Эволюция парусников в XVIII – XIX веках
Именно XVIII и первая половина XIX в. (вплоть до того, как на смену парусам приходят паровые двигатели, и парусники постепенно вытесняются сначала колесными, а потом винтовыми пароходами) становятся временем наибольшего расцвета парусных кораблей. Наиболее очевидно это в том, что появляются самые разнообразные типы парусных судов, отличающихся друг от друга как особенностями строения корпуса, так и количеством мачт и парусов на них, а также видами парусов, водоизмещением, числом артиллерийского вооружения и деков (орудийных палуб), ну и, конечно же, предназначением тех или иных кораблей для разных целей.
Наверное, самым универсальным парусником этого времени можно назвать фрегат.
Фрегаты имели удлиненный и более узкий в ширине корпус (по сравнению, например, с основными кораблями предыдущей эпохи – галеонами), что при их полном парусном вооружении давало им возможность развивать превосходную скорость и отличаться очень хорошей маневренностью. Именно это делало их основным типом больших боевых кораблей XVIII – XIX вв. Баковые и ютовые надстройки фрегатов были очень небольшими, и тенденция к их уменьшению отчетливо прослеживается от XVIII к XIX веку.
Как правило, фрегаты имели три мачты с полным парусным вооружением. Фок-мачта на реях несла от 4 до 6 прямых парусов: фок, фор-марсель, фор-брамсель, фор-бом-марсель, фор-бом-брамсель. Самая высокая, центральная грот-мачта имела соответствующие прямые паруса. Намного более высокая, чем у галеонов, почти такая же по высоте, как и фок-мачта, бизань-мачта несла 2 – 3 прямых паруса на крюйс-реях, большой прямой гафельный парус и часто латинский парус (топсель) на крюйс-стеньге. Бегин-реев на бизань-мачте и бонавентуре (даже если фрегат имел четыре мачты) фрегаты, в отличие от галеонов уже не имели. Не было у них и блинда на бушприте (и тем более бом-блинда), поскольку их более чем успешно заменили косые паруса между мачтами (стаксели и триксели) и те, что располагались между бушпритом и его продолжением – утлегарем и фок-мачтой (кливеры).
Артиллерийское вооружение фрегатов в XVIII в. достигало 80 орудий, расположенных на 2 – 3 деках (причем, это уже были не относительно мелкокалиберные кулеврины, а более грозные мортиры), а в XIX в. количество пушек доходило до 120. Да и водоизмещением фрегаты значительно отличались друг от друга – от 500 до 2000 тонн.
В связи с тем, что в это время все чаще в морском бою стала применяться так называемая «линейная тактика», наиболее крупные фрегаты с большим водоизмещением и количеством пушек и деков, на которых они располагались, стали относить к линейным кораблям (как впрочем и другие типы парусников, обладавших большой огневой мощью), а само название «фрегат» закрепилось за вспомогательными трехмачтовыми кораблями (но тем не менее, обладавшими полным парусным вооружением) с относительно небольшим водоизмещением и числом пушек на борту.
Надежность и скорость фрегатов делали их популярными кораблями для исследователей и путешественников. Например, французский путешественник Луи Антуан де Бугенвиль совершил кругосветное путешествие на фрегате «Будёз» («Капризница») в 1766 – 1769 гг.
