Франц (подает ему руку). И ты будешь щедро вознагражден за них, Герман!
Герман . Вы уже не раз награждали меня.
Франц . Вскоре я стану еще щедрее, куда щедрее, Герман! Мне надо поговорить с тобой.
Герман . Я весь обратился в слух.
Франц . Я знаю тебя, ты решительный малый, солдатское сердце. Спуску не даешь. А мой отец ведь очень обидел тебя, Герман.
Герман . Будь я проклят, если я это забуду!
Франц . Вот это голос мужа! Месть подобает мужественному сердцу. Ты мне нравишься, Герман! Возьми этот кошелек. Он весил бы больше, будь я здесь господином.
Герман . Это мое всегдашнее желание, ваша милость! Благодарю вас!
Франц . В самом деле, Герман? Ты хочешь, чтобы я был здесь господином? Но у моего отца львиные силы, и к тому же я младший сын.
Герман . Я хотел бы, чтоб вы были старшим сыном, а у вашего отца было не больше сил, чем у чахоточной девушки.
Франц . О! Как бы награждал тебя этот старший сын! Он бы сделал все, чтобы поднять тебя из грязи к блеску, достойному твоего ума и высокого происхождения. Он осыпал бы тебя золотом с ног до головы! Ты проносился бы по улицам в карете, запряженной четверней! Да, правда, так бы оно и было! Но что я хотел сказать тебе? Ты еще не забыл фрейлейн фон Эдельрейх, Герман?
Герман . Гром и молния! Зачем вы напомнили мне о ней?
Франц . Мой брат отбил ее у тебя.
Герман . Он за это поплатится.
Франц . Она тебе отказала, а он чуть ли не спустил тебя с лестницы.
Герман . За это он полетит у меня в ад!
Франц . Он говорил, будто все шепчутся, что ты зачат под забором и что твой отец не может глядеть на тебя без того, чтобы не бить себя в грудь и не стонать: «Господи, прости меня, грешного!»
Герман (в ярости). Тысяча чертей! Да замолчите ли вы?
Франц . Он советовал тебе продать дворянскую грамоту с аукциона, а на вырученные деньги заштопать себе чулки!
Герман . Проклятие! Я выцарапаю ему глаза собственными руками!
Франц . Что? Ты сердишься? Как можешь ты сердиться на него? Где тебе с ним справиться? Что может крыса против льва? Твой гнев лишь подсластит его торжество. Тебе только и остается, что скрежетать зубами да вымещать свою злобу на черством хлебе.