Некоторые другие проблемы, связанные с моментом родов

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Джеоф Грэхэм

КАК СТАТЬ РОДИТЕЛЕМ САМОМУ СЕБЕ

СЧАСТЛИВЫЙ НЕВРОТИК,

или

Как пользоваться своим биокомпьютером

в голове в поисках счастья

Права на настоящее издание любезно предоставлены автором. Все права сохранены.

Джеоф Грэхэм — известный в Великобритании психотерапевт, автор ряда психологических бестселлеров, вызвавших огромный интерес как специали­стов, так и массового читателя.

Анализируя на страницах книги "Как стать родителем самому себе" бога­тейший клинический материал, автор демонстрирует, каким образом психо­логические затруднения взрослого человека оказываются связанными с осо­бенностями его детского развития и дисгармониями детско-родитеяьских от­ношений. В книге реконструируются механизмы фиксации травматических отношений ребенка с родителями; и "консервирования" в психике взрослого определенных незрелых, инфантильных структур.

Книга содержит ряд оригинальных упражнений и техник психической самопомощи, стимулирующих личностный рост, расширение внутренних ре­сурсов и потенциалов.

Глубокая и оригинальная книга "Счастливый невротик" о том, как с по­мощью профессионала-психотерапевта или самостоятельно можно преодо­леть ряд психологических проблем, среди которых — искаженное восприятие своего собственного "я", окружения, катастрофическая оценка перспективы и чувства собственной неполноценности, хроническое ощущение униженности, подавленности, многочисленные фобии.

Особое место в книге занимает набор практических техник работы с изме­ненными состояниями сознания и упражнений, ориентированных на дости­жение желаемых изменений в психологическом самоощущении.

КАК СТАТЬ РОДИТЕЛЕМ САМОМУ СЕБЕ ВВЕДЕНИЕ

Умеете ли вы быть по-настоящему нежными со своими родителями? Двад­цатипятилетний опыт общения с широким кругом пациентов-невротиков, осо­бенно с теми из них, кто страдает серьезными фобиями, неконтролируемыми вспышками гнева и агрессии, а также постоянным чувством вины, научил меня внимательному отношению к этому вопросу и чрезвычайно важному, на мой взгляд, моменту. Среди пациентов с указанными симптомами мне не прихо­дилось встречать умеющих быть нежными со своими родителями. Случается, что один из родителей отсутствует или же кто-то из них, а то и оба не принад­лежат к вдохновляющему сорту людей в этом отношении. Так или иначе, вне зависимости от первопричины невротик неспособен выполнить это элементар­ное действие — обнять и приласкать своих родителей.

Мое убеждение таково, что для благополучного роста каждый ребенок нуждается в том, чтобы семья жила в атмосфере любви и благополучия. Если это условие отсутствует, ребенок испытывает негативные переживания и пусть даже он не осознает того факта, что ему чего-то недостает, так или иначе все это отражается на его развитии. Мы воспринимаем любовь тремя способами — физически, эмоционально, интеллектуально. Бели такие контакты отсутству­ют и ребенок чувствует это, то я абсолютно уверен в том, что определенная часть детской психики приостанавливается в развитии и сохраняется на этом детском уровне в психике взрослого человека. Это подталкивает взрослого человека к инфантильному поведению и бессознательное, постигая иррацио­нальность такого поведения, вызывает в человеке чувство беспокойства, ярости или вины.

Джинни Джеффрис, которая по долгу службы имеет дело с осужденными за насилие узниками тюремной психиатрической больницы в Грендоне (Ве­ликобритания) в интервью Шейле Дункан ("Санди Тайме", 11 ноября 1984 года) заметила, что чем дольше она работает с подобными людьми, тем более растет убеждение в том, что болезненные и горькие переживания утраченного детства лежат в основе наиболее страшных случаев насилия. Когда в процессе психиатрического лечения эти пугающие личности внезапно разражались слезами, было очевидно, что они страдают от недостатка теплых чувств, адресованных им, и испытывают острую потребность в ласках и нежности, которых им не пришлось испытать в собственном детстве. Иногда эти слезы оказывают­ся ожившим воспоминанием об обиде, нанесенной им суровым отцом или холодной матерью.

Каждый имеет свой опыт обид, связанных с ощущением недостатка любви в детстве. И если он не в состоянии быть ласковым со своими родителями, это означает, что какая-то часть его так и не повзрослела. Один из лучших способов помочь этой части повзрослеть и стать зрелой — дать ей то тепло и понимание, которого она была лишена в детстве, и, таким образом, предоставить ей воз­можность подрасти в безопасной и комфортной среде. Никто не может решить эту задачу лучше самого пациента. Кто знает лучше него самого, чего именно ему недоставало в детстве и что так и осталось для него недостижимым жела­нием? И если ему удастся найти способ помочь этой части самого себя стать зрелой, в соответствии с ее хронологическим возрастом, перед ним возникнут новые возможности для проявления самого себя. Цель этой книги — показать как можно достичь этого, используя при этом разнообразные упражнения, повышающие способность сознания преодолевать сложившиеся схемы и мо­дели. Центральным моментом в процессе лечения является расширение ваших возможностей. Кто может помочь вам стать взрослыми, кто как не вы сами?

Случаи из практики, приведенные в книге, иллюстрируют проблемы, на­иболее актуальные для пациентов. При этом имена и некоторые детали этих историй были слегка изменены из соображений конфиденциальности. Мето­ды, предложенные мной в этих случаях, показывают мой подход к проблемам и мои концепции. Эти идеи и подходы являются результатом работы с многи­ми сотнями пациентов на протяжении двадцати пяти лет. Иногда мои идеи не требовали доработки, иногда же пациенты предлагали собственные мотиви­ровки особенностей их поведения. Объяснения эти не претендуют на место в ряду строгих теорий, и, возможно, вам покажется, что они не содержат каких-либо откровений относительно таких явлений, как гнев и агрессия, страх, чувство вины. Однако не исключено, что вы, как и я, придете к мысли, что мы можем помочь пациентам и освободить их от крайне негативных пережива­ний, пользуясь идеями, описанными в этой книге. Выдавая лицензию на эти идеи моим пациентам, я нахожу, что они приходят к осознанию большей свободы выбора, который они могут реализовать. Таким образом, путешествие под названием жизнь начинает приносить им радость и наслаждение, что собственно и является тем уроком, который' нам стоит усвоить.

Джеоф Грэхэм, 1985

Глава 1. 0 МАРАФОНЕ И ЦЕЛИ ЖИЗНИ

«Гипноз можно определить как состояние, при котором про­исходит сужение поля восприятия при параллельном повыше­нии внимания внутри этого поля. То есть, если вы входите в гипнотическое состояние, все, что говорится вам, когда вы в нем пребываете, воспринимается с максимальным вниманием. Представляется весьма полезным научиться прежде всего вхождению в это измененное состояние сознания, которое иногда мы называем гипнозом. Пребывая в этом состоянии, вы, возможно, не почувствуете никаких изменений и можете не осознавать, что перешли в гипнотическое состояние. Принци­пиально важно другое: что бы ни говорилось вам кем бы то ни было, будь это гипнотизер или вы сами, все, что говорится, воспринимается вами и воздействует на вас быстрее и эффек­тивнее, чем в обычном состоянии. Поэтому в качестве первого упражнения мы предлагаем вхождение в гипнотическое состо­яние, легко осуществляемое собственными силами.

УПРАЖНЕНИЕ 1

Приготовьте удобный стул (или кресло) желательно с высокой спинкой, которая будет служить опорой для головы. Устраивайтесь поудобней откиньте голову на спинку. Подо­швы ног поставьте на пол, по возможности параллельно плоскости пола. Здесь я обычно рекомендую моим пациент­кам-женщинам сбросить туфли. Женщины обычно так и по­ступают, приходя домой после работы, похода по магази­нам, посещения гостей и тому подобных вещей, и для них это нередко центральный момент в процессе расслабления. По­ложите ваши руки удобно и легко на подлокотники кресел, если подлокотники отсутствуют, положите их на колени. Не скрещивайте при этом предплечья и не зажимайте кисти — такое поведение представляет собой своего рода защиту. Смотрите прямо перед собой, не меняя положения головы, взгляд направьте вверх, в направлении бровей. Направьте взгляд максимально вверх, насколько это возможно, не совер­шая при этом движений головой. Продолжая сохранять это положение глаз, закройте глаза.

А теперь расслабьте ваши глаза, позвольте им стать настолько расслабленными, настолько тяжелыми, что они как будто не в состоянии раскрыться. Зафиксируйте внима­ние на этом ощущении. Теперь позвольте этому чувству распространиться по вашему телу. Дайте вашему телу сво­бодно погрузиться в кресло, в котором вы находитесь.

В то время как ваше тело испытывает погружение, про­должая утопать в кресле, обратите ваше внимание внутрь себя и направьте внимание на свое сознание. Отпустите свое сознание, дайте ему свободу колыхаться на водной глади по­добно поплавку.

В то время как ваше тело с максимальным удобством расположилось в кресле, а ваше сознание словно покачивает­ся на некой водной глади, обратите ваши мысли к какому-ни­будь объекту, мысль о котором сообщает вам состояние ра­дости и приятного комфорта. Предоставьте себе возмож­ность наслаждаться этим чувством настолько, насколько это возможно. Сосредоточьтесь на этом чувстве и вообра­зите, как хорошо было бы вернуться к действительности ц, раскрыв глаза, сохранить это состояние. Теперь откройте ваши глаза и, вернувшись к действительности, сохраняйте это приятное чувство.

На этом упражнение заканчивается. Повторяйте его до тех пор, пока ощущение расслабленности и комфорта при ассоци­ации с избранным вами образом не будет достигаться легко и быстро.

Марафон

Теперь, когда вы овладели практикой достижения высокой степени концентрации, мне хотелось бы рассказать вам кое-что о вас самих. Возможно, проще всего перейти в описанное здесь состояние с помощью фразы, состоящей из четырех-ше­сти слов. Эти слова — "Некогда, в незапамятные времена..." или "В некотором царстве, в некотором государстве..." Если вы произнесете их в присутствии ребенка, великаны, феи и прочие сказочные персонажи, немедленно станут самой насто­ящей реальностью. Если вы скажете эти слова взрослому, поз­дним вечером, скажем, после "фильма ужасов", показанного по телевидению, и под звуки ветра, завывающего за окном, многие взрослые, пожалуй, заглянут в буфет или под кровать просто так, на всякий случай. Поэтому, если слова "однажды, в незапамятные времена..." являются тем ключом, который открывает для вас вход в иное состояние сознания, то я говорю всем вам: "Однажды, в незапамятные времена, вы вместе с 50 миллионами других были отправлены в марафонский забег, маршрут которого в действительности был путем вашего рож­дения. Соотношение между вашими физическими пропорция­ми и дистанцией, которую вам предстояло одолеть, было таким же, как если бы вы сейчас, будучи взрослым, бежали настоя­щий марафон, сражаясь с 50 миллионами конкурентов. Итак, вы бежали эту марафонскую дистанцию, порой вы пускались вплавь, порой отталкивали соперников, вы протискивались между ними, боролись против 50 миллионов без всякой под­держки с чьей-либо стороны и вы победили! Вы доказали, что вы наилучшим образом готовы к существованию. Вы достигли яйцеклетки, проникли в нее, слились с ней и соединили гены, которые вы несли с собой на этой дистанции, с генами яйцек­летки. Вы сами положили начало собственной жизни, иначе говоря, вы сами сделали выбор".