Среди русских фрегатов нужно отметить знаменитый фрегат «Паллада» (трехмачтовый корабль с 52 пушками), построенный в 1831-1832 гг. на Охтинских верфях Санкт-Петербурга в качестве личного судна Николая I и по указанию самого императора. Кстати, интересно, что первым командиром «Паллады» был тогда еще капитан-лейтенант, а впоследствии один из самых прославленных русских адмиралов Павел Степанович Нахимов (с 1831 по 1834 г.). Самое известное и длительное плавание этого фрегата было связано установлением дипломатических отношений с Японией, куда из Санкт-Петербурга была отправлена миссия во главе с вице-адмиралом Е. В. Путятиным. В качестве судна, которое должно было доставить русских дипломатов в далекую Японию, был избран именно фрегат «Паллада» как один из самых быстроходных кораблей Балтийского флота. Он вышел из Кронштадта 7 октября 1852 г., укомплектованный экипажем из 426 матросов и офицеров. Изначально планировалось идти к Японии через Тихий океан, но вице-адмирал Путятин, опасаясь дрейфующих льдов Антарктики у мыса Горн (южной оконечности Южной Америки), приказал изменить маршрут, и «Паллада» пошла по новому маршруту – вокруг Африки и через Индийский океан. На всем пути фрегат подвергался страшным штормам и тайфунам, не раз оказывался в шаге от гибели, но, тем не менее, в начале августа 1853 г. благополучно бросил якорь в гавани Нагасаки.
Этот русский фрегат хорошо известен еще и потому, что ему посвящена книга очерков Ивана Александровича Гончарова, составленная на основе путевых заметок, написанных им во время экспедиции на фрегате в 1852 – 1855 гг., которая так и называется «Фрегат «Паллада».
В середине XIX века появились параходофрегаты, ознаменовавшие собой начало заката эпохи парусников. Особенно отличились они во время Крымской войны 1853-1856 гг., когда русский черноморский флот, в основном исключительно парусный, столкнулся с паровыми парусниками англичан и французов, что и стало главной причиной решения адмирала П. С. Нахимова затопить собственные парусные корабли на рейде Севастополя. Это решение знаменитого русского флотоводца, одержавшего сокрушительную победу над таким же парусным турецким флотом при Синопе в ноябре 1853 г., было печальной необходимостью. Русские парусники никак не могли противостоять бронированным англо-французским пароходам и в случае сражения с ними, погибли бы бессмысленно. А так перед затоплением русских кораблей решалось сразу несколько задач: не дать возможности врагу подойти близко к Севастополю, спасти многочисленный экипаж кораблей от неминуемой напрасной гибели и усилить береговую артиллерию корабельными пушками, предварительно снятыми с затопляемых кораблей.
На фрегат очень похож такой корабль как барк.
Это большое судно, корпус которого практически такой же, как у фрегата, но количество мачт у барка могло быть большим (четыре или пять), при этом бизань-мачта барка не имела рей с прямыми парусами (на морском языке такие мачты называют «сухими»), а несла только один или два гафельных паруса и топсель над ними. А в остальном (количество прямых парусов на фок-мачте и грот-мачтах, кливера на бушприте и утлегаре, стаксели и трикстаксели между мачтами) вполне соответствуют фрегату.
То же самое можно сказать и о водоизмещении, и об артиллерийском вооружении барков. Небольшие барки водоизмещением до 400 тонн с и количеством орудий от 12 до 30 – 40 чаще всего так и продолжали называться барками, тогда как более крупные корабли этого типа с 80-ю и больше пушками на нескольких деках уже входили в число линейных кораблей.
Говоря о барках, никак нельзя не упомянуть об английском мореплавателе и ученом Джеймсе Куке, знаменитом своими тремя кругосветными путешествиями. В первое свое кругосветное плавание (1768 – 1771 гг.) Джеймс Кук отправился на корабле «Индевор» («Endeavour» - «Усилие»), небольшом трехмачтовом барке водоизмещением всего 368 тонн, вооруженном только лишь 22 пушками. В ходе этой экспедиции были проведены астрономические наблюдения (прохождение Венеры через диск Солнца), было доказано, что Новая Зеландия представляет собой два самостоятельных острова, разделенных узким проливом (впоследствии названным в честь Д. Кука), а, не как считалось ранее, часть неизвестного «Южного материка» (т. е., Антарктиды), поискам которого Д. Кук посвятит следующую свою экспедицию, также ставшую кругосветной.
Барки имели свои уменьшенные вариации, к числу которых относятся, прежде всего, баркентина, бриг и бригантина.
