrns еt аl., 1983) обнаружили, что экстраверты выбирают профессии с более высокими уровнем творчества и разнообразия. Они менее удовлетворены канцелярской работой.
Д. Бертрам (D. Вагtrаm, 1995) исследовал экстраверсию и нейротизм у абитуриентов, поступавших на курсы военных летчиков, и установил, что у них уровни экстраверсии и эмоциональной стабильности выше, чем у общей популяции. Следовательно, происходит «самоотбор» людей в определенные профессиональные сферы.
В работе Т. В. Кудрявцева и А. В. Сухарева (1985) продемонстрировано: выбор школьниками профессии того или иного профиля связан с разными особенностями личности (факторы по Кеттеллу). Например, интересующимся профессиями типа «человек – человек» присущи потребность в общении, конкретность мышления, более продуктивная работа в группе, большая напряженность с низким порогом фрустрации. Для заинтересованных в профессиях типа «человек – техника» характерными были ригидность поведения, реалистичность и независимость, радикальность и склонность к экспериментам, большая эффективность индивидуальной деятельности, и т. д.
По данным Н. А. Аминова (1991), студенты‑психологи, склонные к научной деятельности, отличались по факторам H , QIII и QIV Кеттелла от студентов‑психологов с направленностью на практическую деятельность. Если для первых более характерна выраженность фактора QIII (социальный контроль поведения, сдержанность в межличностных контактах), то для вторых – большая выраженность факторов H (социальная смелость) и QIV (тревожность, неуверенность).
С. А. Изюмова (1991) показала психологические различия между учащимися математического и литературного классов. «Математики» чаще относились к мыслительному типу по И. П. Павлову, обладали развитым словесно‑логическим мышлением и высокими способностями к переработке информации, высоким субъективным контролем над значимыми ситуациями, чувством ответственности и хорошей самоорганизацией поведения. «Литераторы» чаще были представителями художественного типа, обладали яркими способностями к запечатлению, но отличались низким уровнем субъективного контроля, импульсивностью поведения, высокой любознательностью и большой потребностью к новым впечатлениям.
Однако при этом надо учитывать не только одну какую‑либо типологическую особенность, что до сих пор и происходит в большинстве исследований и на практике, а их совокупность . Делать это необходимо потому, что способности обусловливаются не одним задатком (как и эффективность деятельности – не одной личностной особенностью), а несколькими; и чем больше у человека задатков, влияющих на определенную способность, тем более она выражена.
Максимальный уровень способности обусловливается наличием у человека максимального количества необходимых для нее задатков. Поэтому в данном случае отсутствующая типологическую особенность (задаток) не может быть компенсирована другими. Следовательно, чем большим количеством задатков к данной способности обладает человек, тем более выраженной оказывается у него данная способность. Поэтому для деятельности, предъявляющей экстремальные требования к какой‑либо способности человека (например, максимальной скорости бега, максимальной концентрации или переключения внимания), требуется отбирать лица, имеющие максимальное или близкое к ней количество задатков, влияющих на эти способности.
Естественный отбор. Помимо специально организованного отбора существует еще и естественный, когда лица с типологическими особенностями, не подходящими для того или иного вида профессиональной деятельности, сами бросают ее из‑за низких результатов. Об этом свидетельствуют данные, полученные при изучении спортсменов высокой квалификации.
Во многих видах спорта подбираются лица с какой‑либо преобладающей тенденцией в проявлении свойств нервной системы. Там, где быстродействие является одним из главных факторов, определяющих успех спортивной деятельности, спортсмены в большинстве случаев имеют слабую нервную систему, подвижность нервных процессов, преобладание возбуждения или уравновешенность по «внешнему» балансу. Эта триада выявлена у спринтеров‑легкоатлетов, у рапиристов, темповых акробатов, спринтеров‑велосипедистов, у игроков в настольный теннис.
В видах спорта, требующих выносливости и устойчивости к однообразию тренировочных нагрузок, у большинства спортсменов имеются типологические особенности, способствующие проявлению именно таких качеств: слабая или средняя сила нервной системы, инертность нервных процессов, уравновешенность или преобладание торможения по «внешнему», а возбуждения по «внутреннему» балансу.
В технически сложных видах спорта (спортивная гимнастика, легкоатлетические прыжки и метания, барьерный бег, прыжки на лыжах с трамплина) преобладают спортсмены с уравновешенностью по «внешнему» балансу и инертностью нервных процессов, т. е. с типологическими особенностями, обеспечивающими точность движений, хорошую двигательную память и память на движения (зрительную, словесно‑логическую).
Наконец, большинство занимающихся теми видами спорта, которые требуют скоростной выносливости (например, в беге на 400 и 800 м), имеет сильную нервную систему, среднюю подвижность нервных процессов, преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу, т. е. типологию, способствующую терпеливости к утомлению и недостатку кислорода в крови.
В игровых видах спорта дифференциация спортсменов по типологическим особенностям выражена хуже: общим лишь оказывается преобладание в мужских командах по волейболу, баскетболу, гандболу игроков с подвижностью нервных процессов, что обеспечивает быстрое переключение с одной ситуации на другую. В принципе же в спортивных играх хорошо себя проявляют спортсмены, имеющие любую типологию. Здесь все зависит от того, какое у них амплуа. Например, в футболе крайние нападающие (когда таковые еще были) отличались типологическим комплексом, присущим спринтерам. У полузащитников же в большинстве случаев наличествует типология, связанная с задатками выносливости, особенно скоростной. В частности, отмечается преобладание возбуждения по «внутреннему» балансу, которое обеспечивает высокую работоспособность этих «челноков» в команде. В баскетболе защитники атакующего плана имеют типологические особенности, обусловливающие проявление решительности (которая им требуется при бросках с дальних дистанций, т. е. при выполнении 3‑очковых бросков).
