Октябръская революция и историческая наука

Дата: 2025-06-14; Просмотры: 1

Оценка:

0.00 из 5.00 — оценок

Скачиваний: 0

Скачать

ния, а в ограниченных масштабах научную политику осуществля­ли Академия наук, университеты, Археографическая комиссия.

После 1917 г. начался процесс формирования новых структур и принципов управления наукой, включая и историю, в которой эти процессы протекали более интенсивно, чем в других отраслях знания. На историю это воздействие оказывалось в самых различ­ных формах, было постоянным и достаточно четко организован­ным. В первые послереволюционные годы эти функции в ограни­ченных размерах осуществлял Народный комиссариат просвеще­ния, Истпарт РКП (б), в большей мере Агитпроп, в более позднее время важнейшие постановления по исторической науке и истори­ческому образованию стал принимать Совнарком, как правило, со­вместно с ЦК ВКПб.

Следует признать новым явлением, неизвестным дореволю­ционной и всей мировой науке, становится после 1917 г. руково­дство наукой со стороны правящей Коммунистической партии. По­мимо общих директивных указаний лидеров партии, ее различных структур (Оргбюро, Секретариата, Агитпропа) эти функции по от­ношению к исторической науке осуществляли партийные съезды и конференции. На них в 20-е гг. обсуждались вопросы состояния науки, участие историков в массовой политико-воспитательной ра­боте, в борьбе на идеологическом фронте (особенно первые годы НЭПа), организации и деятельности различных научных и учеб­ных центров, подготовки кадров и издания исторических материа­лов по истории партии⁵². В 20-е годы особую роль в этом процессе становления партийного руководства наукой играли такие отделы ЦК РКПб, как Истпарт (Комиссия по истории Октябрьской револю­ции и РКПб) и Институт В.И.Ленина. В них не только работали, но и активно участвовали в процессе становления новых форм и прин­ципов управления исторической наукой сами историки, исследова­тели и педагоги, связанные с преподаванием истории.

Самое легкое свести эти проблемы к контролю, к подчинению науки и ее развития идеологии и политике Коммунистической пар­тии, как это делают многие современные историки. В подобных подходах полностью отождествляются исходные позиции, то есть предпосылка изучения и конечный вывод исследования. Причем под эти характеристики можно подвести любые факты, не проводя глубокого научного исследования. Они аналогичны тем приемам, которые господствовали в светской исторической науке до 1985 г. особенно в области истории КПСС. Постоянно совпадали предпо­сылки, исходные позиции и результаты работы, то есть конечные выводы историков. И это стало одной из причин того краха, кото­рый наступил в этой области знания, ибо в ней отсутствовало са­мое главное требование науки — движение от незнания к знанию. Факты и объяснения подгонялись под заранее выдвинутые идеи,

Г.Д.Алексеева

санкционированные либо руководящими партийными органами, либо партийными деятелями, имевшими весьма отдаленные пред­ставления о характере развития науки и ее потребностях.

Самое трудное — это конкретное изучение того процесса воз­действия на науку партийного руководства с первых шагов его по­явления после 1917 г. и до полного краха в 90-х гг.

В 20-е годы это был весьма сложный и противоречивый про­цесс, в котором участвовали различные исторические персонажи; от политических деятелей и идеологов до историков-профессиона­лов и партократов разного толка, для которых наука была чем-то весьма несущественным и незначительным в их политике.

Сформировавшиеся в начале 20-х гг. партийные структуры стали заметно влиять на все стороны и аспекты развития истори­ческой науки. Это прослеживается и по партийным документам то­го времени и по тем процессам, которые развивались в науке, и по конкретным результатам. Это касалось и основной концепции нау­ки, стержнем которой была идея ее связи с практикой социалисти­ческих преобразований, и главклш теоретико-методологический принцип ее развития — утверждение материализма и диалектики в их марксистской интерпретации, хотя этот принцип часто про­возглашался, но не всегда соблюдался. Изменения проблемно-те­матической структуры происходили в соответствии с принципами классовой борьбы, соединения науки с социальной практикой, с марксистской концепцией роли народных масс и особенно проле­тариев в истории XX века. Во всем этом многообразии явлений сле­дует разобраться, понять, объективно оценить, не навешивая но­вых ярлыков и шаблонов типа господства командно-администра­тивной системы, диктат партии, господство партократии и т.п. Применительно к послереволюционному периоду, особенно 20-м гг. в процессе управления исторической наукой имелся ряд специфи­ческих особенностей и черт, которые были ликвидированы в более поздние периоды, что заметно повлияло на весь процесс развития науки и особенно на взаимоотношения науки и партийной власти, с одной стороны, и на отношения между самими учеными, с другой.

