Рубинштейн Н.Л. Основные проблемы построения курса русской историо­графии // Вопросы истории. 1948. № 2. С. 89. См.: Там же. С. 92-93.

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 8

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

Тихомиров М.Н. Русская историография XVIII века // Вопросы истории. 1948. № 2. С. 94. Там же. С. 99.

Вопросы истории. 1956. N° 11,

Территориальное разделение труда и развитие всероссийского рынка // Из истории рабочего класса и революционного движения. Сб. статей. М. 1958; Некоторые вопросы сельскохозяйственной статистики XVIII в. // Вопросы истории сельского хозяйства, крестьянства и революционного движения в России. М. 1951; О разложении крестьянства и так называемом первона­чальном накоплении в России // Вопросы истории. 1961. № 8.

Николай Леонидович Рубинштейн

Рубинштейн Н.Л. Путаная книга по истории Древней Руси (проф. В.В.Мав-^ ^Г^^^Ие ДРевиеРУСского государства. Изд. ЛГУ) // Вопросы ис-

y о9.

Рубинштейн Н.Л. Две научные работы по истории освободительной войны украинского народа 1648-1654 годов // Вопросы истории. 1954. № ю

TSSS^L ЙГйУ-^{на ет}-^{: Очерки и}™^{рии Ленинграда}-^Пе-

\¹о^еЦ- f ^{KHl by G}««*^{e Verna}<isky. Bogdan, Hetman of тс5иЛ94^ №?' ^(Вер"^{адскии Г Богдан} - ^гетман Украины) // Вопросы ис-

²⁹ Рубинштейн Н.Л. Письмо профессору Р.Порталю. Отклик на статью фран­
цузского историка "Развитие новой промышленности в России в XVIII в" //

₃₀ Исторические записки. Т. 59.

Рубинштейн Н.Л. Памяти академика Ю.В.Готье // Ученые записки Москов-

₃₁ ского гос. университета. Вып. 8. История СССР. М. 1946.

Дмитриев С. С. Памяти Н.Л.Рубинштейна // История СССР. 1963. № 3 (К ста-тье приложен список трудов Н.Л.Рубинштейна) История СССР. 1965. № 1.

Давид Борисович Рязанов О.Ю. Солодянкина

Давид Борисович Рязанов, один из старейших деятелей соци­ал-демократического движения в России, более известен как созда­тель и первый директор Института КМаркса и Ф.Энгельса. Д.Б.Ря­занов был, кроме марксоведческих, автором исторических работ, талантливым организатором архивного дела в первые годы после революции 1917 г.

Давид Симха Зельман-Беров Гольдендах (впоследствии при­нявший псевдоним Н.Рязанов по герою повести В.А.Слепцова "Труд­ное время") родился 10 марта 1870 г. в Одессе в семье купца, став­шего позднее комиссионером по торговым делам. Сначала Д.Голь-дендах обучался в частных пансионах, затем поступил в гимна­зию, где считался "вольнодумцем". С социалистическими идеями впервые познакомился по роману Н.Г.Чернышевского "Что делать?" В 15 лет из книги Д.Щеглова "История социальных систем" он по­лучил первые представления об истории социалистических уче­ний. В 1886 г. Д.Гольдендах был исключен из пятого класса гимна­зии за неуспехи в греческом языке, но самостоятельных занятий не бросил. Он изучал политэкономию, юриспруденцию, историю пер­вобытного общества. Никто не руководил его образованием, он сам отыскивал в библиотеке или по каталогу систематического чтения Распопова нужные ему книги¹. К этому времени под влиянием "Ис­торических писем" ПЛЛаврова Гольдендах увлекся народничес­кими идеями, навсегда укрепившими в нем представления о зна­чимости каждой человеческой личности. В октябре 1887 г. у него был проведен обыск по подозрению в участии в одном из револю­ционных кружков. Обыск результата не дал, и 29 января 1889 г. он уехал в Париж, где слушал лекции в College de France, Ecole de Medecine и в Сорбонне. В 1889-1890 гг. Гольдендах побывал в Швей­царии и Австрии², познакомившись с русскими эмигрантами раз­личных направлений: народниками, народовольцами, анархиста­ми, ткачевцами, "впередовцами", социал-демократами, фракцией "Free Russia"³. В Париже Гольдендах встречался с ПЛ.Лавровым, в Швейцарии — с П.Б. Аксельродом и Б.Н.Кричевским⁴. Тогда же он познакомился с сочинениями К.Маркса и Ф.Энгельса в оригиналах

__________________ Давид Борисович Рязанов ______________ 48]

и сделал выбор в пользу научного социализма. Во время всеобщих выборов в Париже в 1889 г. Гольдендах ходил на собрания рабочих разной политической ориентации, "перечел все, какие мог достать, нелегальные книги и все, что мог достать по истории русского дви­жения на французском, немецком и английском языках"⁵. В Пари­же Д.Гольдендах посещал собрания, на которых читались рефера­ты о Н.Е.Салтыкове-Щедрине, Н.В.Шелгунове, Н.Г.Чернышевском⁶, слушал выступления П.Л.Лаврова и Г.В.Плеханова на I Конгрессе II Интернационала. Тогда он во многом разделял идеи группы "Ос­вобождение труда", но не мог признать себя социал-демократом из-за несогласия с террористическими методами борьбы, возмож­ность которых предусматривалась в программе группы⁷. Сам Да­вид уже в те годы был убежденным противником террора во всех его проявлениях.

