Молись, начальник ЖКХ Д.А. Стращаев
- рассказ -
Эта любопытная история имела место по весне в городе на Неве, в одном из спальных его районов.
Начальник управляющей компании, которая управляла тем, что нынче принято сокращать до трёх букв – ЖКХ, то бишь жилищно-коммунальным хозяйством, в нескольких кварталах в округе, восседал на большом мягком офисном кресле.
Он поправил васильковый в косую полоску галстук и облизнулся:
– Нет, ну что вы от меня хотите?
У него был снующий предприимчивый взгляд и дебелое телосложение. Невысокий рост придавал его виду ещё больше суетливости.
– Так это же… лифт, – начала было во второй раз рассказывать бабуля то, что она уже рассказала ему до встречного вопроса «Нет, ну что вы от меня хотите?»
– Ну, лифт и дальше что?
К сожалению, имени и отчества героя история не сохранила, остались только инициалы и фамилия, под которыми его и знали жители тех домов: Д.А. Стращаев.
– Я ж говорю, там трещина в полу пошла. Шахту видно.
– Видно, и дальше что? – время от времени косить под дурачка и выгадывать себе тем самым преимущество было насущной составляющей его работы.
– Как что…
– Значит, был я там – во-первых трещина там идёт по боку кабины и только возле одной стенки. Пол-то на месте?
– На месте пока, да, – согласилась бабуля.
– Главное – пальцы не совать и следить, чтобы зонт или сумка туда не провалились. Вот, а что шахту видно, так это ничего страшного. Щёлка-то толщиной всего ничего – целиком в такую не провалитесь, – приободрил пожилую женщину Д.А. Стращаев, а потом глубокомысленно изрёк. – Однако ж проблему решать надо.
Посидев сначала пару секунд с задумчивым видом и постучав пальцами по столу, он набрал номер, сидевшей в коридоре секретарши:
– Инночка, закажи пожалуйста, секунду… – отвлёкся он и обратился к бабуле. – У вас в доме этажей сколько?
– Шести.
– Закажи шесть табличек с трафаретной надписью: «Лифт не работает».
– Поняла, – сказала секретарша и положила трубку.
– Значит денег на обустройство лифта у нас пока нет – весна, сами понимаете, везде сосули, гололёд, сбивай-посыпай, поэтому лифт мы вам к августу починим.
– Так как же я спускаться-то буду?
– А вы на каком этаже живете?
– На предпоследнем.
– Ну вот! Не на шестом же! Тем более у вас дом шестиэтажный, вам вообще лифт не положено, как дворяне, честное слово… – ответственно заявил Д.А. Стращаев. – Всё, разобрались, не задерживайте очередь.
Недовольно бурча себе под нос, бабушка поковыляла к двери:
– Воры… Мошенники… Распустили страну…
Д.А. Стращаев вздохнул, но дальше были испытания посерьёзнее тугой на ухо пенсионерки. Пришла женщина, у которой пролёт в подъезде изрисовали гадостями. Начальник ЖКХ хотел было пошутить, что они там часть эстетической картины, но не рискнул.
– А почему сразу ЖКХ!? Пусть те, кто расписал и исправляют! В милицию обращались?
– Обращалась!
– И что говорят?
– Говорят, чтоб сама искала.
– Слава богу, нашлись умные люди! Ищите! Найдете – поговорим, выясним, краски купим. Всё, решили, не задерживайте очередь, – отмахнулся Д.А. Стращаев.
Дальше были совсем уж проблемные пациенты. Пришёл мужик жаловаться, что перегорели лампочки на этажах и в образовавшейся тьме поселился бомж. Содержание этого разговора передавать в рассказе проблематично из-за обилия мата и восклицательных знаков. Этот мужик приходил к начальнику уже не первый раз, поэтому разговор происходил на повышенных тонах с активной жестикуляцией и завуалированными угрозами с обеих сторон.