Некоторые пациентки испытывают проблему, пытаясь во­образить себя частичкой спермы. Я же говорю им: "Не что иное, как сперма обеспечила встречу гена и яйцеклетки. Эта сперма была женского пола, она выиграла свой марафон и положила начало жизни, позволив вам стремительно продви­гаться к цели в этом состязании. Каждая из вас была той един­ственной, которой предстояло стать первой в этой гонке".

Хочу отметить еще и то, что нет никого из живущих на этой Земле, кто оказался бы здесь в силу иных причин, нежели та, которую мы описали, поэтому ваше пребывание здесь абсо­лютно так же оправданно, как и пребывание любой другой личности (см. упр. 3). Входя в яйцеклетку и соединяясь с ее генами, мы и начинаем путешествие под названием жизнь.

Путешествие под названием жизнь

Все начинается с того. что одиночная клетка делится на две, на четыре, на восемь, шестнадцать, на тридцать две, на шесть­десят четыре, сто двадцать восемь и так далее, пока на свет не появляются миллионы клеток; при этом первая клетка передает другим клеткам те гены, благодаря которым они становятся тем, чем впоследствии становимся мы с вами. Эти гены знают, как мы должны выглядеть, знают цвет наших волос, глаз и кожи, форму лица, рта, зубов, размер рук, ног и все, что связано с этим. Гены также помнят, как нам удалось победить в том марафонском состязании, чтобы оказаться здесь. Вы способны победить и добиться успеха (см. упр. 4). Мое убеж­дение состоит в том, что память об успехе в марафоне сохраня­ется в клетке и что эта память побуждает людей участвовать в марафонских состязаниях из поколения в поколение. Стоит только объявить о состязаниях в марафонском беге, тысячи людей изъявляют готовность участвовать в них. Мы все знаем, как это непросто — бежать марафонскую дистанцию, и тем не менее тысячи людей буквально рвутся на беговую дорожку. Если вы спросите их, почему они так добиваются этой возмож­ности, большинство вряд ли даст вразумительный ответ. Мно­гие предполагают, что поднимутся на некую новую ступень, станут "выше" в результате этого участия. Тоже происходит и при зачатии. Это их клеточная память побуждает их к уча­стию, и происходит это совершенно бессознательно. И если эта память существует, нам следовало бы обратить внимание на нее, не обязательно прибегая при этом к участию в марафоне. Разнообразные вещи происходят с нами во время нашего жизненного странствия. Они определяют наше поведение и видоизменяют способ, которым мы чувствуем. Многие вещи, с которыми мы сталкиваемся, уменьшают степень нашей свобо­ды.!} этой книге представлен обзор этих неприятных вещей, которые ограничивают наш выбор, и описаны способы, кото­рые позволяют нам преодолеть эти ограничения и расширить нашу свободу. К сожалению, невозможно описать все ситуа­ции, которые нам преподносит жизнь в виде тех или иных задач, поэтому эта книга представляет собой своего рода очерк различных возможностей.

Конечный пункт

С момента нашего зачатия существует только одна вещь, которая предопределена для нас в нашем путешествии по жиз­ни, — то, что наступит день, когда наше путешествие подойдет к концу и мы умрем. Мне хотелось бы, чтобы вы поразмыслили над перспективами такого окончания путешествия, а также о том, что может произойти дальше. Я хотел бы обсудить с вами три возможных варианта завершения вашего путешествия. Первая возможность состоит в том, что, когда вы умрете, вы будете сожжены или погребены в земле и таков будет конец. Но если этим исчерпывается все содержание жизни, то она сама и ее организация становятся бессмысленными, поэтому я хотел бы обсудить другую возможность.

Она состоит в том, что, когда вы умираете, вы продолжаете движение к некоторому следующему пункту. Если мы продол­жаем двигаться куда-то дальше, то в чем смысл тех препятст­вий и трудностей, с которыми сталкиваются люди, совершая свое первое путешествие? Почему бы нам всем сразу не отпра­виться напрямик к этому самому следующему пункту?

Поэтому хочу предложить вам третью возможность, кото­рую считаю единственной, заслуживающей рассмотрения, да­же если она неверна. Смысл этой гипотезы состоит в том, что наше путешествие — это, в сущности, возможность перевести наше сознание в иной, высший план существования. Это воз­можность стать зрелыми, найти способ преодоления наших трудностей, стать ответственными за самих себя и перестать играть в постоянный поиск виновного. Каждое наше чувство — это наш личный опыт, который мы завоевываем для самих себя, и лишь мы сами ответственны за то, как мы чувствуем. Если же мы начинаем обвинять других людей или переклады­ваем ответственность за наши переживания на какие-то другие явления, мы играем в ту самую игру, под названием "кто виноват?". Большинство из нас заняты этой игрой, нас учат ей, начиная с раннего детства. Но стоит нам лишь начать упрекать других за наши переживания, как мы начинаем стараться из­менить людей или вещи, которые мы считаем ответственными за них. Но такой выбор практически неосуществим, поэтому в результате мы оказываемся в ловушке. Я приведу хороший пример этой игры в поиск виновного, которую я наблюдал во время визита к своим знакомым. У них была маленькая дочка, которой едва исполнился один год. Когда я зашел к ним, она только-только училась ходить и чувствовала себя, естествен­но, весьма неуверенно на своих ножках. Пересекая комнату, она с размаху налетела на стол и со слезами упала на пол. К моему изумлению, родители дружно бросились к ней и стали раздавать шлепки столу, приговаривая "какой нехороший у нас стол". Это развеселило девочку, она перестала плакать и начала смеяться. Я заметил: "Давайте задумаемся на секунду? А в чем, собственно виноват стол? Пожалуй это он пострадал, ведь он никуда не двигался, поэтому вряд ли здесь могла быть его вина". Родители девочки не поняли, что меня так озадачи­ло, настаивая на том, что их уловка сработала — ребенок перестал плакать и даже начал смеяться. На этом наша дискус­сия как будто закончилась, пока через двадцать минут девочка снова не отправилась в путешествие по комнате, только на этот раз она налетела на ногу отца. Она снова свалилась на пол с плачем. "Нехороший папочка", — произнес я, и на этот раз всем стало ясно, что я имел ввиду двадцатью минутами рань­ше. Сообразив, что прежняя тактика превращает его в "нехо­рошего" , "бяку", папочка наклонился и взял девочку на руки, чтобы разрядить ситуацию, которую он сам создал своим обви­нением в адрес стола. Девочка, однако, усвоила этот подход и теперь переадресовала свое возмущение "нехорошему папоч­ке", который в эту минуту держал ее на руках. Поэтому она заплакала громче прежнего и обратила свой взор к матери, при этом взгляд ее говорил: "Подойди и освободи меня от этого чудовища". В свою очередь, мать девочки безошибочно истол­ковав чувство ребенка, стремглав бросилась к девочке и выхва­тила ее из рук отца. Очевидно, что поступок матери как бы вычеркнул отца из происходящего и завершил его образ как "плохого". Он же, осознав, что сказанное мной только что было справедливо, быстро схватил ребенка со словами "сейчас мы все это уладим", и малышка заплакала еще громче. Мать взяла ее назад, и та, совершенно обескураженная происходя­щим, стала плакать еще сильнее. Отец и мать девочки основа­тельно поспорили в тот вечер, а затем продолжили дебаты утром. Игра в "поиск виновного" сбила с толку ребенка и создала своего рода вакуум между отцом и матерью, который ни один из них не нашел в себе силы преодолеть.

Цель жизни состоит в том, чтобы повзрослеть, достичь зре­лости, перестать играть в игру "кто виноват?" и стать ответст­венным за самого себя, таким образом поднимая свое сознание на иной, высший уровень. Трудности, с которыми мы сталкиваемся, совершая наше путешествие, являются своего рода тестами, которые указывают, продвигаемся мы вперед или остаемся на месте. Если мы совершаем движение к высшему плану сознания, то мы продолжаем это движение и с заверше­нием жизни; если этого не происходит, нам придется повторить весь цикл еще раз. Это единственная гипотеза, заслуживаю­щая того, чтобы размышлять над ней, даже если она ошибочна. Если мы принимаем ее, мы обретаем цель в нашей жизни, которая состоит в том, чтобы, разрешив наши трудности, мы смогли перейти на более высокий план существования и тогда с нашей смертью продолжили бы движение к более высокому уровню бытия. Если после смерти мы не обнаружим этого более высокого уровня бытия, то по крайней мере не будем совершать этого кружения в постоянном разочаровании и вынесем самое существенное из этой жизни. Ведь, очевидно, это и есть цель жизни как таковой — распорядиться ей наилучшим образом (см. упр. 5).

Самое важное здесь — это утверждение, что мы не достига­ем этого высшего плана существования, мы вынуждены цир­кулировать по одному и тому же кругу, чтобы повторить все сначала, и это побуждает нас быть настойчивыми в выполне­нии нашей задачи. У меня была пациентка, которая постоянно думала о том, чтобы покончить с собой, и однажды во время очередного визита ко мне (а на предыдущей встрече я рас­сказал ей об идее постоянного круговращения), она сказала: "Черт возьми, Грэхэм, а ведь я не могу выскочить из всего этого тем самым способом, не так ли?" Я только покачал головой и сказал: "Нет, это невозможно". Понимаете теперь, почему эта третья гипотеза заслуживает самого серьезного рассмотрения, даже если она ошибочна?

О безопасности

Первые девять месяцев нашей жизни — это время, когда большинство из нас любимы, желанны, нужны и все необходи­мое само приходит к нам и нам не нужно ни о чем просить. Иначе говоря, мы живем в атмосфере подлинной любви, когда наши потребности удовлетворяются без того, чтобы нам при­ходилось простить об этом. Любить кого-то — значит осознавать свои подлинные (не невротические) потребности и удовлетворять их, возможно, при необходимости, в ущерб своим собст­венным. На протяжении первых девяти месяцев нашей жизни мы пребываем в полном блаженстве, находясь в материнском лоне. В этот период наше сознание, так сказать, двойственно: с одной стороны, мы наделены нашим собственным сознанием, с другой — у нас есть общее сознание с нашей матерью, по­скольку в это время мы — это еще и часть единого целого, которое мы составляем.

Когда я прикасаюсь к себе, это нормально, я чувствую себя в безопасности, чувствую себя защищенным, и это наиболее близкий контакт из всех возможных. Когда я касаюсь материн­ского лона, я чувствую себя комфортно, это часть меня самого, (ведь у нас общее сознание). Итак, прикасаясь к себе, я чувст­вую себя отлично. Касаясь материнского лона, я тоже чувст­вую себя абсолютно комфортно. Но лоно матери окружает меня со всех сторон, поэтому я повсюду ощущаю комфорт и безопасность. Материнская утроба — это мой мир, поэтому я составляю целый мир (космическое сознание). Это подобно тому, как если бы я был галькой на морском берегу и берегом в то же самое время. Это чувство, что все хорошо со мной и с миром тоже все в порядке — суть того, что составляет ощуще­ние безопасности.

Когда вы покидаете материнскую утробу, вы понимаете, что ваш мир увеличился и теперь в него включены также и другие люди. Теперь ощущение безопасности и комфорта воз­никает, если я знаю: все хорошо со мной, все в порядке с другими и все в порядке с миром вокруг меня.