В отличие от барка бриг имел только две мачты (фок и грот), прямые паруса, числом до пяти на каждой из них, стакселя и трикселя между мачтами, несколько кливеров на бушприте и утлегаре и гафельный парус на грот-мачте для лучшего маневрирования. Количество пушек – от 12 до 40.
Наверно, любой человек, хоть сколько-нибудь интересующийся историей русского военно-морского флота, да и историей вообще, должен связать тип корабля бриг с бригом русского черноморского флота «Меркурий».
Этот очень небольшой двухмачтовый корабль водоизмещением около 450 тонн, вооруженный 18-ю 24-фунтовыми пушками-карронадами, установленными на верхней палубе, был построен на Севастопольской верфи в 1820 г. Он предназначался для береговой разведки и дозорной службы вдоль Кавказского побережья Черного моря, но никак не для сражений с большими линейными кораблями (интересно, что этот бриг был снабжен еще и веслами – по семь с каждого борта, что лишний раз свидетельствует о его вспомогательном предназначении). Команда брига состояла из 115 человек.
Во время очередной Русско-турецкой войны 1828 – 1829 гг. в мае 1829 г. бриг «Меркурий» под командованием капитан-лейтенанта Александра Ивановича Казарского был настигнут двумя самыми крупными и быстроходными линейными кораблями турецкой эскадры – 74-пушечным двудечный «Реал-беем» и 110-пушечным трехдечный «Селимие», на бортах которых находились капудан-паша турецкого флота и его контр-адмирал.
Казалось бы, положение «Меркурия» было совершенно безнадежным: маленький 18-пушечный бриг против двух линейных кораблей с 187 пушками! Однако командир брига Казарский, проведя короткое совещание с офицерами судна, на котором все приняли единодушное решение сражаться до конца, решил принять бой, но ни в коем случае не сдавать свой корабль врагу. Для исполнения этого решения Казарский положил заряженный пистолет перед входом в пороховой склад, а кормовой флаг, чтобы тот ни при каких обстоятельствах не спустился, был прибит к гафелю. Было решено, что последний из оставшихся в живых офицеров выстрелом из пистолета зажжет крюйткамеру с порохом и, таким образом, подорвет корабль.
В ходе шестичасового боя турецкие линейные корабли подошли к «Меркурию» с двух сторон, и турки, уже кричавшие «Сдавайтесь!» и приготовившие абордажные команды, были снесены залпами всех орудий русского брига с двух его бортов, причинивших врагу повреждения, при которых продолжение боя для них стало невозможным.
«Меркурий», получивший большие повреждения (22 пробоины в корпусе, 133 пробоины в парусах 148 повреждений в такелаже и 16 в рангоуте) и потерявший 10 членов своей команды (4 убитыми и 6 ранеными), тем не менее, остался на плаву и благополучно вернулся в Севастополь.
Примечательно, что победа маленького брига в бою с двумя мощными линейными кораблями казалась современникам настолько фантастической, что в нее многие просто отказывались верить. Но факт остается фактом. А героический бой брига «Меркурий» и имя его командира А. И. Казарского навсегда вошли в историю. И даже враги это признали. Так, штурман «Реал-бея» в своих воспоминаниях описывал этот бой так: «В продолжении боя командир русского фрегата (пленный капитан 2-го ранга Стройников, бывший командир «Меркурия», без боя сдавший туркам несколькими днями ранее свой фрегат «Рафаил» - прим. автора) говорил мне, что капитан сего брига никогда не сдастся, и если он потеряет всю надежду, то тогда взорвет бриг свой на воздух. Ежели в великих деяниях древних и наших времен находятся подвиги храбрости, то сей поступок должен все оные помрачить, и имя сего героя достойно быть начертано золотыми литерами на храме Славы: он называется капитан-лейтенант Казарский, а бриг – «Меркурий». С двадцатью пушками, не более, он дрался против двухсот двадцати в виду неприятельского флота, бывшего у него на ветре».
В Севастополе, на Морском бульваре стоит памятник с лаконичной надписью на постаменте: «Казарскому. Потомству в пример».