В апреле 1890 г. Д.Гольдендах вернулся в Одессу и сразу вклю­чился в революционную работу. С большим нетерпением ожидал приезда Гольдендаха кружок гимназистов, в который входили М.Вельтман (будущий большевик, ученый-востоковед М.П.Павло­вич), Г.Циперович, И.Шиф (впоследствии видные профсоюзные ра­ботники), Ю.Нахамкис (Ю.М.Стеклов), сестры Давида Бэла и Соня и С.Тапузи. Д.Гольдендах побудил кружок гимназистов к серьез­ным занятиям: составил для них каталог книг и статей по эконо­мике, статистике, истории, с которыми необходимо было познако­миться, чтобы считать себя достаточно образованным революцио­нером. Сам Давид читал постоянно — в библиотеке, по дороге до­мой, дома. Обстановка его комнаты, по свидетельству Ю.Стеклова, состояла, за исключением кровати, стола и стула, из одних книг⁸. Ценнейшим приобретением библиотеки Гольдендаха была "Нище­та философии" Маркса и Энгельса, достать которую в то время в России было практически невозможно. Для проверки жизненности марксистских идей на российской почве Д.Гольдендах начал заня­тия с рабочими, однако вскоре из-за усилившейся полицейской слежки был вынужден бежать из России.

До осени 1891 г. Д.Гольдендах жил во Франции и Швейцарии, встречался с членами группы "Освобождение труда", чтобы нала­дить при их содействии издание популярной марксистской литера­туры. При возвращении из-за рубежа 2 октября 1891 г. Д.Гольден­дах, как "человек крайнего направления и опасный"⁹, был аресто­ван полицией и приговорен к четырем годам тюремного заключе­ния, отбывать которые ему предписывалось в "Крестах". В тюрьме Давид продолжил самообразование: учил итальянский, штудиро­вал второй том "Капитала"... Из-за невыдержанности характера и недисциплинированности Д.Гольдендах поплатился рекордным, по его мнению, сроком пребывания в темном карцере — две недели подряд¹⁰. После отбытия срока тюремного заключения Гольдендах 31-541

О.Ю.Солодянкина

был выслан в Кишинев под надзор полиции. Там он организовал кружок молодежи социал-демократического направления, в кото­рый входили АЛ.Брановер (его будущая жена), А.П.Краснянская, С.С.Фихман, С.Бланк и др. В кружок Голвдендаха попал и С.О.Пор-тугейс, впоследствии известный как правый меньшевик Ст.Ивано-вич. Под влиянием Гольдендаха в Кишиневе сформировался как марксист и В.ПВолгин, впоследствии известный советский историк.

В 1900 г. чета Гольдендахов отбыла в Париж, где к ним при­соединилась группа кишиневских барышень и бежавший из якут­ской ссылки Ю.Стеклов. Д.Рязанов (именно в это время Гольден-дах принимает этот псевдоним), Ю.Стеклов и старый знакомый Д.Б.Рязанова Э.Л.Гуревич (бывший "рабочеделец"), организовав группу "Борьба", попытались активно вмешаться в процессы реор­ганизации и консолидации, проходившие тогда в российской соци­ал-демократии. Ю.Стеклов как представитель группы присутство­вал на совещании с Г.В.Плехановым, В.И.Засулич, В.И.Лениным, А.Н.Потресовым и Н.Э.Бауманом, где обсуждалась программа "Ис­кры" и "Зари". Стороны договорились о взаимодействии, но окон­чательная форма редакционных отношений между ними не была определена. "Борьба" включилась в работу, собирала деньги для поддержки "Искры", готовила статьи. Однако "искряки" не сочли нужным не только посоветоваться о содержании номеров, но даже прислать вышедший № 1 "Искры". Это привело к разрыву, кото­рый в планы "Искры", желавшей держать "этих парижан" при се­бе, но без всяких прав, не входил. В.И.Ленин и П.Б.Аксельрод пред­приняли попытки к примирению, обещав, "что наши отношения из формы простого сотрудничества могли бы с течением времени пре­вратиться в такую кооперацию, при которой были бы распределе­ны известные отделы и периодически устраивались общие редак­ционные совещания"¹¹. На некоторое время сотрудничество было возобновлено, и в № 8 "Искры" были опубликованы статьи Д.Б.Ря­занова "Царский кабак" и "Археология и полиция", в последней он негативно отзывался о пресмыкательстве, как ему казалось, деяте­лей исторических учреждений перед властями. В № 9 "Искры" вы­шла статья Д.Б.Рязанова "Голландия", видимо, первое его произве­дение, затрагивавшее проблемы всеобщей истории. В заметке со­держался материал о соотношении социал-демократической и анархической тенденций в 1878-1900 гг., которые раскрывались на материале по истории Голландии.

После неудачи объединительного съезда различных течений российской социал-демократии в Цюрихе 21-22 сентября 1901 г., спровоцированной жесткой позицией "Искры" и, прежде всего, В.ИЛениным, группа "Борьба" выступила как самостоятельное из­дательское предприятие. В 1902 г. был выпущен "Социал-демокра­тический календарь", в котором в популярной форме излагались