Это чувство мы берем с собой в жизнь из нашего пребывания в материнском лоне, но теперь это чувство должно быть под­креплено в процессе нашего внеутробного существования. Вам необходимо чувствовать себя любимым, вам нужны объятия и ласки ваших родителей, чтобы контакт с внешним миром был для вас полноценным и чтобы все ваши подлинные потребно­сти удовлетворялись. Если этого не происходит, вы будете чув­ствовать постоянную неуверенность и незащищенность в ва­шей жизни. Вы тщетно будете искать безопасности и покоя, не находя этому чувству адекватной замены. Если же вы не жи­вете с ощущением безопасности, некоторые части вашего со­знания и вашей личности приостанавливаются в своем развитии и не достигают зрелости. Вам не удастся достичь высшего плана сознания, пока вы не разрешите эту проблему — как достичь этого чувства комфорта и безопасности. Проблема эта имеет свое решение — вы можете стать своим собственным родителем, родителем самому себе и подарить себе ту любовь и то ощущение безопасности, дефицит которых тормозит ваш рост и препятствует достижению зрелости.

Случается и так, что вы проводите первые девять месяцев своей жизни, чувствуя что вы не желанны и не любимы. И ваше внеутробное существование из-за этого сопровождается посто­янным чувством того, что происходит нечто нестоящее, не имеющее ценности, ощущением сожаления по поводу того, что вы присутствуете "здесь". И для вас также единственный спо­соб справиться с этими чувствами — это стать тем родителем, которого у вас никогда не было и дать самому себе ощущение того, что в тебе испытывают необходимость и тебя любят. Сле­дующие упражнения имеют целью помочь вам стать своим собственным родителем.

УПРАЖНЕНИЕ 2

Начиная упражнения, желательно, чтобы на первом эта­пе его вы вошли в то состояние повышенной концентрации внимания, которое описано в упр. 1, вплоть до той его ста­дии, когда вы обращаете свой мысленный взор внутрь себя, чтобы увидеть свое сознание. В то время, когда вы наблюда­ете за своим сознанием, представьте тот самый марафон­ский забег, который предшествовал вашему появлению "здесь", и скажите себе, что, стартовав в этом забеге, вы изъявили свое желание быть "здесь".

УПРАЖНЕНИЕ 3

В то время, когда вы находитесь в измененном состоянии сознания, помня о том, что вы захотели появиться здесь, подумайте о том, что среди живущих на этой Земле нет никого кроме тех, кто победил на этой марафонской дистан­ции. Поэтому скажите себе: "Ты достоин пребывать здесь, как и любой другой человек на земле".

УПРАЖНЕНИЕ 4

Вашей победой в марафоне вы доказали, что обладаете наилучшей способностью к адаптации среди пятидесяти миллионов соперников и что вы обладаете исключительным правом предпринять это путешествие под названием жизнь и добиться успеха. Итак, скажите себе: "Ты способен побе­дить и добиться успеха и поднять свое сознание на более высокий уровень".

УПРАЖНЕНИЕ 5

Скажите себе: "Ты одержишь свою победу и поэтому тебе не придется повторять все это снова и ты примешь ответ­ственность за свою жизнь и самого себя".

УПРАЖНЕНИЕ 6

Скажите себе: "Ты с симпатией относишься к себе за победу в марафоне и ты научишься любви к себе".

Каждый раз вам следует проводить не больше двух-трех минут за этими упражнениями, поскольку вы не сможете удер­живать должный уровень концентрации более продолжитель­ное время. Возвращайтесь к упражнениям каждые два-три ча­са, пока не начнете чувствовать то, что говорите себе, и повто­ряйте упражнения, если вы начнете утрачивать это чувство.

Глава 2. ПОВЕДЕНИЕ В МОМЕНТ РОЖДЕНИЯ.

ОТРИЦАТЕЛЬНЫЙ ИМПРИНТИНГ.

ТРАВМА ПЕРВОГО РОДА

Р.Р.Тиллард-Коул считает, что существует три схемы обу­чения. Первая из них — импринтинг. Он возникает при зача­тии, во внутриутробном существовании, или в момент родов, или в первые несколько часов после родов, а также в любой последующий момент, когда стимул обладает достаточной си­лой, чтобы то или иное переживание было зафиксировано в качестве опыта раз и навсегда. Это тот случай, когда ребенок, обжегшись о пламя, отпрыгивает от него в течение долгого времени после состоявшегося опыта.

Другой путь обучения — это павловские условные рефлек­сы. Суть этого метода заключается в интенсивном подкрепле­нии стимулов, которое происходит с большой частотой в тече­ние короткого отрезка времени. Павлов продемонстрировал свой метод на кормлении собак и одновременном позванива­нии в колокольчик. Примерно через две-три недели он заме­тил, что может звонить в колокольчик, не давая пищи соба­кам, при этом у них будет происходить процесс слюноотделе­ния, как если бы они на самом деле получали пищу. Довольно скоро без дополнительного подкрепления этот эффект исчеза­ет. В жизни человека, если стимул не подкрепляется, если кто-то из родителей не проявляет в достаточной степени свою любовь и привязанность по отношению к ребенку, весьма ве­роятно, что эмоциональные реакции ребенка со временем бу­дут носить искаженный и отклоняющийся от нормы характер.

Третий метод — оперантное обусловливание. Этот метод, как правило, ориентирован на некоторую цель. Если за каким-то действием следует некоторое вознаграждение, то довольно скоро мы научимся повторять это действие в надежде на по­лучение причитающегося нам вознаграждения. Если же дейст­вие производит негативную реакцию, к примеру, если ребенок получает шлепок за какой-то поступок, то очень скоро он понимает, что лучше "этого" не делать либо сделать "это" незаметно. Это желание к сокрытию некоторых поступков ле­жит в основе наших первых обманов. Чтобы выжить, мы нуждаемся в любви наших родителей. И чтобы получить эту лю­бовь, мы вынуждены нередко забывать о собственной индиви­дуальности. Поскольку то, чего мы хотим для самих себя, по­рой, совершенно противоположно тому, что наши родители хотят для нас. Поэтому мы утрачиваем нашу идентичность, уверенность в себе, не доверяя больше своим чувствам и мыс­лям. Мы начинаем делать одно, чувствуя при этом другое. Этот внутренний конфликт порождает всевозможные неврозы, страх, агрессию, постоянное чувство вины.

Мысли и чувства невротиков часто совершенно не тождест­венны друг другу. Их чувства не являются истинными по отно­шению к настоящему, они не являются подлинным ответом на ситуацию "здесь и теперь". В их чувствах и реакциях на сию­минутное всегда присутствует некоторая доза вины.

Следующая таблица иллюстрирует это положение:

Во время зачатия, внутриутробной жизни и особенно в мо­мент рождения и первые несколько часов после него опыт, переживаемый человеком, абсолютно уникален и поэтому, за­печатлеваясь, он генерирует определенную поведенческую модель. Каковы свидетельства того, что момент рождения так важен для нашего поведения в дальнейшей жизни? Мнение Фрейда на этот счет таково, что рождение является нашей первой травмой и лежит в основе всех позднейших пережива­ний и психологических проблем. Он говорил, что поздние трав­мы оказываются в некотором смысле повторением и подкреп­лением первого родового переживания. Он утверждал также, что мы приобретаем способность не допускать в сознание это первичное тревожное состояние, что приводит к прерыванию связи с этой первоначальной родовой тревогой, в результате чего в нас остается некий изолированный страх, заявляющий о себе позднее в форме "блуждающего" тревожного состояния.

Таким образом, это вытесненное переживание, связанное с рождением, становится моделью для более поздних реакций тревоги и беспокойства, которые, соединяясь с упомянутым "блуждающим" беспокойством, превращаются в тормоз наше­го развития и делают нас зависимыми от этого беспокойства.

Ранк в своей книге "Травматические переживания, связан­ные с появлением человека на свет" развивает мысль Фрейда и высказывает идею, что всякий невроз связан с моментом рождения. Ференци расширяет и углубляет теорию Ранка. Фредерик Лебойер, Дэвид Чик, Франк Лейк, Льюис Мел и многие другие присоединяют собственные наблюдения, свиде­тельствующие о воздействии переживаний, сопутствующих рождению, на последующее поведение.

Станислав Гроф, работающий с состояниями глубокой ре­грессии, в частности, с применением вещества ЛСД, выработал концепцию четырех стадий, или матриц сознания, возникаю­щих в процессе роста, начиная с внутриутробного существова­ния и собственно момента рождения.

Первую стадию он определяет как "символическое целое". Речь здесь идет о жизни в материнском лоне и связанном с этим ощущении безопасности, защищенности, глубокой удовлетво­ренности и переживаний единства с космосом (см. предыдущую главу). Здесь мы получаем наше первое представление о "якоре" и "якорении" (см. упр. 7).

Вторая стадия носит название "антагонистической". Это реакция на первые родовые схватки и сжатие пространства, в котором располагается плод. На этом этапе возникает ощуще­ние страха замкнутого пространства, физического страдания, экзистенциального кризиса и беспомощности, соединен­ной с чувством вины. Этот опыт в дальнейшем, как я полагаю, и приводит к поведению в духе клаустрофобии: с неизменным рефреном: "Я должен выбраться отсюда", возникающим в цер­кви, автобусе, театре, переполненном баре или супермаркете, где срабатывает, так сказать, спусковой механизм рефрена: "Мне надо уйти отсюда немедленно". В кабинете дантиста, когда вы распластаны в зубоврачебном кресле в окружении всевозможных инструментов и людей, которые могут причи­нить вам боль, а вы бессильны изменить ситуацию, снова воз­никает это чувство: "Надо бы мне выбраться отсюда". Вот вам пример классической дентальной фобии (страха перед зубо­врачебным кабинетом). Подобные состояния, которые можно заключить в формулу: "Я должен покинуть это место немед­ленно" могут возникнуть в любом заполненном людьми месте, где вас подстерегает нечто, на ваш взгляд, опасное, а вы не можете изменить ситуацию. В подобной ситуации возможно также ощущение, которое может быть выражено словесной формулой: "Мне не следует находиться здесь" или даже "Я не имею права продолжать жить", могут возникнуть мысли о самоубийстве или острый страх перед неизлечимой болезнью.

Третья стадия получила в концепции Грофа название "синергизм". Эта стадия начинается с движением плода по родо­вому каналу. И здесь сталкиваются, с одной стороны, борьба за выживание, а с другой, угроза удушья и страх, что вы можете застрять в родовом канале.

Каждый момент рождения представляет собой уникальное переживание, соответственно последствия этого момента в дальнейшем поведении человека могут быть очень различны­ми. Лично я думаю, что депрессия берет свое начало на этой стадии родового процесса, когда голова ребенка проходит через тазовое кольцо и плечи оказываются как бы застрявшими на этом участке родовых путей. Мы здесь оказываемся в положении, когда нет возможности вернуться назад и, если мы не можем двигаться назад или вперед, единственное, что мы мо­жем сделать — это отключить наши чувства. Мы напуганы неприятными ощущениями и если движения не происходит, нам страшно возвращаться к нашим чувствам. Здесь, на мой взгляд, один из истоков классической депрессии. Эта стадия может порождать также разрушительное чувство вроде того, что "они хотят избавиться от меня", следствием которого яв­ляется резко негативное поведение ребенка по отношению к матери ("После того, как она пыталась избавиться от меня или, может быть, убить меня, как могу я доверять ей? Но если я не доверяю матери, почему я должен доверять кому-либо еще?"). Такие переживания создают классический тип личности, не доверяющей никому и не для кого не делающей исключений в этом отношении. Если малыш отвергает свою мать в силу тех самых разрушительных чувств, о которых было сказано выше, мать, возможно, никогда не будет нежна с ребенком не потому, что она не хочет этого, а просто потому, что ребенок отверг ее и в том числе и ее ласки. Однако в конечном счете ребенок будет жить, возвращаясь к переживаниям того дня, когда он отверг ее, то есть в результате все будет выглядеть так, как будто мать просто оказалась неспособной любить своего ребен­ка.

