Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
53
ЭПОХА В СОВЕТСКОЙ ИСТОРИЧЕСКОЙ НАУКЕ:
В.И.Ленин
А. А. О в сянников
Ленин великий ученый, Ленин — основоположник советской исторической науки... Сравнительно недавно эти темы считались главными исследовательскими проблемами. Они составляли сердцевину обобщающих трудов, с них начиналась каждая диссертация, каждая монография. В науке им отдавалось безусловное преимущество. Исследователи обратились к ним практически сразу после победы Октябрьской революции. От десятилетия к десятилетию рос поток литературы, множилась историческая лениниана. Как казалось внешне, фундамент исследований был столь прочен, что его не поколеблют никакие иные приоритеты, даже начавшийся во второй половине 80-х годов пересмотр всего и вся в отечественной истории.
Но логика развития нашего сознания, глубокий идеологический, нравственный, политический кризис буквально в одночасье поменяли полярность взглядов, оценок, выводов. Процесс объясним, объективен, но для судеб отечественной науки оказался необычайно противоречив. Вернув на короткое время всеобщий интерес к истории, наша ментальность сыграла с нами злую шутку. В подходах к Ленину, его жизни и деятельности, мы нашли руководство в давно отработанных и пройденных мировой историографией концепциях и воззрениях радикальных противников большевизма первой трети XX века. Старые схемы, давние личные обиды, горечь поражений, все то, чем так богата литература тех лет, начали восприниматься как правдивое, истинное знание.
В то же время нельзя отрицать и позитивных сдвигов: историки освободились от обязанности обосновывать чье-либо руководящее указание, что и как надо трактовать. Расширился круг источников, появилась реальная возможность сопоставлять позиции, осваивать исторический опыт разных школ и течений общественной мысли, на качественно ином уровне вновь вернуться к внешне традиционным темам. В их числе к проблеме "Ленин как исследователь-обществовед" .
Некоторые аспекты делают ее особенно актуальной именно теперь. Во-первых, нельзя отбросить колоссальное влияние, которое Ленин оказал на советскую гуманитарную науку. Его методология стала господствующей, и это не пустые слова. Формацион-ный подход, вычленение классовых интересов, повышенное внимание к классовой борьбе, понятийный и категориальный аппарат — в советскую науку они пришли из марксизма через ленинские труды. Причем не столь важно, являлся или не являлся Ленин автором и создателем концепции, термина. Главное, что за образец брались его трактовки, его творческий стиль и методы исследования.
Ленину принадлежат оценки событий и процессов, относящихся ко всем эпохам, включая первобытность. В соответствие с ними ученые были обязаны строить изучение. По-ленински, ленинскими глазами смотрели, а по большинству проблем историки продолжают смотреть на Киевскую Русь, Московское княжество. Смутное время, крестьянские восстания, революционное движение, войны, словом, всего не перечислишь.
Во-вторых, Ленин рассмотрел события, участником или современником которых он был. Место Ленина в истории придает его анализу особое значение. Это не говоря уже о том, что он находился в числе первых исследователей множества вопросов, поднятых впоследствии профессиональными исследователями.
В обобщении нуждается огромное число исторических сюжетов в его трудах. Их совокупность и дает концепцию отечественной и мировой истории в ленинской интерпретации. Отмеченные положения являются основанием для изучения трудов Ленина в историографическом ракурсе.
Рассуждая об исторической концепции и системе взглядов Ленина на историю, самое простое — ограничиться выводом, что он не являлся ученым в узко профессиональном смысле. Эта "истина" не требует ни серьезных аргументов, ни особых доказательств. "Ветряные мельницы" недавней историографии о "Ленине выдающемся историке", конечно, долго будут находить своих разрушителей, "борцов" за истинную "науку". На деле — все и проще, и сложнее одновременно. Еще раз подчеркнем, что Ленина-современника и участника великих событий XX столетия, человека, творившего историю — не вычеркнуть из когорты тех, кто впервые начал эту историю анализировать. Конечно, о большой науке говорить тут рановато, но и превосходство над уровнем дилетантских рассуждений сторонних наблюдателей проявлялось со всей очевидностью.