Давид Борисович Рязанов

цели социал-демократов (статья Рязанова "Чего хотят социал-де­мократы?" и материалы к истории группы "Освобождение труда" (статья Рязанова "Группа «Освобождение труда»"), отклики на ра­бочее движение в России и на Западе (совместный труд Стеклова и Рязанова "Социал-демократические партии в разных странах"), а также отзыв на привлечение московской профессуры для просве­тительской работы в зубатовских организациях (заметка Рязанова "Ученые подхалимовы и рабочие союзы"). Кроме того, перу Ряза­нова принадлежала статья "По поводу обуховских беспорядков", содержавшая сведения по истории рабочего движения знаменитой "обуховской обороны". В целом, произведения Д.Б.Рязанова той по­ры традиционны для партийного публициста: общая для всех те­матика, популярность изложения, резко негативное отношение к "либералам" и профессуре. Более существенным вкладом группы "Борьба" и Рязанова как ее лидера следует считать три выпуска "Материалов для выработки партийной программы", подготовлен­ных и изданных в 1902-1903 гг. . Рязанов подверг резкой критике программы, подготовленные "Рабочим делом" и "Искрой". Плеха­нов был оскорблен намеками Рязанова на расплывчатость и даже оппортунизм положений проекта программы "Искры" и написал ядовитейший по тону ответ "Ортодоксальное буквоедство"¹³. Без внимания оказался подготовленный группой "Борьба" (Рязановым при участии Стеклова) альтернативный проект программы россий­ской социал-демократии, ортодоксальный по духу. В содержании заметен откровенный популизм, но стиль изложения в отличие от тяжеловесного ленинско-плехановского был легок, поэтому дос­тупнее пониманию любого рабочего.

Оказавшись, в силу субъективных причин и, прежде всего, из-за конфликта с Плехановым, в изоляции, группа "Борьба" не стала противопоставлять себя сложившимся партийным изданиям, на­стаивая лишь на свободе выражения своей позиции в партийной среде. Лишенный путем махинаций "Искры" данного ему Одес­ским комитетом мандата на II съезд РСДРП¹⁴, Рязанов, после инци­дента с Организационным Комитетом, оказался лишенным воз­можности принять участие в работе партийного форума. Группа "Борьба" была съездом распущена. Д.Б.Рязанов одним из первых увидел за личными разногласиями между большевиками и мень­шевиками идейные расхождения, формирование разных политиче­ских направлений¹⁵. Меньшевистская "Искра" пыталась привлечь его к сотрудничеству, но разногласия между ними были слишком велики, и, когда Рязанов предложил к публикации статью "19 фев­раля" с критикой положения дел в сельском хозяйстве и разбором аграрных программ различных движений, в том числе "Искры", ее с гневом отверг Плеханов¹⁶. Никакого сотрудничества с враждую­щими фракциями у Рязанова не получилось и во время революции

31*

О.Ю. Солодянкина

1905-1907 гг. Не реализовалась идея о создании "третьей фракции" в рабочем движении, лидерами которой выдвигались Троцкий, Ряза­нов, Парвус, Кричевский, Ерманский¹⁷. Глубокий анализ ситуации, сложившейся в российском социал-демократическом движении, содержался в работе Рязанова "Очередные вопросы нашего движе­ния"¹⁸, однако, как и другие произведения Рязанова-политика, она не нашла никакого отклика в кругах партийцев. Видимо, желани­ем быть в стороне от враждующих партийных центров объясняет­ся решение Рязанова с декабря 1905 г. заняться профсоюзной рабо­той. Пропагандист и агитатор, начавший деятельность в рабочей среде еще в 1890 г., Рязанов быстро завоевал симпатии рабочих, стал одним из признанных лидеров петербургского, а затем и рос­сийского профсоюзного движения, активно печатался в органах Центрального Бюро профсоюзов — "Профессиональный союз" и "Профессиональный вестник". После ареста в 1907 г. и последую­щего выезда за рубеж Рязанов отошел от активной политической деятельности и вплотную занялся вопросами марксоведения и ис­тории Интернационала, по поручению СДПГ готовил издание сочи­нений К.Маркса и Ф.Энгельса. Рязанов сблизился с многими деяте­лями европейской социал-демократии: общался с лидером социал-демократической партии Австрии В.Адлером, дружил с К.Каут­ским, разбирал архив Лафаргов, благодаря покровительству А.Бе­беля получил доступ к хранившемуся у Э.Бернштейна части насле­дия К.Маркса и Ф.Энгельса. Близким другом Рязанова стал извест­ный историк, редактор журнала "Archiv fur die Geschichte des So-zialismus und der Arbeiterbewegung", венский профессор Карл Грюнберг, впоследствии директор Института социальных исследо­ваний во Франкфурте. Рязанову пришлось много поработать в анг­лийских, французских, итальянских, швейцарских и немецких ар­хивах и библиотеках¹⁹, он познакомился с практикой организации архивного дела в европейских странах.

Во время I мировой войны Рязанов занял интернационалист­скую позицию и принял участие в издании парижского органа ин­тернационалистов — газете "Наше слово", что сблизило его с со­трудничавшими там же Троцким и Мартовым. Взаимная симпа­тия с лидером меньшевиков сохранилась до конца его жизни. Впо­следствии Рязанов много сделал для облегчения участи Мартова и других друзей из меньшевистского лагеря во время их пребывания в советской России. После возвращения на родину в мае 1917 г. (также в поезде через территорию Германии), Рязанов, "межрайо-нец", как и Троцкий, Луначарский и др., активно включился в по­литическую деятельность, быстро выдвинулся в лидеры профсоюз­ного движения. Он все больше сближался с большевиками, отстаи­вал их позицию после июльских событий, выступал на Государст­венном совещании в Москве, во ВЦИКе, Предпарламенте, Демокра-

Давид Борисович Рязанов 485

тическом совещании. Не одобряя радикализма большевистских ли­деров, Рязанов оказывался в сложном положении, вынужденный оправдывать в центральных советских органах изоляционистские шаги своей партии, заявившей об отказе от работы в Демократиче­ском совещании и Предпарламенте. Многие друзья оказались по другую сторону баррикад в октябрьские дни, разрыв с ними был личной драмой Рязанова. Вовлеченный в эпопею с Викжелем, Ряза­нов поддержал идею создания однородного социалистического правительства, не настаивая на сохранении в его составе Ленина и Троцкого. После отставки умеренных большевиков и разгона Учре­дительного собрания, в вопросе о деятельности которого Рязанов, видимо, придерживался особой позиции, он оказался оттесненным от активной политической деятельности, а после заключения Бре­стского мира заявил о выходе из большевистской партии, куда был принят на VI съезде РСДРП(б).