Один пациент, страдающий ночным недержанием мочи, пришел ко мне в сопровождении своей матери. Она рассказала, что роды были мучительными и всякий раз, когда она пыталась взять ребенка на руки, у него поднималась неудержимая рвота, сопровождаемая неистовым плачем. Ей время от времени го­ворили, что у мальчика, по-видимому, аллергия на контакт с ней и что ей не следует брать его на руки. Малыша перевели на искусственное кормление, и в результате мать утратила вся­кий контакт с ребенком. Это постепенно привело к тому, что ни ребенок, ни мать были уже не в состоянии физически выра­зить свою привязанность друг к другу.

Четвертой стадией родовых переживаний по классифика­ции Грофа, является "отделение". Это состояние легкости и освобождения, сопровождаемое, однако, страхом одиночества и физической беспомощности. При этом, если ребенок "отсое­динился" от своих чувств на предшествующей стадии родов и не почувствовал, что он уже появился на свет, в дальнейшем он будет испытывать потребность в зависимости, что резко ограничит выбор возможностей в его будущей жизни. Послед­ствием этого будет "психологический вампиризм" — постоян­ный поиск людей, которых можно использовать как своего рода защиту и источник энергии.

Янов и его концепция первичной терапии говорят о том, что переживания, которые слишком болезненны для того, чтобы их можно было принять и интегрировать, подавляются и про­должают свою жизнь в психической системе личности подобно возобновляющимся отраженным волнам (эффект "ревербера­ции"). Эти неосознаваемые переживания непрерывно накла­дываются на настоящее и превращают это настоящее в нере­альное, пугающее и болезненное.

Янов замечает также, что исцелить эту боль можно, лишь осознав и пережив ее. В то же время при этом осознавании первичное травматическое переживание может закрепиться и даже стать более болезненным. За этим нередко следует также игра в "самообвинение", которая может оказаться весьма де­структивной. Человека будет преследовать ощущение, что он не способен "выйти" из своего переживания, подобно тому, как не мог выйти из узкого места в родовом канале и продвинуться вперед.

По моему представлению, опасным моментом в первичной терапии Янова является то, что пациент может зафиксиро­ваться на своем первичном негативном переживании и продол­жать жить с этим переживанием спустя долгое время после того, как оно имело место в действительности. Этот опыт, возникающий в момент рождения и первые часы после него и встраивающийся в психическую систему личности, соответст­вует "травме первого рода" на языке теории Янова.

Давайте попробуем взглянуть на некоторые из этих пове­денческих реакций, связанных с моментом рождения, а также на те органические явления, которые они вызывают. В дейст­вительности они оказывают серьезное влияние на функциони­рование органов, которые "приступают" к работе в первые часы после рождения.

Мигрень

На мой взгляд, мигрень является приобретенной при рож­дении "врожденной" поведенческой реакцией. Давайте по­смотрим, что происходит в процессе родов с нашим внутриче­репным давлением. Чтобы наша голова без помех прошла через родовой канал, мы уменьшаем наше внутричерепное давле­ние. Таким образом, костные пластины, составляющие нашу черепную коробку, соединяются теснее и иногда даже пере­крывают друг друга (это возможно, поскольку при рождении наши сочленения еще не стали жесткими). В результате наша голова становится меньше и проходит беспрепятственно через тазовый пояс и родовой канал. Когда наша голова выходит вовне, мы можем вновь "поднять" внутричерепное давление и восстановить прежнюю форму черепа. В некоторых случаях эта процедура, возможно, оказывается необходимой и какая-то часть нашего сознания хранит память об этом событии. Но это именно то, что делают люди, страдающие мигренью.

В момент стресса происходит закрепленная при рождении процедура, снижающая внутричерепное давление, которая со­провождается характерными визуальными проявлениями (на­пример, вспышками света), ощущением тошноты и т.д., а за­тем, когда стрессовая ситуация отсутствует, как это бывает, скажем, по уик-эндам или при пробуждении, наступает повы­шение внутричерепного давления и, как следствие, — одуря­ющая головная боль.

К несчастью для тех, кто страдает мигренью, задолго до появления ее симптомов черепные кости пришли в жесткое сочленение, и то, что было изобретено однажды нашим орга­низмом в качестве средства разрешения проблемы, теперь само стало проблемой. Логичным подходом, очевидно, было бы пе­реструктурирование нашей активности в отношении внутри­черепного давления. Для этого следует ввести пациента в со­стояние измененного состояния сознания (ИСС) и направить его внимание внутрь самого себя с целью обнаружить ту его часть, которая в момент рождения так помогла ему, вызвав спасительное понижение давления.

Теперь стоит обратиться к этой части сознания с благодар­ностью, но при этом осторожно упомянуть о том, что совершен­ное ей в тот момент теперь стало проблемой. Обстоятельства стали иными, и попеременное повышение и понижение давле­ния теперь не помогает справиться со стрессом, а порой лишь усугубляет его. Образ действий, который не оставляет выбора пациенту, оказывается, является непродуктивным, и, хотя иногда пациент может почувствовать себя лучше в результате таких действий, существуют более целесообразные способы обращения со стрессом. Попросите ту часть сознания, которая ответственна за появление мигрени, найти лучший способ справиться со стрессом, нежели инициирование головной боли.

На практике нередко приходится сталкиваться с так назы­ваемыми негативными якорями. К негативным якорям отно­сятся моменты и ситуации, в которых вы обычно действуете негативным (непродуктивным) образом. К примеру, один мой коллега пришел ко мне однажды с просьбой помочь ему бросить курить. После сеанса мы пошли прогуляться и по дороге загля­нули в местный паб, чтобы за кружкой пива вспомнить старые времена. Стоило моему знакомому зайти в паб, как он немед­ленно заявил: "Эта чертова пивная вызывает во мне желание закурить, хотя мне вовсе fie хочется курить — просто я обычно закуриваю, когда прихожу перехватить стаканчик". Паб в этом случае сыграл роль этого самого негативного якоря. Необходимо нейтрализовать эти негативные якоря, которые про­сто являются частью определенного образа жизни. Нередко, когда пациент сопротивляется этому негативному якорению, оно становится слабее. У меня была пациентка, страдающая мигренью, которая каждое утро просыпалась с головной болью, соответственно она испытывала страх, отправляясь спать, поскольку знала, что проснется с головной болью. Каж­дый вечер она "программировала" эту головную боль. Важно было перепрограммировать ее страх, так чтобы, отправляясь спать, она настраивала себя на безмятежный, исцеляющий сон и на пробуждение со свежей и ясной головой. Мне удалось переструктурировать ее страх, заменив его ожиданием прият­ного и радостного состояния (см. гл. 6, рефрейминг).

Существует другой вид импринтной активности, который возникает из бурного страха, сопровождающего момент рож­дения. Он может проявляться в форме панического поведения в местах, переполненных людьми, в учащенном сердцебиении, в аритмии (в форме "пропущенных" ударов пульса) и т.д.

Клаустрофобия и агорафобия тоже являются импринтными поведенческими реакциями. В конце концов первым откры­тым пространством, в которым мы оказываемся, является внешний мир, в который мы приходим, покидая материнское лоно. (см. оперантное обусловливание в начале этой главы). Одна пациентка пришла ко мне с жалобами на агорафобию. Стоило ей выйти за дверь дома, ее охватывал страх, что она может утонуть. По ее словам, это было совершенно необъясни­мое ощущение, поскольку на много миль от ее дома не было никакой воды. Однако вода существует в большом количестве в родовом канале и в этой-то воде моя пациентка и испытывала страх утонуть.

Ребенок в процессе рождения может попытаться подавить сильный страх, который он испытывает, трансформируя его в некоторое напряжение. Это напряжение может "запечатлеть­ся" в органах, которые уже действуют в полной мере в момент рождения. Это могут быть сердце или легкие, в результате чего продуцируются астматические явления или речевые трудно­сти. Напряжение может возникать в желудке, что впоследст­вии может послужить причиной язвенной болезни. То же са­мое напряжение в толстой кишке может привести к спастиче­ским явлениям в этом органе.

Некоторые специфические проблемы могут возникнуть в процессе рождения с пуповиной. На протяжении девяти меся­цев внутриутробной жизни пуповина является вашим другом и кормильцем, а также первым сексуальным объектом. Виде­осъемки, фиксирующие внутриутробное развитие ребенка, по­зволяют нам наблюдать игры младенца с пуповиной. В момент родов, однако, пуповина может стать вашим врагом, "путаясь под ногами" или прерывая поступление кислорода, обвиваясь вокруг шеи и угрожая задушить вас. Это в дальнейшем может вызвать некоторые речевые трудности, трудности с дыханием, ощущения удушья или затруднить глотательные движения.

Нервная анорексия (потеря аппетита) также может иметь своим источником тревожные состояния, вызванные "непред­сказуемым поведением" пуповины. То, что было вашим дру­гом и поставщиком всего необходимого на протяжении девяти месяцев, внезапно превратилось в вашего опасного врага, и это переживание впоследствии дает толчок противоречивому состоянию "любви — ненависти". Пациенты, страдающие анорексией, возможно, испытали тревожные состояния, вызван­ные "поведением" пуповины в момент родов, и впоследствии, когда функцию пуповины стали выполнять горло и желудок, отвергли такую замену. К тому же в эту ситуацию могут быть включены отношения с матерью, в которых резкое неприятие на фоне зависимости, порождает такую форму наказания ма­тери, как отказ от пищи. Ощущение вины здесь также чрезвы­чайно важно. Часто возникает неосознанное чувство вроде то­го, что "мне не следовало бы быть здесь. А если я буду есть, я буду расти, а следовательно, волей-неволей буду пребывать здесь, но если я откажусь от еды, я перестану расти и взрослеть, таким образом, я могу ни на что и ни за что не отвечать." Разумный подход в этом случае состоит в том, чтобы объяснить пациенту, что он сам избрал эту жизнь (что он находится здесь, потому что он захотел этого) и что его задача в том, чтобы наилучшим образом распорядиться пребыванием здесь, а если он откажется это сделать теперь, ему придется так или иначе повторить это все с самого начала. В то же время необходимо помочь пациентам выработать более адекватный телесный об­раз самих себя. Важно также провести переструктурирование тех частей сознания, которые так или иначе замешаны в под­держании симптома анорексии.

