Ученик. Час поздний; закрою мой лоток, а то здесь обычно много воришек, когда толпа валит из Святого Павла. ( Опускает окно, которое прошибает голову Блэйку Уиллу).
Томас Кид.
Уильям Шекспир.
Арден из Фавершема.
Трагедия.
Перевод Андрея Александровича Корчевского.
Действующие лица:
Лорд Чайни.
Мэр Фавершема.
Томас Арден.
Франклин, его друг.
Адам Фаул, владелец «Лилии».
Майкл, слуга Ардена
Мосби.
Кларк, художник.
Грин.
Бредшоу, ювелир
Наёмные убийцы:
Блэйк Уилл.
Шейкбег.
Ученик.
Паромщик.
Дик Рид.
Матрос, его друг.
Элис, жена Ардена.
Сьюзен, сестра Мосби и служанка Элис.
Свита лорда Чайни и стража.
Действие происходит в Фавершеме и его окрестностях.
Акт 1.
Сцена 1.
В доме Томаса Ардена.
Франклин.
Друг Арден, не печалься, будь весёлым!
Лорд Сомерсет, при коем я служу,
Тебе и всем, получит кто наследство,
С согласья короля, передаёт
Все земли Фавершемского аббатства.
Бумаги здесь.
Вот подпись герцога, а вот - печать,
Читай и меланхолию оставь.
Арден.
Мне, Франклин, с давних пор такая дружба
Смягчала душу, проясняла дни,
Что без тебя одну печаль несли,
Одну лишь подлость, ранящую взор;
Но лучше вместо покрывал небесных
Могильный холм иметь над головой.
Есть некий Мосби, с ним жена моя
Замешана в любовной переписке;
Она мерзавцу отдала кольцо,
Которым мы когда-то обручились;
Вот горе, всяких горестей что горче.
Франклин.
Утешься, друг мой; разве это новость,
Что лжив, как и неверен, женский пол?
Арден.
Но клюнуть на подобного ему,
Чудовищно необъяснимо, друг.
Франклин.
Кто он такой?
Арден.
Сперва являвшись нищим подмастерьем
Портняжным, денег серо накопив
На службу он в дом честный затесался,
Где лестью низменной и униженьем
Пробился в управители теперь
И в шелковой ливрее стал ходить.
Франклин.
Кто взял такого подлеца к себе?
Арден.
Лорд Клиффорд… Кто ж? Старинный супостат мой!
Но хвастаться подачками нелепо,
Да хоть бы он у канцлера служил,
Мне ровней Мосби стать вовек не сможет,
Я по рожденью кровный джентльмен.
И тот подлец безродный, кто рискнет
Моей жены честь пальцем хоть затронуть, –
А мне ее любовь небес дороже!
Ну, подожди: в поруганной постели
Лежать твоим суставам и кишкам,
А на полу – растерзанному телу,
Что похотливая омоет кровь.
Франклин.
Терпенье, Арден, друг, совет таков мой:
Чтоб уберечь любовный ваш альков,
Будь мягок; мягкость может приоткрыть
Подъемные ворота в женском сердце.
Во всяком случае, не будь ревнив,
Вопросов про любовь не задавай;
А прикажи седлать коней скорее,
И в Лондон мы отправимся вдвоем;
Ведь женщинами надо пренебречь,
Чтоб к нам они прониклись интересом.
Арден.
Согласен я, хоть ум мой будет против.
Уведомим её, что выезжаем.
Эй, Элис!
Входит Элис.
Элис.
Супруг, так рано ты зачем поднялся,
Вскочил, хоть летом ночи коротки?
Проснулась бы – не отпустила б просто.
Арден.
Когда-то мы, любимая, с тобой,
Овидию под стать, просили Ночь:
Прикажет пусть своим слепым коням
В постель к Тифону Эос возвратить,
Тяня за мантию пурпурную в пучину.
Но нынче ночь мне сердце расколола:
Сквозь сон ты Мосби, не меня, звала.
Элис.
Я ночью потому звала его,
Что днём про оного не вспоминаю.
Арден.
Зачем же, это имя повторив,
Во сне меня ты крепче обняла?
Элис.
Но как могла я перепутать вас,
Когда со мною только ты один был?
Франклин.
Ты, Арден, на неё так нажимаешь!..
Арден.
Да, милая, не станем верить снам,
Раз я по-прежнему любим тобою.
Элис.
Я поняла, как все происходило:
Ведь мы болтали вечером о нем?
Арден.
Его ты помянула раз иль два.
Элис.
Теперь ты видишь, что на мне вины нет.
Арден.
Забудем наш разлад. Не ждут часы.
Мы нынче в Лондон с Франклином спешим.
Элис.
Скажи, а долго ль ты пробудешь там?
Арден.
Не дольше, чем потребуют дела.
Франклин.
Не дольше месяца, я б так ответил.
Элис.
Как, месяц? Нет! О милый, возвратись же
За день иль два, иначе я скончаюсь.
Арден.
Мне также, Элис, без тебя невмочь.
Ну а пока коней седлает Майкл,
Еще на пристань нужно нам поспеть.
Я должен посмотреть товары там.
А ты нам, Элис, завтрак приготовь,
Чтоб отбыл я к полудню, не позднее.
Арден и Франклин уходят.
Элис.
К полудню он отбудет, не позднее.
Весть добрая! Когда бы некий дух
Вселился в лошадь Ардена тайком,
Помчал бы мужа через океан
И сбросил там его в пучину моря!
Что делать мне? Взял Мосби сердце в плен
И правит им, хоть прав и не имеет.
Да, с Арденом нас связывает брак.
Но брак – лишь слово, а любовь – как Бог.
И, значит, Мосби, ты всего превыше.
Так быть моим тебе, а мне твоей:
Ни Арден не указ, ни Гименей.
Входит Адам из таверны "Лилия".
А вот Адам из "Лилии" вдруг, кстати.
Бьюсь об заклад, есть вести у него.
Какую новость ты принес мне, Адам?
Не бойся, муж мой отбыл только что.
Адам.
Мадам, тот самый Мосби, вам известный,
Приехал в город, и словечко вам
Прислал, что посещать его не стоит.
Элис.
Не посещать?
Адам.
И что он здесь, забудьте!
Элис.
Скажи, он недоволен ли, сердит?
Адам.
Да, он теперь и сам не свой, как будто.
Элис.
Будь он Гераклом, спятившим с ума,
Увижусь с ним. То берегись же, Адам,
Как буря я снесу тебя с пути,
Когда любви ты преградишь дорогу.
Адам.
Вы так возбуждены. Так я пасую!
Элис.
Адам, ведь ты желал моим быть другом.
Спроси у Мосби, чем он так разгневан.
Вот пара тех серебряных костей,
В них мы играли с ним же на лобзанья –
И кто проигрывал, тот побеждал.
Победа, проигрыш – все Божий дар.
Так вот, снесешь их Мосби и попросишь,
Чтоб он хотя бы стороной прошел
Здесь, у окна, и мне махнул рукой.
Опасности нет в этом никакой.
( Отдает кости Адаму).
Адам.
Все передам. Прощайте, ухожу я.
( Уходит).
Элис.
Иди. Я скоро все переменю.
Меня он любит, но помехой страх.
Боится мужа ли, что так ревнив,
Соседей ли, что выжечь костный мозг
Готовы, чуть одних нас обнаружат.
Клянусь душой, преграды я смету все.
И, Мосби, ты, что приходил тайком,
Уж не смутишься ни молвой язвящей,
Ни Арденом. Столь верно справлюсь с ним,
Как ненавидим он, а ты любим.
Входит Майкл.
Эй, здравствуй Майкл, куда свой путь ты держишь?
Майкл.
Седлать коня. Наш уговор ведь в силе?
Элис.
Да, в силе он, коль, клятву сохранив,
Ты столь решителен, сколь не болтлив.
Майкл.
Клянусь, он не протянет и недели.
Элис.
Когда свершится, вот моя рука:
С сестрою Мосби под венец пойдешь ты.
Майкл.
А наш сосед-художник мне сказал,
Что он и Сью уже сговорены.
Элис.
Не верь на грош той чепухе ты, Майкл.
Майкл.
Он прямо в сердце мне кинжал воткнул,
Послав куплет ей, вышитый на ткани,
Что нынче девка носит на груди.
Ну, пусть ее! И я б сыскал, кто в силах
Читать, писать и в рифму говорить,
А как найду... Вот только подожди.
Пошлю из Лондона письмо с упреком,
Чтоб съела с солью сердце наглеца,
Его одним снабдив своим презреньем.
Элис.
Но есть ли смысл? Клянусь, твоя она!
Майкл.
А я клянусь хозяина убить,
Все сделаю, лишь только прикажите.
Элис.
Здесь, Майкл, всё с умом проделать нужно.
Майкл.
Пусть пойман буду - даже и тогда
Не выдам вас. А Сьюзен, может быть,
Как дева, вымолит меня с галер.
Элис.
Ну, это вряд ли, Майкл.
Майкл.
Клянусь бессмертием души моей!
Но буду жив иль мертв, то ей скажите,
Что я ценней, чем двадцать пачкунов:
В могилу брата старшего сгоню –
И болтонская ферма моей будет.
И кто бы, правда, дом не взял с землей,
Когда вся плата – хук и боковой?
Входит Мосби.
Элис.
А вот и Мосби. Так, сокройся, Майкл,
Ни с ним, ни с кем свой план не обсуждай.
Майкл уходит.
О Мосби, страсть моя!
Мосби.
Прочь от меня! Нет!
Немедленно уста закрой свои.
Элис.
Всего два слова, милый, и уйду я.
Час ранний, нечего нам опасаться.
Мосли.
Где твой супруг?
Элис.
Сейчас прилив; на пристани, быть может.
Мосби.
Возьми свой дар назад; забудь меня.
( Возвращает ей кости).
Элис.
Так вот, чем твои клятвы завершись?
Вот плод, что прежние цветы сменил?
За это я пожертвовала многим,
Рассорилась с супругом и - увы! -
Погибла честь моя, как судно в шторм.
И ты мне говоришь: "Забудь меня!"
Ты прятался в моем шкафу однажды,
Я это не забыла. Помнишь, мы
В ту ночь решили Ардена убить?
Запомнили и небо, и земля:
Пока ты не явил мне лживый лик,
Пока ты лестью сердце не оплел,
Мне Арден был дороже, чем душа,
И был бы все еще. О, подлый смерд,
Прочь, и не смей победой надо мной
Бахвалиться - то б колдовством явилось.