Поскольку эти данные получены при обследовании спортсменов самого высокого класса, становится очевидным неправомерность бытующего мнения, будто успехов в спорте достигают лишь те, у кого сильная, подвижная и уравновешенная нервная система. Подтверждается мнение Б. М. Теплова, что нет плохих и хороших типологических особенностей; их оценка зависит от того, какой вид деятельности выберет для себя человек.
Роль естественного отбора (или, скорее, подбора) с учетом типологических особенностей свойств нервной системы заметна и в данных, полученных Л. А. Лепиховой и Т. Ф. Цыгульской (1982). Ими выявлено, что у 48% учителей слабая нервная система и лишь у 8% – сильная. У студентов музыкально‑педагогического факультета педагогического института «крен» в сторону слабости нервной системы выражен еще больше (84,4%). Зато у курсантов морского училища лиц со слабой нервной системой оказалось только 24%. Остальные имели сильную и среднюю по силе нервную систему.
19.3. Индивидуальные особенности и удовлетворенность работой
К. М. Гуревич считает, что различия в типологии не сказываются заметным образом на удовлетворенности, получаемой от труда. Вряд ли это так. Поскольку склонность к тому или иному виду деятельности, как сказано выше, зависит от сочетания типологических особенностей свойств нервной системы, а на удовлетворенности выполняемой деятельностью сказывается, соответствует ли та или нет имеющейся у человека склонности, то, помимо многих других социальных факторов, удовлетворенность трудом может определяться и типологическими особенностями. Например, П. Ван ден Берг и Д. Фейдж (Р. Vаn dеn Вегд, J. Fеij, 1993) установили, что по уровням эмоциональной стабильности и экстраверсии, оцененным при принятии на работу, можно спрогнозировать, какими будет удовлетворенность и желание оставить работу через 1,5–2 года.
А. Фернхем и М. Захерл (А. Furnhаm, М. Zасhеrl, 1986) также обнаружили связь ряда личностных особенностей с различными видами удовлетворенности. Люди с высоким уровнем нейротизма, как правило, испытывали значительно меньшую удовлетворенность объемом работы, которую они должны были выполнять, своими коллегами и зарплатой. Лица же с высоким уровнем психотизма были намного менее удовлетворены своими руководителями, коллегами и характером работы. Экстраверты, в отличие от лиц с высокими показателями нейротизма, оказались удовлетворены зарплатой. Отрицательную связь нейротизма с удовлетворенностью работой обнаружили и М. Перон с соавторами (М. Регоп еt аl., 1979).
19.4. Дифференциально‑психофизиологические аспекты профессионального обучения и тренировки
Вопросам профессионального обучения посвящено в дифференциальной психофизиологии достаточно большое количество работ. В них продемонстрировано, что в зависимости от специфики профессиональной деятельности успешность обучения определяется разными типологическими особенностями.
Как показали З. Н. Брикс и др. (1982), успешнее овладевают профессией слесаря‑инструментальщика учащиеся, у которых отмечается средняя сила нервной системы и уравновешенность нервных процессов. По данным И. Д. Карцева и его соавторов (1977), хорошо осваивают профессию монтажника‑высотника лица, имеющие сильную нервную систему и подвижность возбуждения. Подвижность торможения и уравновешенность нервных процессов в данном случае влияния на успешность овладения профессией не оказывали. Согласно этим же авторам, профессией сборщика изделий из мелких деталей лучше овладевали учащиеся с сильной и подвижной нервной системой.
М. Р. Щукин (1964) установил, что при обучении профессии токаря учащиеся, отличавшиеся инертностью нервных процессов, отставали от других учеников, которые имели подвижные нервные процессы, в усвоении трудовых умений, причем постепенно такие различия сглаживались по мере обучения.
Однако, как утверждают М. Г. Субханкулов (1964) и И. Данч (1974), ученики‑токари с сильной нервной системой и подвижностью нервных процессов производят меньше замеров деталей, реже контролируют свои работу, поэтому в начале обучения у них больше ошибок, чем у тех, кто характеризуется слабой нервной системой и инертностью нервных процессов.
М. Р. Щукин (1964) и А. И. Сухарева (1967) отмечают, что для усвоения некоторых трудовых навыков ученикам с инертной и слабой нервной системой требуется более длительный инструктаж и упражнения, чем с сильной и подвижной. Их приходится дольше учить. Инертные чаще требуют повторить инструктаж, они с большим трудом могут рассказать, какой должен быть порядок выполнения трудовых действий, хотя исполняют его практически правильно.
Согласно выводам В. А. Трошихина и его соавторов (1978), при обучении на радиотелеграфиста все 6 человек, сдавших в срок экзамен на III класс, имели высокие и средние показатели подвижности и силы нервной системы. Из 9 человек, не сдавших экзамен, только 2 обладали подобными типологическими особенностями. У остальных была либо инертная, либо слабая нервная система.
