3. Идентификация личности
И МЕЖЛИЧНОСТНЫЕ ОТНОШЕНИЯ
Трудность в понимании межличностных отношений доставляет особенно
много беспокойства современной психологии. Ясно, что теоретическое осмыс
ливание того, что есть личность 3 должно включать в себя раскрытие природы
межличностных отношений. Отсюда - обращение к представлению о семанти
ческом поле, приводящем личное начало к межличностному.
Здесь приходится вступать в конфликт с доминирующим представлением о
соматологической идентификации личности.Есть факты, которые, казалось бы,
109
114
с неоспоримостью подтверждают правомерность такой идентификации. Один
из них - всем известная похожесть проявлений сознания монозиготных близ
нецов. Но внимательное рассмотрение литературы, посвященной этому вопро
су, показывает, что здесь далеко не все однозначно. Попытка осмыслить фено
мен близнецов в чисто логическом плане приводит к формулированию парадок
сов. Есть и факты, явно противоречащие представлению о жесткой соматиче
ской капсулизации сознания. Гипноз - это только один из таких фактов, где гра
ни личности стираются. Другим проявлением, свидетельствующим об недоста
точности представления о границах личности, являются документированные
свидетельства о феномене реинкарнационных воспоминаний, когда человек
вспоминает события из своей прошлой жизни. Наконец, упомянем все много
образие фактов, находящихся в поле внимания юнгианской и трансперсональ
ной психологии.
Здесь,наверное,уместно сделать небольшое отступление, обратившись к ис
тории представлений о природе личности. Современная тенденция к соматоло-
гической идентификации личности уходит своими корнями в мифы глубокой
древности. Истоки ее мы находим еще в мифологической атропологии Древнего
Египта. Правда, Египету противостояла эллинская мысль: орфико-пифагорей
ское учение о душе как эманации Высшего Начала (раннего представления о по
ле), включенной в общий круговорот жизни с переселением в разные существа
и предметы. Этот круг идей был в какой-то степени воспринят Платоном, не
оплатониками и патристикой раннего христианства. Дальше в результате раз
вития христианства возобладала идея креационизма, которая вылилась в учение
о безусловной ценности единичной и неповторимой, телесно капсулизирован-
ной личности. Личность, отождествленная с телесностью. Такой апофеоз тела
- торжество мысли, идущей еще из Египта. Через это представление наивный
натурализм христианства входит в парадигму западной научной мысли, транс
формируясь в поиск генотипической обусловленности личности или (в смягчен
ном варианте) в поиск взаимодействия генотипа и среды.
Введение представления о семантическом поле позволяет раскрыть проблему
идентификации личности в системе абстрактно-символических построений. Это
придает проблеме многоаспектный характер, не замыкающийся только на ге
нетико-соматические особенности личности.
Будем рассматривать EGO человека как вероятностно заданную проявлен
ность семантического поля. Индивидуальность человека оказывается представ
ленной функцией распределения (точнее - плотностью вероятности) р(/и), по
строенной на шкале ценностей (/г). Функция распределения может быть игло
подобной, размытой или асимметричной в зависимости от особенностей пси
хики. В процессе жизни функции распределения вероятностей все время изме
няются или хотя бы слегка флюктуируют относительно центра рассеяния
(флюктуации системы предпочтений). Жесткое осознание своего EGO, задава
емого иглоподобной функцией распределения, приводит к тому,что человек на
чинает ощущать "малые смерти при переходе от одного момента у другому". От
сюда и представление о черных дырах - патологических состояниях, порожда
ющих боязнь жизни и смерти, играющее столь большую роль во всех проявле
ниях психопатологии.
Вглядываясь в природу человека, легко заметить, что функция распределения
p(fi) является хотя и существенной, но все же недостаточной характеристикой
ПО
115
для идентификации личности. В привычных условиях EGO человека представ
ляет перед нами как носитель более или менее установившихся селективно вы
раженных оценок. В экстремальных условиях, когда возникает необходимость
принимать решения и действовать в критической ситуации "у", решающим ока
зывается выбор фильтра предпочтения р(у/fi), когда личность может быть про
явлена наиболее сокровенно. Именно этим примечателен Ф.М. Достоевский,
предпочитающий исключительно ситуации для раскрытия своих героев.
Если EGO человека задаётся функцией р(/*),то функцию р(у/fi) уместно уже
рассматривать как мета-EGO.Наверное,не имеет смысла говорить о том, какая
из этих двух функций в большей мере определяет личность - действуют они муль
типликативно. Более того, функция р(/М) вырабатывается постепенно в резуль
тате прохождения через цепь критических ситуаций, порождающих фильтры
р(у/ fi) и эволюционную цепочку: априорная функция распределения р1(/г) пе
реходит в апостериорную pl(fi/y), которая на следующем шаге выполняет уже
роль априорной2) считается априорной по отношению к некоторому новому
опыту у, способному ее изменить в соответствии с теоремой Бейеса, функции
p2(jM).Вглядываясь в себя,можно отчетливо осознать,что неизменность нашего
"я" во времени определяется не видом функции распределения p(fi), склонной
к эволюции, а способностью выбирать в острых ситуациях "у" необходимый
фильтр р(у/fl), способный мультипликативно взаимодействовать с р(/і),что по
существу является нашей способностью к эволюции. И если эта способность ут
рачивается, то можно говорить о перерождении личности.