Чем заслужил бы ты мою любовь,
Ведь благородной крови я сама,
И в браке с джентльменом состою,
Кто в слуги бы не взял тебя? Прощай.
Мосби.
Ах, как ко мне ты здесь несправедлива!
Увы, чего боялся я, сбылось:
Как молния, у женщины любовь,
Едва лишь вспыхнув, вмиг себя поглотит.
Я зря испытывал любовь твою,
А то бы все еще надеждой жил.
Элис.
Зачем вдруг проверять саму надёжность?
Мосби.
Увы, но ревность – спутница любви.
Элис.
Так слушает моряк русалки песнь;
Бродяга смотрит так на василиска.
Чтоб только примириться мне с тобой,
Согласна я на проигрыш любой.
( Возвращает Мосби кости).
Мосби.
Твой проигрыш? Нет, прежде рухнет мир.
Элис.
Ах, Мосби, дай любви твоей вкусить,
И будь что будь, а я не отступлю.
Богатство копит мой упорный муж -
Считай, для наших трудится детей.
Товар глядит – сочти своим товар.
Уедет в Лондон нынче – я твоя.
Мосби.
Как, в Лондон? Будь он подданным моим,
Его бы я сослал туда навечно.
Элис.
Когда бы так!
Мосби.
Вчера я повстречал
Художника, нет в нашем мире лучше!
Он в краске масляной разводит яд,
И кто б ни глянул на его мазню,
То прямо с посланным из глаз лучом,
Впитав отраву, тем себя убьет.
Давай закажем, Элис, твой портрет,
Воззрится Арден – и вопрос решится.
Элис.
Но Мосби, я дрожу теперь от страха!
Ведь ты, иль я, иль кто-нибудь другой
Приблизится к портрету - и конец им.
Мосби.
Картину занавесим эту тканью
И в комнате повесим на стене.
Элис.
Но вдруг, желая сделать мне сюрприз,
Муж сразу позовет меня взглянуть?
Мосби.
Не бойся; мы придумаем, что делать.
Художник здесь. Обсудим это с ним.
Элис.
Не стану я позировать ему!
МОсби.
Прошу тебя, оставь ты мне решенье.
Эй, Кларк!
Входит Кларк.
Приятель, ты человек слова, явился вовремя!
Кларк.
Все что угодно, сделаю для вас,
Но уж и вы сдержите слово, сэр,
Чтоб Сьюзен Мосби стать моей женой.
Вот, например, поэты, чьи стихи
Бывало заставляли весь Олимп
Презреть нектар и жадно им внимать,
Творить не могут без подсказки муз.
Художники с поэтами в родстве,
Но вместо музы, нам нужна любовь:
Она картины учит говорить
Иль плакать, в лад горюющим сердцам.
Итак, достанется ли Сьюзен мне?
Элис.
Ну, что ж, пусть так; достойный будет муж.
Мосби.
Кларк, вот моя рука; и уговор.
Кларк.
За честь такую отплачу сполна я.
Я вам вверяю жизнь, искусство, все.
Элис.
Но только лишнего не наболтай.
Мосби.
Нет оснований в нём нам сомневаться.
Кларк.
Не усомнятся знавшие меня.
Я тронут тем, что в вас живет любовь.
А что хотите мужа в гроб согнать,
Я в этом вижу благородный ум,
Когда для вас, чем с нелюбимым жить,
Желаннее с любимым умереть.
Так для Сюзанны поступил бы я.
Элис.
Вовек бы на такое не пошла,
Всему виной любовь. Когда б могла
Любить свободно – пусть бы Арден жил.
Но если нет – он участь заслужил.
Мосби.
Я от таких речей растаю, Элис.
(Кларку).
Но яд в портрете всё ж не по душе нам;
Другой отравы нет ли у тебя?
Элис.
Да чтоб, к примеру, положить в бульон,
Но муж не распознал его по вкусу.
Кларк
(достает пузырек)
На всякий случай, я принес вам это.
Всего лишь мужу капнете в бокал,
В любой бульон, чтоб только проглотил он,
И вмиг зачахнет, не пройдёт и часа.
Элис.
Эх, Кларк, клянусь, что будущим же днем
Ты станешь мужем Сьюзен.
Мосби.
И удвою
Её приданое я.
Кларк.
Муж подходит ваш.
Я лучше удалюсь.
( Уходит).
Входит Арден.
Элис.
Ну, с Богом! Милый,
Любезный мистер Мосби, Арден здесь,
Ему задайте сами ваш вопрос.
Мосби
(Ардену)
Сэр Арден, был я в Лондоне вчера,
И мне там землю здешнего аббатства
Продать пытался некий господин,
Дик Грин, кто сэру Агеру слугой был.
Скажите, то не ваша ли земля?
Не вовлечен ль сюда ещё кто-либо?
Арден.
Мы, Мосби, все немедленно обсудим.
Накрой мне завтрак, Элис; я спешу.
Элис уходит.
Да, Мосби, земли все теперь мои,
На что патент мне выдан королевский.
Но честь жены – ценней любых земель;
Я слышал, что ты посягнул на Элис.
Подлец, как здесь ты оказался с ней?
Столь низкий раб – и в обществе подобном?
Мосби.
Но, Арден, я же к вам, не к ней, явился;
И оскорблений я не потерплю.
Франклин.
Что сделаете, сэр?
Мосби.
Я отомщу
Наглейшему из вас.
Арден вытаскивает меч Мосби.
Арден.
Нет, пес, меча тебе не подобает.
Закон, их запретивший кустарям,
Мы соблюдем. Используй свой кинжал,
Испанскую иглу или утюг свой,
Все для меня пойдет. Но не забудь,
Портняжка бедный, говорю тебе:
Еще хоть раз тебя я здесь увижу,
И вместо ног одни обрубки будут.
Мосби.
О, Арден, нет! Вы словом уязвили;
Зову на помощь Бога и людей я.
Франклин.
Ты отрицаешь, что ты был портняжкой?
Мосби.
Суди не кем я был, а кем я стал.
Арден.
Ты разве не вельветовый лакей,
Паж вороватый, селянин презренный?
Мосби.
Тебя стошнило, Арден, наконец,
Горчайшим ядом сердца твоего.
Но мой черед. Поскольку я хочу
На небесах жить с Богом и святыми,
Жену твою не стал бы соблазнять.
Известно ей, и мир пускай узнает.
Я прежде был влюблен в нее, винюсь.
Ее краса огонь во мне зажгла,
Но время жар угольев загасило,
Я, Арден, до сих пор хожу сюда
К сестре моей, что служит здесь у вас,
Отнюдь не к Элис, Бог хранит дом этот.
Ждет адский жар меня, не жизнь в раю,
Коль честь ее затрону иль твою.
Арден.
Послушай, право же, твои слова
Смягчили гнева пыл и моей злобы,
И будем мы друзьями, коль правдив ты.
А оскорбленья с уст моих - ну что ж,
Забудь их, Мосби. Я имел предлог,
Поскольку в Кенте джентльмены все
Давно о ней и о тебе судачат.
Мосби.
Кто не страдал от злостных языков?
Франклин.
Но, Мосби, дабы прекратить все толки,
На чьем суде честь зиждется подчас,
Дом Ардена оставь.
Арден.
Оставить? Нет. Пускай он чаще ходит.
Увидят все, как верю я жене.
От дома отказав ему теперь,
Мы этим подозренья подтвердим.
Мосби.
О, верою клянусь, вы, сэр, здесь правы,
Я потому здесь задержусь на время,
Чтоб сплетнями пресытились враги;
Потом они умолкнут, осознав,
Как беспричинно нас винили дерзко.
Арден.
А я займусь делами, – в Лондон еду,
Пусть знают, мне на мненье их плевать.
Входят Элис и Майкл.
Элис.
Муж, поспеши, твой завтрак остывает.
Арден.
Вы, Мосби, за столом здесь посидите?
Мосби.
Есть не могу, но с вами посижу.
Арден.
Эй, Майкл, у крыльца проверь-ка лошадь.
Майкл уходит.
Элис.
В чем дело, Арден? Почему не ешь ты?
Арден.
Я не здоров. Здесь будто привкус странный.
Бульон – его варила ты сама?
Элис.
Сама - и оттого он непригоден.
(Выплескивает бульон на пол).
Не угодить мне вкусу твоему.
Скажи еще, ты мною был отравлен!
Довольно слова лишь, движенья только,
И ты меня изменницею мнишь!
Вот тот, кем ты все тычешь мне в лицо;
Коль я виновна, докажи вину.
Вам, Мосби, также не к лицу молчанье.
Не вы ль меня под петлю подвели?
Какой вам приз достался от меня,
Быть может, поцелуй какой-то в щёку?
Мосби.
О, госпожа, вы сердитесь зазря;
Нет ревности у Ардена в душе.
Арден.
Как, Элис дорогая, стоит мне
И приболеть - а ты себя винишь уж?
Где, Франклин, у тебя запас лекарств?
Противоядье будет не во вред.
Франклин.
Прими, и нам пора в путь отправляться.
Клянусь душой, прекрасное лекарство.
Элис.
Эй, ложку мне; я съем бульон сама,
Будь он отравой полон до краев!
Так бедам всем моим придет конец.
О, есть ли в мире женщина несчастней?
Арден.
Утешься, право, кто тебя винит?
Элис.
Бог отомстит, коль ты винишь меня,
О, есть ли жены, кто мужей любили,
Как я люблю?
Арден.
Я знаю это, Элис,
Не жалуйся, а то я сам расплачусь.
Элис и Арден обнимаются.
Франклин.
Достаточно объятий, в путь пора.
Элис.
Пусть ранят сердце колкие слова,
Не в силах я объятий разомкнуть.
Арден.
Невмочь прощаться, но пора идти.
Элис.
Ты в Лондон, а меня здесь оставляешь?
Останься, милый Арден, я молю!
Да, знаю, знаю, там дела неволят.
Ну что ж, стерпеть я это постараюсь.
Но каждую неделю письма шли мне,
Нет, каждый день, и дольше не пробудь,
Чем следует, иначе я умру.
Арден.
Жди весточек с оказией удобной,
До встречи, Элис, а пока прощай.
Элис.
Прощай, супруг, раз в этом мой удел.
Но, Франклин, мужа у меня забрав,
Верните в срок, – вот от меня залог вам.
(Целует его).
Франклин.
Вернется в срок – иль я невинен в этом.
Прощай же, Мосби, клятву сохрани.
Мосби.
Надеюсь, ревность вы уж победили.
Арден.
Да, Мосби, да; быть не врагом твоим,
А другом дорогим хочу. Прощай же!