Баркентина – более крупное судно, имевшее три или четыре мачты. Прямые паруса у баркентины имелись только на фок-мачте, на грот-мачте и бизани – гафельные паруса и топсели, а на бушприте, утлегаре и между мачтами – кливера и стаксели, соответственно. Артиллерийское вооружение – до 60 пушек на двух деках.
Бригантина – судно, похожее по своему устройству на баркетнину, но имевшее только две мачты. Фок-мачта несла от 3 до 5 прямых парусов, а грот-мачта – большой гафельный парус и топсель. Кливера и стаксели также в обязательном порядке присутствовали. Вооружение редко превышало 40 орудий (чаще всего, от 10 до 20).
Впрочем, первые бригантины появились еще в Средневековье (в XIII – XV веках) в бассейне Средиземного моря и кроме парусов имели еще и весла (от 8 до 12 с каждого борта), употреблявшиеся в основном при полном штиле, когда паруса были бесполезны.
Очень распространено мнение, что название «бригантина» происходит от наименования схожего, но более крупного судна – брига. Вроде того, что бригантина – это такой маленький бриг, поэтому и добавлено уменьшительное окончание. Однако, это не так. Подтверждением чему может служить хотя бы то, что бригантины как тип кораблей стали известны именно под этим названием намного раньше бригов. Поэтому, скорее «бриг» от «бригантины», а не наоборот.
Поскольку такие небольшие суда являлись наряду со шхунами излюбленными кораблями сначала средиземноморских, а затем и карибских пиратов, наиболее вероятной является версия, согласно которой происхождение термина «бригантина» («brigandtine») напрямую связано со словами «brigand» (исп.) или «briganto» (ит.), обозначавшее ни что иное как разбойника или пирата. Таким образом, слово «бригантина» по всей вероятности означает именно «пиратский (или разбойничий) корабль».
Небольшие (их водоизмещение редко превышало 200 тонн) бригантины, вооруженные всего лишь 10-15 пушками, были любимыми кораблями морских разбойников, поскольку, обладая малой осадкой, но прекрасной маневренностью и скоростными качествами (иногда на фок и грот-мачтах для увеличения парусности добавлялись лиселя – дополнительные прямые паруса на реях этих мачт), они могли быстро нагнать и атаковать какой-нибудь большой торговый корабль, взять его на абордаж (для этого почти вся команда пиратских бригантин – от 50 до 100 человек – была специально подготовлена), а потом, после захвата добычи, быстро скрыться, пользуясь все той же своей скоростью и возможностью укрыться в мелководных бухтах, куда их враги не моги зайти без риска сесть на мель.
Если отойти от пиратской темы, то стоит упомянуть, что бригантины XVII – XIX вв. в составе флотов морских держав использовались, прежде всего, в качестве вспомогательных кораблей: посыльных, беговой охраны и т. д.
На Олонецкой верфи, основанной Петром I в 1702 г. на Лодейном поле неподалеку от Ладожского озера, одними из многих строившихся для победы над могущественной морской державой того времени Швецией кораблей, были именно бригантины, которых только в 1704 г. было заложено 12.
Интересно, что само слово «бригантина» стало очень популярным в нашей стране в советское время. Так назвали многочисленные кафе и рестораны, санатории, дома отдыха и детские пионерские лагеря (например, автор этой статьи в далеком уже 1980 г. провел смену в пионерском лагере «Бригантина» от завода «ММЗ», ныне известном как «Метровагонмаш», в Крыму, неподалеку от Евпатории).
Вероятно, это связано с огромной популярностью одной из первых советских бардовских песен, написанных Георгием Лепским на стихи Павла Когана в 1937 г. (особенно известной эта песня стала в начале 1960-х гг. после ее исполнения Юрием Визбором). Эта песня так и называется – «Бригантина» (или «Бригантина поднимает паруса»). Пожалуй, стоит привести здесь её полный текст.
«Надоело говорить и спорить,
И любить усталые глаза,
В флибустьерском дальнем синем море