Можно сказать, что на начальное формирование функции распределения
р(//) существенное влияние оказывают как врожденные склонности, так и ок
ружающая среда,воспитание и образование. Но что оказывает влияние на спо
собность порождать нетривиальные фильтры р(у/ fi)? На этот вопрос ответить
трудно. Ясно, однако, что эта способность в какой-то степени поддается вос
питанию. Каждая культура настойчиво готовила своих будущих героев через
инициации на материале мифов и эпоса.
В современной европейской культуре эту роль пыталась взять на себя худо
жественная литература и отчасти философия. Однако,несмотря на замечатель-
ность,например, героев Гюго и Толстого, которые являются исполнителями не
тривиальных решений в экстремальных ситуациях, литература - только квази
инициация, так как собственно инициация ценна и действенна непосредствен
ностью действа (пребыванием в самой ситуации), а литература - только модель
ситуации, театр, только сопереживание; участие в уже готовом (каноническом)
решении, а не само решение (его порождение - собственный творческий глубин
ный процесс).Литература - йример (род умозрения),инициация - опыт (род дей
ствия, акт саморождения - своего "Я" в своих глубинах). А многие психологи
ческие тесты, направленные на оценку личности, почти не затрагивают прин
ципиальной характеристики личности - способности порождения нетривиаль
ных фильтров р(у/fi), существенно смещенных по отношению к функции
р(іа).Это естественно, так как только жизнь (включая действие в ней субъекта),
2 В бейесовской статистике функции распределения р( ) считается априорной по от
ношению к некоторому новому опыту у, способному ее изменить в соответствии с
теоремой Бейеса.
111
116
в многообразии ее превратностей,выступает в роли тестовых ситуаций, раскры
вающих и обогащающих человека3.
Еще одна характеристика, существенная для идентификации личности, пред
стает перед нами, если в рассмотрение включается многомерность семантиче
ского поля. Скажем, в двухмерном пространстве EGO становится функцией рас
пределения двух случайных величин - р(/Л, ju2). Личность оказывается состо
ящей из двойниковойпары^мі и[і2,связанной коэффициентов корреляции/э. Ес
ли/^ 0, то мы имеем дело с абсолютно неупорядоченной расщепленностью лич
ности, которая может носить даже патологический характер. На математиче
ском языке это значит, что две линии регрессии/Л = f(//2) кр2 = f(/H) оказы
ваются ортогональными. Личность ортогонально раздвоена. Когда р = 1, то
двухмерное распределение вырождается в одномерное - обе линии регрессии
совпадают: человек продолжает существовать в своей нераспакованности. Все
в нем метрически взвешено и отмерено,но ничто не различимо, оставаясь в же
сткости упорядоченности, которая в случаер= -1 соединяет противостоящее
(один показатель растет, другой - падает).
Снова обращаясь к литературе, констатируем, что все герои одного автора
корреляционно связаны между собой. Образуя одну многомерную личность,
они являются как бы его двойниками. Если степень коррелированное™ между
ними велика, то двойники малоразличимы и потому неинтересны. Однако при
всем многообразии двойников за ними всегда угадывается личность автора, как
бы многомерна она ни была. Яркое тому свидетельство - Ф. Достоевский. Он
выступает перед нами как личность, раскрывающаяся в семантическом про
странстве весьма высокой размерности. Многие поэты (И. Гельдерлин, Н. Гу
милев, А. Блок) сообщают нам о своей глубокой сопричастности культурам да
лекого прошлого, которую они переживают как часть своего бытия. Опять кор
реляционно связанные двойниковые личности. Расширение границ личности,
происходящее при направленном соприкосновении с бессознательным, сопро
вождается персонализацией ее двойников, они облекаются в мифологические
образы и обретают свои имена. Юнг описывает свой собственный опыт взаи
модействия с бессознательным, который в одном из случаев персонализировал
ся в трех фигурах: старый человек с белой бородой - мужское начало - пророк
Илия, слепая девушка - женское начало (анима) - Саломея и черный змей, двой
ник героя, постоянный мифологический персонаж.Будучи врачом-психиатром,
Юнг сам делает следующее замечание о глубине (мы бы сказали многомерности)
бессознательного, на которой может раскрываться и богатство личности, и ее
патология:
"Здесь, конечно, проявляется ирония:я, психиатр, почти на каждом шагу сво
его эксперимента погружался в тот психический материал, который является со
держанием психозов и появляется у больных. Это есть фонд бессознательного,
3 Здесь наши представления перекликаются с тем направлением современной западно
европейской философской мысли, которое известно как французский персонализм. Там
вводится понятие "интегрального героизма" и трагизм рассматривается как изначальная
предельность человека, расширяющая границы его личности. Еще раньше эта проблема
была поставлена Ф. Достоевским в его парадоксально звучащем рассказе "Сон смешного
человека" (см. "Дневник" писателя). В этой системе представлений трагизм (конфлик
тная ситуация) выступает как фактор, провоцирующий способность порождения не
тривиальных фильтров.
112
117
фатально смущающий пациента. Но это в то же время является и матрицей ми
фопоэтического воображения,которое исчезло из нашего рационального века".
В этом отношении интересен религиозно-мистический опыт.В литературе мы
постоянно сталкиваемся с образом монаха-аскета, стремящегося преобразо
вать свое EGO в соответствии с некоторым идеальным образцом, расщепляя
свое сознание и порождая двойниковую пару, в которой идеальному облику лич
ности противопоставляется двойник - искуситель. Трагизм такого "двоения" -
в корреляционной связанности несовместимых начал личности. Преодоление
этого трагизма - в ортогонализации этих двух начал, полном их расщеплении.