( Уходит с Франклином).
Элис.
Ну, наконец; чуть не остался он!
Ты видел, как я роль свою играла?
Мосби.
Ах Элис, ведь на диво исполненье!
Но что за негодяй художник Кларк!
Элис.
Да, вот так славный яд он преподнёс нам!
А муж мой жив и здрав, как был доселе.
Должно быть, эта каверзная смесь
Бульону странный привкус придала.
Был груб и осязаем порошок.
Мосби.
Но, съев еще хотя бы ложки три,
Он был бы мертв, а наша страсть - жива.
Элис.
Она жива, пусть он еще не мертв.
Мосби.
Нет, этому не быть, принёс я клятву,
Фортуну не испытывать опять,
Пока он жив, тебя не соблазнять.
Элис.
Тогда тебя я сама я соблазню.
Ужель любовь истреблена зароком?
Я тоже, знаешь, в верности клялась,
Не где-нибудь, а в церкви на венчанье.
Ведь клятвы лишь слова, слова лишь дым,
А дым бесплотен. Полагаю так:
Одно ребячество держаться клятв.
Мосби.
Все верно, Элис. Но, позволь, на срок,
Пока он жив, я сохраню зарок.
Элис.
Согласна. Нам с тобою ждать недолго,
Ах, был бы ты решителен, как я,
Чтоб Арден умер прямо здесь, сегодня.
Но, слушай, в Лондоне живут головорезы,
Кто укокошит хоть кого за деньги.
Заплатим им, чтоб муж обрел покой.
Входит Грин.
Мосби.
Кто там пришел? Ты знаешь ли его?
Элис.
Теперь иди. Вот человек что надо,
Кто сможет нашим планам пособить.
Мосби уходит.
Грин.
Сударыня, как встрече нашей рад я!
Увы, сейчас в отъезде ваш супруг,
С кем спешно я увидеться хотел.
Но все же путь мой не напрасен был,
Вы здесь, и вы способны дать ответ
На тот вопрос, что мучает меня.
Элис.
О чем вы, мистер Грин? Коль я могу
И вправе, то отвечу вам немедля.
Грин.
Сказали мне, что Арден принял в дар
Единолично, как патент гласит,
Всю землю фавершемского аббатства.
Но разве может он не знать, что здесь
Права владельцев прежних нарушались?
Я был одним из них и пострадал.
Мадам, так это правда иль неправда?
Элис.
Да, мистер Грин, земля теперь его,
И кто бы ею прежде ни владел,
Теряют всё, доколе жив супруг мой,
Так верно, как сургучная печать.
Грин.
Я, миссис Арден, здесь смолчать не властен.
Я жертва здесь. Ваш муж посмел меня
Лишить последнего клочка земли.
Земля - вся жизнь моя, и в ней одной –
Все, что осталось мне теперь в наследство.
Всесильна в Ардене к наживе страсть,
И жадности жерло в нём растворилось.
Пускай на паперть юный джентльмен
Пойдет, ограблен Арденом сполна!
Но землю потеряв, я не ценю
Жизнь ни на грош – как он не ценит чести.
Скажите мужу: месть его отыщет.
Свидетель Бог, но все равно права
На эту землю мне принадлежат.
Элис.
Ах, бедный джентльмен, как мне вас жаль,
И горе мне, что в мире есть нужда.
Бог видит, невиновна я. Но он,
С другими дурно поступая, ах...
Бог видит, я растоптана сама!
Грин.
Но, миссис Элис, злобный грубиян
Неужто вас не чтит? Ваш славный род,
Приданое, достойный круг друзей?
Из чьих и кто вы, в Кенте знают все.
Элис.
Ах, мистер Грин, я вам открою тайну,
Дня доброго я с ним не провела.
Когда я с ним вдвоем - лишь тяжкий взгляд,
Упрек, пощечина - вот весь наш брак.
Могла б я мужа радовать сама -
Но дома шлюх он прячет по углам;
Когда же здесь от шлюх устанет он,
То скачет прямо в Лондон, где кутит
Среди таких подонков, кто ему
Советует жену к чертям послать.
Так, в непрестанном страхе я живу,
В тоске, отчаявшись сыскать покой,
И каждый день молитву принося,
Чтоб я иль он покинули сей мир.
Грин.
Я, миссис Элис, тронут глубоко,
Что так обижен ангел неземной.
Как может быть галантный господин
Столь низменным? Такому день прожить -
На день длинней, чем заслужил подлец.
Но, женщина, возрадуйся! Я тот,
Кто справедливость восстановит здесь.
И если Арден не уступит мне
И должные права не возвратит,
Воздам ему, чтоб ни стряслось со мной.
Элис.
От сердца ваша речь?
Грин.
Да, Бог свидетель, сделка тут проста,
Скорей умру, чем свой утрачу пай.
Элис.
Что ж, мистер Грин, вот мой совет, он – ваш:
Чтоб вас в опасность негодяй не ввел,
Наймите мясника на эту дичь;
Вот десять фунтов - заплатить за труд.
Умрет злодей - добавлю двадцать сверх,
А земли, что оспаривали вы,
К владельцу возвратятся в тот же день.
Грин.
Вы сдержите ли слово?
Элис.
Пускай иначе прослыву я лгуньей.
Грин.
Вот вам моя рука, я все устрою.
Без промедленья в Лондон еду я,
Ни отдыха, ни сна не буду знать.
И с тем прощайте.
Элис.
Фортуна пусть сопровождает вас.
Грин уходит.
Любому, кто б за дело ни взялся,
Везения желаю, в добрый путь.
Все к лучшему. О, Мосби, поспешу
Тебе свои успехи описать.
Входят Мосби и Кларк.
Мосби.
Какие, Элис, новости у нас?
Элис.
Тебе и нам на радость, милый друг.
Мосби.
Расскажешь ты сейчас, но прежде, Элис,
Поведай мне, как там дела с сестрой?
Согласна ли она пойти за Кларка?
Элис.
О нет! Пусть сам её он завоюет.
Иль для служанок не важны слова?
Кларк, поскорее к ней, она одна.
А Майкл, мой слуга, со счётов списан.
Кларк.
Поклон вам, миссис Элис, я иду,
И только сладилось бы всё с Сюзанной,
Скомандуйте, пойду в такую даль,
Куда едва ль кто из живых дошел.
( Уходит).
Мосби.
Ну, Элис, к новостям теперь вернёмся.
Элис.
Они так хороши, что не сдержу
Смех радости, рассказывая их.
Мосби.
Надеюсь, что мы вместе посмеёмся.
Элис.
Сегодня мистер Грин - да, да, Дик Грин,
Лишенный из-за Ардена земли,
Пришел сюда за правдой, чтоб узнать,
Вступил ли во владенье муж.
Услышав правду, Грин тотчас вспылил
И клялся с мужа стребовать расчет,
А если муж ему откажет в этом,
То, с места не сходя, убить его.
Тут видя, что бедняги нрав вскипел,
Я нужных слов подкинула в огонь,
И, Мосби, наконец сошлись мы
В намеренье свети в могилу мужа.
Ему вручила десять фунтов я,
Нанять головореза или двух.
Как муж умрет, добавлю сверх я двадцать,
А Грину также землю возвращу.
И он, счастливый, в Лондон путь направил
Немедленно, как смерти вестовой.
Мосби.
И это вот хорошенькая новость?
Элис.
Но, милый, что не так?
Мосби.
Весть хороша, что кончится постылый,
Но, право, Элис, мне не по душе,
Когда, забыв про наших дел опасность,
Ты незнакомцам в них даешь отчет.
Как! Встречного в намеренья ввести,
В дела убийства! Это путь открытый,
Что Арден все в подробностях узнает
И тут же уничтожит нас двоих.
Предупрежден - вооружен; врагу
Свой план открыть - как меч ему отдать.
Элис.
Старалась я как лучше.
Мосби.
Коль решила,
Что сетовать? А Грин в вопросах веры,
Как, стоек ли, и, можно догадаться,
Изрядно набожен?
Элис.
Ну да.
Мосби.
Забудем, Элис.
Есть план и у меня, и он поможет
Исправить все возможные ошибки.
Входят Кларк и Сьюзен.
Элис.
Что, Кларк, меня в неправде уличили?
Зазря ль за вас замолвила я слово?
Кларк.
Не зря.
Мосби.
И что? Устроен брак?
Кларк.
Устроен.
Воистину. Мой лучший день! И тот
Художник, – у кого палитра – жизнь,
Моей любви ни тени не придал я.
Она моя.
Элис.
Смотри, зарделась как.
Мосби.
Ну что, сестра, так ты его избрала?
Сьюзен.
Решать тебе. Посеяны слова,
Что дать побеги брачных клятв могли б,
Но только если ты позволишь им.
Мосби.
Ах, мистер Кларк, решение за мной;
И все еще сестра мою чтит волю.
Но просьбу лишь исполните одну,
И этот брак вполне устроен будет.
Кларк.
О чем вы, мистер Мосби?
Мосби.
Мне помнится наш тайный разговор
О том, что мог бы ты меня снабдить
Отравленным распятием. Кто глянет
На сей предмет, тот потеряет зренье.
А кто к распятью ближе подойдет,
Скончается от испарений тот.
Подобное распятье изготовь,
И за тебя тогда сестру я выдам.
Кларк.
Чтоб я Христа в сообщники привлек?
Ну ладно - чем терять красотку Сью,
Все сделаю для вас, что обещал.
Но кто же будет жертвой?
Элис.
Оставь все это нам. Но вот вопрос:
Как можешь ты картину написать,
Используя отравленную краску,
При этом сам не пострадав ничуть?
Мосби.
И вправду, как? Что нам ты, Кларк, ответишь?
Кларк.
О, это просто. Я вам объясню,
Каким манером с краской обхожусь я:
Так плотно надеваю я очки,
Чтоб зренью своему не повредить;
Затем найду я ревеня листок
И в нос кладу, пусть отобьет он запах;
Так, помолившись, сразу за работу.
Мосби.
Отлично, но когда мы все получим?
Кларк.
Деньков за десять.
Мосби.
Ну, тогда ступай.
Кларк уходит.
Что, Элис, чем друзей своих ты кормишь?
Раз мистер Арден далеко отсюда,
Позволь мне роль супруга разыграть.
Элис.
Кто господином сердца стал давно -
Уж будь хозяин дома заодно.
Уходят.
Сцена 2.
Входят Грин и Бредшоу.
Бредшоу.
Идут, вы видите ли, мистер Грин?
Грин.
Прекрасно. Вам знакомы оба?
Входят Блэк Уилл и Шейкбег.
