5 Нечкина М.В. Грибоедов и декабристы. М. 1977. С. 5.

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

⁶ Там же. С. 152.

⁷ Нечкина М.В. День 14 декабря 1825 года. М. 1975. С. 328-329.

⁸ Там же. С. 195.

⁹ Нечкина М.В. Движение декабристов. М. 1955. Т. 1. С. 48.
¹⁰ Нечкина М.В. Встреча двух поколений. М. 1980. С. 303.

Там ж» Г. чоо

418

М.Г.Вандалковская

■tn

Нечкина MB, Вольтер и русское общество // Вольтер. Статьи и материалы. М.-Л. 1948. С. 93.

Казьмин Б. П. Поездка Чернышевского в Лондон в 1859 году и его перегово­ры с А.И.Герценом // Известия АН СССР. Отд. лит. и яз. 1953. Т. 12. Вып. 2; Он же. К вопросу о целях и результатах поездки Н.Г.Чернышевского к А.И.Герцену в 1859 // Известия АН СССР. Отд. лит. и яз. 1955. Т. 14. Вып. 2; Левин III. M. К датировке новых огаревских документов // Литературное наследство. 1956. Т. 63; Литературная газета. 1954. 20 мая и др. О некоторых вопросах истории русской общественной мысли конца ХУШ — первой половины XIX века II Вопросы истории. 1955. № 9. С. 10. Нечкина М.В. Густав Эверс // Русская историческая литература в классо­вом освещении. М. 1927., С. 35.

Нечкина М.В. Предисловие // Методологические и теоретические пробле­мы истории исторической науки. Калинин. 1980. С.З.

Нечкина М.В. О периодизации истории советской исторической науки // История СССР. 1960. № 1. С. 80-81.

Нечкина М. В. История истории. Некоторые методологические вопросы ис­тории исторической науки // История и историки. М. 1965. С. 15.

Стенограмма историографической среды. 1963.25 мая.

Нечкина М.В. Василий Осипович Ключевский. История жизни и творчества.

М. 1974. С. 53.

22

Черепнин Л. В. Выдающееся исследование о Василии Осиповиче Ключев­ском // Проблемы истории общественной мысли и историографии. М. 1976. Сб.

Нечкина М.В. Как работать над научным докладом. М. 1980. С. 5. Милюков П.Н. В.О.Ключевский // Характеристики и воспоминания. М. 1912. С. 187.

Анна Михайловна Панкратова Л. А. Сидорова

"...Компас партийности всегда и во всем выводил в конце концов на правильную дорогу".

Из письма А.М.Панкратовой товарищам по одесскому подполью 21 июля 1946 г.¹

Академик Анна Михайловна Панкратова... Она вошла в исто­рию исторической науки как "ученый нового типа, рожденный со­циалистической революцией"². Почти три десятилетия эти слова из некролога А.М.Панкратовой воспринимались как безусловная похвала историку. Однако современность внесла свои коррективы: эта формула уже не представляется сотканной из одних досто­инств, все явственнее проступает и ее оборотная сторона. Так, пар­тийность и революционная нетерпимость историка оборачивались забвением научности исследования, истина все реже рождалась в спорах... Но начнем по порядку.

Анна Михайловна Панкратова родилась 9 февраля 1897 г. в Одессе, в семье рабочего, происходившего из крестьян Калужской губернии³. Ей не было еще и десяти лет, когда умер отец, инвалид русско-японской войны. Осиротевшая семья, где Анна была стар­шей из четверых детей, как могла добывала средства к существо­ванию. Они слагались из скудных сумм, которые приносили зака­зы на изготовление фитильков для лампадок, да сезонных заработ­ков матери, уборщицы в ванно-лечебном заведении на одном из одесских лиманов. Трудолюбивая и способная девочка, Анна Пан­кратова смогла успешно окончить народную школу. Вероятно, на этом бы и оборвалась ее учеба, если бы не доброе участие учитель­ницы, подготовившей Анну к экзаменам для поступления в гимна­зию. В гимназии благодаря отличной успеваемости она освобожда­ется от платы за обучение, а позднее, в восьмом классе, получает стипендию имени Л.Н.Толстого, учрежденную после смерти писа­теля. В 1914 году А.М.Панкратова блестяще оканчивает гимназию и поступает на Высшие женские курсы в Одессе. Она избирает ис-27'