Весной 1918 г. Д.Б.Рязанов занялся организацией архивного дела в стране. В конце марта на него была возложена "ликвидация и реорганизация"²⁰ петроградских архивов. С самого начала он ре­шил привлечь к этой деятельности старых специалистов и вступил в контакт с профессиональной организацией архивистов — Союзом российских архивных деятелей, созданной в марте 1917 г. под пред­седательством академика А.СЛаппо-Данилевского. Союз объеди­нил всех известных историков Москвы и Петрограда, служащих архивов, членов губернских архивных комиссий. А.С.Лаппо-Дани-левский неприязненно относился к идее сотрудничества с больше­виками, но большая часть руководства Союза решила поддержать Рязанова в его начинании. В Центральный Совет по управлению архивами от Совета Союза российских архивных деятелей были из­браны: И.А.Блинов. Кн. Н.В.Голицын, К.Я.Здравомыслов, А.И.Ле-бедев, А.С.Николаев (в случае необходимости их заменяли ЯЛ.Бар-сков, Б.Л.Модзалевский, СА.Розанов, Н.А.Мурзанов); от Петро­градского университета — С.Ф.Платонов (заместитель А.Е.Пресня­ков), от Российской Академии наук — А.СЛаппо-Данилевский, от Публичной библиотеки — Д.И.Абрамович, от Общества Дома-му­зея памяти борцов за свободу — М.А.Полиевктов и П.Е.Щеголев²¹. Со 2 апреля 1918 г. Центральный комитет по управлению архивами начал работу. Председателем его единогласно был избран Рязанов, товарищем председателя — С.Ф.Платонов, членами бюро — Голи­цын и Лебедев. Основным стремлением при определении направ­лений деятельности нового органа было желание преодолеть ве­домственность, засилье которой в архивном деле причиняло много неудобств, не способствуя своевременному вводу материалов в на­учный оборот, их обработке специалистам. Именно поэтому Ряза­нов предложил разделить все петроградские архивы на закончен­ные и состоящие при ведомствах, оставив в последних лишь теку-

О.Ю. Солодянкина

щее делопроизводство после 25 октября 1917 г., затем централизо­вать законченные архивы и подчинить их НаркомпросуЧ Непо­средственно проект положения об управлении архивами должна бы­ла выработать комиссия в составе Д.И.Абрамовича, И.А.Блинова, С.А.Венгерова, Н.В.Голицына, М. А.Дьяконова, А.И.Лебедева, А.С.Ни­колаева²³. Работа была в полном разгаре, когда вопрос о ходе созда­ния Центрального управления архивами и библиотеками пожелал заслушать Совнарком. 26 апреля 1918 г. Рязанов сделал доклад на заседании СНК, затем работа была продолжена в Петрограде. Биб­лиотечное дело из-за протеста Публичной библиотеки, опасавшей­ся ущемления своей автономии, было изъято из компетенции Цент­рального управления. 8 и 11 мая 1918 г. проект положения об управ­лении архивами был заслушан в первом чтении, 14 — во втором²⁴. 22 мая 1918 г. готовый проект был представлен на рассмотрение Наркомпроса, собравшего для обсуждения специальную комиссию из московских специалистов 27 и 28 мая 1918 г.²⁵ Приглашения на участие были разосланы крупнейшим историкам — М.М.Богослов­скому, С.Б.Веселовскому, Ю.В.Готье, А.А.Кизиветтеру, М.К.Любав-скому, А.И.Яковлеву, представителям ряда исторических обществ, музеев, комиссариатов . Из-за плохой работы почты многие не полу­чили приглашения вовремя, и на заседании присутствовали М.Н.Пок­ровский (председатель), Н.Н.Ардашев, С.А.Белокуров, С.А.Венгеров, С.Виноградов, И.Э.Грабарь, В.И.Невский, Ю.В.Сергиевский, Д.В.Цве-таев, Л.Г.Шапиро и др. В докладе Рязанов разъяснил, что смысл централизации архивов — в подчинении общему центральному управлению. Мнения присутствующих разделились при обсужде­нии вопроса о ведомственной подчиненности Центрального управ­ления, кроме того, Покровский протестовал против предложения Рязанова обеспечить свободный доступ в архивы всем исследовате­лям независимо от политической благонадежности. 30 мая 1918 г. вопрос об архивах рассматривала Государственная комиссия по просвещению, продолжив споры о ведомственной принадлежно­сти. Покровский предлагал присоединить Главархив к СНК (по аналогии с английскими архивами, принадлежащими короне), про­тив выступил Шапиро, а Рязанов высказал компромиссный вариант: временно оставить архивы при Наркомпросе, но на особом положе­нии — заведующий Главархивом должен утверждаться правительст­вом, входить в Коллегию Наркомпроса на равных правах с осталь­ными и иметь возможность обращаться непосредственно в СНК²⁸.