Бредшоу.
Мне первый незнаком, но он, конечно,
Бандит, как и второй, они же вместе;
Второй же лиходей и плут такой,
Ещё земля какого не носила.
Звать Блэйк Уилл его. Скажу вам, Грин,
Когда-то воевали мы в Булони,
Где он такое вытворял,
Что лагерь в трепете держал тогда.
Клянусь, душою он настолько тёмен,
Что и за крону хоть кого прикончит.
Грин
(про себя)
Тем будет, чёрт возьми, он мне удобен.
Блэйк Уилл.
Бредшоу, как дела? Скажи, приятель.
Бредшоу.
Уилл, прости, сменились нынче времена.
Теперь навряд ли ты со мной приятель,
Но услужить тебе всегда готов я.
Блэйк Уилл. Как, Бредшоу, разве мы не служили вместе солдатами в Булони, где я был сержантом, а ты лишь подлым торговцем? Говоришь, мы навряд ли приятели, потому что теперь ты ювелир и у тебя в мастерской есть золотые слитки? Ты был счастлив называть меня “приятель Уилл” и с поклоном до земли просил “только один кусочек, добрый сержант”, когда однажды ночью я спер полкоровы у мясника Джона и праздновал это дело среди сослуживцев.
Бредшоу. Уилл, те дни прошли.
Блэйк Уилл. Но не для меня, потому что я все еще храню тот благородный дух. Сосед Бредшоу, ты слишком горд, чтоб быть моим приятелем, но кто знает, если я не найду никого получше, может быть, мы стали бы приятелями снова и твой карман стал бы моим карманом. Но не будем об этом, скажи лучше, куда идешь.
Бредшоу.
Я прямо в Лондон по такому делу,
Легко в котором ты помог бы мне.
Блэйк Уилл.
В чем суть?
Бредшоу.
Лорд Чайни потерял вдруг слиток,
И некто мне его чрез время продал,
Соврав, что поручил ему сэр Кук.
Когда же слиток был при мне сей найден,
Меня вмиг объявили все виновным.
Теперь лорд Чайни дал такой зарок,
Чтоб я повешен был за этот слиток.
Решил я в Лондон поспешить, быть может,
Сыщу мерзавца. Мне скажи, Уилл,
Ведь ты знаком, я мню, с подобной швалью?
Блэйк Уилл.
Но что он был за человек?
Бредшоу.
Горбатый, темнолицый прощелыга,
Глазницы глубоки, а нос орлиный,
Морщины две поверх густых бровей,
И волосы курчавые до плеч;
Был подбородок гол, но над губой
Ус прихотливый, что завит колечком.
Блэйк Уилл.
Как он одет?
Бредшоу.
В потрёпанный колет
Из ткани светло-синей, и прорехах
Торчала во все стороны подкладка,
В поношенных вельветовых штанах.
В штиблетах старых и чулках дырявых,
В плаще ливрейном, только без шнурков;
И слиток под лохмотьями скрывал он.
Блэйк Уилл. Эй, Шейкбег, помнишь ли, как мы гоняли стаканы в Ситтинбурге, когда я расшиб тростью голову трактирщика?
Шейкбег. Конечно же, Уилл.
Блэйк Уилл. Это было как раз на деньги, вырученные с того слитка. Бредшоу, что ты дашь
тому, кто назовет имя продавца?
Бредшоу. Уилл, скорей скажи!
Блэйк Уилл. Что ж, это был не кто иной, как Джек Фиттен. Он сейчас в Ньюгейте за кражу
лошади, где ему предъявят обвинение не позднее, чем суд соберется.
Бредшоу.
Ну вот, пусть Чайни Фиттена заставит,
Я расскажу ему, кто взял тот слиток.
От сердца отлегло. Прощайте, Грин.
На остров Шеппи нужно мне сегодня.
Грин.
Пока вы здесь, позвольте вас просить
Снести письмо достойной миссис Арден
И передать поклон ей от меня.
Бредшоу.
Исполню, мистер Грин, мне по дороге.
Уилл, вот крона за такую весть.
(Уходит).
Блэйк Уилл. Прощай, Бредшоу; обещаю не выпить за твое здоровье ни глотка воды, покуда все не истрачу. (Грину). А нам, сударь, не по пути ли в Лондон?
Грин.
Нет, стойте, господа,
Еще вопрос. Нужна мне ваша помощь
В делах, не должно презирать какие,
И коль вы неболтливы и хитры,
Я дам вам двадцать ангелов за труд.
Блэйк Уилл. Как? Двадцать ангелов? Дай моему приятелю Джорджу Шейкбегу двадцать
ангелов, и если у тебя есть на заклание собственный отец с его наследством, мы прикончим старика.
Шейкбег. Как и мать, сестру, брата или любого родственника.
Грин.
Из Фавершема Арден, кто отнять
Посмел мне причитающуюся землю,
Отмщения и смерти заслужил он.
Убить смогли бы вы его? Вот деньги,
И я вам план убийства изложу.
Блэйк Уилл. Не вздумайте планировать за меня никаких дел! Давайте деньги, и я заколю его, даже если он в этот момент будет справлять нужду у стены. О, как же я убью его!
Шейкбег. Где он сейчас?
Грин. Он в Лондоне, в проезде Алдерсгейт.
Шейкбег. Считайте его мертвецом, как если бы он был осужден приговором парламента, уж раз Блэйк Уилл и я поклялись, что он умрет.
Грин.
Вот десять фунтов. А умрет несчастный, –
Накину двадцать сверх.
Блэйк Уилл. Пальцы чешутся добраться до этого негодяя. О, когда бы мне получать подобные заказы в течение года и если бы убийства стали профессией, которую человек мог выполнять, не опасаясь суда! Дьявол! Уверен, что я мог бы стать президентом компании. Ладно, пошли, закусим в Рочестере, ставлю галлон вина обмыть сделку.
Уходят.
Сцена 3.
Дом Томаса Ардена, снаружи которого улица в Лондоне.
Входит Майкл.
Майкл. У меня готово такое письмо, что художнику крышка, и оно звучит так…
Входят Аден и Франклин. Они слышат, как Майкл читает письмо.
… “ Обязанный дать вам отчет, мисс Сюзан, моля Бога за ваше доброе здравие, я, Майкл, написал сие. Настоящим подтверждаю, что подобно тому как честные черепахи, потеряв свою пару, восседают одиноко, так и я, оплакивая ваше отсутствие, ходил взад-вперед по Святому Павлу, пока однажды не заснул и не потерял хозяйские опорки. Ах, мисс Сюзан, откажитесь от этого худородного художника, сбейте его с ног хмурым выраженьем вашего прекрасного лица и вспомните о Майкле, который, будучи пьян и от глоточка нежности, готов прилипнуть к вашей любви, как целебный пластырь к лошадиной шкуре. Тем самым, надеясь, что вы позволите моей страсти проникнуть, точней приникнуть, к милости ваших нежных ручек, я заканчиваю. Ваш Майкл, или же вообще не Майкл”.
Арден.
Как, негодяй,
Ты здесь, хоть у меня дела не терпят,
А почту в Кент ты в срок и не отправил?
Франклин.
Воистину, как это дурно, Майкл:
При Ардене единственный слуга,
Ты стал себе, а не ему, служить.
Арден.
Давай сюда письмо, я посмотрю.
Майкл дает ему письмо.
Ну, мистер Франклин, странно это как-то:
Художник и служанка, и слуга,
Весь штат распутников; все влюблены.
Эй, чтоб я больше не слыхал об этом.
Брось письма слать, коль дорога спина.
Входят Грин, Уилл и Шейкбег .
Майкл, ты жениться хочешь на подобной?
Сестрица Мосби! Дай домой вернусь,
И я с ней разочтусь тем самым днем.
Пойдем же, Франклин, раза два иль три
Пройдемся по собору и вернёмся.
Арден, Франклин и Майкл уходят.
Грин.
Был первый Арден, а второй слуга.
А третий — Франклин, Ардену приятель.
Блэйк Уилл.
Черт, всех троих убью.
Грин.
Нет, ни за что, не трогайте слугу;
Но встаньте ближе, как сподручней вам,
Чтоб счесться с Арденом наверняка.
В Нагс Хед он завернет, скорей всего.
Простимся здесь. Бог в помощь, господа.
(Уходит).
Шейкбег. Он точно мертв, как звать меня Шейкбег.
Блэйк Уилл. Эй, Шейкбег, когда он появится, я разберусь с ним, и потом на Блэйкфрайерс,
в лодку, и поминай как звали.
Шейкбег.
План недурен; не упусти трофей.
Блэйк Уилл. Как я могу упустить его, когда думаю, что мог бы получить на сорок ангелов
больше?
Входит ученик.
Ученик. Час поздний; закрою мой лоток, а то здесь обычно много воришек, когда толпа валит из Святого Павла. ( Опускает окно, которое прошибает голову Блэйку Уиллу).
Блэйк Уилл. Дьявол! Сюда, Шейкбег, сюда!
Я еле жив.
Ученик.
Уж будьте вы покойны.
Блэйк Уилл.
Почти покойник я.
Входят Арден, Франклин и Майкл.
Арден.
Что за скандал иль драку вижу здесь?
Франклин.
Воришки здесь утроили возню,
Чтоб нас отвлечь и лазать по карманам.
Арден.
И больше ничего? Тогда пойдем же.
Уходят.
Блэйк Уилл.
Кто возместит ущерб за череп мой?
Ученик. Черт, не знаю насчет ущерба, но если вы все не уберетесь отсюда, то будете
биты и отправлены в тюрьму. (Уходит).
Блэйк Уилл. Ладно, я ухожу; но не раньше чем сорву все твои вывески. Шейкбег, моя голова беспокоит меня не так, как то, что Арден ускользнул.
Входит Грин.
Ты видел, мимо нас прошел он с другом?
Грин. В чем дело, господа? Арден здоровее меня; я видел, как они с Франклином весело направлялись в таверну. Что ж, вы не осмеливаетесь довести дело до конца?
Блэйк Уилл. Напротив, сэр, мы как раз осмеливаемся; но если бы моего согласия спросили снова, я не взялся бы за это, не получив на десять фунтов больше. Я ценю каждую каплю моей крови, как французскую крону. Мне платили десять фунтов, чтобы украсть собачку, и у нас не более этой суммы на убийство человека. И поскольку сделка есть сделка и так далее, вы можете заниматься этим сами.
Грин.
Как вышло, что прошиблен череп твой?
Блэйк Уилл.
О, наконец-то это ты увидел!