В математической модели такому преображению личности соответствует спе
циальным образом выбранный поворот (вращение) координатных осей, дости
гаемый линейным преобразованием переменных (/Л и/Л). В мифологическом
плане наиболее яркий пример такого раздвоения - притча об искушении Христа
дьяволом во время сорокадневного поста. Две системы ценностных представ
лений оказались ортогональными, искушение не состоялось, и дьявол, как ска
зано, только "отошел до времени", т.е. в таком состоянии мог быть отброшен.
Двумерность сознания всегда проявляется как дуальное осознавание самого
себя. Такое состояние сознания может наблюдаться в сновидениях.
Это синхронное двойное осознавание EGO и его сновидческого состояния
в психологии известна как "просветленное сновидчество" ("lucid dreaming").
Просветленное сновидение - это такое состояние, в котором спящий осознает,
что он видит сновидение и что это переживание отлично от обычного опыта ак
тивной жизни.
Питерс отмечает, что такое двойное осознавание достигаемо в шаманском
трансе:
" ...он (шаман) говорил,что он в состоянии транса сохраняет осведомленность
о себе как об участнике ритуала и в то же время оказывается вовлеченным в дру
гой мир, не видимый другим".
Если бы шаман в состоянии транса не достигал двойной осведомленности,
то для описания его состояния достаточно было бы представления об одномер
ности семантического поля, по которому смещается функция распределения
рі/г), задающая эго.
Представление о корреляционно связанном двойнике нашло свое выражение
в образе андрогина - различные интерпретации этого образа мы находим во
многих развитых мифологиях мира4
Опираясь на развиваемые здесь представления, можно рассматривать меж
личностные отношения как процессы, приводящие к образованию гиперлиноч-
ности, отрывающейся от локализации в одном единственном теле. В простейшем
случае гиперличность - это двумерная функция распределения р(/гА, //В), где
цА ицЪ - две случайные величины, характеризующиеся функциями распреде
ления p(jMA) и р(/гВ), задававшими две отдельные личности А и В, объединяются
в ршерличность. Мы на самом деле не знаем того, как происходит такой процесс
агрегирования - образование из двух или многих личностей одной метастабиль-
4 ...в греческой мифологии Хаос и Эребус были бесполыми; Зевс и Геракл часто изо
бражаются в женской одежде; на Кипре встречается бородатая Афродита; Дионис име
ет женские черты; в Китае бог ночи и дня - андрогин, Шива изображается полумуж-
чиной-полуженщиной.
113
118
ной гиперличности. Поэтому ограничимся здесь лишь рассмотрением отдель
ных примеров, показывающих правомерность представления о гиперличности.
а) Любовь или хотя бы влюбленность. Силою чувства может созда
ваться гиперличность, если даже коэффициент корреляции между
случайными величинами//А и//В оказывается близким или даже рав
ным нулю. Но такая гиперличность неустойчива. Устойчивость мо
жет произойти только тогда, когда сила чувства оказывается доста
точной для такой перестройки гиперличности, при которой коэффи
циент корреляции приобретает существенное значение,может быть,
даже начнет приближаться к единице. Большое количество разводов
в наше время является свидетельством того, что индивидуализация
личности стала столь глубокой, что силы чувства не хватает для пре
одоления ортогональной расщепленности.
б) Тантризм в тибетском буддизме - детально разработанное, но труд
но поддающееся пониманию учение.Практика тантризма направле
на на слияние двоих в одну космическую пару (посредством сексу
альной энергии), предваряемое глубокой ритуальной подготовкой,
затрагивающей физическую, духовную и эмоциональную сферу че
ловека .
в) Транстелесность в состоянии сновидений. Это состояние легко на
блюдать, обращаясь к инкубаторным снам, в которых используется
техника фокусирования на какой-либо подлежащей решению про
блеме, сформулированной перед засыпанием. В книге, посвященной
главным образом инкубаторным снам, есть параграф, называющий
ся "Изучение ощущения свободы от физического тела".Там дано та
кое описание:
"Однажды в конце сновидения, когда сознание было вполне ясным,
я ощутила, что нахожусь в теле моего доброго друга! Испытать то,
что я переживала как состояние его сознания, мирное и счастливое,
и притом в свойственном именно ему проявлении, было совершенно
удивительно.
Я знала, что Джон только что побывал во внетелесном состоянии и
пригласил меня побывать в его теле, чтобы увидеть, какое оно. На
ходясь внутри,я с удивлением обнаружила,что переживание счастья
(способ этого переживания), которое я ощущала, было свойственно
только ему.Мне нравилось видеть это изнутри. Меня удивило так же
ощущение обладания столь огромными легкими. Когда я дышала
вместе с ним, мне казалось, что я ощущаю, что значит иметь такое
(его) мускулистое тело, а не мое. Очень интересно. Потом я вышла
из его тела через голову и тем же способом вернулась в свое тело".
Здесь, конечно, могут возразить - можно ли придавать подобному
переживанию статус научного факта? А если нельзя,то не значит ли
это,что науке вообще нельзя заниматься изучением сознания как та
кового? Несомненно одно: сознание человека не может быть реду
цировано к физическому миру, где все задано через измерение с по
мощью часов и трех линеек, отвечающих трехмерности пространст
ва.