Историографическая ситуация с проблемой изучения ленинских взглядов на исторические события цельна и поддается систематизации. Условно здесь выделяются три группы работ. Первая, насчитывающая тысячи названий, составляет апологетическое направление. Ее исчерпывающую характеристику можно выразить в
АЛ.Овсянников
Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
55
тезисе: Ленин — гениальный ученый-теоретик в области общественных наук, давший исчерпывающий ответ на все главные (и даже второстепенные) вопросы прошлого человечества.
Нет нужды останавливаться на отдельных трудах историков данного направления. Дело не в умалении их значения. Работы вполне отвечали духу времени, соответствовали уровню потребностей отечественной науки. Беда заключалась в том, что к середине 50-х началу 60-х годов апологетика ленинских произведений пришла в столкновение с реалиями дальнейшего изучения. Исследование проблем сталинизма, кризис темы "Сталин — историк", ее критика, в конечном счете приводила к пересмотру лениноведческой первоосновы последней. Прежняя историография исчерпала себя. Не случайно, обобщение накопленного материала было сделано именно в эти годы1. Вал литературы, выбрасываемой на книжный рынок со второй половины 60-годов, стал однообразным повторением пройденного. Он в значительной мере дискредитировал и самого Ленина, и науку о нем.
Вторая группа работ составила нигилистическое направление. Суть его — в полном отрицании за Лениным не только права быть исследователем, но даже права на собственное суждение. Литература такой направленности создавалась параллельно с трудами апологетов. Они соотносятся как антитезы, и подробный анализ нигилистических материалов также вряд ли можно считать уместным и благодарным занятием. К подобной литературе относится большая часть эмигрантской и иностранной публицистики, вышедшей до Второй мировой воины; к ней примыкает значительная часть новейшей отечественной литературы.
Третья группа не столь многочисленна, как две первые, и находится как бы посредине, между ними. Как направление его можно назвать конформистским. Суть данных исследований — в соединении сущностных составляющих обоих первых направлений, при почти механическом отсечении крайностей. Это — литература о Ленине, которая публиковалась в эпоху кризисов науки и общественной мысли. В рамках данного направления писали свои работы зарубежные друзья СССР в 30-е годы; в том же ключе создавались отечественные исследования периодов хрущевской "оттепели" и начала перестройки. Теоретически, подобный подход сулил большую объективность, но его губило отсутствие научного синтеза, системности и бьющая в глаза конъюнктурность.
Естественно, вокруг перечисленных направлений группируется именно научная литература. Включать в нее крикливую "ура!" и "долой!" публицистику нет смысла даже если ее авторы —, популярные околонаучные "авторитеты". К сожалению, максимализм общественного сознания российского общества продолжает толкать ученых к "обоснованию" идей новых вождей, для которых цель
науки — поиск истины — не является такой уж безусловной ценностью.
Тем не менее, потребность разобраться в происходящем продолжает приковывать взгляды современников к Ленину. Имея солидный задел — тысячи страниц лениноведческой литературы — настало время предпринять попытку синтеза исторических воззрений Ленина. Их исследование не только обогатит наши знания о структуре и специфике ленинской концепции истории, но поможет понять феномен воздействия и влияния ленинских подходов и оценок на современную историографию.
Одним из предварительных условий такого анализа является формализация взглядов Ленина на ход исторического процесса, изучение абстрактной, теоретической модели видения им истории. Подчеркнем сразу, речь идет не о живом Ленине с его страстями и противоречиями, а о модели, построенной на положениях, сформулированных в трудах лидера большевистской партии.