Исследование, проведенное с другой группой обучающихся, подтвердило эти выводы. Однако 6 человек среди тех, кто не смог обучиться профессии, имели требуемые высокую подвижность и силу нервной системы, но все‑таки потерпели неудачу. Авторы предположили, что это связано с парциальностью проявления свойств нервной системы: использовавшиеся ими методики изучения типологических особенностей относились к зрительному анализатору, в то время как для работы радиотелеграфиста важен и слуховой анализатор. Межанализаторные типологические различия встречаются в 15–25% случаев, поэтому авторы посчитали, что неуспешность обучения этих 6 человек обусловлена несоответствием его типологическим особенностям, связанным со слуховым анализатором. В одной из серий исследований действительно было выявлено, что наибольшая успешность обучения связана с подвижностью и силой нервной системой, определяемых именно через слуховой анализатор.
Эти же авторы изучали успешность овладения профессией телефонистки междугородных линий. Оказалось, что и здесь наиболее успешно обучались те, у кого была большая подвижность нервных процессов. Та же зависимость выявилась и относительно силы нервной системы: более успешными в обучении профессии были лица с сильной нервной системой.
Правда, следует отметить, что сила нервной системы (работоспособность головного мозга, как пишут авторы) определялась не совсем обычным способом (по числу допускаемых ошибок при приеме сигналов), поэтому заключение о ее влиянии на успешность обучения радиотелеграфистов и телефонисток требует дальнейшей проверки с использованием других способов диагностики свойства силы. На эту мысль наводит и то обстоятельство, что успешность овладения профессией телеграфиста связывается авторами с высокой максимальной частотой движений кистью руки. Последняя же соотносится не с силой нервной системой, а с ее слабостью.
Быстрота научения (и прежде всего формирования двигательных навыков) зависит от ряда психических процессов, которые тесно связаны с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы.
На этапе формирования представления о двигательном действии важную роль играют слабая нервная система, уравновешенность нервных процессов и средняя степень их подвижности. Это обусловлено тем, что быстрота формирования представления об упражнении зависит от объема зрительного восприятия, который больше у лиц с указанной типологией. Объем зрительного восприятия определяет полноту «схватывания» схемы движения, особенно при лимитированном времени восприятия, что и происходит в естественных условиях показа двигательного действия тренером или учителем.
На этапе закрепления разучиваемого двигательного действия большое значение отводится мнемическим способностям и обусловливающим их типологическим особенностям свойств нервной системы. Первоначальное запоминание лучше осуществляется лицами с инертностью нервных процессов (В. И. Гончаров, 1983; Е. Д. Юсим, 1975). Но не только память на движения и двигательная память определяют быстроту формирования двигательных навыков. Переработка информации, использование ее в процессе формирования представления о движении и коррекции техники тоже играют существенную роль, а они связаны с подвижностью и лабильностью нервной системы. Очевидно, поэтому темпы обучения на начальном этапе выше у лиц с подвижностью и лабильностью нервной системы. Однако затем инертные догоняют «подвижных», и качество навыка становится у тех и других одинаковым (В. П. Мерлинкин, М. Е. Бубнов, 1977).
Свойства темперамента также влияют на процесс обучения. Например, установлено, что высокий уровень нейротизма способствует успешной учебе. Судя по всему, это объясняется большей ответственностью лиц с высокой степенью тревожности. Правда, такая связь наблюдается только в группах с высоким интеллектом и у тех, кто избирает правильные стратегии совладания и имеет достаточную силу суперэго (Дж. Мак‑Кензи [82] ).
Быстрота прироста физических качеств. Было обнаружено, что прирост мышечной силы у лиц с разной типологией неодинаков в зависимости от того, какая по интенсивности и объему дается нагрузка на тренировочных занятиях. Наибольший прирост наблюдается у лиц с сильной нервной системой, если используются интенсивные нагрузки (работа с близким к предельному весом), и у лиц со слабой нервной системой при объемной (средней и большой интенсивности) нагрузке (В. А. Сальников, 1975б, 1976б). При этом нужно учитывать и частоту и длительность пауз отдыха между выполнением нагрузок. Лицам с сильной нервной системой можно давать нагрузку с меньшими интервалами, так как восстановление у них происходит быстрее, чем у лиц со слабой нервной системой.
Обладающие инертной нервной системой могут выполнять большую нагрузку на одном занятии, но время восстановления у них больше, поэтому перерывы между занятиями для них должны планироваться более длительные.
Методы, используемые на тренировочных занятиях. В практике обучения используются распределенный и концентрированный методы. Их эффективность различается для людей с разными типологическими особенностями. Распределенный метод лучше применять к тем, кто имеет слабую нервную систему, а концентрированный – к тем, у кого она сильная.
Использование соревновательного метода в процессе обучения также должно проходить с учетом типологических особенностей. Так, эффективность деятельности людей, нервная система которых слабая, может повышаться во время контрольных прикидок (благодаря усилению мотивации), однако злоупотреблять таким методом не стоит, так как это может истощить их нервную систему перед ответственной деятельностью.
По данным В. А. Сальникова (1975а), восстановление и возникновение фазы суперкомпенсации быстрее происходит у людей с подвижностью торможения и сильной нервной системой. Лица со слабой нервной системой, инертностью торможения и преобладанием его по «внутреннему» балансу восстанавливаются медленнее. Следовательно, периоды отдыха должны быть у них длиннее, чем у тех, кто имеет сильную и подвижную по торможению нервную систему.