При рассмотрении проекта в Совнаркоме возникли затрудне­ния, так как Г.В.Чичерин, влиятельный глава Наркоминдела, на­стаивал на сохранении ведомственной принадлежности докумен­тов и контроле ведомств за использованием переданных на хране­ние в архивы материалов. После двух заседаний малого Совнарко­ма декрет "О реорганизации и централизации архивного дела"

Давид Борисович Рязанов ______________ 487

был утвержден 1 июня 1918 г. Текст декрета, особенности его толко­вания и процесса принятия Совнаркомом подробно освещен в на­шей литературе²⁹. Подчеркнем лишь, что принятый текст декрета, как правильно заметил Е.В.Старостин и Т.И.Хорхордина³⁰, не со­держал уступок ведомствам ("дела, не утратившие значения для повседневной деятельности, остаются в помещении данного ведом­ства, но поступают в ведение и распоряжение Главного управления архивным делом"), но в печати был опубликован с некоторым ис­кажением, впоследствии принимаемым исследователями за опе­чатку ("не поступают в ведение..."), что, на самом деле, видимо, было результатом давления ведомств, что позволяло по-иному трактовать смысл декрета. До 1959 г. декрет публиковался в иска­женном виде, не соответствующем тексту оригинала.

Выработанный в основном специалистами старой школы под руководством Рязанова декрет содержал положения, которые вкла­дывал в свое понимание реформы в архивном деле еще известный архивист XIX в. Д.Я.Самоквасов. Главархив создавался для сохра­нения, учета и накопления архивных и связанных с ними научно-книжных фондов, а также для наиболее целесообразной их органи­зации в интересах развития русской исторической науки³¹. Преду­сматривалась централизация архивов в целях лучшего научного использования, удобства хранения и экономии расходов³². Устанав­ливались определенные сроки передачи дел на хранение из ве­домств в архив, ответственность лиц, виновных за уничтожение до­кументов. Согласно пожеланиям историков, архивы становились "на путь превращения в те центры умственной жизни, где чисто научная постановка восторжествует над ведомственным, чиновни­ческим отношением к делу"³³. Поскольку Главное управление ар­хивным делом (ГУАД) мыслилось как центр изучения всей русской истории, археологии и культуры, то по проекту положения о ГУАД в его подчинение переходили Археологическая комиссия, Петро­градский и Московский археологические институты, Комитет рус­ской иконописи, Румянцевский музей, Исторический музей, Обще­ство любителей истории и древностей российских и т.п.³⁴ Однако этот проект не был утвержден.

Положения декрета от 1 июня 1918 г. перекликаются с основ­ными статьями закона о национальном архиве Франции 1794 г., предусматривавшими концентрацию документов в государствен­ных центральных и местных архивах, централизованное управле­ние ими и признание принципа публичности государственных ар­хивов³⁵. Действительно, работники Главархива и, прежде всего, Ря­занов, считали крайне важным использование накопленного в Ев­ропе опыта работы архивных учреждений. Рязанов уделял боль­шое внимание становлению деятельности законодательного отде­ла ГУАД. Этот отдел должен был перерабатывать лучшие образцы

О.Ю. Солодянкина

западного законодательства по архивному делу применительно к условиям России, способствовать выработке основных законополо­жений и инструкций по архивному делу³⁶. Одновременно Главар-хив активно использовал подготовленные в России проекты рефор­мы архивного дела. Можно заметить сходство положений декрета 1 июня с программой действий, выработанной Союзом российских архивных деятелей в 1917 г.: объявить государственной националь­ной собственностью все архивные материалы, создать орган по управлению архивным делом для выработки планомерной про­граммы архивного строительства в целях централизации архив­ных государственных фондов; фонды перевезти в центр России, так как на окраинах они подвержены нападению врага и необходи­мости эвакуации в случае войны³⁷. Естественно, что, увидев такое признание Главархивом их программы действий, историки в кон­такте с Рязановым активно включились в дальнейшую работу.

М.К.Любавский и одновременно петроградские специалисты подготовили проект декрета "О хранении и уничтожении архив­ных документов", обсуждавшийся на совещании при ГУАД 23 де­кабря 1918 г. Рязанов высказал целый ряд замечаний по тексту дек­рета, касавшихся необходимости внимательного и бережного отно­шения ко всем документам, чтобы ни один документ не был унич­тожен без предварительного рассмотрения и определения его цен­ности³⁸. Рязанов также участвовал в редактировании текста подго­товленной С.Б.Веселовским инструкции для архивных инспекто­ров³⁹, поддержал предложенную Любавским схему реформы гу­бернских архивов, предостерегая от "ненужной бюрократизации в постановке архивного дела на местах⁴⁰. По мнению Рязанова, боль­шое значение имела деятельность справочно-статистического от­дела, сосредоточивавшего сведения о том, где и в каком состоянии хранятся архивные фонды. Крайне важной представлялась и дея­тельность научно-издательских комиссий (в их состав входили: в Москве — С.А.Белокуров, М.М.Богословский, С.Б.Веселовский, Д.Н.Егоров, М.КЛюбавский, А.Н.Савин, В.И.Селивачев, В.Н.Сторо-жев, А.Н.ФШШППОВ⁴¹; в Петрограде — В.Г.Дружинин, М.А.Дьяконов, А.С.Лаппо-Данилевский. С.Ф.Платонов, М.А.Полиевктов, А.Е.Пресня-ков, Е.В.Тарле, А.А.Шахматов⁴², решавших вопросы издания архив­ных описей и документов. Д.Б.Рязанов старался активно участво­вать и в подготовке издания органа Главархива — журнала "Исто­рический архив". Первоначально его готовила петроградская ре­дакция, затем материалы были переданы в Москву⁴³. Из-за типо­графских трудностей и нехватки средств первый и единственный номер журнала вышел лишь в 1921 г.