В ленинском публицистическом наследии можно выделить несколько постулатов, которые проходят через все его работы. Именно постулатов, априорных истин, которые не ставились Лениным под сомнение. Главный среди постулатов — доктринальный . Если исключить недолгое увлечение народническими концепциями, с первых своих работ он в качестве символа веры сделал марксизм. Своеобразной квинтэссенцией в выражении ленинского отношения к марксовой доктрине стал тезис, гласящий: "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно"2.
С теоретической точки зрения данное положение не было для Ленина предметом дискуссии. Поставив доктрину Маркса, его философию, социологию на первое место в иерархии внутренних ценностей, Ленин жестко детерминировал границы анализа, понятийный и категориальный аппараты. По меркам сегодняшнего дня, все это — свидетельство необычайной узости кругозора. Однако не будем спешить с оценками. Творчество Ленина охватило по времени более трети века. Его начало совпало с периодом, когда марксизм — первое универсальное философское учение — являлся самым передовым и радикальным взглядом на мир. При жизни Ленина происходил кризис марксовой философии, кризис, отразившийся в конкретных ленинских подходах к анализу исторических фактов.
Из социологии марксизма вырастала ленинская убежденность в особом предназначении пролетариата. Думаю, не будет большим преувеличением связать отношение Ленина к другим слоям общества с этой доктринальной уверенностью. Даже в своих последних работах он продолжал упорно отстаивать идею особой роли пролетариата, ища причины перерождения общества не в кризисе, охватившем страну, а в недостаточном количестве среди партийных руководителей "рабочих от станка3.
56
А.А.Овсянников
Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
57
Классовый характер общества, прямая зависимость хода исторического процесса от интересов отдельных классов также являлись для Ленина априорными истинами. Отсюда отправным пунктом его исторического анализа становился поиск класса, который двигает историю вперед. Взяв за точку отсчета марксово понимание исторического прогресса как смены общественно-экономических формаций, Ленин в значительной степени предопределил свои выводы о развитии России. Если посмотреть на ленинское определение классов, как больших групп людей, объединенных-по их месту в способе производства, очевидно, что это — социологическая абстракция, совокупность формализованных признаков.
Однако российские социал-демократы говорили о классах не в абстрактно-научном смысле. Они пытались втиснуть в жесткие границы своей схемы все разнообразие реальных взаимоотношений между людьми. Среди российских марксистов Ленин не был исключением. Вместе с большинством соратников-революционеров, он видел неоднородность, несхожесть людей и групп, объединяемых ими в один класс, пытался найти выход из возникавшего противоречия. Но искал он его не в плоскости проверки теории Маркса, а в части ее примирения с действительностью.
Уже во времена Маркса становилось очевидно, что пролетариат неоднороден по интересам, национален по традициям и особенностям. У Ленина обо всем этом написано немного. В основном, его рассуждения о внутренней неоднородности рабочего класса сводились к критике так называемой "рабочей аристократии" и мелкобуржуазной стихии. Что конкретно скрывалось за подобными терминами, зависело от времени и общественно-политической ситуации. В целом, историко-социологический парадокс во взглядах Ленина оказался налицо: наиболее квалифицированная, а следовательно, высокооплачиваемая часть рабочих, чаяния которой не совпадали с требованиями низшего слоя пролетариев, называлась им "рабочей аристократией". Интересы "рабочей аристократии" он отождествлял с буржуазными инстинктами мелких собственников.
Вообще, в ленинской историко-философской системе категория "мелкобуржуазности" занимала важное место. К ней, фактически, он относил все, что не укладывалось в классическое марксистское определение буржуазии. Причем, между понятием "мелкая буржуазия" и производным от него прилагательным "мелкобуржуазный" у Ленина имеется существенное различие. Если первое — суть политэкономический термин, второе — выступало скорее социально-психологическим определением.
Отсюда, социалисты и их партии, не согласные с большевистской доктриной, в ленинской интерпретации превращались в мелкобуржуазные. То, что речь у Ленина шла именно о психологической характеристике, видно из его отношения к меньшевикам.
