─ Да! ─ ответил Николай.
─ Я немец. Звать миня Курт. Услышаль рузскую речь ─ захотель говорить с вам. Меня восемьдесят пять. Я старый человек…Я билль в Россия…
Выглядел он гораздо моложе своих лет, ─ румянец на щеках, прямая походка, моложавое лицо, густая копна белых с ржавыми прядями волос, какие бывают у некоторых людей в ходе природного миллирования при глубокой старости.
Курт рассказал, что воевал в России, был пленён и возвратился в Германию только в 1953 году.
─ Когда и где вам пришлось воевать? ─ поинтересовался Николай, готовый услышать банальную историю о насильно мобилизованном на фронт рабочем.
─ Много воевать. Тяжело было везде – Орша…под Москвой – Крюково, Сталинград…Я билль в абвере, ─ это нет, нет, не гестапо…разведка, Канарис. Понималь? Биль офицер – капитан.
И вот здесь Николаю снова вспомнился майор Деев, воевавший с абвером. Может, они и сходились где-то в незримом клинче? Вот как жизнь устроена: советский контрразведчик и абверовец разговаривают в пивной, где Гитлер и Гиммлер разражались азартными речами, создавая третий рейх.
Николай заинтересовался подробностями его участия в битве под Москвой, так как готовил статью на эту тему для газеты. И вот что он рассказал.
─ Зимой мы ворвались в Крюково, что на севере Москвы. Посёлок запомнился лютым холодом, пронизывающим ветром и…моим дурным поступком. Я отобрал у девочки шерстяное одеяло и снял с ног валенки – большие не по росту. Она так перепугалась, что даже не заплакала. В одеяле я тут же вырезал посередине отверстие, ─ получилось своеобразное «пончо». А девочка мышонком шмыгнула в подворотню. Бежала в одних носках. О, как мне помогли эти вещи, они мне спасли жизнь! Я с ними не расставался до самого Сталинграда, где и попал в плен…
Николай сразу же связал участие отца-паровозника в Сталинградской битве, где он доставлял эшелоны с вооружением и боеприпасами на передовую, а оттуда вывозил военнопленных, в числе которых мог оказаться и Курт.
─ Действительно, может и этого абверовца он вывез из пекла, ─ подумал он.
Время оставалось мало, ждал автобус, чтобы ехать дальше по Мюнхену, поэтому Николай взял инициативу в свои руки. Его, естественно, интересовали впечатления бывшего врага о боях на подступах к столице.