19.5. Профессиональная адаптация лиц с различными типологическими особенностями
В процессе выполнения профессиональной деятельности люди сталкиваются с двумя видами адаптации: долговременной (связанной с вхождением в профессию, с освоением работы, с коллективом и т. п.) и кратковременной (оперативной), связанной со сменой рабочих мест, рабочей смены и т. п.
Изучение долговременной профессиональной адаптации, занимающей несколько месяцев, показало, что она зависит от монотоноустойчивости работающих. У работников, устойчивых к состоянию монотонии, в первой год их труда устойчиво нарастал интерес к работе, в то время как у не обладающих такой устойчивостью он рос лишь в течение первых 1,5 месяца, а через 4 месяца упорно снижался. У 50% лиц, устойчивых к монотонии, в это время потребность в достижениях увеличилась и только у 10% ослабла. Одновременно у тех, кто относился к числу неустойчивых к монотонности, увеличение потребности в достижениях наблюдалось лишь в 14% случаев, а снижение – в 29%. Различной у тех и других была и динамика профессионального роста. Сначала первые отставали от вторых: I разряд они получили на 2,5 месяца позже. Однако затем стали заметно опережать неустойчивых к состоянию монотонии: II разряда они добились на 4,5 месяца, а III – на 5,5 месяца раньше (Н. П. Фетискин, 1993).
Если учесть, что монотоноустойчивые отличались инертностью нервных процессов, а противоположные им лица – подвижностью, то подобную закономерность в быстроте адаптации к новым условиям можно выявить и в других исследованиях. Так, согласно Р. Р. Гучетлеву (1985), студенты‑спортсмены с подвижностью нервных процессов быстрее адаптировались к новому режиму учебных и тренировочных нагрузок, чем студенты‑спортсмены с инертностью нервных процессов.
Можно предположить, что такая же зависимость быстроты адаптации от выраженности свойства подвижности, лабильности проявится и в отношении ротации утренней смены работы на вечернюю или той на ночную и т. д.
Однако важно учитывать то обстоятельство, что медленно адаптирующиеся рабочие в конце концов достигают таких же, а порой и лучших производственных показателей по сравнению с быстро адаптирующимися. Более того, более быстрая адаптация и освоение трудовых навыков лицами, отличающимися подвижностью нервных процессов, может ввести психологов и мастеров производственного обучения в заблуждение относительно их большей пригодности к данной профессии.
Как показано А. И. Фукиным (1995), в первые годы освоения профессии слесаря‑сборщика конвейерного производства лучших результатов добивались рабочие с типологическим комплексом быстродействия (со слабой, подвижной нервной системой и преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу), а в последующей пятилетке – рабочие с типологическим комплексом монотоноустойчивости (слабая нервная система, инертность нервных процессов, преобладание торможения во «внешнему» балансу), поскольку ведущим фактором на этом производстве служит все‑таки монотонность труда. Рабочие же, добившиеся быстрых успехов в освоении данной профессии, но не соответствующие по своей типологии характеру такого труда, впоследствии покинули это производство. Так, среди рабочих с большим стажем (10 лет и больше) остались в основном только те, типологические особенности которых соответствуют психологической специфике выполняемых рабочих операций. Например, на одном из конвейерных производств все работницы с большим стажем характеризовались инертностью нервных процессов. В. А. Трошихин с соавторами не нашли среди водителей автотранспорта с большим стажем лиц, у которых бы была крайне выражена инертность нервных процессов, которая препятствует осуществлению навыков вождения автомобиля.
К сожалению, применительно к трудовым видам деятельности это положение можно доказать лишь отчасти, поскольку массовых обследований различных профессий с дифференциально‑психофизиологических позиций до сих пор не проведено. Вместе с тем обследования спортсменов не ниже I разряда, главным образом – мастеров спорта и членов сборных команд страны, отчетливо продемонстрировали, что во многих видах спорта подбираются лица с определенной типологией.
Процесс адаптации (приспособления) происходит также благодаря некоторому изменению нейродинамических свойств, обеспечивающих проявление необходимых для успешного освоения профессии качеств. Это установили Е. Высотская и А. М. Сухарева (1974), изучив типологические особенности свойств нервной системы учащихся хореографического училища.
Специфическая особенность обучения хореографии – многократное, изо дня в день, повторение одних и тех же движений, жестов, поворотов, фигур, т. е. тренировочная деятельность носит монотонный характер. В то время как у учащихся общеобразовательных школ с возрастом количество лиц со слабой нервной системой уменьшается, у учащихся хореографического училища оно возрастает. Увеличивается с возрастом и количество учащихся хореографического училища, имеющих инертность возбуждения и торможения, в результате чего в старших классах таких лиц заметно больше, чем в общеобразовательной школе. Следовательно, усиливаются типологические особенности, обеспечивающие устойчивость к монотонности.
Правда, у юношей хореографического училища наблюдалась явная тенденция к увеличению с возрастом подвижности торможения, причем по ее уровню они превосходят как своих сверстников из общеобразовательной школы, так и девушек, обучающихся в хореографическом училище. Очевидно, эта особенность типологии юношей, занимающихся хореографией, связана с их деятельностью. В танце им приходится делать много поддержек, поднимая партнерш. В этом смысле по роду деятельности они близки нижним силовым акробатам. Последних тоже отличает инертность возбуждения и большая подвижность торможения.