Имея единые конечные цели, руководствуясь одними документами (программой, уставом), проводя общие съезды, меньшевики, разошед-шись с Лениным и его сторонниками, превратились в ленинских ретроспективных оценках в "мелкобуржуазную партию врагов народа".
В ленинской исторической концепции, о чем следует сказать особо, и класс (наряду с понятием "мелкобуржуазный") — категория не столько политэкономическая, сколько политическая. Уже спор с экономизмом в конце XIX столетия продемонстрировал данную особенность доктрины Ленина. Он безусловно отводил ведущую роль пролетариату, который считал главной политической силой, противостоящей самодержавию. Писать и доказывать подобное в конце XIX — начале XX веков, до революции 1905-1907 годов было непросто. Сторонники экономизма отстаивали тезис, в соответствии с которым русские рабочие в тот период еще не выдвинули самостоятельных политических задач.
В ходе дискуссии Ленин обратился к анализу недавней истории и сформулировал положение, легшее в основу его собственной позиции, постулированной позже советскими историками: политическое рабочее движение зародилось в России в 70-е годы XIX в. Утверждения идеологов экономизма свидетельствовали, по Ленину, об их "незнакомстве с русским революционным движением". В качестве аргументов он ссылался на деятельность "Северного русского рабочего союза", основанного в 1875 г., выставившего в своей программе требование политической свободы4.
В данном рассуждении Ленина явно прослеживается ставшая затем характерной для советской историографии априорная, малодоказательная приверженность доктрине. Из двух разрозненных фактов выстраивается концептуальная система — рождение рабочего движения, воплотившееся на деле в краткой, чуть больше года деятельности интеллигентской организации Е.Заславского и почти аналогичного по составу Союза В.Обнорского и С.Халтурина. Так, задним числом, распространение работ Маркса и Энгельса в народнической интеллигентской среде (прежде всего, среди студентов) безоговорочно увязывалось в классическую доктриналь-ную схему: соединение русского рабочего движения с марксистской теорией.
Стоит ли строго спрашивать с Ленина за такой анализ? Многие ответят утвердительно. Однако надо помнить о следующем обстоятельстве. Если с сегодняшними критериями подходить к ленинским работам как к научным историческим трудам, то необходимо учесть фактор массового увлечения марксовым классовым подходом в конце прошлого века. Он проявлялся не только в работах социалистов, но и в трудах либералов. Скажем, кадетский историк Левицкий в очерке о развитии РСДРП подчеркивал, что социа-лиал-демократическая партия образуется только "когда идеи со-
58
АЛ. Овсянников
Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
59
циализма проникают в толщу массового рабочего движения, когда стихийно возникающая в капиталистическом строе классовая борьба рабочего класса оплодотворяется этими идеями"5.
Тут стоит вновь подчеркнуть: Ленин не был историком и не претендовал на это звание. Обращение к историческому факту являлось для него средством политической борьбы, а не научной полемики. В подобном ракурсе исторический анализ начинает носить качественно иную, идейную окраску. Отсюда вытекали и особенности методики использования исторического материала. Ее основная черта — привлечение достаточно известных фактов, взятых вне конкретно-исторического контекста, вне связи с другими фактами, изолированно, подверстанных под определенную мысль, доктрину. Это чисто политический прием, и Ленин применял его постоянно.
Обратимся, скажем, к драматической странице советской истории — переходу к новой экономической политике в 1921 году. В ряде работ, документов, выступлений указанного периода Ленин, рассматривая причины и побудительные мотивы перехода, естественно, "касался предыстории НЭПа. Первая группа фактов, которую привел Ленин, характеризовала кризисы: экономический и социальный. В их описании он не жалел соответствующих красок, но груз старых догм тут же накладывал свой отпечаток.
С одной стороны, сопоставляя реальную экономическую ситуацию в Советской России с требованиями абстрактной марксистской концепции, Ленин в брошюре "О продовольственном налоге" делал прагматический вывод, что "поскольку мы еще не в силах осуществить непосредственный переход от мелкого производства к социализму, постольку капитализм неизбежен в известной мере"6. Но политически он не мог примириться с подобной перспективой. Ведь капитализм, пусть частичный, нес и другие "родимые" пятна старого мира. И тогда ленинский прагматизм приходил в противоречие с его же собственными догматами и ограничениями классового подхода.