Когда сознательный гражданин в очередной раз ушёл несолоно хлебавши, начальник ЖКХ откинулся на спинку кресла, потёр раскалённое лицо и набрал номер секретарши:
– Всё, Инночка, отбились.
После таких бесед, Стращаев Д.А. искренне радовался, что по правилам его управляющей компании прием граждан происходит три часа один раз в три недели.
В тиши своего кабинета он вздохнул с облегчением. На мониторе компьютера плавала заставка, рядом в рамке стояла фотография жены и сынишки. Он выдвинул первый ящик стола и извлёк оттуда бизнес-журнал, на обложке которого красовалось лицо очередного средней руки олигарха. Этот номер был двухмесячной давности, но начальник управляющей организации хранил его ради одно только разворота, на котором не было ни статей, ни заметок, только весьма важная реклама. Д.А. Стращаев открыл именно его. И вот со страниц глянцевого журнала на него смотрел элегантный, статусный внедорожник. Подушечкой указательного пальца начальник ЖКХ погладил фары и решетку радиатора.
– Вот она… Вот она… Вот она… – шептал он. – Машина моей мечты…
Подкопить оставалось совсем немного. Но до лета не было уже никаких сил терпеть. Уже хотелось сесть на кожаное водительское кресло, положить руки на руль и покатить с женой и сыном в какой-нибудь торговый центр.
Для того, чтобы приблизить сей желанный момент, нужно было всего ничего – лишь малость сэкономить. Речь, разумеется шла, не о новых туфлях жены или планшетном компьютере сыну на день варения, а о бюджете руководимой им организации.
Д.А. Стращаев набрал секретаршу:
– Инночка…
– Да, что вы хотели?
– Какой у нас план работ на апрель?
Инночка пошелестела бумагами.
– Нанимаем таджиков, чтоб сосульки сбивать с крыши…
– Стоп. Сворачиваемся!
– Что…
– Сворачивамся по данному вопросу. Сосульки… Да что с ними будет? Весна, растают…
– А если кому-нибудь прилетит? – Заметила пытливая секретарша.
– Не прилетит, всё нормально будет, Иннок.
– Поняла. Ещё что-нибудь?
– Нет, спасибо. Бди, чтоб жильцы в неурочное время не припёрлись.
Начальник ЖКХ положил трубку.
Сосульки – какая мелочь, когда можно вот так вот быстрее, чем планировалось улучшить свою жизнь! У него и сейчас неплохой автомобиль иностранного производства и вот-вот он его продаст. Тут, надо сказать, дорогой Д.А. Стращаев проявил по отношению к своей организации настоящее великодушие. Денег со счетов он вывел не на всю стоимость внедорожника, а на стоимость минус стоимость его нынешнего автомобиля – то бишь данное предприятие было произведено ещё и с экономией четырёхсот девяносто девяти тысяч рублей!
Ещё немного помечтав и поразглядовав вожделенное изображение машины в журнале, начальник ЖКХ включил плазменный широкоэкранный телевизор, купленный, само собой, «для производственных нужд компании». На первом канале начались новости, которые не поведали ничего нового о происходящем в стране: тут были и высокопатриотичные репортажи о визитах куда попало первых лиц, и чуть менее патриотичные об успехах в спорте, например, о славной российской победе на международном чемпионате игры в преферанс, но потом очередь дошла до ещё менее патриотичных новостей, первая же из которых посеяла в душу начальника управляющей организации зерно тревоги.
В южной столице, то бишь в Москве, случилась беда. Какая-то нерасторопная барышня поскользнулась на крыльце и переломала тазобедренные кости, но осталась жива.
Показали и лицо начальника управляющей организации, которое занимало большую часть экрана:
– Так вот же мы… Ну тут ещё всё… И как… Вон там и же…
Во время этого бедного на содержание монолога взгляд бедолаги то и дело скашивался на полицейских оперативников из ОБЭПа, вытаскивавших изъятые коробки с бухгалтерской отчётностью.