Оперативная профессиональная адаптация. Как установили В. А. Трошихин с соавторами, период адаптации водителя к новому для него виду транспорта характеризуется некоторым увеличением числа нарушений правил движения (что более присуще лицам с подвижностью нервных процессов) и аварийности (что в большей мере свойственно лицам с инертностью нервных процессов). Быстрее привыкали лица со средним уровнем подвижности нервных процессов.
Н. П. Фетискин изучал влияние типологических особенностей на эффективность деятельности, которая отличалась монотонностью, при смене рабочих мест. Он выявил, что многие рабочие отрицательно относятся к смене рабочих мест в течение одного рабочего дня. Это были в основном люди с типологическим комплексом монотоноустойчивости. Неустойчивые же к состоянию монотонии положительно относились к такой смене рабочих мест.
Особенно сильно в этом комплексе проявилось свойство подвижности нервных процессов: работать на одном месте предпочитали 80% рабочих с инертностью возбуждения и почти 70% – с инертностью торможения. При обязательной для всех смене рабочих мест устойчивые к монотонности труда нередко отставали в выполнении плана от себе противоположных.
С учетом этих данных среди тростильщиц были созданы две бригады. Первую составили работницы, которые были неустойчивы к развитию состояния монотонии, склонные к смене рабочих мест. Вторую бригаду составили монотоноустойчивые сотрудницы. И те и другие должны были работать три недели со сменой рабочих мест и три недели – на одном месте. В результате у первой бригады при смене мест производительность труда повысилась, а у второй – снизилась. Кроме того, у первых состояние монотонии было выражено меньше, а у вторых смена мест усугубляла развитие утомления.
Глава 20
Успешность учебной деятельности и типологические особенности
Вопрос о том, как успешность учебной деятельности связана с типологическими особенностями учащихся, исследовался на территории бывшего СССР в трех психологических центрах: в Киеве – с позиций учения И. П. Павлова о типах темперамента, в Перми – на основе учения о свойствах темперамента, предложенного В. С. Мерлиным, и в Москве в лаборатории Э. А. Голубевой (отталкиваясь от свойств нервной системы). Если украинские и московские психологи подчеркивают зависимость успешности деятельности от типологических особенностей учащихся, то психологи пермской школы традиционно отстаивают отсутствие таковой, сводя роль типологических особенностей к формированию стиля деятельности, который и обеспечивает учащимся с разными типологическими особенностями одинаковую успешность обучения. Аналогичной позиции придерживается и Н. С. Лейтес (1960, 1971).
Противоречивость результатов и суждений можно объяснить многими причинами, и прежде всего – мотивацией учения: положительная она у обследованных учащихся или отрицательная. Большую роль также играют условия контроля знаний учащихся, психологический климат в классе, отношение учеников к выставляемым оценкам и т. д. Все это может маскировать, нивелировать влияние тех или иных типологических особенностей на эффективность умственной учебной деятельности. А наличие его следует хотя бы из того, что познавательные процессы (внимание, память, восприятие), как показывают многочисленные данные, связаны с типологическими особенностями свойств нервной системы и темперамента.
Этот вопрос проясняется, если рассмотреть, как проявляют себя типологические особенности в различных умственных операциях и действиях, в стиле деятельности, как учащиеся реагируют на ситуацию опроса и т. д.
20.1. Типологические особенности и учебная успеваемость
Проведение исследований такого рода должно подразумевать наличие трех закономерностей:
– тесной связи успеваемости с так называемыми общими способностями (интеллектом как интегральным их выражением), проявляемыми во всех видах учебной деятельности;
– наличия общих свойств нервной системы, а не анализаторных, парциальных;
– связи интеллекта с общими свойствами нервной системы.
Однако ни по одному из этих положений нельзя утверждать, что все вопросы здесь сняты.
Так, нет однозначных результатов в сопоставлении интеллекта с типологическими особенностями проявления свойств нервной системы. В лаборатории Б. Г. Ананьева удалось обнаружить слабую связь между интеллектом (по тесту Векслера) и активированностью: интеллект выше у лиц со слабой нервной системой (Б. Одерышев; И. М. Палей; М. Д. Дворяшина; В. Д. Балин). М. Д. Дворяшина и Н. С. Копеина (1975) показали также, что общий интеллект выше у лиц с высокой лабильностью.
Вместе с тем в лаборатории В. С. Мерлина либо вовсе не выявлено достоверных связей силы нервной системы с уровнем умственного развития по Векслеру (Э. М. Маствилискер), либо они не были достоверными (Л. А. Вяткина, 1970). Правда, Э. В. Штиммер (1975) отмечает, что среди лиц со слабой нервной системой более высокий вербальный интеллект (по тексту «Словарь») встречался чаще, чем у тех, у кого она была сильная.
В этой же лаборатории было обнаружено отсутствие корреляции общей школьной успеваемости и успеваемости по литературе с силой нервной системы (А. К. Байметов, 1967); М. С. Жамкочьян, 1978; Л. П. Калининский, 1971; А. И. Клименко, 1967; Н. С. Уткина, 1968). В. С. Мерлин объясняет отсутствие такой связи тем, что учащиеся с разными типологическими особенностями приспосабливаются к деятельности благодаря формированию стиля деятельности (об этом будет сказано несколько ниже). Но дело не только в этом. Главная причина отсутствия искомой корреляции может состоять в отрицательной мотивации учащихся к учению.