Например, "беспартийных", которые, по Ленину, не что иное, как "переодетые в модный кронштадтски-беспартийный наряд "меньшевики и эсеры", он советовал держать "бережливо в тюрьме или отправлять в Берлин к Мартову"7.
Более того, оттолкнувшись от факта провала предшествующей политики, Ленин проводил не объективный анализ причин неудач, а искал историческое оправдание им. И как ему казалось, находил. В политике "военного коммунизма", впервые охарактеризованной таким образом именно в год кризиса, и во внешних аналогиях с собственным же более осторожным планом непосредственного перехода к социалистическим общественно-экономическим отношениям, разработанным весной-летом 1918 года. Что в данной
аналогии являлось бесспорным? Прежде всего, верно зафиксированное Лениным явление — многоукладность хозяйства России. Однако конечная цель анализа у него — не стремление к научно выверенной истине, а обоснование способа изменения жизни страны на социалистических началах, понимаемых также, как и в период "военного коммунизма".
Наконец, историческая концепция Ленина включала в качестве основополагающей идею о формационном процессе. Выделение общественно-экономических формаций для него являлось опять-таки не методом исследования, не научной моделью, а непререкаемой истиной. Можно сказать даже более определенно: эволюция взглядов Ленина шла именно в направлении абсолютизации принципов формационности. В ранних работах, касаясь указанных проблем, он высказывался куда критичнее, чем впоследствии. В 1894 году Ленин писал: "Ни один из марксистов никогда не видел в теории Маркса какой-нибудь общеобязательной схемы, чего-нибудь большего, чем объяснение такой-то общественно-экономической формации"8. Но всем своим дальнейшим творчеством Ленин старался доказать обратное: марксизм больше, чем просто теория. Марксизм -единственно правильная теория.
Суммировав таким образом составляющие ленинской концепции истории, возможно выделить следующие положения, которые представлялись Ленину бесспорными:
— абсолютная верность всех частей теории марксизма;
— способ производства материальной жизни обуславливает со
циальный, политический и духовный процессы жизни;
— исторический прогресс есть революционная смена одной фор
мации другой, причем капиталистическое общество неизбеж
но превращается в социалистическое9;
— история общества является борьбой классов, особенно с появ
лением пролетариата10;
— будущий прогресс связан с исторической миссией пролетариата.
Свои принципы Ленин стремился реализовать в анализе конкретных процессов, фактов и событий. Конечно, жизнь постоянно вносила коррективы, заставляла искать ответы, не вмещавшиеся в очерченный теоретический абрис. Не случайно, в практической деятельности Ленин далеко выходил за пределы марксовой и собственной модели. Но в историческом обосновании он старался держаться именно тех постулатов, о которых говорилось выше. В данной плоскости лежит одна из причин внутренней противоречивости Ленина-политика и исследователя, отражавшейся в его реакции на одни и те же явления в трудах, созданных в разные годы.
Итак, мы выстроили абстрактную модель ленинского видения истории. В своих главных чертах ее усвоила советская историография, приняв как руководство для изучения. Приведенная мо-
60
А. А. Овсянников
Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
61
дель составила базис отечественной исторической науки. Однако не меньшее значение для отечественной науки имели ленинские конкретно-исторические наблюдения и выводы, его подходы к рассмотрению отдельных проблем. Причем в них он оригинальнее и самостоятельнее в оценках и выводах. Именно изучая конкретные события, Ленин выступал наиболее ярко как публицист-историк.
Первая группа вопросов, которая нашла отражение во многих ленинских работах, — теоретико-методологические аспекты познания прошлого и настоящего. Конечно, с позиции большой науки Ленин специально эти сюжеты не брал, но из отдельных ленинских высказываний складывается довольно целостная картина. Важность же данной проблемы вытекает из того влияния, которое ленинские методологические принципы и методика оказали на отечественную историческую науку.