ЛЛ.Сидорова

торико-филологический факультет. Окунувшись в среду демокра­тического студенчества, А.М.Панкратова живо участвует в обсуж­дении происходивших событий, наиболее заметных литературных публикаций.

После свержения самодержавия Высшие женские курсы были слиты с Одесским (Новороссийским) университетом, и Анна Ми­хаиловна оказалась в числе курсисток, которые завершили в 1917 г. получение высшего образования уже в качестве студенток универ­ситета. Бурные события 1917 г. не могли оставить равнодушным студенчество. Панкратова в числе группы студентов сдает государ­ственные экзамены и, отказавшись на время (это казалось возмож­ным) от защиты дипломной работы, с головой ушла в обществен­ную деятельность — она участвует в работе Одесского совета рабо­чих депутатов, в организации крестьянских советов и земельных комитетов, ведет культурно-просветительскую работу в земстве. На работе в деревне ее застает Октябрьская революция.

На стороне какой политической партии были симпатии юной Анны Панкратовой? В своей книге о А.М.Панкратовой Л.В.Бадя пи­шет, что "некоторое время она находилась под влиянием левых эсе­ров и, не будучи членом их партии, примыкала к одесской левоэсе-ровской группе"⁴. Была ли Панкратова связана партийным членст­вом, судить трудно, хотя одна из ее соратниц по одесскому подпо­лью Е.Ф.Зубицкая рассказывала, что в 1919 г. "Нюра Панкратова вышла из состава "левых" эсеровской партии..."⁵. Сама же А.М.Пан­кратова в своих анкетах об этом не писала.

В феврале 1919 г. А.М.Панкратова сделала свой выбор, опреде­ливший всю ее дальнейшую жизнь — она вступила в коммунисти­ческую партию. А.М.Панкратова участвовала в подпольной работе в Одессе в пору господства французских интервентов, а затем дени-кинцев. Она готовила материалы для подпольной газеты (публико­вавшиеся под псевдонимом А.Палич), устанавливала связи с за­ключенными, передавала секретные военные сводки, добывавшие­ся в деникинских штабах. Весной 1920 г. А.М.Панкратова уже на Урале, в числе коммунистов, посланных ЦК для восстановления промышленности этого региона. Председатель завкома Каспийско­го металлургического предприятия, затем ответственный секре­тарь профсоюза металлистов в Екатеринбурге, чуть позже — секре­тарь губпрофсовета... Казалось, что колея партийно-профсоюзной деятельности уже накатана. Но одновременно А.М.Панкратова со­бирает документы по истории уральского пролетариата, фабрично-заводских комитетов. Стремление Панкратовой к научной работе уже не было просто желанием вернуться к прерванному 1917 годом изучению истории. Своей целью она ставит овладение марксиз­мом, без чего не мыслит своей исследовательской деятельности. И это понятно. Та историческая наука, основы которой ей преподава-

Анна Михайловна Панкратова

ли в Новороссийском университете, уже не отвечала классической формуле "historia est magister vitae". Слишком многое произошло в жизни России, в общественном сознании. Марксизм становился не­отъемлемой составляющей новой ментальности.

В мае 1922 г. губком рекомендует А.М.Панкратову "преданно­го члена партии, энергичного и неутомимого работника, тесно свя­занного с жизнью организации и широкими массами партийцев и рабочих вообще" — для работы в Агитпропе ЦК РКП(б)⁶. В этом же решении было признано "полезным в интересах партии" удовле­творить просьбу А.М.Панкратовой "о предоставлении ей возможно­сти систематизировать и углубить марксистские знания"⁷. Итак, летом 1922 г. она работает в Агитпропе, а осенью ЦК РКП(б) коман­дирует ее в Институт красной профессуры⁸. Панкратова сдала вступительные экзамены и 28 октября 1922 г. по распоряжению рек­тора ИКП М.Н.Покровского была зачислена в Институт.