Еще одним фактором, мешающим выяснению истины, оказывается психологическая устойчивость учащихся к возникающим в процессе учения экстремальным ситуациям (опрос, экзамены и т. п.), на что указано выше. Лица со слабой нервной системой менее устойчивы к психическому напряжению и поэтому могут показывать худшие результаты при опросе, написании контрольных, сдаче экзаменов. Вместе с тем они более тревожны, а последняя особенность приводит к большей ответственности за дела. Соответственно именно потому у «слабых» успеваемость бывает выше (что и подтверждается в какой‑то степени лучшей успеваемостью девочек, у которых тревожность значительнее, чем у мальчиков). Кстати, недостатком большинства работ, в которых делаются попытки установить соотношение успеваемости с типологическими особенностями, становится отсутствие раздельного для мальчиков и девочек анализа получаемых данных.
В ряде исследований (М. Д. Дворяшина и Н. С. Копеина, 1975; В. Г. Зархин, 1977; С. И. Молдавская, 1975) была выявлена связь успеваемости с типологическими особенностями свойств нервной системы: лучше успевали учащиеся школы, курсанты и студенты, имевшие высокую лабильность нервной системы. Н. Е. Малков (1973) установил, что у школьников, которые учились плохо, чаще всего встречается слабая нервная система, сочетающаяся с суженностью у них объема внимания, с меньшим объемом кратковременной памяти и большей утомляемостью.
Я. Стреляу (1982) приводит данные польского психолога Т. Левовицкого, обследовавшего 1500 учащихся и показавшего, что их успеваемость определяется в значительной степени сильной и подвижной нервной системой.
К сожалению, во многих случаях типологические особенности нервной системы выявлялись с помощью опросников, которые не могут служить надежным средством для диагностики особенностей протекания нервных процессов. Поэтому особенный интерес представляют те результаты, когда типологические особенности нервной системы определялись с помощью физиологических методов (ЭЭГ‑методики, двигательных экспресс‑методик).
В лаборатории Э. А. Голубевой (1993) удалось показать, что успеваемость как по гуманитарному, так и по естественно‑научному циклам дисциплин соотносится со свойствами силы, лабильности и активированности (принимаемой за баланс нервных процессов). Лучшие баллы имели лица со слабой нервной системой, высокой лабильностью и высокой активированностью (преобладанием возбуждения).
По данным А. М. Пинчукова (1976), высокая успеваемость была у школьников как с преобладанием возбуждения по «внутреннему» балансу, так и с преобладанием торможения по такому же балансу.
Это можно объяснить тем, что первая характеристика связана с высокой активностью, а вторая – с усидчивостью.
Наконец, согласно Н. А. Курдюковой (1997), более высокая среднегодовая успеваемость оказалась у лиц со слабой нервной системой и преобладанием возбуждения по «внешнему» балансу.
Таким образом, множество исследований показывает, что успеваемость определенным образом связана с высокой лабильностью нервной системы. Относительно остальных же свойств картина пока неясна. Впрочем, это не случайно, поскольку слишком много факторов способны повлиять на получение учащимися отметок. Даже если типологические особенности и отражаются на уровне развития интеллекта, надеяться на прямую зависимость успеваемости от него не приходится.
Вместе с тем именно в профессиональном образовании обнаруживаются наиболее устойчивые связи успешности обучения с типологическими особенностями свойств нервной системы (С. И. Молдавская, Е. И. Мазек, И. М. Куцевич, В. А. Трошихин с соавторами и др.), что можно объяснить положительной мотивацией получения профессии. С последней связано, как показано в лаборатории В. С. Мерлина, и формирование у учащихся стиля учебной деятельности.
Исследователи установили существование соотношения между успехами в учебе и типами , а также и свойствами темперамента .
По данным А. Т. Губко (1982), школьная успеваемость выше всего у сангвиников (4,25 балла), меньше – у холериков (3,90 балла), еще меньше – у флегматиков (3, 82 балла) и самая низкая – у меланхоликов (3,52 балла). Однако при выполнении различных интеллектуальных заданий такая тенденция наблюдалась не всегда. Например, при игре «15» (расположение фишек с цифрами по порядку, с использованием одной пустой клетки) меланхолики не уступали сангвиникам, а лучший результат был у холериков. При задачах на размышление флегматики практически не отличались от сангвиников, а меланхолики – от холериков. При выполнении теста Равена (60 интеллектуальных задач возрастающей трудности) и теста Антли «Домино» (48 умственных заданий) меланхолики тоже лишь ненамного отстали от холериков при явном преимуществе над флегматиками.
Рис. 20.1. Различия между группами с высокой, средней и низкой успеваемостью по уровню тревожности (данные Т. С. Турбиной, 2002).
Выше уже говорилось, что нейротизм, приводя к тревоге и ответственности, может способствовать успеваемости. Однако очень высокий нейротизм отрицательно влияет на успеваемость (Dе Rааd, Sсhоuwеnburg, 1996; Н. А. Курдюкова, 1997; Т. С. Турбина, 2002; рис. 20.1). Учащиеся с высоким уровнем нейротизма, как правило, получают диплом только после нескольких попыток сдачи выпускного экзамена (Де Фрюи и Мервильд [83] ). Д. Чайлд (D. Сhild, 1989) отмечает также, что у интровертов лучше способность к усвоению и запоминанию нового материала, поэтому выше и вероятность успешной учебы. Этот вывод подтверждают также результаты, полученные Галлахером (Gаllаghеr, 1996), который показал, что нейротичные и эмоционально стабильные интроверты учились, как правило, лучше экстравертов. Однако в действительности отношения между успеваемостью и экстраверсией – интроверсией более сложные.