Значение истории как составной части мировоззрения и необходимого инструмента познания вполне осознавалось Лениным. В этом смысле он являлся продолжателем традиций русской интеллигенции. На данной стороне его методологии необходимо остановиться в силу ее актуальности в наши дни. К сожалению, сегодня, как и десятилетия назад, значительна часть общества пренебрежительно относится к науке. Ленин непосредственно столкнулся с таким отношением, скажем, в начале 20-х годов. Для этого имелись свои причины. Революции, мировая война пробудили к активной деятельности миллионы людей. Первые успехи кружили головы, создавали видимость ненужности знания. В понимании опасности такой тенденции, преодоление ее через познание истории, пропаганде этих положений сказалось у Ленина влияние просветительской традиции, идущей от народников и их предшественников.
Широко известна ленинская формула: "Учиться, учиться, учиться". Она не случайна. Об овладении опытом предшествующих поколений Ленин писал не раз. Особенность его видения проблемы
— ее прикладной характер. Попутно отметим императивность ле
нинских высказываний, подчеркивающих его прагматизм. "Надо
взять и технику, и науку" или "отрицая старую школу, мы постави
ли себе задачей взять из нее лишь то, что нам нужно для того, что
бы добиться настоящего коммунистического образования"11 ~ вот
характерные строки Ленина. Сегодня очевидно, что подобные вы
воды оказались противоречивы в своей основе, так как содержали в
себе элементы политических запретов. Брать только то, что нужно
— реализация такого лозунга в виде господствующей практики при
вела в конце концов, к глубочайшему кризису советского общества.
Одной из особенностей ленинской методологии стало вычленение главной, с его точки зрения, составляющей исторического процесса. В этом ряду находится так называемое учение Ленина об основном звене. В чем суть подобного подхода, его сильные и слабые стороны?
Возьмем классическое определение, выстроенное по такому принципу. "Своеобразие текущего момента в России, пишет Ленин в знаменитых Апрельских тезисах (1917 г.),-состоит в переходе от первого этапа революции, давшего власть буржуазии в силу недостаточной сознательности и организованности пролетариата, ко второму ее этапу... Это своеобразие требует от нас умения приспосабливаться к особым условиям партийной работы..."12.
Политически тезис составлен точно: он учитывает нестабильность ситуации, ее неустойчивый характер. Действительно, противоречие во властных структурах, которые Ленин описывает в своих работах тех дней, — двоевластие — виделось ему главной составляющей жизни России. И Ленин формулирует вывод о состоянии общества как движении к социалистической революции.
Насколько подобные оценки были исторически обоснованны, когда возраст революции составлял две-три недели? Ясно, что он основывался не на изучении исторического материала, а на различиях в трактовке марксова положения о неизбежной смене капитализма социализмом. Оппоненты Ленина из лагеря социалистов — от "староболыпевиков" (Каменева, Сталина и др.) до меньшевиков в полемике оказались столь же "научны", ибо вели терминологический спор о буржуазности революции. Таким образом, если подходить к данному тезису как продукту исследовательской методологии и методики, то ленинские прогнозы не выдерживают серьезной критики. Но политически подобная установка способствовала приходу большевиков к власти.
Однако задумаемся, возможен ли был вообще научный анализ в той ситуации? Ведь действительность опрокинула и прогноз Ленина, и прогнозы его оппонентов из различных лагерей. Послеоктябрьская Россия, как известно, не совершила прыжок из царства необходимости в царство свободы, однако не вернулась и к прежнему состоянию.
То, что скачок не удался, стало ясно к началу 20-х годов. Выше уже упоминалось о широком спектре ленинских оценок причин кризиса "военного коммунизма". Но в этом случае, как и в ряде Других аналогичных ситуаций, мы сталкиваемся со своеобразной методологической болезнью политиков. Она заключается в поиске оправдании просчетов и поражении проигравшей стороной, в то вРемя как победитель использует качественно иную систему аргументов.