В 20-е гг. в процессе управления наукой активное участие при­нимали сами историки. Они были главной фигурой в партийных структурах, руководивших наукой. В коллегии, советы, президиу­мы, ректораты научных и учебных учреждений, появившихся по­сле революции, входили историки. Они же возглавляли все эти ор­ганизации, оказывая самое заметное влияние на выработку важ­нейших партийных и государственных решений по вопросам исто­рической науки, ее развития и преподавания. Это были такие исто­рики, как М.Н.Покровский (занимавший большое количество са­мых различных руководящих постов), М.С.Ольминский, Н.М.Ля-дов, В.П.Волгин, В.И.Невский, А.С.Бубнов, Д.Б.Рязанов, Н.М.Лукин

Октябрьская революция и историческая наука

и др. Именно они, а не кто-либо другой, далекий от науки и пони­мания ее проблем, как это стало позднее, влияли на выработку важнейших решений по вопросам организации, финансирования, подготовки кадров историков-специалистов. Они занимались соз­данием программ, учебной литературы, организацией архивного дела, музейного строительства. Руководящие партийные и госу­дарственные органы не просто считались, советовались, консуль­тировались с историками-профессионалами, они зависели от их мнения, позиций, знания и опыта, их отношения к науке и понима­ния ее проблем. Именно поэтому применительно к первому десяти­летию советской власти нельзя говорить о влиянии командно-ад­министративной системы и партийной бюрократии, поскольку наука зависела совсем от другого типа руководителей и лидеров, хотя и в их позициях содержались такие элементы и черты, кото­рые отрицательно влияли на процесс развития науки (например, Покровский и его отношение к старым кадрам историков). Но не эти черты определяли поведение и позиции историков, влиявших на процесс управления наукой. Главный принцип их отношения к науке соответствовал их пониманию важнейших потребностей раз­вития в рамках нового социального режима. И такие проблемы, как связь науки с идеологией и политикой, активное включение ис­ториков в политическую и идейную борьбу, использование знаний в массовой агитации и пропаганде — все это рассматривалось и как непременное условие нормального существования науки на том историческом этапе развития. И участвовали в этом процессе историки марксистского направления добровольно, без принужде­ния и насилия, искренне, без лицемерия, к тому же с большим эн­тузиазмом и вдохновением, усматривая в этих действиях свой на­учный, гражданский и партийный долг.

И хотя о программе развития исторической науки, разрабо­танной после 1917 г., можно говорить условно, ибо формировалась она стихийно, тем не менее она включала все важнейшие элемен­ты, без которых историческая наука не могла развиваться. Она ох­ватывала самые различные стороны и факторы формирования ис­торической науки в новых социальных условиях: организация но­вых научных и учебных центров, проведение радикальной рефор­мы архивного дела, издание серийных документальных публика­ций, создание новых исторических журналов, основание научных обществ и общественных организаций с историческими секциями (например, Общество бывших политкаторжан и ссыльнопоселен­цев), разработка новых программ обучения по истории, подготовка Учебной литературы, открытие историко-революционных музеев и выставок, музеев революции, создание популярной исторической литературы, проведение дискуссий, конкурсов, организация юби­лейных мероприятий в связи с знаменательными историческими

48

Г.Д.Алексеева

Октябрьская революция и историческая наука

49

датами⁵³. Все это программировалось и реализовывалось самими историками, при активном участии и помощи со стороны партий­ных и государственных структур, что обеспечивало успешную реа­лизацию намечавшихся мероприятий. Следует сказать, что и вы­полнялись они в крайне тяжелых экономических и социальных ус­ловиях, а недостатки средств компенсировались творческим энту­зиазмом, бескорыстием и самоотверженностью, как лидеров наук, так и рядовых историков.

Большая работа проводилась общественностью на местах, где финансирование различных начинаний было не просто трудным, а, казалось, абсолютно безнадежным. Можно высказывать различ­ные мнения и суждения по поводу оставшегося от того времени на­следия, подвергать сомнению и третировать существовавшие то­гда оценки, включая и зарубежных историков, однако, нельзя пройти мимо таких фактов, как развитие советской системы орга­низации исторической науки на основе институтского принципа, признанного в начале XX века самым прогрессивным типом орга­низации научного творчества. Это же относится и к архивной сис­теме, принципам ее создания и функционирования, к планирова­нию науки и ее развития, которые позднее были заимствованы и успешно реализовываются до сих пор в развитых странах в виде комплексных национальных программ развития различных отрас­лей науки и ее фундаментальных проблем. Все эти вопросы нужда­ются в самом серьезном и углубленном исследовании. Тем более, что мы располагаем громадным массивом источников, опублико­ванных и архивных, которые позволяют нам в настоящее время ис­следовать эту проблему в достаточной степени объективно, не умо­ляя достижения прошлых лет и не преувеличивая существенных недостатков, имевших как объективный, так и субъективный ха­рактер.

Накопленный в те годы опыт — это наше национальное дос­тояние, и в положительном и в его отрицательном значении, и от­казываться от него не следует, ибо его вполне можно использовать при проведении реформирования в различных областях науки и образования.

Следует также отметить, что крупномасштабные реформы, которые осуществлялись в науке послеоктябрьского периода были бы невозможны без государственной поддержки, без четко органи­зованного управления, без активного участия самих ученых в этом процессе, без поддержки общественности, без понимания всеми слоями общества, что история —, это неотъемлемый элемент на­шей национальной, традиционной, вековой культуры, что нация без истории обречена на гибель, а нация с искаженной историей — на вырождение и деградацию.