Как заведующий Главархивом Рязанов председательствовал на значительной части заседаний коллегии Главархива, совещани­ях при заведующем. На нем лежало общее руководство и наблюде-

Давид Борисович Рязанов

тар

ние за правильной постановкой и ходом работ. Достаточно авто­номна в своих решениях была Петроградская коллегия Главархи­ва в составе С.Ф.Платонова (председатель), А.С.Николаева, М.А.Ш-лиевктова. А.Е.Преснякова, М.Ф.Селюка, Е.В.Тарле, И.Ф.Цызыре ва⁴⁴. Крупнейшие историки, такие, как М.К.Любавский, С.Б.Весе­ловский, В.И.Пичета и др. входили в состав московского руково­дства Главархивом. Конечно, в условиях гражданской войны сфера деятельности Главного управления архивным делом распростра­нялась в основном на Москву и Петроград и небольшое число при­легающих к ним губерний. Именно поэтому созданные структуры Главархива являлись не общероссийскими, а локальными.

На местах до революции архивная работа была в ведении гу­бернских архивных комиссий. Рязанов считал, что вместо них сле­довало организовать ученые общества, аккумулирующие работу энтузиастов и любителей старины⁴⁵. Предполагалось, что деятель­ность обществ, как ранее комиссий, охватит архивную, музейную и библиотечную области работы. Историки старой школы, хорошо знавшие многих руководителей губернских архивных комиссий, своих бывших сокурсников и учеников, в целом высоко оценивали роль этих организаций в налаживании культурно-просветитель­ской и научной работы в провинции. Поэтому с мнением Рязанова они не согласились. Кроме того, в условиях гражданской войны об­щение с провинцией было затруднено, вследствие этого выработа­лась специальная форма командировки туда инспекторов. Из-за тя­желого состояния частных, военных архивов, материалов по цер­ковной истории, многие из них были привезены в центр — Москву и Петроград — где обеспечивалась большая сохранность докумен­тов, лучше налаживалась их обработка. Много сил и энергии ухо­дило на просветительскую работу — выступления на учительских съездах, в войсках, выпуск специальных листовок и брошюр с объ­яснением важности сохранения архивов. В значительной степени успех этой деятельности объяснялся тем, что во главе архивного дела стоял авторитетный член правящей партии (Рязанов вернул­ся в РКП(б) после Брестского мира). Только благодаря Рязанову удалось обеспечить относительно высокий уровень жизни архивис­тов и членов их семей, создать им условия труда и быта.

Рязанов не побоялся привлечь на работу в Главархив многих "бывших" — П.С.Шереметева, Н.В.Голицына и др., видных деяте­лей науки (Н.А.Бердяев), военных (А.И.Верховский, в прошлом во­енный министр Временного правительства, генерал В.И.Селива­чев, впоследствии помощник командующего Южным фронтом в Красной армии и др.), деятелей меньшевистской партии (Д.Ю.Да-лин, Б.И.Николаевский, А.Н.Потресов, А.А.Трояновский, ИЛ.Юдин-Айзенштадт и др.). Только благодаря высокому авторитету Рязано­ва в коммунистических кругах удавалось освободить из тюрем ВЧК арестованных сотрудников Главархива.

О.Ю.Солодянкина

Рязанов смог добиться передачи в ведение Главархива зданий Сената и Синода. В них и по сей день размещается Центральный государственный исторический архив в С.-Петербурге. В Москве под нужды архивов бьша использована часть кремлевских поме­щений.

Рязанов чрезвычайно активно участвовал в работе по перво­начальному обустройству архивов и выработке принципов их дея­тельности. Он считал, что в архивах должны быть две категории служащих — одни занимаются архивными делами, разборкой, опи­санием, систематизацией, ведут научную работу; другие обслужи­вают посетителей⁴⁶. Эти принципы, утвердившиеся в западном ар­хивном деле, были непривычны для архивов России. Рязанов пола­гал, что архив является прежде всего орудием науки и существует для удовлетворения научных целей⁴⁷. Точно так же историки доре­волюционной школы считали, что "архивные материалы получа­ют цену и становятся, действительно, национальной драгоценно­стью только в том случае, если к ним прикасается научное иссле­дование, если они подвергаются научной обработке и через нее в виде научных или хотя бы общедоступных исторических работ входят в общественное сознание. Даже будучи изданы и напечата­ны, исторические документы делаются достоянием общественной мысли не иначе, как претворяясь путем научной обработки в дос­тупную для более или менее широкой публики историческую лите­ратуру, потому что сырых исторических материалов никто, кроме самих немногих ученых историков специалистов, не читает и чи­тать не будет"⁴⁸. Именно поэтому сотрудники архивов должны вес­ти научную разработку архивных материалов, подготавливая на­учные исследования. Мыслилось создать такую ситуацию, чтобы "научное исследование архивного материала, перестав быть побоч­ным и сверхурочным занятием работников архива, было признано их прямою служебного обязанностью"⁴⁹. Поскольку для выполне­ния таких задач требовались высококвалифицированные, образо­ванные работники, то по инициативе Рязанова⁵⁰, И.Л.Маяковский, А.С.Николаев, В.В.Снегирев, Н.П.Черепнин приступили к организа­ции архивных курсов, открывшихся в Петрограде 31 августа 1918 г. Программа курсов, выработанная на заседании временного совета ГУ АД 9 августа 1918 г., предусматривала вступительные беседы по архивоведению Рязанова. Он должен был рассказать о западноев­ропейских архивах и архивной реформе в России⁵¹. Однако из-за пе­регруженности другой работой беседы с учащимися курсов у Ряза­нова не состоялись.