В свете данного положения интересно посмотреть на ленинский анализ кризиса власти в декабре 1917 г. — январе 1918 г., связанный с созывом и роспуском Учредительного собрания. Суть ленинских аргументов в оправдание фактически разгона — неразре-Шенность конфликта Советской власти и Учредительного собрания, так как с его точки зрения налицо следующие неоспоримые Доводы:
| 62 |
АЛ.Овсянников
1) Советы — единственная народная сила, добившая монар
хию;
2) рост и укрепление Советов с 28 февраля вплоть до 25 октяб
ря 1917 г.;
3) выборы в собрание прошли до раскола партии эсеров и до
Октябрьской революции:
4) уход партий заведомого большинства в Советах;
5) развитие революции "изжило буржуазный парламента
ризм" в ходе борьбы с соглашательством;
6) на запрос ЦИК Учредительное собрание не ответило;
7) Партии правых эсеров и меньшевиков ведут борьбу с рево
люцией вне собрания, прикрываясь его именем.13
Тезисы, как мы видим, рисуют объективную картину, если встать на точку зрения сторонника роспуска Учредительного собрания. Из множества фактов и факторов Ленин-аналитик выбрал те, которые обосновывали его позицию. Историчен ли подобный метод? Думается, в определенном смысле, да. Ибо ленинский анализ имеет цель объяснить реально произошедшие события, а не строится на умозрительных посылках "что нужно было бы делать, чтобы разгона не было". Главный аргумент в пользу Ленина и его выводов завершенность процесса. Действительно, все перечисленные положения дают реальную картину того, каким образом, разогнав собрание, большевикам удалось остаться у власти, укрепить ее.
Работы оппонентов Ленина, сколько бы привлекательно они не выглядели сегодня, факт разгона не объясняют. Они изучают причины неудач, а потому решают иную исследовательскую задачу. Что касается современного историка, для него в историографическом плане ценность и тех, и других работ одинакова.
Таким образом, мы подходим к следующей особенности ленинской методологии: стремлению видеть основную историческую связь, то есть "смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникало, какие главные этапы в своем развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь"14. В указанной триаде процесс носит завершенный характер. Для научной постановки проблемы, если следовать логике Ленина, он сам должен был изучать все составляющие стоящей перед ним проблемы. Однако чаще он довольствовался только анализом происхождения явления и его политической сущности. Главным вопросом для Ленина являлся: "Кому выгодно?". Он считал, что "в политике не так важно, кто отстаивает непосредственно известные взгляды..."15.
Действительно, с позиций политика более важна политическая суть, поиск заинтересованной силы. Для историка же это только часть изучения. К сожалению, подобный метод исследования, когда за сутью перестает видеться многообразие, неоднородность и
| 63 |
Эпоха в советской исторической науке: В.И.Ленин
неоднозначность проблем, стал основой большинства отечественных исторических исследований.
Теперь вновь вернемся к Ленину. Небезынтересно отметить: процитированные выше ленинские рассуждения об исследовательской триаде были приведены им в известной лекции "О государстве". Посмотрим, как же сам лектор в ходе лекции использовал предложенную методику? Ленин призвал слушателей бросить "беглый исторический взгляд на то, как государство возникло и как оно развивалось"16. То есть, на первые два звена триады. Третий элемент им же предложенной системы — чем стало государство — в ленинской постановке проблемы отсутствует. А коль случилось так, то подход не историчен даже в свете декларированного самим Лениным метода.
Понятно, что историкам часто приходится исследовать проблемы, логически и фактически не завершенные, строить догадки и прогнозы. Но в этом случае речь идет уже о теории, о том, что связано с прошлым и настоящим, но пока не имеет практического подтверждения в будущем. Возникающее противоречие, естественное для исторической науки, оказывалось неприемлемо для Ленина политически, ибо лишало его, его сторонников и последователей перспективы, а идеологически сеяло потенциальное недоверие к марксизму как теории.