Установлено, в частности, что интроверсия связана с учебной успеваемостью только у учащихся колледжей и университетов. В начальной школе хорошая успеваемость соотносится с экстраверсией (N. Еntwistlе, 1972). Об этом же свидетельствуют и данные, выявленные Г. Айзенком (1973). Он сравнил успешность обучения экстравертов и интровертов в начальной и высшей школе. Оказалось, что первые имеют преимущество в начальном звене, где обучение носит в основном наглядный характер, и теряют это свое превосходство в высшей школе, где акцент делается на вербальную подачу материала. Соответственно есть основание полагать, что экстраверты больше «художники», с преобладанием первой сигнальной системы, а интроверты – «мыслители», у которых доминирует вторая сигнальная система.
Фернхем (Furnhаm, 1992), а также Джексон и Лоти‑Джонс (С. Jаскsоn, M. Lаwtу‑Jопеs, 1996) выявили, что хорошо учатся те экстраверты, которые относятся к «активистам» и «прагматикам», но не к «рефлексирующим».
Кроме того, интроверсия – хороший прогностический показатель успешности обучения только для «точных», но не для социальных наук (Д. Го и К. Мур [84] ). Сходные закономерности выявлены и болгарским психологом И. Паспалановым (I. Раsраlапоv, 1984). Наконец, Ф. Клайн и А. Гейл (Р. Кlаinе, А. Gаlе, 1971), проведя лонгитюдное исследование, обнаружили очень мало значимых связей между экстраверсией и академической успеваемостью. Очевидно, отсутствие во многих случаях искомых корреляций обусловлено тем, что экстраверты достигают хорошей успеваемости благодаря выбору оптимальной формы копинг‑поведения. Установлено, например, что хорошо успевающие экстраверты более общительны, делятся своими проблемами с другими людьми, т. е. ищут социальную поддержку (Gаllаghеr, 1996).
Успеваемость связана и со многими личностными особенностями . Б. Де Раад и Г. Шаувенбург (В. Dе Rааd, H. Sсhоuwеnburg, 1996) приводят данные, свидетельствующие, что агрессивные и отчужденные дети, как правило, получают более низкие отметки, чем неагрессивные и более общительные. Однако где здесь причина, а где – следствие, сказать трудно.
Успеваемость, согласно Н. А. Курдюковой (1997), отрицательно связана с доминантностью старшеклассников, слабостью «Сверх‑Я» (следовательно, положительно с высокой нормативностью поведения, самоконтролем, отвественностью) и положительно – с фрустрированностью.
Т. С. Герасименко (2002) получены данные, согласно которым стремление к успеху более выражено у отличников и хорошо успевающих школьников по сравнению с теми, чья успеваемость средняя или плохая (различия статистически достоверные), а стремление избежать неудачи несколько более выражено именно у средне и плохо успевающих по сравнению с отличниками и «хорошистами» (правда, различия не обладают достоверностью). У успешных учеников 7–8‑х классов ярче выражена ориентация на знания, а у неуспешных – на отметку (это подтверждает и исследование Т. С. Турбиной (2002), объектом которого стали младшие школьники). У успешных учащихся по сравнению с неуспешными выше самооценка упорства и настойчивости, а также интернальности и прагматизма (различия во всех случаях высокодостоверные).
Как показала Н. А. Герасимова (2000), наиболее высокая успеваемость наблюдается у школьников со средней выраженностью мотива достижения, а не с высоким его уровнем, т. е. между успеваемостью и мотивом достижения имеется инвертированная (криволинейная) зависимость.
Т. С. Турбиной (2002) установлено. что у хорошо успевающих младших школьников внушаемость выше, чем у тех, чья успеваемость средняя и тем более – плохая (рис. 20.2).
20.2. Типологические особенности и успешность выполнения различных умственных действий
В процессе учебы школьники выполняют самые разнообразные умственные действия, которые, очевидно, предъявляют к ним столь же различающиеся требования. Поэтому трудно ожидать однозначности связи типологических особенностей с подобными действиями. Об этом свидетельствуют и данные, полученные во многих исследованиях, к анализу которых следует подходить с учетом двух критериев успешности учебной деятельности: быстроты и точности выполнения заданий. Очевидно, успешность выполнения учебных заданий по этим критериям будет по‑разному соотноситься с типологическими особенностями свойств нервной системы.
Г. С. Никифоров и его соавторы (1987) показали, что более успешными в тренажерной подготовке оказались выпускники летных училищ с подвижной нервной системой, экстраверсией и низкой тревожностью.
Лицам с инертностью нервных процессов присуще более медленное усвоение информации, при обучении они чаще требуют повторить инструктаж. Однако, проигрывая в быстроте, инертные, как продемонстрировано в ряде работ, могут работать точнее, выполнять задание тщательнее (М. Р. Щукин, 1963).