Шейкбег. Когда мы стояли у лотка в ожидании Ардена, мальчик закрыл окно и повредил Уиллу голову; тут возник скандал, и в общей давке Арден ускользнул, пройдя мимо нас незамеченным. Но отсрочка не помилование; мы все сделаем в другой раз, обещаю тебе.
Грин.
Уилл, прошу, утри кровавый лоб,
Помыслим лучше о других местах,
Где можно встретить Ардена легко.
Не забывай, как жарко клялся ты
Убить мерзавца; клятву ты исполнишь!
Блэйк Уилл.
Да что, нарушил я пять сотен клятв!
Введи меня в соблазн, чтоб их блюсти.
На злато, на расплату намекни,
И Мосби я у ног воображу,
Чтоб он божился быть моим слугой;
Красотка Элис с полным кошельком
Ко мне подходит, сделав реверанс,
И говорит: “Вот плата за квартал,
За годовым расчетом приходи”.
Да будь ты слаб, как в жарком горне сплав,
Но сталью стал бы, это услыхав!
Послушай, Грин, и бедный пилигрим,
Чьи губы склеил жгучий летний жар,
Не грезил о ручье, как жажду я
Скорей сыграть трагедии финал.
Скажи, ты видишь кровь на лбу моем?
Клянусь не мыться, прежде чем в руке
Не затрепещет сердце подлеца.
Грин.
Недурно сказано; а что Шейкбег?
Шейкбег.
Я не мастак о доблести болтать;
Но дайте место и возможность мне —
И у голодной львицы, в чьих сосцах
Уж нету молока для малых львят,
Сыскать скорее жалость сможет лань,
Чем Арден милосердье у меня.
Грин.
Вот это речь решительных мужчин!
Ну что, друзья, поскольку видим мы,
Что план с собором к цели не привел,
Другое место мы возьмем в расчет,
Где кровь мерзавца поглотит земля.
Входит Майкл.
А, вот его слуга. Хотите знать:
Сей увалень влюблён в сестрицу Мосби.
Поскольку же ее заполучить
Без Мосби у бедняги шансов нет,
Убить хозяина слуга поклялся.
Его расспросим, он полезен нам.
( Майклу).
День добрый, Майкл, ты куда собрался?
Майкл.
Хозяин мой как раз поел,
К уборке приступлю.
Грин.
Где ужинал хозяин?
Майкл. В трактире “Нагс Хед”, за восемнадцать пенсов. Приветствую, мистер Шейкбег!
О, Блэк Уилл! Пресвятая Богородица! Как случилось, что ваше лицо все в крови?
Блэйк Уилл. Не твое дело; не исключено, что по своей наглости ты и сам схлопочешь.
Майкл.
Раз вы обиделись, я ухожу.
Грин.
Стой, Майкл, от нас так просто не сбежишь.
Хозяина, я слышал, любишь ты.
Майкл.
Воистину; что спрашивать зазря?
Грин.
Я думаю, хозяйку любишь больше.
Майкл.
Не думаю. Но если так, то что же?
Шейкбег.
Ну, ближе к делу. Майкл, известно нам,
Что у тебя есть тайная любовь.
Блэйк Уилл.
Ты слишком мягок с ним. Расклад таков:
Мы знаем, ты влюблен в сестрицу Мосби;
Мы также знаем, что ты клялся раньше
Дать Мосби ход в хозяйкину постель,
Свой сладить брак, хозяина убив.
Но, жаль, несчастней труса, чем ты сам,
Еще окрестности не знали Кента.
Как может быть, что негодяй, как ты,
Подобное задумал и исполнит?
Грин.
Уилл!
Блэйк Уилл.
Дай мне сказать, почти я кончил:
То, в чем поклялся, в том разоблачен,
Но не успеешь даже рта раскрыть,
А мы уже имеем некий план,
Что выгоду нам всем преподнесет,
В ад к дьяволу послав тебя как раз.
Короче говоря: я человек,
Кто в миг рожденья выбран был судьбой
Земную жизнь для Ардена пресечь;
А роль твоя — лишь навострить кинжал,
Что жизнь похитит из его груди.
Ты только должен место нам назвать,
Где б мы сыграть трагедию могли;
А я уж обеспечу полный сбор.
Так не ломайся, вместе мы решим,
Как роль его мы смертью завершим.
Шейкбег.
Так Мосби ты приобретешь в друзья,
И тем любовь сестрицы обретешь.
Грин.
Любимцем у хозяйки станешь так,
И душу облегчишь от прежних клятв.
Майкл.
Да, господа, не стану отрицать,
Уж если искренне вести беседу,
Что Ардена убить я клятву дал;
Он, чья любовь и хлебосольный нрав
Заслуживают лишь добра в ответ,
Доставлен будет прямо в руки к вам.
Чуть смеркнется, прибудьте в Олдерсгейт,
Там я незапертой оставлю дверь.
Подняв засов, окажетесь внутри,
Двор внутренний пересечете вы,
И слева будет лестница тогда,
Что в комнату к хозяину ведет.
Все что хотите сделаете с ним.
Сейчас же нам проститься в самый раз.
Что вам пообещал, исполню я.
Блэйк Уилл.
А если не исполнишь, берегись.
Майкл.
Все точно сделаю, как и сказал я.
Блэйк Уилл. Пошли, промочим глотку. От гнева мой язык пересох как у собаки.
Уилл, Грин и Шейкбег уходят.
Майкл
(один)
Ягненок так пасется в поздний час,
Пока глядит сквозь ветки на него
Голодный волк, наметив свой прыжок,
Готовясь броситься и растерзать.
Что, безобидный Арден, сделал ты,
Чтоб сей исход на жизнь свою навлечь?
За все добро, что принести ты смог,
Предательства не ждал ты, видит Бог.
Я, тот, кто призван был с мечом в руке
Тебя спасать от каверзных врагов,
Теперь с улыбкой лживой принужден
Хозяина на бойню привести.
Так Мосби и хозяйке клялся я,
Так обещал и мясникам самим;
И ежели я слову изменю,
Их гнев и мщенье на меня падут.
Что ж, милосердие — не мой удел.
Я знаю, жалость — спутник слабых жен;
Мой выбор — чтобы Арден был сражен.
(Уходит).
Сцена 4.
В доме Ардена.
Арден.
Нет, Франклин, нет. Когда б угрозы, страх,
Любовь ко мне, иль женственность сама,
Богобоязнь, иль злые языки,
Что честь речами колкими язвят,
Плодя позор, чуть зацветет позор, —
Когда б хоть что-нибудь ее смогло
Вести к раскаянью — она б листву
Разврата сбросила, как сад зимой.
Но глубже грех ее укоренился,
Порока в ней не проредить вовек.
Советы ей, как дождь для сорняков,
Упрек лишь пестует распутство в ней,
Как если б гидре голову отсечь.
И я боюсь, что на моем лице
Запечатлелись все ее грехи.
Что имя Мосби, весь скандал как есть,
Прочтутся на моем горящем лбу.
Ах, Франклин, Франклин, вспомню обо всем,
И я, сердечным горем обуянный,
И слабость чувствую, как в смертный час.
Франклин.
Мой милый Арден, жалобы оставь.
Она раскается — ты будешь рад,
Иль сыщет смерть свою — переживешь.
А ни один не выпадет исход —
Есть у тебя друзья, кто, может быть,
Разделят поровну твою беду.
Арден. Мне дом невыносим; я гибну в нем.
Франклин.
Ну что ж, останься в Лондоне пока.
Арден.
Там Мосби занял комнату мою
И празднует, пока я далеко.
Но в дом, из дома ли — нет в том различий.
Здесь, здесь оно…
( Указывает на сердце).
Да, Франклин, здесь оно,
И будет только смертью смягчено.
Входит Майкл.
Франклин.
Мне, Арден, жаль; а вот и твой слуга.
Арден.
Который час?
Майкл.
Подходит к десяти.
Арден.
Как время отягченное не медлит!
Что, мистер Франклин, не пора ли спать?
Арден и Майкл уходят.
Франклин
(один)
Спокойных снов; я скоро поднимусь.
Ох, жалящая ревность, что за ад!
О жалкие слова, и вздохи все,
О горестные стоны, плач и хрип,
Что издает несчастный джентльмен!
Он то качает тяжкой головой,
То в твердь земную грустный взгляд вперит,
Стыдясь взглянуть на необъятный мир,
А то поднимет очи к небесам,
Найти пытаясь утешенье в них.
Порой, стараясь горе обмануть,
Историю друзьям расскажет он;
Но мысли о бесчестии жены
Вдруг на средине фразу оборвут,
Печалью свежей грудь отяготив.
Такой бедняк, попавший горю в сеть,
Еще не жил и вряд ли будет впредь.
Входит Майкл.
Майкл.
Хозяин мой просил вас спать ложиться.
Франклин.
А он в постели сам?
(Уходит).
Майкл
(один)
Он лег и свечи приказал тушить.
Но мысли борются в моей душе,
Удар, еще удар — как тут уснешь?
И в этой схватке будучи судьей,
Не в силах я победу присудить.
Все доброе, что Арден совершил,
Взывает, чтоб вступиться за него;
Но и хозяйка просит ей помочь,
И Сюзан с ней, чья благосклонность мне
Куда важней, чем Ардена любовь;
И вот еще, жестокий Блэйк Уилл,
А с ним вдвоем ужасный подлый Шейкберг —
Не знал подобных негодяев Кент.
Коль отступлюсь, мне не уйти от них.
Как не возьмешь в расчет такой кошмар?
Их спутанные космы предо мною,
Я вижу их глаза — когда они
Разящие кинжалы извлекли
И над тобою изрыгают брань,
Покуда, о спасении моля,
Под их ударами слабеешь ты.
Я знаю, что они придут за мной,
Уилл вскричит: “ Слуга! Убьем слугу!
Убьем, покуда нас холоп не выдал!”
Он беспощаден, на его лице
Морщины, как кладбищенские рвы.
Им смерть моя не стоит ничего,
Убьют меня — повеселятся всласть.
Спасите! Мистер Франклин! Караул!
Сюда! Сюда! Смерть гонится за мной!
Входят Франклин и Арден.
Франклин.
Что за ужасный крик меня встревожил?
Арден.
Чем вызван был столь страшный вопль?
Скажи, что здесь случилось? Майкл, ты ранен?
Майкл.
О нет, хозяин; просто я заснул
Здесь, у дверей к ступеням прислонившись,
И страшный сон мне жилы остудил.
Мне показалось, будто окружен
Грабителями я со всех сторон.
Вы видите, я до сих пор дрожу.