Чувство одиночества и покинутости также бывает нередко связано с утратой пуповины (как связующей нити с чем-то). Мальчики в младенческом возрасте нередко, обнаружив в ос­таточном кусочке пуповины сходство с пенисом, начинают с ним своего рода игру. Одинокие люди часто испытывают неко­торое чувство неполноты бытия и чувствуют потребность в чем-то, что могло бы им заменить пуповину. К подлинно сча­стливым людям можно отнести тех, кто стал своим собствен­ным "кормильцем", принял на себя полную ответственность за самого себя и достиг, таким образом, состояния зрелости. В этом, вероятно, и состоит цель жизни, как таковой. Опреде­лить наличие травмы, связанной с утратой пуповины, можно, взяв резиновый шнурок толщиной в дюйм и длиной примерно в два фута и повязав его вокруг шеи пациента, заставить быс­тро вибрировать. Часть пациентов находит эту процедуру со­вершенно невыносимой. Их особенностью является резко негативное отношение к одежде вроде свитера с плотно прилега­ющим к шее воротом и т.д.

Некоторые другие проблемы, связанные с моментом родов

Существует множество особенностей на разных стадиях процесса родов, которые приводят к определенным отклонени­ям в поведении личности.

1. Родоразрешение с применением щипцов. Младенцы, ко­торым помогли появиться на свет с помощью акушерских щип­цов, в своем дальнейшем существовании оказывают предпоч­тение ситуациям, в которых они могут сохранять пассивность и подчиненное положение (нередко при этом проявляя недо­вольство этой пассивной ролью). Они часто страдают от голов­ных болей и различных неврозов. Им также свойственна повы­шенная тенденция к "интеллектуализации". Внешний конт­роль и отношение окружающих приобретают для них сверхъ­естественное значение. Такие пациенты испытывают постоян­ное ощущение, что они чего-то не знают о себе, и отсюда чувство вины, связанное с пребыванием "здесь".

2. Запоздалые роды. Младенцы, пережившие запоздалые роды, в своей последующей жизни остро реагируют на всевоз­можные отсрочки и задержки. Они часто бывают нетерпеливы, не воспринимают логических доводов, испытывают диском­форт, если им приходится ждать и в конце концов предпочита­ют "ускользать" в подобных ситуациях.

3. Роды при многоплодной беременности. Такие роды при­водят к более серьезным проблемам, которые часто связаны с конфликтом, возникающим в материнском лоне из-за недо­статка пространства и стремления первым появиться на свет. Один мой пациент, будучи близнецом, не мог смотреть на фотографии других близнецов, сделанные в утробный период, не испытывая сильной дурноты.

4. Роды с ягодичным предлежанием. Основная опасность при таких родах состоит в том, что, когда тело проходит через шейку матки, голова младенца оказывается как бы защемлен­ной. Поэтому малыш может ощущать недостаток кислорода, если канатик пуповины окажется пережатым (заблокированным). У меня был пациент по имени Том, знакомый психиатр порекомендовал ему лечиться у меня. Его вероятным диагно­зом была шизофрения. Том испытывал множество странных переживаний, одним из которых было чувство, возникавшее у него в магазинах или других местах, где люди работали за прилавком. Если их руки были скрыты, он был убежден, что они собираются достать какой-нибудь предмет и ударить его по голове. Поэтому в подобных случаях Том совершал побег, что­бы избежать воображаемой опасности. У него также было ощу­щение, что он весь помещается внутри собственной головы, а тела у него не существует вовсе. В ходе терапии я обнаружил, что он появился на свет в результате родов с ягодичным предлежанием. В то время как мы вместе (а здесь я должен отме­тить, что лечение всегда представляет собой некий контракт между пациентом и терапевтом, которые в равной степени включены в процесс) наблюдали его роды, мой пациент (а он был погружен в измененное состояние сознания) испытывал сильные переживания и восклицал: "Они хотят оторвать мне голову. Эти типы пытаются убить меня". Как вы можете дога­даться, он был совершенно не способен доверять кому-либо. Да и как в самом деле вы можете кому-нибудь доверять, если ваша собственная мать пыталась убить вас, поручив кому-то ото­рвать вам голову во время вашего рождения. В процессе тера­пии мне удалось "отсоединить" его сознание от тела и добиться того, чтобы он наблюдал за своими собственными родами, как если бы они были сняты на кинопленку. Я просил его обратить внимание на младенца и убедить его, что трудные роды были результатом его собственной оплошности и что все, кто помо­гал ему родиться, делали все, чтобы сохранить ему жизнь и позволить ему благополучно появиться на свет. Им, как видно, удалось это сделать, поэтому он больше не должен бояться, что "кто-то попытается оторвать ему голову" (см. также гл. 5). Я также добился того, что он многократно наблюдал эти события "на экране" самостоятельно и в конечном счете начал доверять тому, что я говорил, и постепенно утрачивал свой страх перед людьми за прилавком. Я также проделал некоторую работу, чтобы побудить его восстановить связь между телом и головой, и сейчас он обрел более богатый спектр возможностей, чем до наших встреч. Я полагаю, теперь вы видите, как трудности нашего рождения ограничивают нашу свободу и нашу возмож­ность реализовать себя.

Вы можете сказать: "А почему бы нам всем не появляться на свет посредством кесарева сечения?" К сожалению, этот путь продуцирует свои проблемы. Малыши, рожденные в ре­зультате кесарева сечения, не испытывают сжатия матки и поэтому не приобретают навыков борьбы за выживание, поэ­тому они часто ищут способ уклониться и снять с себя ответст­венность, когда ситуация становится "жесткой". Они не знают как действовать, чтобы достичь цели, поскольку они не приоб­рели этого учения во время своего внутриутробного существо­вания. Нередко они бывают чрезвычайно раздражительны, что связано с искусственным прерыванием того состояния покоя, которое они испытывали, находясь в материнском лоне. Кроме того, для них существует проблема идентификации с собствен­ным "я". Они бывают вспыльчивы, раздражительны и стре­мятся избежать ситуаций, требующих принятия решения. Они винят мир и всех, кого только возможно, в случае той или иной неудачи. Ответственность — это то, чего они стремятся избе­жать любой ценой. Так что в определенном смысле они оказы­ваются наиболее подверженными фрустрации. Терапия позво­ляет вновь "разыграть" ситуацию их появления на свет и дать им навыки борьбы и способность действовать.

Не всегда, но часто роды носят травматический характер. И когда это так, в силу полного отсутствия какого-либо опыта, ребенок испытывает предельный страх и тревогу. Травматиче­ские переживания при родах в силу своей неожиданности для ребенка несравненно сильнее аналогичных переживаний взрослого, а будучи непонятными, они претерпевают сильное искажение и в таком деформированном виде фиксируются в качестве поведенческого импринтинга. В результате во "взрос­лом" поведении оказываются унаследованными эти поведен­ческие реакции, приобретенные при рождении (в неизменной или модифицированной форме).

Постнатальная депрессия

Давая жизнь ребенку, мать нередко переживает многие моменты своего рождения и те состояния, которыми сопровож­далось ее собственное появление на свет. Если ей пришлось

"отключить" свои чувства в тот момент, то воспоминание об этом и переживание этого теперь может усилить прежний им-принтный опыт и "открыть шлюзы" депрессивному состоя­нию. В результате она может утратить способность радоваться рождению своего ребенка. Возможно, так-же она почувствует невозможность контакта с ребенком и с разочарованием обна­ружит, что она неспособна признать собственного ребенка и принять его. Этот момент может оказаться весьма мучитель­ным как для ребенка, так и для матери.

Связь (бондинг)

В момент, непосредственно следующий за рождением, для ребенка чрезвычайно важно установить связь (бондинг) по крайней мере с одним из своих родителей. Эта связь реализу­ется следующим образом: ребенок и кто-то из его родителей смотрят в глаза друг другу и отец или мать ребенка думают и чувствуют, как прекрасно их дитя. Если этого не происходит, ребенок подрастает, не овладев способностью смотреть прямо в глаза другому, не отводя взгляда — при таком обмене взгля­дами он всегда будет испытывать дискомфорт и неловкость. Необходимой терапией для тех, кто не пережил этого эффекта связи при рождении, является разыгрывание ситуации рожде­ния (ребефинг) и установление такой связи (см. гл. 5, упр. 24).

Травматические переживания, сопутствующие родам, на­столько серьезны, что требуется основательная работа с тера­певтом, чтобы овладеть способностью контролировать себя. Чрезмерные переживания имеют своим следствием наруше­ние контакта с реальностью, вызывая у ребенка, а затем у взрослого потерю чувствительности к тому, что происходит вокруг. Это, в свою очередь, приводит к тому, что человек живет исключительно рассудком, отрываясь от своих потреб­ностей и желаний (см. примеры в гл.7).

Следующие упражнения имеют целью не заменить профес­сионального терапевта, а, скорее, поддержать и усилить тера­пию, когда это бывает необходимо, например, в перерывах между терапевтическими сессиями.

Возвращение в лоно

Многие люди переносятся в своем воображении в материн­ское лоно; это случается с ними, когда они находятся в постели или, скажем, в ванной. Далеко не всегда такое поведение яв­ляется негативным, поскольку сопровождающее его состояние покоя нередко помогает разрешить ту или иную проблему.

УПРАЖНЕНИЕ 7

В измененном состоянии сознания (ИСС) подумайте об одной или двух своих позитивных чертах и отдайтесь при­ятному чувству, связанному с этими своими особенностя­ми. Крайне важно, чтобы вы научились воздавать должное тем или иным своим качествам. Сначала, возможно, вы буде­те испытывать некоторые трудности, направляя свою мысль к тому хорошему, что в вас есть. Эти трудности связаны с вытеснением, имевшим место во время вашего рождения, однако вы должны проявить упорство и тренироваться до тех пор, пока не добьетесь успеха. Помните, вам следует научиться любить себя, тогда вы почувствуете себя защищенным, потому что если вас любят, вы чувствуете себя в безопасности.

УПРАЖНЕНИЕ 8

Страдающим мигренью. Находясь в измененном состоя­нии сознания, найдите и поблагодарите ту часть вашего сознания, которая помогла вашей голове стать меньше в момент рождения, понизив ваше внутричерепное давление в момент, когда вы испытали сильный стресс, и затем вос­становила прежнее давление. При этом, однако, почтитель­но напомните этой части, что теперь, когда ваши черепные кости сочленены жестко, такое понижение давления не яв­ляется продуктивной реакцией на стресс. Существуют бо­лее позитивные способы обращения со стрессом (эти спосо­бы описаны в гл. 6). Попросите эту часть испытать один из этих более продуктивных способов и предложите ей выбрать наиболее подходящий. Если выбранный способ окажется не­эффективным, испытайте другой и так до тех пор, пока не найдете то, что вам нужно, и тогда ваша мигрень больше вам не понадобиться.

УПРАЖНЕНИЕ 9

Те, кто подвержен агорафобии, находясь в измененном состоянии сознания, должны понять, что те места, в кото­рых они испытывают страх, являются отличными от ро­дового канала. Осознание этого плюс тот факт, что они благополучно появились на свет, происходит следующим об­разом. Воссоздаются образы тех мест, в которых обычно возникает проблема "освобождения", мест, из которых па­циенты так или иначе стремятся выйти в новое простран­ство, выйти вовне. Находясь сейчас в измененном состоянии сознания, в этом "проблематичном" месте, вы говорите себе, что сможете покинуть его с легкостью в любой мо­мент, а пока будете находиться в гармонии с этим местом, чувствуя себя в совершенной безопасности. Вы можете со­здать такой образ по-разному, возможно, вы увидите это место и себя в нем. Если же вам это не удастся, не огорчай­тесь — просто думайте, размышляйте об этом, и у вас возникнет некий мысленный образ. Думая о чем-либо, вы всегда так или иначе создаете некоторый образ. Так что делайте это тем способом, которым вы обычно пользуетесь, думая о разных вещах.