Глядя на своего коллегу, Стращаев то и дело качал головой:
– Так жива же, зачем же так?! – в сердцах вскрикивал он, от творящегося, по его мнению, безобразия. – Кости-то зарастут, а человека в тюрьму после проверки отправят…
Когда вечером этого же дня Д.А. вышел на улицу, его взор сквозь сумерки пробежался по краям крыш. Бинокля у него с собой не оказалось, но даже без него тут и там уже начали свой рост пока ещё совсем небольшие клычки сосулек.
Через пару дней душа начальника ЖКХ не успокоилась, даже наоборот, тревога в ней только нарастала, забив голову Д.А. множеством совершенно не нужных мыслей «а если…»
«Что ты делаешь?» – влетало в уши эхо его собственного голоса. – «Ай-ай-ай». Это была сама госпожа Совесть. Она проснулась после долгих лет спячки аккурат в момент подписания платежных поручений, после чего деньги покинули счета компании и растаяли как весенний снег.
– Осталось перетерпеть, – заключил Д.А. и перекрестился. – Месяц, всего месяц… – нужно было ему, чтобы ни одна сосулька никого не поранила и не убила… На подведомственной ему территории, разумеется.
В тот же день в обеденный перерыв, когда наш герой кушал бизнес-ланч в кофейне, в голову ему пришла светлая идея о том, как следовало бы перестраховаться.
План перестраховки был идеален. Чтобы отвлечь от прохожих напасть в виде нависающих с крыш сосулек, он решил привлечь на свою сторону поистине высоких покровителей! Его автомобиль затормозил у церкви. В лавке возле входа он не пожалел денег на свечки. Купил две. На таких вещах экономить нельзя!
– Здорова, мать, подскажи, кому свечку поставить? – оглядевшись, спросил он у семенившей мимо бабули. В церкви было много икон с изображениями святых, ни одного из них начальник ЖКХ не узнал.
– А тебе, мил человек, за здравие или за упокой?
– За здравие, наверное, – посомневавшись ответил Д.А. Стращаев.
– Подожди-ка, а ты часом не наш главный коммунальщик?
Начальнику Управляющей компании тон вопроса не понравился, ничего доброго он не сулил.
– Ну…
– Ах ты изверг, прости Хосподи! Ах ты, прости Хосподи, бездельник. Лифт! Что с лифтом?!
– Тут же храм, мать, – зашептал начальник. – Бога побойся.
Пахло ладаном. Д.А. Стращаев поспешил в противоположную часть церкви, где его в тишине и полутьме не смогли бы опознать жители подведомственных домов. Он выбрал икону позолотистее, поджёг свечку своей бензиновой блестящей зажигалкой с эффектно откидывающейся крышечкой. Он аккуратно поставил свечку и, как умел, перекрестился. В тусклом свете церковного убранства блеснул его перстень с красным рубином.
«Надо что-то сказать», – подумал он. – «Не то просьба не дойдёт».
– Боже, или как вас там звать… – святого на иконе он так не узнал, и как на зло спросить было не у кого. – Убереги жителей моих домов от сосулек. Мне очень надо. Ну, пожалуйста. Я буду молиться, и буду поститься, и даже сына крещу!
На выходе из церкви Д.А. Стращаев совсем расчувствовался и кинул в ящик для пожертвований сторублёвую купюру.
– Теперь всё. Теперь всё должно быть хорошо, – бормотал начальник ЖКХ, возвращаясь к машине.
Визит в святые места должен был бы успокоить душу и облегчить ожидание покупки нового автомобиля, о котором так мечтал. «Если всё пойдёт нормально, и за эти недели сосульками никто не покалечится, – рассуждал он. – То и у меня прибудет и у общества не убудет. Хотя, конечно, нужно бы прекратить полагаться на этот русский авось: авось убьёт, авось не убьет. Нужно собираться с силами и в межсезонье экономить на краске, на плановых ремонтах лестничной клетки, на вывозе мусора, наконец, – в общем, на всём на том, что не падает людя́м на головы».