Прошу, простите, что обеспокоил.
Арден.
Столь жуткий крик — и ради пустяка.
Коль двери заперты, то нет угрозы!
Майкл.
Не знаю. Вроде бы все запирал.
Арден.
Ну если так, я сам пойду проверить.
( Проверяет двери).
Я, видно, сплю, но дверь не заперта.
Небрежность эта мне не по душе.
Ложись-ка спать, и если дорожишь
Моим расположеньем, то расстанься
С такой небрежностью. Так, Франклин, ляжем,
И пусть ничто не омрачит наш сон.
Франклин.
Воистину — сгустился мрак вокруг.
И правда, Майкл: спи чуть потише, друг.
Сцена 5.
Перед домом Ардена.
Входят Уилл, Грин и Шейкбег.
Шейкбег.
Укрыла ночь все наслажденья дня,
А над землёй покров из тьмы развёрнут,
Скрывая в складках черных риз своих
От любопытных взглядов мира нас,
Суля раздолье для таких, как мы.
Ленивые минуты так неспешны,
Скупятся часу должное отдать,
Когда, достигнув цели наконец,
В ночь вечную мы Ардена отправим.
Ну что же, Грин, ты затаись на срок,
А через время приходи сюда,
Чтоб нам отметить смерть сего паршивца.
Грин.
Дождусь ли я минуты торжества?
Пока ж простимся на часок иль два.
( Уходит).
Блэйк Уилл.
Хочу, чтоб все закончилось уже;
Отяжелел, едва могу идти.
Гнетет сонливость, словно смертный грех.
Шейкбег.
Не в пуритане ли ты, брат, собрался?
Гляди, вздремнешь, и ужасы во сне
В тебе всю храбрость напрочь отобьют.
Блэйк Уилл.
Ты ошибаешься во мне, мой Шейкбег,
И ты о страхе говоришь зазря.
Жаль, важные дела нас нынче ждут.
Эх, отложить бы их, и в драке я
Тебе внушу, что вовсе я не трус.
Так, Шейбег, помни: это оскорбленье!
Шейкбег.
В твоих речах скрыт потаенный страх,
В них явлен дух податливый и слабый.
Приступим же к тому, за что взялись,
А после брось мне вызов, коль посмеешь.
Блэйк Уилл.
А если нет, пусть буду проклят я!
Но бросим это. Где он, этот дом?
Там отличусь не меньше, я чем Шейкбег.
Шейкбег.
Вот эта дверь ( трогает ее) —
Но нет, замок тот заперт.
Майкл обманул нас. Что за негодяй!
Блэйк Уилл.
Стой, дай взглянуть. И правда заперта.
Ты шпагой стукни, вдруг откроет он.
Шейкбег.
Не отзывается, подлец трусливый.
Пошел в постель, над нами хохоча.
Блэйк Уилл.
Так дорого веселье купит он,
Как прежде не платил еще никто.
Пусть меч уж больше не послужит мне,
А заржавеет прямо в этот миг,
Коль я, столкнувшись с этим подлецом,
Не отсеку ему ни рук, ни ног.
Шейкбег.
Эй, пусть мне больше шпаги не носить,
Не преуспеть в часы густых теней,
На богача в проулке наскочив,
Пусть лучше буду прятаться в норе,
Оплеван, ненавидим миром всем,
И не оплаканный никем, умру,
Коль я, увидев негодяя вновь,
Нос на лице ему не отрублю,
А отрубив, не потопчусь на нем.
Блэйк Уилл.
Ну где там Грин? Ругаться станет он.
Шейкбег.
Он сам мошенник, что браниться зря?
Ну а слуга... Тот хвастаться пойдет
Друзьям, кто знают только “нет” и “да”,
Как двух головорезов он провел.
Блэйк Уилл.
Шейкбег, разыщем Грина, а наутро
В пивной, у дома Ардена как раз,
Дождись, как выйдет этот жалкий пес,
И с ним меня оставь наедине.
Уходят.
Сцена 6.
Там же. У дверей постоялого двора в Лондоне.
Входят Арден, Франклин и Майкл.
Арден.
Ты, Майкл, иди на пристань в Биллингсгейт
И выясни, когда прилива ждать.
Найдешь у Павла нас. Заправь постель,
А там без промедления к реке.
Майкл уходит.
Мы, Франклин, прогуляемся пока.
Я видел сон сегодня, как в лесу
Сеть натянули для поимки лани,
А я вблизи на небольшом холме
Стоял, следя за приближеньем стада.
Там я внезапно был объят дремотой,
Что тело сладостно обволокла.
Но в этот самый миг, пока я спал,
Сеть отвязал один из лесников
И на меня немедленно накинул,
Как будто лань и вовсе ни при чем.
Потом он в горн зловещий затрубил,
И тут ловец приблизился другой.
Достал свой нож, к моей поднёс груди,
Вскричав: “ Ты нынче, Арден, наша дичь”.
И я тогда проснулся от испуга,
Как тот, кто, прячась за кустом в лесу,
Увидел льва в просветах меж ветвей,
Когда же царь зверей сокрылся с глаз,
Его бедняк в очах рассудка зрит,
За ветками колючими вблизи,
Не веря, что угрозы больше нет,
И без причин дрожа и трепеща.
Так, Франклин, верь: когда проснулся я,
То был в сомненье, сплю ли всё еще,
Столь удручен фантазией обычной,
Что, дай Господь, не предвещала бед.
Франклин.
Здесь виноват, конечно, твой слуга,
Что криком собственным перепугал всех
И ужасом наполнил целый дом;
Так этот сон и выткался, клянусь я.
Арден.
Возможно так; дай нам надежду, Бог.
Увы, сбывались часто сны мои.
Франклин.
Из тех людей, кто может помнить сны,
В них верит лишь один из двадцати.
Но ты не верь; одна насмешка в них.
Арден.
И правда, Франклин, нам пора уж к Павлу,
В трактире там закажем мы обед.
А явится слуга, тогда на верфь,
Чтоб вовремя на Фавершем отбыть.
Ну что же, Франклин, так и порешим?
Франклин.
Всегда к услугам; вместе едем мы.
Оба уходят.
Сцена 7.
Трактир.
Майкл входит в одну дверь, Грин, Уилл и Шейкбег — в другую.
Блэйк Уилл.
Ага, Шейкбег, а вот и этот раб.
Грин.
Уилл, сперва позволь ему ответить.
Блэк Уилл.
Бреши, брехло, чтоб не брехать уж впредь!
Майкл.
Простите ради Бога, господа,
Вам небом и землей, и всем клянусь,
Что я исполнил все, как только мог,
Оставив дверь незапертой вчера.
Но вот беда: с хозяином моим
Вел разговоры Франклин на крыльце,
И кошелек, поверится ли вам,
Он там оставил, по его словам.
Уже в постели вспомнил он о том,
И вниз сходя, застал открытой дверь.
Ее он запер и убрал ключи,
За что от Ардена и мне досталось.
Зато сейчас я с пристани иду.
С приливом Арден думает отбыть,
Поедет через мрачный Рейнхем Даун,
Где будет кстати вам столкнуться с ним.
Блэк Уилл.
Ну что ж, я извиненьями смягчен.
И правда, Грин, звучит как славный план.
Грин.
Но ты правдив ли, Майкл?
Майкл.
Я так правдив, как честный человек.
Шейкбег.
А чтоб провинность искупить, ты нам
В «Заздравном» дашь обед двоим трактире,
Где план в подробностях обсудим мы.
Грин.
Ты, Майкл, весть о приливе придержи,
Чтоб эти двое были в Рейнхем Даун
Заранее.
Майкл.
Принять в трактире вас согласен я,
Раз в радость вам компания моя.
Все уходят.
Сцена 8.
Фавершем.
Входит Мосби.
Мосби.
Я сторонюсь людей от тяжких дум,
Что иссушают мозг мой днём и ночью.
Терзанья неустойчивой души
Изводят пьянством слабнущую плоть,
Язвя, как северо-восточный ветер,
Что первый цвет сметет с ветвей весной.
Счастливец тот, кто, сев за скромный стол,
Не делит с подозреньями его;
Но мается, от лучшего вкусивший,
Чей ум сомнением отягощен.
В мой век златой я злата не имел.
Хоть я нуждался, но спокойно спал;
Усталость дня несла мне крепкий сон,
А крепкий сон сулил мне свежесть днем.
Но верхних веток древа я достиг,
Гнездо надеясь свить средь облаков,
Тут всякий вздох качает мне постель,
Пугая, что на землю сверзнусь я.
Чего же мне добиться удалось?
Искомый путь, где радостей приют,
Он позади, и нет уж мне возврата,
А я влеком вперед, к дверям беды.
Вот потому ты, Арден, смерть отыщешь,
Грин-землепашец выполет тебя,
А я сожну отборное зерно.
Но, Грина улестив сиропом лжи,
Я улей выкурю, чтоб воск изъять;
Пчела, как он, ужалит, коль жива.
Есть Майкл еще, и живописец с ним,
Два комика в кровавой этой драме,
Кто, в кресле Ардена меня узрев,
Не на меня ли обратят свой гнев,
Грозясь мои разоблачить дела.
Ну ничего, могу им бросить кость,
Пускай друг другу глотки перервут,
И буду вновь творцом судьбы своей.
Но что же миссис Арден? Мы одно,
Как возгласит церковный ритуал.
А если я тебе не верю, Элис?
Как Арден будет срублен для меня,
Так и меня ты срубишь для другого.
Как жутко спать в постели со змеей!
Сочтусь и с ней, живот спасая свой.
Входит Элис с молитвенником.
Но вот она. С ней буду я любезен.
( К Элис).
Как, Элис, ты? Что, горестна, грустна?
Отдай мне часть томленья своего;
Пожар смиряют, пламя разделив.
Элис.
Нет, пламя я запру в своей груди,
Пока само себя не поглотит. Ах, Мосби!
Мосби.
Такие вспышки — пушечный огонь.
Что ты ведешь по рухнувшим стенам,
Разбив мне сердце в тысячи осколков.
Твоя печаль — как пытка для меня;
Но, не страдая, ты играешь роль
Страдалицы, как будто позабыв:
Есть тот, кто боль твою нести не в силах.
Любя, гневить любовь не любим мы.
Элис.
Любя, другой любви не губим мы.
Мосби.
Что это значит?
Элис.
Ты знаешь, Арден так любил меня.
Мосби.
И что теперь?
Элис.
Теперь... Одно молчанье!
Чтоб ветер не унес мои слова,
Не разгласил их — нам двоим на стыд.