УПРАЖНЕНИЕ 10

Для тех, кто страдает астмой. В измененном состоянии сознания вы вызываете ощущения расслабления ваших дыха­тельных путей и позволяете воздуху легко и свободно вхо­дить и, что особенно важно, выходить вовне. Вы берете на себя управление своим дыханием, и оно становится свобод­ным и легким при самых разных обстоятельствах (стоит также научиться делать упражнения, описанные в гл. 6).

УПРАЖНЕНИЕ 11

Это упражнение адресовано тем, кто испытывает по­стоянное чувство вины и ощущение, что он является поме­хой окружающим, а также чувство, что ему не следовало бы быть "здесь". Такие люди вечно склонны извиняться и оправ­дываться и постоянно пребывают как бы в потоке собствен­ных извинений. Упражнение состоит в следующем. В изме­ненном состоянии сознания вы говорите самому себе, что цель вашей жизни — достичь зрелости, иначе вам придется проделать весь этот путь сначала. Погружаясь в картину собственного рождения и побуждая вновь пережить сопро­вождавшее это событие ощущение катастрофы, одновременно почувствуйте, что все, кто помогал вам появиться на свет, делали все возможное, чтобы сохранить вашу жизнь и сделать роды максимально легкими. Подтвердите для себя тот факт, что вы пребываете здесь, процесс рождения за­вершен и больше нет необходимости испытывать негатив­ные чувства, сопровождавшие момент вашего рождения.

УПРАЖНЕНИЕ 12

Если, появившись на свет, человек не пережил "связи" с кем-либо из своих родителей и если ему трудно смотреть прямо в глаза своему собеседнику, не испытывая при этом дискомфорта, в этом случае ему следует, представив карти­ну собственных родов, вступить в зрительный контакт с самим собой, сначала с тем, кем он является в настоящее мгновение, а затем с тем, кто только что появился на свет. В это время его взрослое "я" должно пожелать успеха этому младенцу и сказать о своей любви к нему. И это первый шаг к тому, чтобы стать родителем самому себе (см. гл. 5).

Глава 3. ЧТО ПРОИСХОДИТ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ПОСЛЕ РОЖДЕНИЯ...

И СПУСТЯ ШЕСТЬ ЛЕТ.

НЕГАТИВНЫЙ ИМПРИНТИНГ.

ТРАВМА ВТОРОГО РОДА.

КРИК О ПОМОЩИ

Травматические переживания, связанные так или иначе с процессом рождения, далеко не редкость. Подумайте только, девять месяцев мы пребываем в ситуации любимых и желан­ных существ, которым к тому же доставляется все необходимое для их существования, и все это происходит как будто само собой. Затем природа словно обрушивает на нас удар и мы сталкиваемся с нашей первой трудностью — нам приходится вступать в борьбу, борьбу за то, чтобы появиться на свет.

Говоря о травмах, связанных с родами, и их возможном воздействии, давайте спросим себя: почему, однако, не все из нас оказываются носителями этих травматических пережива­ний. Если наши родители вновь дарят нам то чувство любви, с которым мы жили до этого, и дают нам ощущение защищенно­сти в этом большом мире, подобное тому, которое было у нас в материнском лоне, в таком случае последствия пережитого нами — минимальны. К сожалению, многие родители не спо­собны сделать это.

Давайте посмотрим на некоторые моменты, в которых про­является это родительское "предательство" по отношению к нам, на его последствия и на нашу последующую реакцию. Начнем с того, что было обычной практикой еще совсем недав­но: если роды были тяжелыми, ребенка забирали у матери в больничную палату для младенцев, чтобы дать матери отдох­нуть и нормально выспаться. Младенец исходит плачем, и это неудивительно после трудных родов. К тому же, будучи кро­шечным созданием сравнительно с матерью, он гораздо более уязвим, более чувствителен, и все происходящее является для него полной неожиданностью и, вероятно, недоступно его по­ниманию. Беззащитному маленькому существу теперь остает­ся полагаться на собственные силы, у него нет выбора, и он может избавиться от страха и боли только с помощью крика и плача. Поступая таким образом, малыш закрепляет депрес­сивное состояние, приобретенное во время родов, усиливается также возникшее тоща же чувство катастрофы и ощущение, что "мне не место здесь", что в конце концов приводит к постоянному чувству вины, связанному с пребыванием его "здесь". Ребенок утратил чувство,, что он стремился попасть сюда, когда боролся за победу в марафонском забеге. Теперь он винит свою мать за то, что произошло. Начинается игра в поиск виновного и, таким образом, усваивается определенный способ вести себя. Впоследствии, когда обстоятельства могут оказать­ся достаточно суровыми, он снова начнет эту игру с тем же рефреном: "мое место не здесь". На самом деле это означает: "пусть кто-то или что-то меняется, только не я". И поскольку маловероятно, что это что-то изменится, реальность не дает личности никакого выбора и оставляет его с возросшим чувст­вом вины и неудовлетворенности. Такое поведение побуждает нередко отвергать собственные потребности, например потреб­ность быть любимым, поэтому происходит отторжение от ма­тери или же, наоборот, возникает состояние полной зависимо­сти от нее. Таким образом, ребенок не может повзрослеть, поскольку не в состоянии отказаться от этой зависимости (за­висимости от матери или кого-то, кто замешает ее в той или иной ситуации).

Мы видим следы этого поведения в дисгармоничных браках, в поведении вечно поучающих жен. Нечто подобное происхо­дит в ситуации, когда мягкий, слабохарактерный мужчина небольшого роста испытывает страх перед сильной властной женщиной. Муж моей пациентки Венди был типичный "плейбой", который каждый вечер уходил куда-нибудь развлекать­ся. Его жена перестала сопровождать его в этих прогулках, поскольку в тех редких случаях, когда он приглашал ее, он все равно заигрывал с другими женщинами в присутствии Венди. Это до такой степени задевало ее, что она предпочитала оста­ваться одна дома и не выступать в роли свидетельницы похож­дений ее Питера Пэна. Стремясь как-то удержать его, она испытывала приступы панического страха и периодически по­падала в больницу с симптомами, напоминавшими стенокар­дию. Однако в результате многочисленных тестов выяснялось, что никаких органических нарушений у нее нет. Ей выписывали транквилизаторы, которые практически никак ей не по­могали, и в конце концов она попала на прием ко мне. Вскоре после одной нашей встречи с ней и ее мужем, я отвел мужа в сторону и сказал ему, что, на мой взгляд, причиной болезни его жены является ее постоянное стремление контролировать его эгоцентрическое поведение. Я задал ему вопрос, в состоянии ли он изменить эту манеру вести себя, и сказал, что, если он не может этого сделать, единственный способ, которым я могу помочь его жене, — это сбросить его с пьедестала, на который он сам себя поставил. Он ответил: "Да, скиньте меня оттуда. Я не хочу быть виновником ее болезни". Я переспросил его, правильно ли он меня понял, и объяснил возможные последст­вия в случае, если это будет сделано, но он сказал: "Действуй­те!" Я "сбросил" его оттуда довольно успешно, и Венди не смогла более выносить его и ушла от него. В конце концов она получила развод и потом вышла замуж за более подходящего мужчину. Первый муж ее впоследствии стал алкоголиком... Нередко бывает так, что, если только один партнер или супруг проходит терапию, отношения расстраиваются и партнеры расстаются. Однако мне, как правило, удается сохранить семью, если я оказываю помощь обоим партнерам. В тех слу­чаях, когда у супругов есть дети, я думаю, следует употребить максимум усилий, чтобы улучшить состояние каждого партне­ра и гармонизировать отношения между ними.

Когда малыш плачет в своей кроватке или колыбельке или находясь в каком-нибудь другом месте, он сигнализирует нам о том, что ему чего-то недостает. Он страдает и просит о помо­щи. Возможно, он просто сообщает нам о том, что он одинок, но каким бы ни было это желание, если оно не удовлетворено, малыш чувствует себя забытым. Возможно также, что он пла­чет просто потому, что хочет спать. Это также обычная защита взрослого человека, который в момент стресса нередко засыпа­ет или испытывает сильное желание заснуть. Часто, однако, такая защита оказывается не слишком эффективной (и для младенца, и для взрослого), и малыш испытывает некоторые другие средства, чтобы привлечь к себе внимание. Один из лучших способов — это заболеть. У ребенка может заболеть животик, его может тошнить, он может намочить или запач­кать свои пеленки. Это также привлекает внимание и становится "приобретенным" поведением. Итак, чтобы привлечь внимание, следует заболеть. Стоит появиться на вашем теле какой-нибудь сыпи, и ваша мать непременно обратит на вас внимание. Дети постарше дергают себя за волосы, их матери бывают встревожены и опять-таки обращают на «их внимание. Одна дама пришла ко мне с жалобой на страх перед раковым заболеванием (случай канцерофобии). Назовем ее Пэт. У нее была подруга, с которой они были неразлучны до тех пор, пока у матери подруги не обнаружили раковое заболевание. После этого они перестали встречаться, и даже, когда мать подруги умерла, их встречи не возобновились. Что касается Пэт, она испытывала постоянный дефицит любви, будучи ребенком, поэтому, выйдя замуж, она надеялась получить ту любовь, которой ей не довелось испытать, когда она была ребенком. Мать ее мужа была не слишком внимательна к ней и никогда не бывала в их доме. Ее мужу не всегда удавалось проявить свои чувства в достаточной степени, чтобы оправдать ее надеж­ды и компенсировать тот недостаток в любви, который чувст­вовала его жена в детстве. Поэтому сознание Пэт искало тот или иной путь привлечь внимание к ее проблемам. Возможно, здесь мог подойти тот способ, который она открыла, когда была совсем юной, и о котором она совершенно забыла. Итак, Пэт сама "диагностировала" у себя рак и стала рассказывать об этом всем вокруг, и все воздавали ей должное, за исключением врача, который вместе с другими специалистами никак не на­ходил у нее никаких признаков болезни. Они утверждали, что не находят ничего тревожного в ее состоянии, поэтому она производила на свет все новые и новые симптомы. Пэт получи­ла подробный перечень таких симптомов ее "особенной" рако­вой болезни от своей знакомой, муж которой был специали­стом-онкологом. Тем не менее врачи, наблюдавшие Пэт, упор­но не находили никаких признаков рака и сообщили ей об этом. Пэт почувствовала себя немного лучше, но когда осознала, что проделала все это с единственной целью обратить на себя вни­мание, она испытала острое чувство вины. На одной из тера­певтических сессий она признала, что совершила дурной по­ступок, затеяв все это. Постепенно выяснилось, что, поскольку она воображала, что рак уже был у нее год назад, она полагала, что он у нее действительно был. Представляя дело таким образом, она, однако, хотела неосознанно избавиться от мучившего ее чувства вины. Специалисты-онкологи и психиатры объяс­нили ей, что и тогда у нее не было никаких реальных признаков болезни, она же считала, что от нее скрывают правду, посколь­ку, по их мнению, она не способна принять ее. Теперь она должна была поверить, что все так и было, но она испытывала двойное чувство вины, поскольку проделала весь этот трюк дважды. "Как бы там ни было, стоило увидеть лица моей свек­рови и невестки, когда им сообщили, что у меня — рак." Эту последнюю фразу она произнесла, находясь в трансе. И эта фраза опять привела ее к осознанию того, что она в действи­тельности опять симулировала свою болезнь. Мы продолжили работу с ее чувством вины и выяснили, как ее сознание искало способ дать ей ту любовь, которой она не испытала в детстве, как оно в самом деле пыталось помочь ей, используя тот един­ственный путь, который был известен ее сознанию в то время. Я помог сознанию Пэт увидеть, что это был довольно неэффек­тивный путь и он никогда не дал бы ей того,чего она так жела­ла. Ее сознание согласилось с этим, и мы предложили ей луч­ший выбор. Дальнейшее лечение зависит от того, в какой сте­пени ей удастся справиться со своим чувством вины, одновре­менно признав его. В настоящее время ей это еще не вполне удается, так как она все еще не научилась ладить со своим чувством вины, но я думаю, мы продолжим работу с этой проблемой.