114
119
г) Особый интерес представляет так называемый взаимный гипноз. Он
состоит в том, что субъект А гипнотизирует субъектаВ,а последний,
будучи в состоянии гипноза, в свою очередь гипнотизирует А; эта
процедура взаимного гипнотизирования воспроизводится циклично
и, естественно, углубляется. Наиболее впечатляющим и пугающим
пациентов результатом становится ощущение полного слияния друг
с другом. Вот что пишет об этом Тарт:
"Это было похоже на частичное расплавление личностей, на частич
ную потерю различия между "Я" и "Ты". В данный момент это вос
принималось пациентами как нечто приятное, но затем стали восп
ринимать это как угрозу их автономности".
Чтобы разрушить такую искусственно созданную гиперличность,
нужны усилия сильного гипнотизера. Тарт говорит,что ему известен
и аналогичный результат слияния и потери индивидуальности при
совместном приеме LSD двумя супружескими парами.
д) Что-то похожее, по-видимому, происходило в мистериях древности,
которые одно время пытались возродить в Америке, сочетая оглу
шающую музыку с приемом психоделиков. Так же можно интерпре
тировать поведение возбужденной толпы в экстравагантных ситуа
циях, порождающих единство действия,часто очень жестокого и не
объяснимого в ретроспективе для каждого отдельного субъекта с по
зиций его личностных ценностных представлений. Наконец, так же
можно объяснять и нелепость детских крестовых походов в Средние
века и безумие нацизма в наше время. Во всех этих случаях эмоци
онально насыщенная идея, находящаяся вне индивидуального конт
роля, оказывается объединяющим началом, порождающим гипер
личность. Моделью поведения оказывается евангелическая притча
об изгнанных бесах, которым было разрешно войти в стадо свиней.
"И вот все стадо бросилось с крутизны в море и погибло в воде". Все
образовали одну гиперличность.
е) И последнее: мифы древности допускали как само собой разумею
щееся представление о гиперличности, которая может проявлять се
бя и как нечто целое, и как состоящее из корреляционно связанных
частей, имеющих и свое индивидуальное лицо. Троица - основной
миф христианства; представление о тринитарности высшего начала
мы находим и у Платона и Плотина, в иудаизме, буддизме (Будда,
Дхарма, Сангха), у греков, римлян, кельтов, скандинавов.
Итак, межличностные отношения могут иметь два различных модуса. Один
из них - коммуникационный, являющийся типичным для нашей культуры. Че
ловек взаимодействует с другими на деловом логически структурированном
уровне, оставаясь замкнутым на самого себя, сохраняя в неприкосновенности
свою селективно взвешенную систему ценностных представлений р(уи). (При
мер: в научных, религиозных и даже философских диспутах, несмотря на всю
их напряженность, все может кончаться ничем; каждый остается в капсуле своих
ценностных представлений р(уИ)). Другой модус взаимодействия - трансперсо
нальный.
115
120
Это - размыкание индивидуализма, трансформация своих ценностных пред
ставлений, позволяющих создавать гиперличности. Это перекликается с пред
ставлениями французского персонализма, где человеческое общение - это "бли
зость близкого", способность "встать на место другого", "заменить другого".
Теперь можно вернуться к проблеме гипноза. Сопоставление гипноза со сном
хотя бы в плане эвристическом сейчас не вызывает возражений. Но мы все знаем
по личному опыту, что во сне функция распределения р(/г), задающая значи
мость ценностных представлений, а в значительной степени сглаживается - во
время сновидений мы разрешаем себе поступки, которые никогда не совершили
бы в состоянии бодрствования. В гипнотизируемого, находящегося в таком со
стоянии, гипнотизер легко может впечатать свою систему ценностных представ
лений. Так создается гиперличность с одной доминантой. Шерток это явление
описывает так:
"Гипнотизируемый воспринимает внушения гипнотизера так, словно они ис
ходят не от другого лица, а от него самого. Как только эта ситуация достигнута,
гипнотическое состояние уже достаточно углубилось и отношения с окружа
ющей средой могут быть восстановлены без риска нарушить состояние гипноза:
внешние стимулы проникают в сознание, но они теперь отфильтрованы, пере
строены в соответствии с полученными внушениями".
Это значит, что фильтр гипнотизируемого - его ценностная система р(//А)
- оказался замененным ценностной системой гипнотизера р(//В). Эту пере
стройку мы можем рассматривать как процесс, развивающийся на семантиче
ском поле:
"Несмотря на многочисленные исследования, до сих пор не удалось обнару
жить никакого физиологического признака, позволяющего определить, нахо
дится ли испытуемый под гипнозом или нет. Тем не менее, хотя мы не можем
говорить о гипнотическом состоянии в строго физиологическом смысле,нам ка
жется несомненным, что гипноз представляет собой особое состояние созна
ния, предполагающее определенное изменение психофизиологической реактив
ности организма".
Теперь перейдем к обсуждению процедуры психоанализа, опираясь на Шер-
тока. Это тоже углубление межличностных отношений. Психоанализ может
рассматриваться и как "долговременное внушение", которое может осуществ
ляться и на внеязыковом уровне через молчание аналитика. Во всяком случае
сама ситуация здесь не лишена гипногенных и медитативных элементов: "...со
средоточенность, молчание, положение лежа, тишина". В нашей системе пред
ставлений здесь опять идет речь о порождении гиперличности. Об этом свиде
тельствует и феномен трансфера:"...принцип которого состоит в том,чтобы ни
когда не отделяться друг от друга, оставаясь всегда соединенными друг с другом,
образуя единое существо, или вернее, находясь друг в друге".
