Глава сорок седьмая
Осень закончилась, прошло очередное рождество, которое Кейт провела в лечебнице врача в компании одной Рэчел. Муж и свекровь не сочли нужным даже раз навестить её.
Наступила весна. Кейт пришлось вернуться в дом мужа и выходить из него снова в сопровождении хмурой служанки, направляясь в очередной особняк, где её муж нашёл ей работу на ближайшие недели. По ночам в окнах её дома Рэчел снова не видела никакого движения или света. Возможно, все события происходили в комнатах, обращённых в сад, а не на улицу. Но Рэчел этого видеть не могла. Кареты по-прежнему не приезжали, гости не приходили.
Ближе к маю, когда Лондон заканчивал свой весенний сезон и разъезжался по поместьям, курортам и заграничным путешествиям, Рэчел дождалась наконец своего Патрика, который в связи с долгим нахождением вдали от неё, не охладел к ней, а наоборот мечтал скорее её увидеть. Дождалась она от него и пылкого признания в любви и предложения замужества, которое предполагала ещё полгода назад. Присутствовать на венчании у Кейт не получилось, поскольку она была вынуждена учить очередных детей знакомого своего мужа.
На этот раз семейство состояло из рослой, худой, как сушёная вобла хозяйки, мелкого хозяина, выглядевшего как сценический плут, и их детей – старшей дочери, которая должна была вот-вот выйти замуж, и младшего сына – болезненного и тихого ребёнка, который привязался к Кейт как собачка. Заботой миссис Споилед был небольшой сад за домом, где она маниакально выращивала различные цветы, вкладывая в них столько души и времени, сколько должна была бы посвящать детям. Почти сразу из намёков прислуги Кейт поняла, что дети – не хозяйки, а её мужа, которых она по каким-то соображениям согласилась признать. Это было её бичом, поскольку она не могла иметь детей вовсе, в результате чего, если бы не её бесплодие, она могла бы надеяться, если не на любовь мужа, то хотя бы на его внимание. Вышедшая замуж по расчёту, она не оправдала вложенных в неё денег, и поэтому её муж, который, несмотря на свою неказистую наружность и рост, отнюдь не страдал отсутствием темперамента, искал на стороне то, чего не могла ему дать его излишне прагматичная жена, впавшая в религию на склоне лет, потеряв надежду найти любовника, благодаря своему деспотичному характеру, которому, казалось, не было предела. Нанимая Кейт в качестве гувернантки своего пасынка, она попутно обязала её следить за нравственностью своей падчерицы, которая, как ей казалось, не пылала радостью соединить себя с указанным ей женихом, проявляя неуместную склонность к какому-то нищему клерку. Кейт встречала в доме первого и в укромных уголках сада второго. Возлюбленный девушки был весьма угнетён потерей своей любви, но весьма трезво рассудил, что та будет счастливее в достатке, чем в его съёмной квартире и с его небольшим жалованием. Юная же невеста, которой льстило внимание и даже обожание молодого и красивого человека, судя по всему, была не так уж и против выйти замуж за богатого, но не слишком привлекательного и ко всему прочему далеко не юного жениха. Её протест был единственно связан с тем, что она не хотела подчиняться выбору мачехи. Кейт не поучала её, не упрекала за непостоянство. Она вообще предпочитала не вмешиваться, имея за плечами собственный отрицательный опыт семейной жизни.