Неудовлетворенные потребности маленьких детей прояв­ляются впоследствии либо в неспособности выразить свои чув­ства и состояния, либо в высокой потребности в сочувствии со стороны других, как в приведенном случае. Пациент не обла­дает свободой выбора, пока он не стал зрелой личностью.

Детям следует разрешать и, более того, поощрять их при­родную склонность проявлять и выражать чувства, как пози­тивные, так и негативные. В противном случае их эмоциональ­ная жизнь в дальнейшем притупляется или перерастает в клас­сическую истерию (по Фрейду) t когда вся эмоциональность направлена исключительно на то, чтобы сфокусировать на ней внимание других. У меня была пациентка, пребывающая в состоянии глубокой депрессии, которая была неспособна к про­явлению каких бы то ни было чувств и ни к кому не относилась с доверием. Ее мать рассказала мне, что, когда ее дочь была маленькой, у нее случались вспышки неконтролируемой яро­сти. Она отвела девочку к детскому психиатру, который посо­ветовал матери запирать девочку в спальне и держать там до тех пор, пока ее агрессия не пройдет. Довольно скоро эти вспышки прекратились. К несчастью, однако, девочка вообще утратила способность выражать свои эмоции на последующие двадцать девять лет, пока нам не удалось изменить всю систе­му ее защиты.

Если ребенок вынужден регулярно заботиться о своей за­щите из-за того, что он испытывает постоянный дефицит люб­ви и тепла в период, когда его личность начинает формировать­ся, он привыкает защищаться также и от своих собственных потребностей и от себя самого. У меня был пациент Билл, который страдал алкоголизмом и у которого было двое детей. Его жена была нежной и заботливой женщиной, любящей му­жа и ожидающей от него в ответ таких же нежных чувств. Он хотел быть хорошим семьянином, желал покоя и благополучия в кругу своей семьи. Однако он чувствовал некоторый диском­форт в связи с той ответственностью, которая теперь лежала на нем. Проблема была в том, что Билл хотел взять на себя эту ответственность и одновременно не мог принять ее. Ему при­шлось заботиться о себе самому в первые двадцать лет своей жизни, и теперь ответственность была несколько чрезмерна. Когда он шел домой, то напряжение его было так велико, что он напивался до бесчувствия, чтобы снять его. Он был очень агрессивен по отношению к жене и постоянно говорил, что собирается оставить ее. Он был агрессивен также и по отноше­нию к своему сыну, в котором неосознанно видел себя самого и свое несчастливое детство. Со стороны все выглядело так, буд­то он обдуманно и по плану пытался разрушить то единствен­ное, чего он вовсе не хотел разрушать.

Казалось, что принять подлинную любовь, которая ему предлагалась, было для него слишком болезненно из-за того, что он был лишен этого чувства в своем собственном детстве. (Признание подлинной потребности в любви "здесь и теперь" было невозможным из-за подавленности, которую вызывала в нем любовь жены и сына, и у него как будто не было другого выбора, кроме как отвергнуть их любовь). Что-то мешало ему признать его реальную сиюминутную потребность в любви; любовь жены и сына каким-то образом вызывала в нем чувство подавленности и угнетенности, и, казалось, у него не было другого выбора, кроме как отвергнуть их чувства и отказаться от них. Это вызывало в нем сильное чувство вины, и чтобы как-то пережить все это, он запил еще сильнее. Они с женой обратились в центр по лечению алкоголизма, где ему дали совет покинуть дом и семью и жить одному. Теперь Билл стал пить, чтобы "утопить в вине" свое одиночество, и я посовето­вал ему вернуться домой, и в настоящее время я пытаюсь помочь ему справиться с этой ситуацией, избежать чувства дискомфорта, перестраивая всю его поведенческую систему таким образом, чтобы он стал ближе к своим собственным чувствам. Я пытаюсь сфокусировать его внимание на его соб­ственных подлинных потребностях и прошу его бессознатель­ное измениться и попытаться помочь ему признать реальными те желания, которые всегда были с ним. Поскольку теперь он стал старше и его ранимость несколько уменьшилась, то пози­тивные изменения вполне реальны. Собственно, это его созна­ние, которое пыталось помочь ему, стало основной проблемой, поэтому необходимо, чтобы оно изменилось.

На ранних стадиях нашего физического развития кожа и поверхностные ткани оказываются той областью, где измене­ния идут наиболее интенсивно, поэтому любой опыт, приобре­тенный в этот период, по-видимому, оказывает психосомати­ческое воздействие на кожу и ткани, лежащие близко к повер­хности тела. В дальнейшем этот приобретенный опыт (назовем его приобретенным опытом второго рода) привлекается в каче­стве некоторой защиты от стрессов или в качестве способа привлечь к себе внимание, и тогда кожа и близлежащие ткани вновь испытывают психосоматическое воздействие. У подрост­ков появляются прыщи, какие-то участки кожи воспаляются, случается экзема. Взрослые приобретают псориаз или у них начинают выпадать волосы. Одна из моих пациенток, у кото­рой началось облысение, признала, что происходящее с ней представляет собой работу защитного механизма. Стоило ей принять этот факт, как она начала чувствовать себя лучше и, так сказать, вернула своим волосам их прежний вид. Другая пациентка, у которой была привычка вырывать у себя волосы целыми пучками, бросила это занятие, когда осознала, что это было проявлением ее регрессивного поведения. Переструкту­рирование защитного поведения в направлении более зрелого типа активности — вот, собственно, все, что требовалось в обоих случаях, кроме того, я использовал технику "экранного расщепления личности", предложенную Шпигелем (см. упр. 13).

Другая моя пациентка Джоан страдала псориазом. После того как мы поработали техникой, использующей идеомоторный контроль (см. упр. 14) и обнаружили, что подсознание пытается помочь ей таким образом привлечь внимание других, она сказала мне однажды во время прогулки: "Знаете, я дейст­вительно говорю с каждым о своей коже. Думаю, я и в самом деле привлекаю внимание к себе таким образом." Мы измени­ли ее ориентацию на постоянный поиск внимания к себе и таким образом, предоставили ей возможность осуществлять свой собственный выбор, не прибегая к псориазу. Состояние Джоан до лечения было таково, что ей приходилось обращать­ся в клинику минимум раз в год, где ее лечили всевозможными мазями и кремами. После нашей терапии вот уже два года, как она не обращалась к врачам.

Нередко следствием появления нового ребенка в семье яв­ляется то, что предыдущий ребенок, привлекая внимание к себе, которое кажется ему теперь "украденным" его конкурен­том, делает это посредством ночного недержания мочи или астматических проявлений. Такая негативная защита, будучи перенесенной во взрослую жизнь, может оказаться весьма об­ременительной ношей для личности.

Ко мне на прием пришла женщина с симптомами астмы. Ее муж обожал затяжные прогулки, участие в которых не достав­ляли ей большого удовольствия. У нее случались приступы астмы по ночам, которые давали ей возможность уклоняться от этих прогулок. Подвергнув рефреймингу ее "систему оправ­даний", нам удалось избавить нашу пациентку от астматиче­ских приступов. Я также научил ее пользоваться техникой экранного расщепления Шпигеля.

Что касается взрослых, они нередко продуцируют у себя головную боль (назовем ее защитой второго рода), чтобы спра­виться со стрессом: подавление нарастающей внезапно тревоги влечет за собой напряженные состояния в голове, шее, плечах и все это вместе порождает головную боль. Быть любимым означает иметь ключ к свободному удовлетворению своих по­требностей. Этот опыт мы выносим из нашей внутриутробной жизни. Однако не все родители способны дать нам ощущение любви именно тогда, когда нам это особенно нужно, и, таким образом, они не дают нам того надежного основания, на кото­ром мы можем строить нашу дальнейшую жизнь, взрослеть и достигать зрелости. Если мы не получаем этой любви и наши эмоции оказываются неразвитыми, неудовлетворенные по­требности часто сами распоряжаются нами, уводя нас в сторо­ну, например, от избранной нами карьеры. Неосознанно такие люди иногда находят выход для своих подавленных эмоций в той или иной артистической практике. Многие кончают тем, что становятся актерами и выносят свои эмоции на сцену, другие делают это на холсте, находя в живописи возможность выразить себя, не испытывая при этом чувства вины. Их лич­ная жизнь нередко носит печать своего рода катастрофы, и их дети претерпевают ту же судьбу, следуя за своими родителями в выборе профессии, движимые все теми же неосознанными мотивами.

УПРАЖНЕНИЕ 13. Экранное расщепление

Прежде всего, используя аутогипноз, приведите себя в со­стояние повышенной концентрации внимания (ИСС). Когда к вам придет приятное ощущение, что ваше сознание течет плавным потоком, нарисуйте в своем воображении киноили телевизионный экран на стене прямо перед вами и разделите его пополам. Если у вас возник четкий визуальный образ — отлично, если нет, пусть это будет ваша мысль, некоторое концептуальное представление. Вам не обязательно "ви­деть" этот экран, чтобы работать в этой технике. Сохра­няя образ экрана, попробуйте на другой стене комнаты уви­деть ваше нежелательное поведение (то, от которого вы хотите избавиться) и поместите его на одной половине вашего экрана. А теперь создайте образ "желательного" по­ведения на другой его половине. Выберите поведение, которое является для вас предпочтительным и сообщите об этом вашему сознанию. Сделав выбор, перенесите это желатель­ное поведение с экрана внутрь себя, оставив то, которое нежелательно, на другой стене комнаты. Присоедините же­лательное поведение к вашему сознанию с помощью мысли о том, как хорошо овладеть именно таким состоянием (см. также материал в гл. 2, касающийся оперантного обуслов­ливания), при этом постарайтесь зафиксировать ваши чув­ства в этот момент. (Это будет хорошей школой для вас — вновь учиться испытывать подлинные чувства). Соедините ваше сознание с телом, раскройте глаза и впустите в себя новое состояние.

Что касается тех моих пациентов, о которых я упоминал в этой главе, то в результате применения этой техники, женщи­на, которая страдала выпадением волос, увидела себя на одной стороне экрана, где она наблюдала собственное облысение, и на другой, где ее волосы росли вполне успешно. Другая паци­ентка увидела, как она вырывала у себя целые пригоршни волос на одной стороне экрана, а на другой оставляла волосам возможность расти свободно. В каждом из этих случаев про­изошло полное восстановление волос. Что касается пациентки, страдавшей астмой, она также наблюдала на одной стороне экрана свое затрудненное дыхание и в то же время легко и без усилий дышала на другой его половине. Ее состояние значи­тельно улучшилось. Во время такого улучшения можно наблю­дать, как "изображения" на двух половинах экрана постепен­но становятся одинаковыми, и в конце концов вы больше не нуждаетесь в присутствии второго образа.