Примечательно, что время, необходимое для порождения гиперличности, в
технике психоанализа непрерывно увеличивается и теперь уже исчисляется де
сятилетиями.
Итак, пытаясь идентифицировать личность, надо учитывать пять ее сущест
венно различных начал:
116
121
1) телесное начало;
2) EGO, характеризующееся ценностной ориентацией р(/4);
3) мета-EGO - способность порождать нетривиальные фильтры
р(у//и) в критической ситуации;
4) многомерное раскрытие личности и ее корреляционную упорядо
ченность;
5) глубину межличностных отношений, трансцендинтирующихся в ги
перличность.
Личность выступает перед нами в своей многомерной многоликости .Пробле
ма идентификации есть проблема раскрытия этой многомерности.
Хочется отметить, что данная модель личности сходна с представлениями
буддизма о иллюзорности личности - невозможности обнаружить какое-либо
устойчивое, вневременное "Я". В нашей модели наиболее устойчивой характе
ристикой оказывается таинственная способность порождать нетривиальный
фильтр р(у/уМ), но она с трудом просматривается сквозь множество других
скользящих характеристик. Мы понимаем, почему христианская антропология
остановилась на телесной капсулизированности и декларировала ее нетленный
характер. Доминантой христианства является любовь - любовь всеобъемлющая,
всеохватывающая, распространяющаяся и на "врагов наших". Для того чтобы
была возможна такая любовь, нужен вполне конкретный, отнюдь не иллюзор
ный, объект бытия.
Может быть, два взаимно исключающих подхода - Восточный и Западный -
образуют те два диалектически дополняющих друг друга принципа, вне которых
мы не можем осмыслить реальность. Здесь мы столкнулись с основной пробле
мой метафизики - проблемой существования. Критерий существования не най
ден. Сама проблема существования приобретает сейчас общенаучный характер,
во всяком случае из метафизики она уже перекочевала в современную физику.
4. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
В этой работе мы пытались показать, как введение представления о семан
тическом поле может углубить понимание природы личности и межличностных
отношений. Мы далеки от мысли о том, что всеобъемлющая теория личности
может быть построена.Личность - это в конце концов всегда не более чем некий,
создаваемый нами конструкт. Желая охватить все многообразие реально на
блюдаемых явлений через это понятие, мы оказываемся стоящими перед про
блемой идентификации. Нам надо идентифицировать наше представление о
личности,глубоко погруженной в межличностные отношения.Но всякая попыт
ка однозначно воссоздать образ личности в рамках какой-либо определенной
концептуализации неизбежно будет приводить в тупик. Единственное,что мож
но сделать, это попытаться раскрыть смысл проблемы и показать ее многоас-
пектность. Для этого на гипотетико-аксиоматическом уровне надо вводить но
вые представления. Одним из них является представление о семантическом поле
и его вероятной проявленности.
117
122
Отдаем себе отчет в том,что введение новой аксиоматики, если и разъясняет
некий круг проблем, то только за счет того, что перед нами возникнут новые,
иерархически стоящие выше, более сложные проблемы.
Обращение к математической модели, выступающей в психологии всегда в
роли метафоры, позволяет в какой-то мере преодолеть эту нарастающую слож
ность, так как модель по существу является сверткой неизбежно разрастающей
ся концептуализации - ее компактным вариантом. Построенная с помощью сим
волов она позволяет создать цельный образ, сделать взаимодействие с пробле
мой наглядным и более доступным.
118
123
Л. ШЕРТОК
ВОЗВРАЩАЯСЬ
К ПРОБЛЕМЕ ВНУШЕНИЯ
За последние 20 лет ситуация в психотерапии сильно изменилась благодаря
возникновению множества новых методик и концепций - сначала в США, затем
и в Европе. Их количество и многообразие способно привести в замешательство.
По словам Дж. Франка, "можно только удивляться изобилию теорий и методик,
которое сопровождается оглушительной какофонией соперничающих взгля
дов" . В той же связи X. Страпп (с добрыми намерениями, проявляя чрезмерную
склонность к администрированию) предложил даже создать некую официаль
ную инстанцию, аналогичную американской Службе надзора за пищевыми про
дуктами и лекарствами, для защиты пациентов от бесполезного, а тем более
опасного лечения.
Еще в 1961 году в своей, теперь уже классической, работе "Убеждение и ле
чение" Франк начал поиск факторов, оказывающих целительное воздействие в
психотерапии. Подобные поиски широко ведутся и другими американскими ис
следователями. Одновременно растет число новых методов психотерапевтиче
ского воздействия, которые мы здесь не будем перечислять. Опираясь на работы
последних 30 лет, М. Парлофф констатировал,что действенность различных ви
дов психотерапии примерно одинакова, причем невозможно определить роль
отдельных факторов в каждом из них. Он подчеркнул, что во всех этих видах
психотерапии есть общие неспецифические элементы, которые иногда могут иг
рать решающую роль.
Построив классификацию различных видов психотерапии, Дж. Мармор при
шел к выводу, что "основой любого успеха в психотерапии является хороший
контакт между врачом и больным". К тому же заключению пришел и Т J5. Карасу,
президент комиссии, созданной Американской психиатрической ассоциацией
для издания справочника по различным видам психотерапевтических методик.