А.М.Панкратова, как и другие слушатели ИКП, имела за пле­чами багаж революционной и партийной работы. "Перед нами бы­ла поставлена большая партийная задача, — вспоминала она впо­следствии (в 1946 г.) об учебе в ИКП, — подготовить себя, как марк­систски выдержанную профессуру, для наших советских ВУЗов, где орудовали враждебные нашему делу, старые буржуазные про­фессора, либо саботировавшие, либо вредившие в то время нам, не желающие принимать ни нашего строя, ни нашей идеологии"-. Та­ким образом, изначально утверждался приоритет идеологии и по­литики над историей. Как и большинство историков ее поколения, воодушевленных революционным пафосом тех лет, отрицая пред­шествующую науку как часть поверженного старого мира, А.М.Пан-кратова проводила линию партии в исторической науке. И здесь она не вступала в противоречие со своей совестью и убеждениями. Панкратова была и оставалась борцом, теперь уже исторического фронта.

Осознавала ли А.М.Панкратова, какие ограничения наклады­вал политико-идеологический диктат на научное творчество? С оп­ределенностью можно сказать, что нет. Хотя А.М.Панкратова и за­кончила историко-филологический факультет Новороссийского университета по отделению истории, до поступления в Институт красной профессуры она имела небольшой опыт исследователь­ской работы, ее взгляды как историка еще не сложились. Не надо забывать и о том, что в 1922 г. Панкратовой было только двадцать пять лет. Юности свойственен поиск идеалов, максимализм в их отстаивании. За те пять лет, прошедшие после окончания универ­ситета, Анна Панкратова становится убежденным коммунистом, каковым она и пришла в науку.

Годы обучения в Институте красной профессуры, система пре­подавания в котором включала как научно-исследовательскую,

422

ЛЛ.Сидорова

Анна Михайловна Панкратова

423

так и педагогическую, организационную и партийную работу, за­вершили формирование А.М.Панкратовой как непримиримого ис­торика-марксиста. Именно непримиримого, ибо, как писал М.Н.По-кровский, речь шла "отнюдь не просто о подготовке марксистски образованных преподавателей... Этого мы могли бы достигнуть и не создавая Института красной профессуры, а просто поставив ас­пирантам на кафедры факультета общественных наук определен­ные экзаменационные требования по части теории и истории мар­ксизма. ...Нам нужно не это, — это лишь само собой разумеющийся минимум; нам нужна молодежь, глубоко проникшаяся принципа­ми революционного марксизма..."¹⁰.

Здесь хотелось бы коснуться и такого вопроса: а существовала ли реальная возможность для начинающего ученого строить свои исследования на иных, немарксистских концепциях? Сейчас часто пишут о концептуальном плюрализме 20-х годов и замене его дог­матическим монизмом, олицетворением которого явился "Краткий курс истории ВКЩб)". Создается иллюзия, что в те годы молодой историк был свободен в выборе подходов к исследуемым сюжетам. Но это — только иллюзия. На самом деле его выбор был жестко де­терминирован, в первую очередь самим состоянием исторической науки (отражавшем, конечно, реалии политической жизни), кото­рая переживала период некоего относительно "мирного сосущест­вования" немарксистского и марксистского подходов к изучению истории, причем первый был обречен, и это осознавали как его сто­ронники, так и противники. Отличие же состояло лишь в меньшем контроле за изучаемыми источниками: информация пока еще до­зировалась не столь неукоснительно. Поэтому факт, что А.М.Пан­кратова избрала стезю историка-марксиста, вытекал не только из ее личной биографии, но был знамением времени.