Эта техника позволяет изменить любое отклоняющееся по­ведение. Следует иметь в виду при этом, что упражнения слишком важны, чтобы ограничиться выполнением их в удоб­ном кресле с закрытыми глазами. Когда вы были маленькими, когда вам, к примеру, было пять лет и вы ходили в школу[2], одним из ваших постоянных заданий было решать примерчи­ки. И вы решали их, сидя на маленьком стуле перед маленькой партой, решали вместе с учителем на доске, с помощью задач­ника и учебника. Учитель что-то там рисовал на доске, вы переносили все это в вашу тетрадку и потом делали что-нибудь в том же роде из учебника. Около половины четвертого или в четыре звенел звонок, вы оставляли свои книжки на парте, учитель стирал цифры с доски и вы бежали играть. И во время перерыва, не осознавая этого, вы продолжали решать приме­ры. Каждый раз, глядя на часы, чтобы узнать время, вы решали вашу задачку. Каждый раз, когда вы играли во что-нибудь, считая очки, вы снова возвращались к вашим примерам. Когда надо было узнать число или разобраться с расписанием, вы решали задачки. Когда надо было что-нибудь испечь, вы тоже вычисляли. И когда надо было купить или продать что-нибудь, вы тоже что-то решали и подсчитывали. Научиться считать было слишком важным делом, чтобы ограничить это занятие временем, проводимом в классе и делать это лишь с учителем во время урока. Точно так же упражнения, приведенные в этой книге, слишком важны, чтобы ограничиться тем временем, когда вы сидите в удобном кресле, ваши глаза закрыты и состо­яние сознания изменено. Вы должны помнить о них и выпол­нять их постоянно, не дожидаясь удобного случая, и независи­мо от того, чем вы заняты в данный момент. Только такое постоянство приведет вас к успеху.

УПРАЖНЕНИЕ 14. Идеомоторная реакция

Когда вы разговариваете с кем-нибудь, находящимся в обычном (неизмененном) состоянии сознания, и задаете вопрос, на который следует ответ "да", понаблюдайте за движением головы вашего собеседника. Задайте ему еще один вопрос, который предполагает утвердительный ответ и проследите еще раз за движением головы. Большинство лю­дей, отвечая утвердительно на тот или иной вопрос, не только говорят "да", но вдобавок утвердительно кивают головой. Если вы спросите у них, какое действие они произ­вели, они вряд ли ответят что-нибудь определенное, обнару­живая тем самым тот факт, что кивок головой был неосоз­нанным действием.

Обычно, когда люди разговаривают друг с другом, как бы две части их сознания участвуют в разговоре и каждая часть, слушая собеседника, обращает внимание на те или иные моменты и дает свои собственные ответы. К примеру, на некий вопрос сознание дает вербальный ответ "да", в то время как бессознательное дает свой ответ в форме либо утвердительного кивка, либо, наоборот, покачивания головой в знак несогласия. Такого рода бессознательные движе­ния носят названия идеомоторной реакции. Это действие часто непроизвольно, так что оно может служить для нас некоторым сигналом, исходящим от бессознательного. Если что-то давно случившееся с нами продолжает волновать нас, стало быть, память об этом сохраняется в какой-то части нашего существа — будь иначе, это не беспокоило бы нас в настоящий момент. Память об этом событии нередко стирается на сознательном уровне, сохраняясь в нашем под­сознании. Мы можем попросить наше бессознательное (предварительно введя себя в ИСС) ответить на наши воп­росы поднятием пальца руки, скажем, указательного пальца левой руки или, что еще лучше, позволить бессознательному самостоятельно выбрать палец, которым оно хочет вос­пользоваться для ответов. Оно может использовать один палец для утвердительных ответов, а другой — для отрица­тельных. Можно также использовать какой-то из пальцев для ответа типа "я не знаю" или "я не хочу отвечать", хотя, возможно, слишком большой выбор может усложнить "процедуру ответа". Поскольку наши пальцы не приучены ко лжи, вероятно, получим честный ответ, используя этот прием. Итак, мы можем спросить у нашего бессознательно­го, согласно ли оно отвечать нам таким образом и если да, то не будет ли оно так любезно и не поднимет ли палец, который говорит "да". В ответ один из пальцев должен подняться. Избрав точно так же палец для отрицательных ответов, мы получаем возможность задать тот или иной вопрос и таким способом получаем возможность расширить диапазон наших знаний о самих себе. Такой диалог с нашим бессознательным повышает уровень наших знаний о себе и соответственно увеличивает нашу свободу выбора. Процеду­ра эта не так проста, но если однажды выполнить это уп­ражнение с помощью терапевта, в дальнейшем для многих пациентов оно не представит никаких затруднений. Опреде­ленное искусство требуется, впрочем, для того, чтобы знать, что спросить и что затем делать с полученным от­ветом.

Глава 4. ОТ ЧЕТЫРЕХ ЛЕТ ДО СЕГОДНЯШНЕГО ДНЯ.

НЕГАТИВНОЕ ОБУСЛОВЛИВАНИЕ.

ТРАВМА ТРЕТЬЕГО РОДА

Травмирующие ситуации, которые мы переживаем, начи­ная с четырехлетнего возраста, вообще говоря, разыгрываются между нами и окружающим миром, а также людьми в этом мире. Нередко травматическим переживанием оказывается дефицит заботы и нежности, сопровождающийся недостатком внимания к нашим потребностям, а также полным игнориро­ванием со стороны других того разрушительного эффекта, ко­торый производят в нас порой те или иные негативные дейст­вия.

Унижение

Унижение является одним из распространенных травмати­ческих переживаний, нередко оно связано для нас с самыми болезненными и острыми воспоминаниями. Фактически каж­дый может с большой степенью ясности вызвать в памяти мно­гие детали того или иного события, пережитого им как нечто унизительное, независимо от давности этого события. К при­меру, когда мне было четыре года и я только учился писать, моя мать, которую я очень сильно любил и которая в общем была очень нежна со мной, сказала мне как-то, что я могу писать мое имя двумя способами, не только так, как я это обычно делаю, но также и по-другому... Я воспринял все это совершенно серьезно. Когда мне было пять лет, в мой первый день в школе учитель провел с новичками такую короткую беседу, чтобы слегка подбодрить нас, и дал каждому листок, на котором надо было написать свое имя. Я написал имя Джеффри, используя букву J[3].

На следующий день, когда мы снова собрались в классе, учитель сказал, что есть только один мальчик в школе, кото­рый не может правильно написать свое имя. "Джеффри Грэхэм, подойди сюда, а мы все посмотрим на тебя". Мне хотелось плакать, я пытался объяснить ему, что произошло, но он не слушал. Мне хотелось убить его, но я не мог этого сделать, и в результате я почувствовал сильную обиду. Когда я вернулся домой, у меня было желание ударить мать, но я любил ее, и в любом случае она сказала бы лишь что-нибудь вроде: "мой глупый мальчик". Я ненавидел ее и обижался все больше и больше. У меня были проблемы с орфографией с тех пор, так как это было слишком болезненно — смотреть на слова и пы­таться понять, как надо писать их, поэтому я и не смотрел, и этого было достаточно, чтобы наделать кучу ошибок. Это под­крепляло мою уверенность в том, что я не способен писать грамотно. Я освободился от этого травмирующего пережива­ния лишь некоторое время назад, и как будто научился писать вполне сносно, однако я прожил без этого умения солидную часть жизни. Однако так или иначе, теперь это не слишком беспокоит меня, когда у меня появились другие приоритеты.

Забавно, что вскоре после того, как я заново пережил эту ситуацию, освободившись в результате от гнетущих эмоций, связанных с ней, не кто иной, как тот самый школьный учитель пришел ко мне на прием в стоматологический кабинет (при­шел в качестве совершенно случайного пациента). Я усадил его в кресло и, осмотрев его, убедился, что больной зуб нужно немедленно удалить. Пока я проделывал ему местное обезбо­ливание, я рассказал ему ту самую историю, которую только что рассказал здесь, и он сделался бледным, бледным как по­лотно. Думаю, я справился с моей обидой, потому что, глядя ча него, я думал примерно следующее: "Ты, жалкий прохвост, просто в твоей дурацкой башке не могло появиться ни одной стоящей мысли". И мне стало жаль его. Я удалил ему зуб, не причинив ему ни малейшего беспокойства, но, знаете, он боль­ше не появлялся у меня.

Несколькими годами позже у меня был учитель английско­го, который имел обыкновение показывать нам картинку или какой-нибудь предмет и давал нам задание написать какое-ни­будь сочинение по поводу этой картинки или предмета. Однаж­ды он принес в класс велосипедный насос и, разобрав его до последней детали, сказал, что мы должны за сегодняшний ве­чер написать сочинение об этом насосе. Я основательно попо­тел над заданием и в конце концов у меня получилось вот что: "Я — Велосипедный Насос и мой хозяин только что взял меня с собой прокатиться на велосипеде по берегу моря. Вот он катит по берегу, а я падаю в песок и качусь по песку, где меня находят дети. Они строят песчаный замок и они используют меня в качестве шпиля этого замка. Все идет отлично, они бегают вокруг с криками и песнями, но тут начинается прилив и они убегают. Море окружает меня, оно подступает все ближе, и мне становится страшно, и когда я почти что начинаю тонуть, мой хозяин замечает меня, пробирается ко мне и вытаскивает ме­ня, спасая от набегающих волн. Он помещает меня на прежнее место и мы спокойно едем домой".

На следующее утро я отдал написанное учителю. Проверив сочинения, он вернул их всем, кроме меня. "Послушайте толь­ко,— сказал он,— что написал этот идиот Грэхэм в своем сочинении". И он прочитал его перед всем классом, всячески поощряя ребят смеяться над тем, что я написал. И на этот раз у меня было желание убить его, но я всего лишь обиделся. Затем у меня долго было ощущение, что мое воображение словно "отключилось", и так продолжалось до тех пор, пока я не пережил все происшедшее заново и не дал выход всем этим гнетущим эмоциям, которые я прежде не позволил себе пере­жить и выразить по-настоящему. Вы видите на этих примерах, как унижение и обида ограничивают нашу свободу и резко уменьшают возможность выбора. Всю мою жизнь я избегал ситуаций, где была хотя бы небольшая вероятность, что кто-то будет смеяться надо мной, и с годами этот страх усиливался. Избавление пришло, когда я принял на себя ответственность за свои действия и перестал винить других во всех своих неу­дачах.

Сюда же примыкает случай с моим коллегой Аланом, кото­рый попросил меня помочь ему избавиться от его застенчиво­сти. Его проблемой было то, что, часто посещая всевозможные конференции и собрания, в конце, когда наступало время за­давать вопросы, он всегда хотел задать какой-нибудь вопрос, но смущение его и страх были так велики, что он был совер­шенно не в состоянии это сделать. Это вызывало у него такую досаду, что, вернувшись домой, он испытывал сильную агрес­сию по отношению к самому себе. В ситуации с ним необходимо было создание некоторого условного рефлекса (в соответствии с павловской теорией), который дал бы ему возможность справляться с собой в подобных ситуациях (см. упр. 15 в конце главы). Примеры из моей биографии и происшедшее с моим коллегой свидетельствуют о том, что страх быть униженным снижает уровень нашей свободы и мешает нам пережить всю полноту бытия.