Примечания

Виппер Р.Ю. Гибель европейской культуры. Сборник статей и публичных лекций. 1914-1918. М., 1918; он же. Кризис исторической науки. Казань. 1921; Тарле Е.В. Очередные задачи // Анналы". Пг. 1922, № 1 и др. "Воззвание ученых" // Грядущий день. 28 ноября 1917 г. (текст составлен А.С.Лаппо-Данилевским. См.: Архив РАН, ф.113, оп 1, д. 296. Библиотека им. Н.Е.Салтыкова-Щедрина. Рукописный отдел. Фонд С.Ф.Пла­тонова, дело П/1196, л.2. Письмо от 19 ноября 1917 г. См.: Виппер Р.Ю. Гибель европейской культуры. С. 75,78,83,87 и др. См.: Трутовский В. Переходный период: между капитализмом и социализ­мом. Пг., 1918. С. 12,17,19 и др.; Иванов-Разумник Р.В. Год русской револю­ции. Пг., 1918. С. 81-82; Рудаков С. Организация крестьян в 1917 г. // Знамя труда, 3 января 1918 г.; "Наш путь", 1918, № 2 и др. Тарле Е.В. Очередные задачи. С. 13.

Лукач Д. К онтологии общественного бытия. Пролегомены. М., 1991. С. 45. См.: Манхейм К. Идеология и утопия. 4.1. М., 1976. С. 89-85 и др. См.: Виппер Р.Ю. Гибель европейской культуры. С. 78. См.: Нечкина М.В. Русское революционное движение в советской историо­графии // Очерки истории исторической науки в СССР. Т. IV. М, 1966 С 335.

См.: Там же. С. 339,350 и др.

Иванова Л.В. У истоков советской исторической науки. Подготовка кадров историков в 1917-1929 г. М., 1968.

См.: Маркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т.1. С. 415,422,599 и др. Там же. Т. 18. С. 215; т.19. С. 229; т.20. С. 118. Ленин В.И. Собр. соч.. Т. 38 С. 59,385. Там же. Т. 41. С. 101; Т. 45. С. 389-390.

См.: Идейный арсенал коммунистов, М., 1979; Очерки истории идеологиче­ской деятельности КПСС. 1917-1937. М., 1985. См.: Наука и ее работники. 1921. № 2. С. 5-6.

См.: Востоковедение в Петрограде. Пг., 1923; Виппер Р.Ю. Кризис историче­ской науки. Казань. 1921 и др.

Об этом свидетельствуют такие труды, как "Азбука коммунизма" Н.Буха­рина и ЕЛреображенского и "Теория исторического материализма" Н.Бу-харина.

Летопись занятий Археографической комиссии за 1919-1922 гг., вып. 32. Пг., 1923. С. 38-39; Отчет о деятельности Российской Академии наук за 1924 г. Л. 1925. С. 194 и др.

"Проект правил издания трудов В.ИЛенина" М., 1926. Бартольд В. Восток и русская наука. — Русская мысль. 1915, № 8. С. 10. Кареев Н.И. Общие основы социологии. Пг. 1919. С. 12,19, 39 и др.; Виппер Р.Ю. Возникновение христианства. М., 1918. С. 7 и др. См.: Лаппо-Данилевский А.С. Методология истории. Изд. 2. Пг., 1923. С. 214 и др.

Подробнее об этом см.: Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историче­ская наука. 1919-1923. М„ 1968. С. 277-278.

Пресняков А.Е. Обзоры пережитого // Дела и дни. Пг., 1920. № 1. С. 346. Именно для этой системы обучения были изданы: "Русская история в са­мом сжатом очерке" и "Очерки русского революционного движения XIX-XX вв. (лекции, читанные на курсах секретарей уездных комитетов РКЩб) зимой 1923-1924 гг.) (М., 1924) М.Н.Покровского; "Новейшая история Запад-

4-541

50

Г.Д.Алексеева

ной Европы (вып. 1, М., 1923), Н.Антонова; "Из истории революционных армий" (м., 1923) Н.Лукина (Н.Антонова) и др.

²⁸ Сборник секретных документов из архива бывшего Министерства ино­
странных дел. Вып. 1-7. Пг., 1917-1918; "Москва в Октябре". Иллюстриро­
ванный сборник заметок и воспоминаний участников движения. М., 1919;
"На заре рабочего движения в Москве". М., 1920; "Декабрьское восстание в
Москве" М., 1920; "Красный Октябрь". Калуга. 1920 и др.

²⁹ Подробнее об этом см.: Алексеева Г.Д. Октябрьская революция и историче­
ская наука. 1917-1923. М., 1968. С. 202-277.

³⁰ См.: КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов.
T.I, M., 1954. С. 450-451.

Очерки истории идеологической деятельности КПСС. 1917-1937; Шарапов Ю.П. Из истории идеологической борьбы при переходе к НЭПу. М., 1990.

³² Богословский М.М. Историография, мемуаристка, эпистолярия. М., 1987. С.
14-15.