С точки зрения изучения процесса во всей его полноте, неточность, недостаточность ленинского исторического анализа объяснимы и закономерны. Потому наиболее безупречными являются его попытки исследовать завершившийся процесс. Созыв, открытие и разгон Учредительного собрания — вехи жизни собрания от рождения до смерти. Ленин уже в январе 1918 года смог вычленить его главные составляющие.
Но Ленин-аналитик оказывался несравненно слабее, когда он пытался прогнозировать складывающуюся ситуацию с позиций исторического опыта. Конечно, он искал ключ к изучению и, как казалось многим ленинским современникам, находил его в еще одной триаде. Она, по мнению Ленина, заключалась в подходе к каждому положению "а) исторически; б) лишь в связи с другими; в) лишь в связи с конкретным опытом истории"17. Однако проблема заключалась в том, что Ленин не знал, как нужно изучать, а в том, что сам он эти принципы, сплошь и рядом, отбрасывал.
Здесь можно коснуться еще одной группы характерных противоречий ленинского метода анализа исторического материала. Прежде всего, существенным противоречием, которое Ленин не су-Мел преодолеть, являлось соотношение научности и партийности. В советской историографии партийность науки традиционно объявлялась ключевым ленинским принципом. Более того, подчеркивалось, что в целом на фундаменте коммунистической партийно-
| 64 |
А.А.Овсянников
сти ленинская методология была основана18. Справедливости ради надо подчеркнуть, что методологию Ленина не следует безоговорочно втискивать в прокрустово ложе большевистской партийности. Сама проблема, применительно к анализу исторических ситуаций, складывалась у Ленина из двух частей. Первая — партийность в смысле трактовки свободы и зависимости человека, организации и т.д. от общества. Вторая — партийность как приверженность взглядам Маркса и Энгельса.
В плане наличия ограничений для свободы исследователя, тем более, политика, его личной зависимости от окружающей действительности — Ленин во многом прав. Ленинское определение — "Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя" — вполне соотносилось со здравым смыслом, подкреплялось опытом истории. Интересно подметить, что "дооктябрьский" Ленин рассуждал о свободе вполне в духе социал-демократии: несвободу он распространял лишь на партийную организацию и партийную литературу, считая, что в остальном "свобода слова и печати должна быть полная"19. Взятая в подобном "узком" ракурсе, партийность практически не противоречила свободе творчества.
В то же время, в конкретном анализе исторических фактов Ленин делал основной акцент на другую сторону концепции партийности — приверженность определенной доктрине, марксизму, который Ленин считал единственно правильной философией. Ценность марксизма, который представлялся Ленину абсолютной истиной, как уже отмечалось выше он не подвергал сомнению никогда.
Свое отношение к марксовой теории Ленин сформулировал уже в первых своих работах, когда писал о непреодолимой привлекательности марксизма, состоящей в соединении строгой и высшей научности (последнего слова общественной науки) с революционностью20. Подметим, что в своих рассуждениях он, как нельзя лучше, подтвердил свой тезис о несвободе выбора и зависимости от общества: взгляды Ленина сформировались в конце XIX в. — начале XX в. под влиянием не какой-нибудь иной, а самой модной в тогдашней России теории.
Важной составляющей методологии Ленина стало его отношение к революции, ее месту и значению в истории человечества. Проблема революции являлась центральной в ленинском анализе. В различных работах он, так или иначе, касался сущности революционных изменений, характера революций, их роли в развитии цивилизаций. В связи с революцией Ленин рассматривал историческое место войн, национальные вопросы, роль насилия в истории. В ряде произведений он попытался вычленить объективные и субъективные условия складывания революции, ее возможные сроки, формы и методы подготовки и проведения. Существенное место отводилось в них рассмотрению соотношения революции и эволюции, революции и реформы.