Он заявляет даже: "Важно не то, что именно делает психотерапевт; важно то,
что он есть". Кстати, то же говорил еще 3. Фрейд.
119
124
ОТНОШЕНИЕ ВРАЧ - ПАЦИЕНТ
И ТРАНСФЕР
Отношение между врачом и пациентом - наиболее важный из неспецифиче
ских целительных факторов в психотерапии. Эта истина всегда признавалась и
применялась на практике. Не кто иной, как Месмер два столетия назад ввел этот
фактор в область "научного" эксперимента вместе с понятием магнетического
"флюида", который определялся им как материальная сила, связывающая врача
с пациентом. Начиная с 1850 г. у Брейда, а затем у Льебо и Бернхейма слово "маг
нетизм" выходит из употребления и заменяется словом "гипноз", а вместо "маг
нетического флюида", они начинают говорить уже о "внушении" (suggestion).
Термин "внушение" был весьма популярен вплоть до начала XIX века. В даль
нейшем он употреблялся с большими ограничениями (за исключением области
гипнотерапии и экспериментальной психологии). Парлофф даже не называет
его среди других неспецифических элементов, которые играют терапевтическую
роль в различных видах психотерапии.
Можно только удивляться тому, что это слово ни разу не встречается в спе
циально посвященной проблеме плацебо статье. А ведь хорошо известно, что
плацебо - это прежде всего внушение. "Плацебо - это психотерапия", - пишет
Франк, хотя к понятию внушения он не обращается.
Мармор называет внушение одним из лечебных факторов, но связывает его
с убеждением {persuasion) и не считает его роль основной. Этот термин имеет
свою историю в психотерапии. Его использовал еще Дюбуа (ученик Бернхейма,
восставший против своего учителя), считая внушение безнравственным и стре
мясь заменить его убеждением,т.е. рациональной процедурой, предполагающей
участие воли и сознания пациента.У Франка, однако, слово "убеждение" имеет
несколько иной смысл. Как и многие другие слова французского языка, перейдя
в английский язык, оно подверглось определенному переосмыслению. Если по-
французски это слово обозначает некую интеллектуальную процедуру, то ан
глийское слово persuasion обозначает некую "смесь" аффективных и рациональ
ных элементов. Именно таков облик слова "убеждение" в трактовке Франка. Оно
охватывает, наряду с другими факторами, и внушение, причем роль его различ
ных составляющих остается довольно неопределенной. С таким многоликим по
нятием трудно работать.
Продолжая изучать изменения, наступающие в процессе психотерапевтиче
ского воздействия, Франк формулирует итоги и выводы в статье "Терапевтиче
ские факторы, общие для всех видов психотерапии". Автор стоит на точке зре
ния, согласно которой в различных видах психотерапии существуют общие це
лительные элементы. Они воздействуют на то, что Франк называет деморали
зацией,- феномен, обнаруживаемый у всех без исключения пациентов, каковы
бы ни были симптомы из заболеваний. С деморализацией он рекомендует бо
роться, предлагая пациенту "помощь человека, который дает ему общую под
держку и одобрение".
Такая помощь может принимать различные формы - от исповедничества до
тренировки самоконтроля. Действенность этих процедур, добавляет автор, за
висит от хорошего контакта между пациентом и врачом.Но что в конечном счете
120
125
кроется за этим "хорошим контактом", как не внушение (косвенное, как увидим
далее)?
Термин "внушение" породил столько путаницы и предубеждений,что сегодня
просто необходимо дать ему более четкое определение. Поначалу его исполь
зовали в психотерапии для обозначения преднамеренного влияния врача на па
циента. Это влияние во многом зависит от доверия пациента к врачу. Уже одно
только доверие играет терапевтическую роль. Фрейд напоминает, что в древно
сти считалось необходимым,чтобы перед посещением лекаря больной пребывал
в состоянии "ожидания с верою". Фрейд объясняет это следующим образом:
"Хотим мы того или нет, но на успешность лечения, проводимого врачом, влияет
некий фактор, зависящий от психической предрасположенности пациента".
Воздействие подобного типа тоже называют внушением, добавляя такие оп
ределения, как косвенное, непреднамеренное (так что возникает даже некое
противоречие, поскольку слово suggerer этимологически восходит к sub-gerer и,
следовательно, предполагает волевое действие). Возникает потребность в новом
термине, и мы еще вернемся к этому вопросу.
Разрабатывая свою концепцию и стремясь сделать ее научной, Фрейд попы
тался избежать внушения в обеих его формах: как прямого, так и косвенного.
Он полагал,что, отказавшись от гипноза, он тем самым избавится и от прямого
внушения.Что же касается внушения косвенного,то избежать его было гораздо
труднее, поскольку, как признавал сам Фрейд, "его невозможно дозировать или
хотя бы контролировать силу его воздействия". Фрейд столкнулся, таким об
разом, с важнейшей проблемой: как можно овладеть этим неискоренимым, но
неуловимым феноменом,научно его использовать? Ответ Фрейда таков: косвен
ное внушение постепенно растворяется в ходе анализа и истолкования транс
фера. Подобное решение отвечало его рационалистической установке, ибо аф
фективное оказывалось подчиненным познавательному.Однако ныне такой от-
вет вызывает возражение: достаточно сказать,что трансфер не всегда раство
ряется в конце лечения и что между аналитиком и пациентом часто сохраняется
аффективная связь. А это заставляет предположить, что чувства, которые па
циент испытывает по отношению к врачу в процессе анализа, не всегда связаны
по сути своей с трансфером. Они не всегда принимают форму повтора,не всегда
вписываются в историю пациента, подчас они оказываются "привязанностью",
аналогичной той, которая возникает на доречевой стадии. На чувство "привя
занности" обратили внимание в своих работах Боулби и ученые-этиологи. Оче
видно, что понятия трансфер и внушение не перекрывают друг друга полностью.