К сожалению, многие идеи и замыслы Рязанов и поддержи­вавшие его историки старой школы не успели воплотить в жизнь. И единой концепции развития архивного дела выработано не было, так как необходимо было принимать экстренные меры по спасе-

альной России"

И после отставки с поста руководителя Главархива Рязанов продолжал интересоваться деятельностью и судьбой своих быв­ших подчиненных. Бывший инспектор Главархива Д.И.Нечкин возглавил в созданном под руководством Рязанова Институте КМаркса и Ф.Энгельса музей по марксизму, способствовавший по­пуляризации деятельности ИМЭ. Е.В.Тарле, в 1926 г. работавший в парижских архивах, получил от Рязанова "carte blanche" на заказ копий и фотографий "тех документов в архиве, которые я найду нужным снять или переписать для моей работы, с тем чтобы после использования мною они поступали в Институт Маркса и Энгельса в Москве" ^и. Л.Г.Дейч, ранее сотрудник петроградского отделения Историко-Революционного архива, в 1925-1926 гг. в Вене по согла­шению с ИМЭ разбирал архив своего старого друга Г.В.Плеханова. Б.И.Николаевский, бывший заведующий московским отделением Историко-Революционного архива, после высылки из страны в 1922 г. стал внештатным корреспондентом Института Маркса-Эн­гельса, способствовал выявлению утраченных ранее статей и пи­сем Маркса, поддерживал связь с архивом СДПГ. Только благода­ря поддержке Рязанова Б.И.Николаевский мог в 20-е годы издавать в СССР свои книги, в том числе подготовленный им совместно с А.Н.Потресовым сборник "Социал-демократическое движение в России. Материалы" (1928). Бывший старший инспектор Главархи­ва А.Ф.Изюмов после высылки из страны в 1922 г. осел в Праге, где

О.Ю.Солодянкина

стал руководителем Русского заграничного исторического архива. Летом 1930 г. Рязанов, благодаря поддержке Изюмова, несмотря на злобные выпады эмигрантской прессы, посетил архив в Праге, оз­накомился с его материалами. Возможно, были какие-то варианты сотрудничества ИМЭ с РЗИА, но арест Рязанова в 1931 г. сорвал их осуществление.

Рязанов поддерживал Институт истории РАНИОН, директо­ром которого был Д.М.Петрушевский, от напора ряда советских ис­ториков, требовавших немедленного закрытия института, который они считали центром буржуазной методологии. Конечно, Рязанов, будучи ортодоксальным марксистом, полагал, что "марксизм надо поставить в привилегированное положение"⁵⁶. Но, в отличие от дру­гих коммунистов, он считал, что с "зубрами"-историками нельзя бо­роться гепеуским путем, здесь можно бороться только показом"⁵⁷. Объективно оценивая потенциал "красных профессоров", Д.Б.Ряза­нов считал, что даже считавшиеся лучшими труды В.П.Волгина и Н.М.Лукина были работами на стадии журналистики⁵⁸. "Пока мы не создадим настоящих условий для научной работы, для марксис­тов, пока научно-исследовательская работа марксистам не будет давать тех же привилегий, которые дает научно-исследователь­ская работа в других областях, пока общественно-гуманитарные науки не будут изъяты из того глубокого унижения, в которое их бросили в течение 10 лет Октябрьской революции"⁵⁹, буржуазные историки будут писать лучшие труды, а их методология будет бо­лее привлекательна для молодежи. Сам Рязанов очень требова­тельно подходил к научному творчеству и такого же отношения ожидал от других исследователей. Недаром старая Академия наук СССР соглашалась принять Рязанова, коммуниста-гуманитария, в свой состав. Действительно, в 1929 г. Д.Б.Рязанов стал академиком, хотя согласие баллотироваться он дал только под нажимом ЦК ВКПб)⁶⁰.

Рязанов имел устойчивую репутацию человека, который по­могает восстановлению справедливости, пытается смягчить участь арестованных, осужденных, сосланных. Сохранились записки с просьбами к Рязанову о помощи деятелей науки и культуры (часть из них опубликовал Я.Г.Рокитянский)⁶¹. Вполне вероятно, что на­чало процесса над историками-"монархистами" стало возможно в условиях начавшегося гонения на Рязанова. До этого он пытался помогать подследственному С.Ф.Платонову⁶² и другим. И из Акаде­мии наук С.Ф.Платонова, Н.П.Лихачева, М.К.Любавского, Е.В.Тар-ле и Рязанова исключили с разницей в месяц: 3 февраля и 2 марта 1931 г. соответственно⁶³. После ареста Рязанова 16 февраля 1931 г. был основательно почищен и Институт Маркса-Энгельса, а также ряд других исторических учреждений. Одновременно по "академи­ческому делу" Платонова-Богословского значительная часть исто-

__________________ Давид Борисович Рязанов ______________ 493

риков отправилась в ссылку. Это был колоссальный удар по отече­ственной исторической науке, потеря важных научных традиций и элементов высокой исследовательской культуры.