Нет, Мосби, пусть весна увянет наша,
Здесь к жатве только сорняки взойдут.
Забудь, прошу, что было между нами,
Иначе, вспомнив, от стыда сгорим.
Мосби.
Вот перемена!
Элис.
Я сменю прозванье;
Не девкой зваться — Ардена женой,
Бесчестной пусть — но с именем лишь честным.
Ты, Мосби, имени лишил меня,
Теперь я падшая для всей родни.
Мой лоб теперь клеймен твоим прозваньем,
Ремесленника кличкой площадной.
Я не в себе была; будь проклят час,
Когда подпала я под колдовство.
Мосби.
Раз ты проклятья шлешь, и я могу.
Раз ты о чести попранной скорбишь,
Дай вспомнить мой подмоченный кредит.
Я пренебрег возможностью такой,
Что над тобой возвыситься бы мог.
Я поступился всем, утратил все.
Фортуны я десницу оттолкнул,
Чтоб руку девки уличной поймать.
Другой невесты был я женихом,
С приданым больше всех твоих богатств,
Со статью, красотой — видней твоих.
Так, лучшее на худшее сменяв,
Весь капитал поставил на тебя.
Здесь колдовство — могу сказать и сам,
Что пал я жертвой ворожбы твоей.
Но в силах я разрушить приворот,
Развеять чары, снять завесу с глаз,
В которых ворон был за голубка.
Невзрачна ты — жаль, не заметил я,
Ты недобра — я знать тебя не знал.
Но словно ливень позолоту смыл,
И вместо злата обнажилась медь.
Неважно, что черна твоя душа,
Но как я мог тебя красивой звать?
Иди найди другого простеца!
Хорош я слишком быть дружком твоим.
Элис.
Ах, как я быстро убедилась в том,
О чем друзья мне так давно шептали,
Что лишь богатство ты мое любил,
А я поверить в это не могла.
Послушай, Мосби, пару слов моих,
Столь горьких, что язык я проглочу.
Взгляни в глаза, а то убью себя;
Не скрыться мне от грозных глаз твоих.
Войну объявишь — мир мне ни к чему.
Любую кару от тебя приму,
Молитвенник сожгу, откуда я
Слова брала, чтоб сердце приручить.
Гляди же, Мосби, этот лист я вырву,
Нет, все порву: под золотой обложкой
Пускай теперь твои слова живут,
Теперь молиться буду я по ним,
Средь всех церквей другой не зная веры.
Что ж не глядишь? Иль вся любовь прошла?
Не слушаешь? Иль злость звенит в ушах?
Не говоришь? Иль гнев язык сковал?
Но видел ты так зорко, как орел,
Как заяц робкий, чутко слушал ты,
И как оратор древний, говорил.
Прошу тебя: услышь, скажи, взгляни,
Неужто ты откажешь мне во всем?
Отмерь же на весах добро и зло.
Неужто взор не заслужу твой смутный?
Пусть прояснится в роднике вода,
Ил ворошить не стану никогда.
Мосби.
О нет, ведь я ремесленник простой,
Неоперенный для иных высот.
Быть с Мосби? Фу! Уж лучше умереть.
Лечь с ним в постель? Придумают еще!
Знать, черни грех дышать, где дышит знать.
Элис.
Как? Ты высокородней, чем король,
Не видев этого, была слепа.
Цветы порой на пустоши растут,
На тернах розы, сорняки в садах;
Неважно званье твоего отца,
Когда обрел ты сам здесь благородство.
Мосби.
Как женщины умеют оскорбить,
Но сладкой речью искупить вину.
Мы позабудем эту ссору, Элис,
Но впредь меня, прошу, не искушай.
Входит Бредшоу.
Элис.
Так дай скрепить устами новый брак.
Мосби.
Полегче, Элис, мы здесь не одни.
Элис.
Бредшоу, есть ли новости для нас?
Бредшоу.
Нет новостей, но я письмо доставил,
Что мистер Грин просил для вас прислать.
Элис.
Входите же. Пусть пива принесут.
И с нами вы разделите обед.
Бредшоу уходит.
Элис (читает письмо). Мы упустили нашу цель в Лондоне, но достигнем ее непременно. Благодарим нашего соседа Бредшоу. Ваш Ричард Грин”.
Ну как, мой друг, тебе посланье это?
Мосби.
Я новостей желал бы посвежей.
Элис.
Ах, если б так! Тогда здесь ждёт нас счастье.
Пока же у блаженства желчи вкус.
Пойдем же внутрь, чтобы нас не застали.
Мосби.
Пойду с тобой до самых смертных врат.
Уходят.
Сцена 9.
Рейнхем Даун. Поле.
Здесь входят Грин, Блейк Уилл и Шейкбег.
Шейкбег.
Скажи-ка, друг, твой инструмент готов?
И сух ли порох твой, искрит ли твой фитиль?
Блэйк Уилл.
Тогда спроси: а нос мой на лице?
А к небу не примерз ли мой язык?
Черт, что за вздор!
Устрой мне под присягою допрос:
Как много пистолетов я имел,
Люблю ли запах я пороховой,
Мне по душе ли шумная пальба,
И жмурюсь ли, когда курок нажму.
Прошу тебя, Шейкбег, признайся мне:
Спер больше кошельков я в Рейнхем Даун,
Чем пистолетов ты держал в руке.
Шейкбег.
Да, ты стянул немало кошельков;
Но, признаюсь, и я трофеи брал,
Такие, что сравнить их на весах
С твоим уловом — разница поболе,
Чем стоишь ты со всей своей родней.
Мне словно жаба ненавистен тот,
Кто как мушкет использует язык,
Но никогда оружья не держал.
Блэйк Уилл.
О Грин, я не могу!
Не вытерпит такого честь моя.
Шейкбег, я королю служил в Булони,
А у тебя что в списке послужном?
Шейкбег.
Но ведь служил и фавершемский Джек,
Кто чувств после удара в нос лишился,
А услыхав под ухом крик врага,
Решил, что пушечным ядром сражен.
Они дерутся.
Грин.
О господа, жаль, рядом нет Эзопа!
Так две собаки бились меж собой,
Позволив третьей кость у них присвоить;
Глядишь, пока вы здесь за честь грызетесь,
Обманет Арден вас и ускользнет.
Шейкбег.
Он первый начал.
Блэйк Уилл.
Первым прекращу.
Отложим это дело до поры. Но коль забуду...
(Опускается на колени и воздевает руки к небу).
Грин. Ну вот, теперь в засаду, и хитро
Приманим нашу птичку наконец.
Оставлю вас, но, выстрел услыхав,
Я выскочу, как чуткий спаниель,
Кто ждать привык, пока пальнет ружье,
А после мчится к жертве из кустов.
Чтоб тетерев без сил крыла простер
И улететь не смог, как до сих пор.
Шейкбег.
Все сделаем, пройди он только здесь.
Грин.
Ему здесь, Шейкбег, никуда не деться.
Эй, сами не бранитесь без меня,
И, господа, готовьтесь к встрече с ним;
Ну, с Богом, вас оставлю на часок.
(Уходит).
Блэйк Уилл и Шейкбег занимают позиции.
Входят Арден, Франклин и Майкл.
Майкл.
Я в Рочестер вернуться, верно, должен.
Хромает лошадь; думаю, она
До Фавершема так и не дотянет.
Ее придется мне перековать.
Арден.
Вернись в Рочестер; только поспеши
Нас подобрать потом у Рейнхем Даун,
Чтоб засветло добраться нам домой.
Майкл
( про себя)
Уилл с Шейкбегом ведают и Бог,
Что для тебя коротким будет путь;
Я сам, признаться, повредил подкову,
Чтоб в эту бойню самому не влезть.
(Уходит).
Арден.
Ну, Франклин, ты продолжишь свой рассказ?
Франклин.
Прости меня, я слишком утомлен.
Теснится грудь, на сердце давит кровь,
И коротко дыханье до того,
Что выговорить слова не могу.
Подобный приступ в первый раз со мной.
Арден.
Что ж, мистер Франклин, медленней пойдем.
Вся эта пыль, а может быть, обед,
Что съели мы, смущают организм.
Такие приступы проходят быстро.
Франклин.
Скажи, на чем остановился я?
Арден.
Как некто обвинял свою жену.
Франклин.
Она взята была тогда с поличным,
О чем свидетель показанья дал,
К тому ж ее перчатку предъявив,
А также множество других улик?
И муж признанья требовал с жены.
Арден.
И что она? И как тогда держалась,
Когда все то, в чем прежде поклялась,
Обманом оказалось под конец?
Франклин.
Сначала долу опустила взгляд,
Следя, как слезы падали из глаз,
Потом достала медленно платок
И скромно вытерла от них глаза;
Потом прокашлялась, чтоб говорить,
И голосом невинности самой
Сказала обвинителям своим...
Но, Арден, нет, я больше не могу;
Так тяжко сердцу, я дышать не в силах…
Арден.
Терпенье, друг, вот виден Рейнхем Даун,
Историей ты скоротал нам путь;
Жаль только, что рассказа не окончил.
Шейкбег
( в сторону)
Уилл, сюда, я что-то слышу.
Входит лорд Чайни со своими людьми.
Блэйк Уилл
( про себя)
Давай, Шейкбег, решительно вперед.
Лорд Чайни.
Что это, ночь сгустилась среди дня,
Иль хочет вечер ливнем разразиться?
( Видит Ардена).
О, мистер Арден? Рад увидеть вас.
Давно уж нам пора поговорить.
Но вы на острове нечастый гость.
Арден.
Я, ваша честь, всегда к услугам вашим.
Лорд Чайни.
Так вы из Лондона, и без слуги?
Арден.
Мой человек отстал,
Но вот мой верный друг, он здесь со мною.
Лорд Чайни
( Франклину)
Вы служите у лорда Сомерсета?
Франклин.
О да, милорд, и ваш слуга я то же.
Лорд Чайни.
Поедем же поужинать ко мне.
Арден.
За приглашенье низкий наш поклон,
Но я, увы, соседу обещал уж,
Что нынче засветло увижусь с ним;
Позвольте нам откланяться, милорд.
Лорд Чайни.
Тогда я завтра вас к обеду жду.
И пусть ваш друг приедет с вами вместе.
Нам о делах пора поговорить.
Арден.
Назавтра мы к услугам вашим, сэр.
Лорд Чайни.
Эй, подержите лошадь кто-нибудь!
( Видит Блэйка Уилла).
Что, Блэйк Уилл! Все удишь кошельки?
Тебя уж в Кенте виселица ждет.
Блэйк Уилл.