Внушение является условием трансфера: без него трансфер не возникает. Од
нако внушение не входит целиком и полностью в трансфера нем остается нечто
такое, что ускользает от анализа.
Более того, когда трансфер действительно имеет место, его истолкование не
всегда обосновано. Оно должно опираться на историю пациента, однако, как
показали Видерман, Рустан и Спенс, сомнения возникают в связи с самой воз
можностью истинной реконструкции этой истории. Рустан говорит даже, что
аналитик сам выдумывает те элементы, которых не хватает в истории пациента,
навязывает их ему. А в этом случае внушение - опять-таки в прямой, волевой
форме - вновь появляется в анализе.
121
126
ГИПНОЗ КАК ПАРАДИГМА ВЛИЯНИЯ
ПСИХОТЕРАПЕВТИЧЕСКОГО ОТНОШЕНИЯ
Необходимо отметить,что после второй мировой войны в трудах многих пси
хоаналитиков, исследовавших отношение между врачом и пациентом, выявлены
аффективные связи, аналогичные тем, которые существуют на ранних стадиях
в отношениях матери и младенца. Со своей стороны Кьюби подчеркивал момент
симбиотической слитности в гипнозе. Но разве этот момент не содержится в
том, что мы до сих пор, за неимением лучшего термина, называли косвенным
внушением?
Значимость этих симбиотических связей заставляет обратить внимание на
целительную роль эмпатии. Данным термином обозначается аффективная связь
во всей ее силе и глубине. Нужно, однако, признать,что об этом фундаменталь
ном отношении, к которому приходится все чаще и чаще обращаться, мы почти
ничего не знаем,несмотря на посвященную ему обширную литературу.Маннони
говорит даже, что понятие эмпатии - ничего не объясняющая отговорка. Оно
связано с аффектом, относительно которого Фрейд говорил в 1920 г.: "Это на
именее ясная и наименее доступная область психической жизни". В своей не
давно вышедшей книге Р. Шаффер уделил много места процессу эмпатии. Сло
вом "внушение" он не пользуется. Однако как можно говорить об эмпатии, не
рассматривая аффективную связь, которая лежит в ее основе? Хотя Шаффер
критикует натурализм Фрейда, его отношение к эмпатии воспроизводит отно
шение Фрейда к внушению: Шаффер полагает, что эмпатией можно управлять
посредством истолкования. Здесь мы сталкиваемся с вопросом о том, какова со
ответственно доля когнитивного и аффективного в процессе психотерапевти
ческого воздействия. Именно этот вопрос уже возникал по поводу катартиче
ского метода:что же все-таки вызывает исчезновение симптома - осознание или
отреагирование? Как известно, роль истолкования - вопрос спорный. Некото
рые считают ее совсем незначительной. Здесь мы имеем в виду прежде всего Ру-
стана, для которого "длительный анализ есть постепенное, нить за нитью, пле
тение некоей симбиотической ткани, в которой бессознательные элементы все
больше и больше (хотя и безмолвно) сообщаются друг с другом под покровом
языкового анализа".
Целительный элемент, несомненно, следует искать в аффективном отноше
нии. Неясно, однако, как, собственно, происходит излечение; во всяком случае
наблюдать этот процесс трудно. Итак, существует такой воспроизводимый в
эксперименте феномен, который свидетельствует о глубинных психофизиче
ских изменениях: это гипнотическое внушение, дающее иногда весьма впечат
ляющие результаты, такие, как анестезия, позволяющая проводить хирургиче
ские операции, возникновение внушенного ожога и т.д. Мы считаем, что этот
феномен - парадигма того влияния, которое оказывает межличностное отноше
ние.
Неслучайно Фрейд придавал гипнозу первостепенную важность в разработке
своей концепции:"Переоценить значение гипнотизма в развитии психоанализа
невозможно". Хотя в какой-то момент Фрейд по разным причинам отказался
от гипноза в своей практике, это не мешало ему интересоваться гипнозом с те
оретической точки зрения. В 1921 г. в работе "Психология толпы и анализ "Я""
122
127
гипноз все еще занимает ведущее место. Во всяком случае верно, что Фрейд, по
его собственному признанию, так и не смог решить загадку гипноза.
После кончины Фрейда его ученики уже не проявляли такого интереса к дан
ной проблеме.Среди ортодоксальных психоаналитиков исследователей гипноза
можно перечесть по пальцам. Но и их работы в данной области уже принадлежат
истории, ибо в течение последних двадцати лет гипноз практически исчез с пси
хоаналитической сцены. Историки и теоретики психоанализа считают, что уже
само возникновение психоанализа упраздняет роль гипноза. Однако эпистемо
логически это - серьезное заблуждение. Открытия Фрейда, несомненно, были
чрезвычайно важным моментом в истории гипноза, но ими проблема гипноза
не исчерпывается. Перед нами открывается огромное поле исследований. Боль
шинство же психоаналитиков закрывает глаза на эту реальность. Однако, как
недавно заявил Гилл, психоаналитик всегда должен встречать проблему лицом
к лицу, а не держать ее под спудом, как это поразительным образом делается
с проблемой внушения.
ЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНЫЕ
ИССЛЕДОВАНИЯ
Отвергнутый психоаналитиками гипноз стал областью исследований в экс
периментальной психологии. Огромное количество публикаций свидетельству
ет о том, как много делается в этой области (особенно в лабораториях Орна,
Барбера, Хилгарда). Однако это мало что прибавляет к нашим знаниям о гип
нозе. Как признает Вайценхоффер, один из авторов стэнфордских шкал гипна-
бельности, "к 1900 году, а по сути и еще раньше, все основные данные о гипнозе
уже были получены. Ничего нового с тех пор не прибавилось, и большая часть
исследований, проведенных после 1900 г. (и в особенности после 1920 г.),харак
теризуется скорее переоткрыванием уже известного,нежели собственно откры
тиями".
Как объяснить, почему столь многие исследования,несмотря на применение
мощного научного аппарата, не привели к новым теоретическим открытиям?
Причина этого, по нашему мнению, в том,что бихевиористски ориентированные
исследователи стремились прежде всего квантифицировать явления, тогда как
то, что в них связано с субъектом, с отношением врач-пациент и не поддается
исчислению. Никак не могли оказаться более плодотворными исследования,
проводимые в позитивисткой традиции, в наши дни уже устаревшей. Некоторые
исследователи стремятся сойти с протоптанных троп и включить в поле иссле
дования также переживания субъекта.
Ряд экспериментаторов уже начал вводить эти субъективные переживания в
свои наблюдения. Тем же путем идем и мы в нашей лаборатории. Чтобы обна
ружить субъективный опыт гипнотического переживания, мы принимаем во
внимание не только "вертикальное" измерение гипноза (иначе говоря,не только
его "глубину"), но также и "горизонтальное" измерение. В своей диссертации
нашему сотруднику Мишо удалось описать четыре формы гипноза, найти для
каждой из них свой психодинамический коррелят. Любопытно,что его данные
123
128
согласуются с клиническими наблюдениями, проводившимися в течение всего
XIX века (их глашатаем был Шарко).
Отметим, наконец, что в Москве Рожнов и Бурно описали различные формы
транса и специфику их субъективного переживания, соответствующую различ
ным психическим структурам. Они справедливо возражают против понятия глу
бины гипноза.Могут ли располагаться на одном континууме мгновенно вызван
ное сомнамбулическое состояние и легкий транс?
ФИЛОСОФСКИЕ ИСКАНИЯ
Мы хотели бы теперь оставить твердую почву экспериментальных исследо
ваний и перенестись чуть ли не к антиподам, а именно: в область философии.
Во Франции существует целое течение, которое опирается на гипносуггестию
в поисках поддержки и обоснования своих собственных философских идей. Еще
в XIX веке в Германии великие философы - Гегель, Фихте, Шеллинг,Шопенгауэр
- проявляли живой интерес к "животному магнетизму", как в те времена назы
вали гипноз. Вряд ли можно удивляться этому, поскольку феномен гипносуг
гестии непосредственно затрагивает и межличностное влияние, и внутрилично
стное отношение между телом и душой. Направление, о котором мы говорим,
представлено прежде всего уже упоминавшимися психоаналитиками - Маннони
и Рустаном (в прошлом - учениками Лакана), а также группой философов из
страсбургского университета (М. Борх-Якобсен, ЖЛ. Нанси, Э. Мишо). Они
критикуют философию субъекта и стремятся уничтожить само разграничение
между "я" и "другим".У истоков этого течения мы находим таких мыслителей,
как Бубер, Левина, Деррида (учитель Борх-Якобсена), Жирар.
Согласно сторонникам этого направления, гипноз создает благодатную по
чву для философского анализа, поскольку он дает возможность удивительным
образом наблюдать воздействие внушения, которое оставалось для Фрейда за
гадкой 1 2 Эта загадка вновь возникает и в психоанализе,хотя он исключает гипноз
из своей практики. Еще в 1917 г. Фрейд заметил: "...мы отказались в нашей ме
тодике от гипноза только для того, чтобы вновь обнаружить внушение в форме
трансфера".Первой в 1950 г.обратила внимание на это высказывание Ида Ма-
калпин в ее, оставшейся тогда не замеченной, статье. Недавно Борх-Якобсен под
впечатлением того же высказывания Фрейда посвятил ему пространный ком
ментарий в книге "Фрейдовский субъект": "Если трансфер и внушение - одно и
то же, тогда загадка внушения неизбежно бросает тень и на трансфер, и на все
то,что подразумевается под этим словом в психоанализе. Иначе говоря, на все,
на весь психоанализ" г.
Маннони завершает этот захватывающий исторический очерк психотерапии
признанием, что трансфер ускользает от научного изучения, что "он поистине
является не поддающейся теоретическому осмыслению частью анализа".
1 У названных выше философов часто отмечается недифференцированное использование
терминов "внушение" и "гипноз". Это не удивительно, если учесть, что они - не прак
тикующие врачи и что вовсе не специфика этих явлений привлекает их внимание. Их
интересует то, что между этими явлениями общего, - межличностное взаимодействие.