Круг исследовательских интересов А.М.Панкратовой в 20-е гг. включал в себя историю фабзавкомов и профессионального движе­ния как в России, так и за рубежом, а также проблемы российского рабочего движения в 1905-1907 и 1917 годах. Понятно, что импульс к изучению этих сюжетов был дан ее работой в профсоюзах ураль­ских заводов. Первой по времени написания и, как нам представля­ется, по значимости, является опубликованная в 1923 г. книга "Фаб-завкомы России в борьбе за социалистическую фабрику". Надо от­метить, что по содержанию работа выходит за очерченные загла­вием рамки: автор, стремясь показать органичность фабзавкомов как органов революционной борьбы рабочего класса, прослежива­ет ход борьбы за фабрично-заводское представительство. А.М.Пан­кратова создавала свою работу по горячим следам, сама находясь в гуще профсоюзной деятельности. Анализируя документальный материал, она руководствовалась оценками, данными В.ИЛени-ным применительно к рабочему и профессиональному движению.

Книга А.М.Панкратовой была нацелена на освещение деятельно­сти фабзавкомов в общем контексте развития классовой борьбы ра­бочего класса, показ партийного (большевистского) руководства профсоюзами, на критику меньшевистской концепции "нейтраль­ности" профсоюзов. Эта работа являлась не полемически заострен­ным научным трудом, а скорее обоснованием большевистской по­литики в профдвижении. Таков был социальный или, точнее, пар­тийный заказ, и он был успешно выполнен. Но в своей работе автор была искренна. Коммунист Панкратова писала свою книгу в согла­сии со своими убеждениями. Поэтому эта работа интересна и сего­дня как отображение большевистского видения рассматриваемых в ней проблем. А.М.Панкратова, ученица М.Н.Покровского, под ре­дакцией которого и была издана ее книга, не могла не отдать дани модернизации истории, что сказалось в преувеличении роли наем­ного труда в крепостной России и др. Есть в этой книге и ценность непреходящего значения: А.М.Панкратова написала ее на основе колоссального источникового материала, который она собрала в заводских архивах уральских заводов (в значительной части утра­ченного для науки сегодня).

За "Фабзавкомами России" последовали "Фабзавкомы в гер­манской революции (1918-1923 г.)" (М. 1924), "Политическая борьба в российском профдвижении 1917-1918 гг." (Л. 1927) и "Фабзавкомы и профсоюзы в революции 1917 г." (М.-Л. 1927). Две последние книги были написаны к 10-летней годовщине Октябрьской революции, в русле большого потока юбилейных историко-публицистических публикаций. Разделившие эти издания четыре года не прошли бес­следно: заметно усилилась наметившаяся уже в "Фабзавкомах Рос­сии" тенденция к преувеличению влияния большевистской партии в профессиональном движении. В своей книге "Фабзавкомы и проф­союзы в революции 1917 года" Панкратова сделала вывод, что "фаб­завкомы явились той организацией, которая помогла большевист­ской партии быстро завоевать (курсив мой — J1. С.) снизу меньшеви­стские профсоюзы и восстановить единство революционного проф­движения"¹¹. Действительно, фабзавкомы, в значительной части большевистски настроенные, были признаны решением I Всерос­сийского съезда профсоюзов (январь 1918 г.) первичными профсо­юзными органами и немало способствовали усилению роли РКП(б) в профсоюзах. Не ставя автору в упрек ее убежденности в том, что профсоюзы нуждались в партийном руководстве, надо подчерк­нуть, что процесс "большевизации" профессионального движения не был столь стремителен и зависим от фабзавкомов, а был связан, в первую очередь, с вытеснением всех прочих партий из политиче­ской жизни страны. Приведем такие цифры: если удельный вес коммунистов в центральных, губернских и уездных профорганах в 1918-1920 гг. колебался в пределах 50-60%, а начиная с 1922 г. — пре-

424

ЛЛ.Сидорова