Рязанов, обвиненный в связях с меньшевиками*, был снят с поста директора ИМЭ, исключен из партии, сослан на три года в Саратов. Однако и там он, отлученный от любимого детища — ИМЭ, продолжал научную работу: переводил сочинения Д.Рикар-до, консультировал библиотеку Саратовского университета. Под­робнейшим образом об этом периоде жизни Д.Б.Рязанова написал Я.Г.Рокитянский⁶⁹.23 июня 1937 г. Рязанов снова был арестован. Он не подписал ни одного обвинения, и 21 января 1938 г. был расстре­лян как "враг народа". В 1958 г. он был реабилитирован в судебном порядке, в звании академика восстановлен в 1990 г.⁶⁵ Многие годы его имя, его творчество и практическая деятельность замалчива­лись или преднамеренно искажались. Однако в последнее время появилась возможность ликвидировать "белые пятна" в биогра­фии Рязанова, объективно оценить его научную и организаторскую деятельность в годы советской власти, которая оставила заметный след в истории русской науки XX в.

Примечания

Невский В. Группа "Освобождение труда" в период 1883-1894 гг //Историко-революционный сборник. Л. 1924. Т.2. С.49.

Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.102. 7 делопроиз-водство Департамента полиции, 1891. Д.243. Л.14 об.

Протоколы показаний Д.Б.Рязанова (Гольдендаха), данных в одесском губ. жанд. упр. 17-23 декабря 1891 г // Историко-революционный сборник. Л. 1924. Т. 2. С.199 (далее — Протоколы показаний...). Там же. С. 203.

⁵ Там же. С. 199.

⁶ ГАРФ. Ф.102. 7 делопроизводство Департамента полиции, 1891 г. Д.243, Л. 15
об.

Протоколы показаний... С. 199.

Стеклов Ю. О моих первых встречах с Д.Б.Рязановым (Клочки воспомина­ний из дальних лет // На боевом посту. М. 1930. С. 122. ГАРФ. Ф.102.3 делопроизводство Департамента полиции, 1890 г. Д.295. Л.11 об. Российский центр хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Ф. 301. Оп.1. Д.77. Л. 27. ¹¹ Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т.46. С.86.

Новая программа "Рабочего дела". Материалы для выработки партийной программы. Женева. Группа "Борьба". 1902. — Вып.1; Проект программы "Искры" и задачи русских социал-демократов // Материалы для выработ­ки партийной программы. Женева; Группа "Борьба". 1903. Вып.2; Наша программа. Проект программы группы "Борьба" и комментарий к ней. Ма­териалы для выработки партийной программы. Женева; Группа "Борьба". 1903. Вып.3.

' Этот вопрос нуждается в глубоком изучении (Ред.

О.Ю.Солодянкина Плеханов Г. "Ортодоксальное буквоедство" // Искра. 1903. № 41-43.

Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. Берлин. Русский революционный архив. (РРА). 1924. С.84.

Рязанов Н. Разбитые иллюзии. К вопросу о причинах кризиса в нашей пар­тии. Женева. 1904. С.З.

Социал-демократическое движение в России. Материалы. Под ред. А.Н.По-тресова и Б.И.Николаевского. М.-Л. 1928. С. 116-117.

¹⁷ Письма П.Б.Аксельрода и Ю.О.Мартова. Берлин. РРА. 1924. С.138.

¹⁸ Рязанов Н. Очередные вопросы нашего движения. Женева. РСДРП. 1905.

¹ Центральный государственный архив Российской Федерации (ЦГАРФ).

Ф.4655. Оп.2. Д.360. Лл.11-12. 20

Центральный государственный исторический архив (ЦГИА). Ф.6900. Оп.1.

Д.182. Л.2.

²¹ Там же. Д.185. Лл.4-10,12-14. ²²Тамже.Д.127.Л.2. ²³ Там же. Л.8. ^Тамже.Л.И.

²⁵ ЦГАРФ. Ф.2306. Оп.2. Д.135. Л.77 об.

²⁶ Там же. Оп.19. Д.67. Л.3-3 об.

²⁷ ГАРФ. Ф.5325. Оп.9. Д.8. Лл.1,4.

²⁸ ЦГАРФ. Ф.2306. Оп.2. Д.135. Лл.50-50 об.

Пшеничный А.П. О подготовке декрета "О реорганизации и централизации архивного дела в РСФСР" // Советские архивы. 1987. № 6.

³⁰ Старостин Е.В., Хорхордина Т.Н. Декрет об архивном деле 1918 года // Во­
просы истории. 1991. № 7,8.

³¹ ГАРФ. Ф.130. Оп.2. Д.25. Л.16.

³² Там же. Л.12.

Платонов С.Ф. Речь, произнесенная при открытии Петроградских Архив­ных курсов 31 августа 1918 года. Архивные курсы. Лекции, читанные в 1918 г. Пг.. 1920. Т.1. С. 6. ³⁴ ГАРФ. Ф.130. Оп.2. Д.25. Л.13.

Старостин Е.В. Архивное дело во Франции. М. 1984. СЮ.

³⁶ ЦГИА. Ф.6900. Оп.1. Д.130. Л. 5 об.

³⁷ ГАРФ. Ф.7789. Оп.1. Д.1. Л.2 об.

³⁸ ГАРФ. Ф.5325. Оп.9. Д.4. Л.4.

³⁹ Там же. Л.5 об, 6.

⁴⁰ Там же. Л.6.

⁴¹ Там же. Д.44. Л.26 об.

⁴² ЦГИА. Ф.6900. Оп.1. Д.129. Л.12 об.