Через несколько дней начальник ЖКХ волевым решением вступил в Великий пост. Правда вступление неоднократно откладывалось.
– Здорова! – приветствовал его по телефону друг утром одной из пятниц.
– Петруха, здорова, – угрюмо поздоровался Д.А. Стращаев.
– Поехали сегодня в сауне кутанём. Водочка, компания…
– Не могу, Петь. Вступаю в Великий пост!
– Во! Да, это дело важное, а чё ты так поздно-то? Он же ещё в феврале начался.
– Жизнь заставила. – вздохнул начальник ЖКХ. – Так же как с партией. Чтобы получить муниципальные субсидии, нужно вступить в партию президента и голосов в урну насовать, сам знаешь. Так же и здесь.
– Так может на день позже вступишь, какая уж теперь разница?
– М-да, твоя правда. Вступлю завтра. Хоть отдохну напоследок.
И последующие четыре дня вступление в Великий пост всё никак не могло состояться по вине вина, водки и прочих активных возлияний по разным поводам, а когда всё-таки произошло – предписанная диета то и дело корректировалась мясными и рыбными блюдами, деликатесами, а так же алкогольными напитками, «в случае крайней надобности».
Такая надобность возникла, когда начальника ЖКХ в соседнем районе С.Л. Ямзина вывели из офиса коммунальной компании в наручниках. Это случилось после падения сосульки на крышу автомобиля какого-то высокопоставленного чекиста.
У начальника ЖКХ Д.А. Стращаева тряслись руки, когда он читал об этом в местной газетке. Пот на его твёрдом морщинистом лбу собрался в каплю, которая через глабель стекла левее носа и, обогнув ноздрю, умудрилась забраться под колумеллу.
Беда подбиралась всё ближе и ближе, посему начальник ЖКХ решил, что настало время решительных действий.
Он хотел поехать исповедоваться в чем-нибудь, но испугался. Вдруг батюшка с органами сотрудничает. Да, у нас конечно не Сталин на дворе, но всё равно надо быть начеку. Лучше он с богом через икону сам поговорит.
Первым делом Д.А. Стращаев закрыл жалюзи на небольших окнах своего подвального помещения, потом щёлкнул шпингалетом на двери, достал из сумки свежекупленную икону, поставил её на полочку шкафа. Снял пиджак. Подстелил полотенце и встал на него коленями.
– Господи… – произнёс он еле слышно. – Я…
«А почему так тихо?» – спросил себя Д.А. Стращаев. Вдруг Господь не услышит его молитвы, тогда всё напрасно и зря икону у попов покупал, деньги тратил. «Нет, нужно во весь голос», – решил он, но в приёмной сидела Инка, и она могла бы всё услышать. Начальнику ЖКХ было стрёмно молиться при подчинённой, а начни он всё-таки, уже через минуту из-за двери начнут доноситься похихикивания, которые испортят весь процесс. Обмозговав всё это Д.А. недовольно буркнул:
– Невозможно работать.
Он нажал кнопку на телефоне, которая мгновенно соединила его с секретаршей.
– Иннок, иди-ка ты пообедай.
– Но сейчас только одиннадцать, я не хочу.
– Отпускаю тебя раньше.
– Ой, спасибки! Я тогда в торговый центр схожу, там такие туфли привезли…
– Иди-иди, и возьми мне картошки с бургером в «Кормушке».
– Ладно.
– А нет! Пост! Картошки побольше возьми, а бургер диетический.
Когда назойливая секретарша хлопнула дверью офиса Д.А. Стращаев стал вспоминать, зачем же её отослал. Потом вспомнил и опять принял положение в коленях, соединил вместе ладони и приступил:
«Господе боже мой.
Молитв твоих, к сожалению, не знаю,
поэтому своими словами,
заявление в произвольной форме.