О нет, не ждет, не приведи Господь.
А я за вас молюсь и день и ночь.
Лорд Чайни.
Навряд ли знаешь, как молиться, ты.
Эй, дайте, что ли, негодяю крону!
Но, парень, этот образ жизни брось;
Да попадись ты и на мелком деле,
В суде окажешься, а там в петле.
Ну что же, мистер Арден, время в путь;
Нам предстоят еще четыре мили.
Выходят. Остаются Блэйк Уилл и Шейкбег.
Блэйк Уилл.
Сломай вам дьявол шеи по пути!
Черт! Сам себя готов убить от гнева!
Его светлейшество упал с небес,
Когда я ствол на Ардена навел.
Да подавись он кроною своей!
Шейкбег.
О Арден, ты удачлив словно Бог.
Не смог бы смертный ускользнуть, как ты.
Не разрядить ли в небо свой мушкет?
На Ардена пуль подходящих нет.
Входит Грин.
Грин.
Что, он убит? А где же тело?
Шейкбег.
На Фавершем пошло, всем нам на стыд.
Грин.
Он дьявол! Как сумел он ускользнуть?
Шейкбег.
В тот миг, когда на мушку был он взят,
Лорд Чайни встрял и спас его как раз.
Грин.
Тут встрял, похоже, Царь Небесный.
Блэйк Уилл.
Небесный Царь! Лорд Чайни спас мерзавца,
Зазвав его на пир в свой замок Шорлоу.
Но если снова я увижусь с ним,
Пусть сотни лордов преградят мне путь,
Он завтра же получит пулю в грудь.
В дорогу, Грин! Где этот Фавершем?
Грин.
Да, объясняйтесь сами с миссис Арден.
Боюсь, она в истерику впадет.
Шейкбег.
Ну да, она решит, что мы струхнули.
Блэйк Уилл.
Мы дело ей изложим и наметим,
Как нам назавтра же покончить с этим.
Акт 2.
Сцена 1.
Фавершем. Дом Томаса Ардена.
Входят Арден, его жена, Франклин и Майкл.
Арден.
Ну вот уж Оры, стража горних врат,
Расчистили ночные облака,
Чтоб Солнцу видеть ямы на дороге
И колесницу часом не разбить.
Часы пробили; Франклин, нам пора.
Элис.
Я думала, что ждет тебя охота,
Раз ты поднялся прямо на рассвете.
Арден.
Нет, не на ловлю я собрался нынче,
Но тороплюсь, как я сказал вчера,
На остров Шеппи в гости к лорду Чайни,
Так их сиятельство велели мне.
Элис.
Да, у мужей нехватки нет в предлогах.
Дом — не манок высокому уму.
Но были дни — вернул бы их Господь:
Ни чести зов, ни герцога приказ
Взять не могли тебя из рук моих.
Иль я увяла, или страсть в тебе,
Иль обе мы; но именем любви,
Я всё равно жена твоя, как прежде.
Франклин.
Прошу, мой друг, возьми с собой супругу;
Лорд Чайни будет рад ее принять
И нас вдвойне в компании такой.
Арден.
Ты прав. Эй, Майкл, подавай ей лошадь.
Элис.
Нет. Дар испрошенный уж не подарок.
Да с домом всё же, может, что случится,
Иль будет обокраден он. Останусь.
Арден.
Настойчиво прошу: езжай-ка с нами.
Элис.
Нет, не сегодня.
Арден.
Что ж, позволь сказать:
Мою любовь к тебе переменить
Никто не смог бы, никогда, нигде.
Элис.
Так подтверди то ранним возвращеньем.
Арден.
Вернусь до вечера, коль буду жив.
Прощай же, Элис; к ужину вернёмся.
Элис уходит.
Франклин. Что, лошади готовы, Майкл?
Майкл. Да, ваши лошади готовы, но я не готов, поскольку потерял мой кошелек с шестью и тридцатью шиллингами, пока приводил лошадь хозяина.
Франклин.
Вперёд, не мешкая, продвинемся, пожалуй,
Пока он занят поисками, Арден?
Арден
( Майклу)
Найдешь, и вслед скачи на остров Шеппи,
Где нас у лорда Чайни ждет обед.
Арден и Франклин уходят.
Майкл (один). Ну, хорошей погоды вам вслед, потому что перед вами засели Блэйк Уилл и Шейкбег в шалаше, прямо у вас на пути. Они будут вашими паромщиками до того самого берега.
Входит Кларк.
Но кто это? Живописец, мой соперник, кто хочет завоевать мисс Сюзан.
Кларк. Как дела, Майкл? Как там моя невеста и все остальные домочадцы?
Майкл. Кто? Сюзан Мосби? Она и твоя невеста тоже?
Кларк. Ну да. Как там она и все остальные?
Майкл. Все здоровы, кроме Сюзан; она больна.
Кларк. Больна? Какой же болезнью?
Майкл. Она вся дрожит.
Кларк. Чего же она боится?
Майкл. Она страдает от лихоманки.
Кларк. Лихоманка! Боже упаси!
Майкл. А также от лихомана, такого большого, как ты сам.
Кларк. Ох, Майкл, разорвись твоя селезенка. Иди уж; и позаботься о мисс Сюзан.
Майкл. Непременно, чтобы спасти ее от художника.
Кларк. Но почему от художника, а не от прислужника вроде тебя?
Майкл. Потому что вы устраиваете себе мольберты из смазливых девиц, а потом портите их красоту своими кисточками.
Кларк. Что ты имеешь в виду?
Майкл. Вы рисуете ягнят на девичьих юбках, а мы, слуги, добавляем рожек, чтобы получились овцы.
Кларк. Еще одно слово будет стоить тебе тумака или оплеухи.
Майкл. Что, применишь карандаш вместо кинжала? О, это детское оружие, и потому ты слишком мал для мисс Сюзан.
Кларк. Пусть любовь Сюзан будет так крепка, как этот удар!
Здесь они дерутся.
Входят Мосби, Грин и Элис.
Элис.
Помилуй Бог, все бьются за любовь!
( Майклу).
Что ж ты за Арденом не проследил?
Ты не нашел оказии другой,
Чем драться в столь ответственный момент?
Майкл уходит.
Что, Кларк, ты сделал то, что обещал?
Кларк.
Да, вот оно; коснешься, и погубит.
( Отдает завернутое распятие и уходит).
Элис.
На крайний случай ты послужишь нам,
Чтоб счесться с Арденом.
Пускай умрет умно, кто глупо жил.
Пускай наш хлеб своим серпом не жнет он,
Пусть между нами встать не норовит,
Не правит мной, где и сама управлюсь.
Ужель оставить Мосби я должна?
Нет, пусть исчезнет он, чтоб нам любить,
Чтоб вместе быть; любовь и жизнь — одно.
Любовь продлится, сколько жизнь продлится,
И жизнь прервется прежде, чем любовь.
Мосби.
Но ведь любви без постоянства нет.
Сооруди колонну из камней,
Без извести, чтоб их соединять,
И без цемента, чтоб скрепить в одно,
Ее дыханье ветра поколеблет,
Она падет от первого толчка,
В пыли и прахе славу схоронив.
Пребудь, любовь, алмазною скалой,
Что неподвластна времени и бурям.
Грин.
Брось, Мосби, рассужденья эти,
Подумаем, что делать мы должны.
Мои друзья засели в шалаше,
Как раз, где Ардена путь пролегает.
Пошли, посмотрим, как у них дела.
Уходят.
Сцена 2.
Берег Суэйла в устье Темзы.
Входят Арден и Франклин.
Арден.
Паромщик, где же ты?
Входит паромщик.
Паромщик.
Здесь, здесь!
Садитесь в лодку, тороплюсь помочь вам.
Арден.
Мы в сильной спешке; можно поскорей?
Паромщик. Фу, что за туман!
Арден. Туман — туманам всем туман;
Как будто мозг пропойцы задымлен,
Когда полуутоплен в пиве он.
Паромщик. Жаль, но похоже, его череп пришлось вскрыть, чтоб выпустить дым наружу.
Франклин. Друг, что ты думаешь об этом тумане?
Паромщик. Он подобен злой женке в маленькой каморке, которая никогда не отстанет от своего мужа, пока не прогонит его в слезах из дверей. Тогда бедняга выглядит, как будто его дом сгорел или кто-то из его друзей помер.
Арден. Это ты по своему опыту говоришь?
Паромщик. Может да, а может и нет; впрочем, моя жена подобна другим женщинам; недаром луна управляет их месячными.
Франклин. Луна? Как это, скажи на милость?
Паромщик. Ах нет, я не скажу вам этого ни за деньги, ни даром.
Арден. Мы просим, добрый паромщик.
Паромщик. Скажу по секрету, как лунатик лунатикам: у моей жены есть свой собственный лунный кратер.
Франклин. Лунный кратер?
Паромщик. Ну да, я же сказал, что у нее есть лунный календарь и лунные периоды; как придет период, так с нею и не побаловаться.
Арден. И ты, видимо, исследовал свою луну в самую глубину?
Паромщик. Еще бы, а если кто-то другой попробует там побывать, то я без всякого календаря устрою ему лунное затмение.
Арден. Пойдемте же, задыхаюсь от этого тумана.
Франклин. А по пути, приятель, позволь нам еще отведать твоего народного зубоскальства.
Паромщик. Если взаправду, сэр, то природного му...звонства ( занудства).
Уходят.
Сцена 3.
Там же.
Входят Блейк Уилл с одной стороны и Шейкбег с другой.
Шейкбег. Уилл, ты где?
Блэйк Уилл. Здесь, Шейкбег, почти что в пасти ада, потому что я не вижу дороги из-за дыма.
Шейкбег. Продолжай говорить, чтобы нам найти друг друга по голосу, а то я того и гляди
свалюсь в канаву или еще куда, если только мои ноги видят не лучше, чем глаза.
Блэйк Уилл. Погода лучше не придумаешь, если хочешь сбежать с чужой женой или поразвлечься с девчонкой.
Шейкбег. Был бы славный мир для свечников, когда бы такая погода продлилась, потому что никто бы не обедал и не ужинал без огня. Но, приятель Уилл, что за лошади сейчас проехали?
Блэйк Уилл. Ты что-то слышал?
Шейкбег. Ну да.
Блэйк Уилл. Голову на отсечение, это были Арден и его спутник, так что все наши труды прахом.
Шейкбег. Не говори так; ведь если это они, то могут легко потеряться в тумане, как и мы, и тогда у нас есть шанс столкнуться с ними.
Блэк Уилл. Тогда пошли дальше, как два слепых пилигрима.