В. А. Суздалева (1975) пришла к выводу, что быстрота ассоциативных и мыслительных процессов связана с лабильностью и подвижностью нервной системы (требовалось читать только те слова, которые имеют смысл; называть предметы; подбирать слова противоположного значения; подбирать названия детенышей животных). Это подтверждает и С. А. Изюмова (1988), которая обнаружила, что смысловая переработка информации лучше осуществляется лицами с высокой лабильностью, слабой нервной системой и преобладанием второй сигнальной системы по И. П. Павлову. Лица со слабой нервной системой воспроизводят больше смысловых единиц текста и их связей, т. е. более полно вникают в смысл текста.
Согласно М. К. Акимовой (1975), такие люди лучше справляются и с решением логических задач.
Однако и противоположные типологические особенности дают преимущество в выполнении ряда умственных действий. Запечатление информации эффективнее у лиц с сильной нервной системой, инертностью нервных процессов и преобладанием первой сигнальной системы (С. А. Изюмова, 1988). Быстрота решения невербальных умственных задач также больше у лиц с сильной нервной системой (М. В. Бодунов, 1975). У них же, как показали А. И. Крупнов и др. (1975), лучше пространственное прогнозирование (умение предвидеть заданное расположение точек при поиске на бумаге различных фигур). Лица с сильной нервной системой делали меньшее количество касаний и проб, затраченных на поиск треугольника.
Е. П. Гусевой и И. А. Левочкиной (1988) установлено, что среди одаренных учащихся‑математиков более высокие интеллектуальные показатели имеют лица с сильной нервной системой. Авторы объясняют это спокойствием, флегматичностью, рациональностью и реалистичностью этих лиц.
Очевидно, учащиеся со слабой нервной системой, которая чаще всего сопровождается и высоким нейротизмом, в жестких условиях обучения (ограничения во времени при решении задач и т. п.) проигрывают лицам с сильной нервной системой. Например, М. А. Акимова (1975) обнаружила, что при лимитировании времени умственные задания выполняют лучше именно вторые. По данным А. А. Болбочану (1982), дети 9 – 10 лет со слабой нервной системой могут удерживать внимание менее продолжительное время, чем их ровесники, чья нервная система сильная: первые могли сосчитать, не отвлекаясь, чуть меньше половины заданных столбиков, а вторые – свыше 70%.
То, как влияет ограниченность времени выполнения контрольных заданий на учащихся с различными типологическими особенностями проявления свойств нервной системы, изучал В. Г. Зархин (1975). Автор определил, что учащиеся с высокой лабильностью нервной системы тратят меньше времени на выполнение заданий, но в то же время их успешность достоверно не отличается от показанной учащимися с инертностью нервной системы, если время решения задач не лимитируется. В более же раннем исследовании, где на выполнение задач всем был отведен равный промежуток времени, лабильные добивались большего успеха, чем инертные. Исследователь справедливо поставил вопрос о необходимости создания для всех учащихся равных условий контроля знаний и умений, а это возможно только при учете типологических особенностей учеников.
По‑своему влияют на успешность учебной деятельности состояния, возникающие у обучающихся на уроках. Одно из них – состояние монотонии, возникающее как следствие однообразной работы и связанное с появлением скуки, ослаблением внимания и активности. Так, В. И. Рождественская (1980) отмечает, что по общему уровню успешности интеллектуально‑сенсорной монотонной деятельности (подсчитыванию количества заданных букв в таблице Анфимова) лица, обладающие слабой нервной системой, опережают тех, у кого она сильная (последние допускают больше ошибок). Однако, как показали В. И. Рождественская и И. А. Левочкина, 1972), при отсутствии монотонности такие различия не проявляются.
Эти данные в какой‑то мере объясняют тот факт, что при решении простых задач лица со слабой нервной системой показывают лучшие результаты.
Зависимость успешности умственной деятельности от ситуации, связанной с уровнем нервно‑эмоционального напряжения учащихся, изучена А. В. Кучменко (1975). Автор выявил, что ситуации, не вызывающие сильного напряжения, повышают продуктивность внимания у лиц со слабой нервной системой, в результате чего типологические различия по успешности между «сильными» и «слабыми» нивелируются. При большом напряжении улиц с сильной нервной системой продуктивность внимания повышается, а у лиц со слабой нервной системой снижается. Ситуация угрозы вызывает увеличение ошибок у тех и других, но в большей степени – у вторых.
Если у учащихся обнаруживался интерес к заданию, различия в продуктивности внимания между лицами с разной силой нервной системы исчезали.
М. В. Ласко (1975) отмечает, что различия в проявлении интеллектуальных функций, зависящие от силы нервной системы, обнаруживаются в основном при сильной мотивации. Тогда перцептивные (тест на внимание) и мнемические (кодировка) функции очевиднее у лиц со слабой нервной системой, а конструктивные задачи (с кубиками Коса) лучше решаются людьми с сильной нервной системой.
Таким образом, обусловленность успешности учебной деятельности типологическими особенностями происходит двояко: через влияние на умственные способности (в качестве задатков) и через влияние на возникновение тех или иных психических состояний при существующих методиках обучения, при тех или иных воздействиях учителя на учащихся.
М. К. Акимова и В. Т. Козлова (1988) выделили ситуации, при которых возникают трудности у учащихся со слабой и инертной нервной системой (те же ученики, которые обладают сильной и лабильной нервной системой, в таких ситуациях имеют преимущество).