«Вас коснулось дуновение моего гнилого дыхания или я только храпел?» – спросил я.
«И то, и другое, и намного хуже, – сказала она с угрозой в голосе. – Вы пели эту глупую песню Тома Вейтса. Когда Вы, наконец-то, поймете, что Вы НЕ МОЖЕТЕ петь? Даже столь же плохо, как Том Вейтс!»
«Ну, ладно, но ведь реально-то невозможно спеть хуже, чем Том Вейтс» – попробывал я поспорить. Но после того как она бросила в меня подушку, я передумал, заткнулся и попробывал вспомнить содержание своего сна.
И, к своему немалому удивлению, я даже припомнил либретто песни, которую я пел вместе с бездельником, который был сильно похож на Тома Вейтса.
Она начиналась приблизительно так:
«Ржавеет бренди в алмазном стакане.
Всё сделано из наших мечтаний,
и время сделано из мёда вязкого и сладкого,
и только дураки знают, что это означает...»
Том Вейтс
Навеяно
песней «Годы Фрэнка Уайлда»
(" Franks Wild Years " by Tom Waits )
Остров 422-842 357-2
– Конец записи №343 –
Copyleft © 1998 by Maximilian J. Sandor, Ph.D.
293. Запись №171 из «Записок Дж.Д. Флоры»
(Перев. А. Поданев)
(Где-то в странно оформленном здании в Вашингтонском правительственном центре, 23 февраля 1996 г.)
«ХОРОШО, доктор Флора. Вы начнете завтра. Как я сказал, вся работа по помещению должна быть сделана. Вы будете проходить личный досмотр, перед входом в крыло A42, а также при выходе из него. Извините, но таковы правила. Официально Вы будете проводить компьютерное исследование. Любое слово… любому… о том, что происходит там ...» – его жест был достаточно ясен. Он казался удивленным. Я – напротив.
«Весьма интересное собеседование при приёме на работу, должен я вам сказать» – отметил я, хмурясь.
«Это – не беседа, всё уже решено, и я здесь должен дать Вам указания. Любые вопросы?»
«Нет, – сказал я сухо, – я не заинтересован...»
Офицер фальшиво и весело рассмеялся.
«У Вас нет выбора, доктор Флора, или я не ясно дал это понять?»
«Да, слышал, – добавил я, – но я не берусь за работу, в которой, как я знаю, не преуспел бы. И это, конечно, не было бы ни в ваших интересах, ни ...»
«Вы – наш лучший выбор на данный момент» – сказал он, явно раздраженный. И через секунду или две медленно процедил: «К сожалению ...»
«Это не может быть сделано. Не тот путь, который имеет смысл, по крайней мере» – настаивал я.
Офицер рассердился, поднял тон и взорвался без предупреждения.
«Почему «нет», доктор Флора, это – только какие-то х…е переводы каких-то х…х старых текстов из х…го странного места и на х…м сверхъестественном языке! Почему, х…я, разве Вы не только тем и занимаетесь, что делаете эту х…ю работу?»
Какое-то время я молчал. Он уставился на меня с отвращением.
«Можно ещё кофе?» – спросил я, наконец.
«Подойдите» – сказал он, указывая на довольно грязный термос на столе между нами.
«Я могу рассказать Вам, почему, но для этого потребуется немного времени» – сказал я.
«Можно заодно и рассказать» – сказал офицер, отклоняясь на спинку кресла.
Я глотнул несвежего и водянистого кофе, прочистил голос и начал объяснять.
«Приблизительно два года назад я был приглашен на завтрак к вождю одного из племен, обитающих на холмах в Северном Таиланде около восточной стороны Золотого Треугольника на Тайской стороне реки Меконг».
«Подождите, – прерывал меня офицер, роясь в груде бумаг. – Это, должно быть, было или 11 декабря 1993, или 9 января 1994, что за день был тогда?» – спросил он меня.
«Это было в декабре, а разве это имеет значение?» – сказал я.
«Только для отчета» – ответил он, делая пометку на клочке бумаги, и я продолжил.
«После нескольких часов на спинах слонов, которые останавливались каждые полмили, чтобы перекусить вне расписания, мы, наконец, встретили племя в маленькой долине в предместьях горы.
Моим гидом и переводчиком был парень, который утверждал, что является Тайским гражданином, но чьё семейство жило в Лаосе около Кампучийской границы. Он был членом отряда Красных Кхмеров – долго и не добровольно, и уже давно, как он не раз подчеркивал, – и мы поддерживали коммуникацию комбинацией французского с жестикуляцией.
В этой части мира границы и национальности не имеют никакого реального значения, как Вы можете знать».
Я глотнул ещё этой невыразимо мерзкой смеси быстрорастворимого кофе, сухого молока и искусственного сахара, вызвавшей у меня мгновенную тошноту и ограниченное смазывание горла.
Офицер смотрел на меня, будто я был террористом или кем-то вроде того. Я глубоко вздохнул, снова прочистил горло и продолжил:
«Сейчас там, на возвышенностях в горах, все главные племена имеют свой собственный язык. Знаете, наименование «племя холма» может несколько вводить в заблуждение: «холмы» – это крутые и высокие горы в районе джунглей, которые являются труднопроходимыми для всех, кроме слонов. Так или иначе, я не знаю и не желал бы никогда знать то, из чего был сделан наш завтрак, так как люди там едят то, что им кажется пригодным, а пауки и змеи рассматриваются в качестве деликатесов.
Вождь племени был удивлен и изумлен мягкостью и гладкостью моих рук и безотлагательно возжелал узнать, как это я обеспечивал продовольствием своё семейство. Очевидно, что единственно, когда я иногда нуждаюсь в своих руках, – так это, должно быть, при замене жёсткого диска в качестве компьютерного «чайника», не считая печатания сообщений по электронной почте. В сравнении с их руками, мои смотрелись гладкими, как шелк, и были явно не пригодны для того, чтобы раздавить змею любого размера.
Короче говоря, вопрос свелся приблизительно к следующей французской фразе: "Comment tu chasse des betes pour ta femme de faire dejeuner pour to toi et tes enfants?" Или, в переводе на английский: «Как Вы ловите животных для своей жены, чтобы приготовить завтрак для себя и своих детей?»
Вы, кажется, весьма хорошо знаете, что я не женат и не имею детей, но у меня есть сосед по квартире, две собаки и рыба в пруду. Я рулю минут 40 по автостраде, чтобы добраться до Университета, где я работаю, играя с компьютерами, алгоритмами и дикими теориями всех сортов, и, к своему не прекращающемуся удивлению, даже получаю за все это деньги, трачу их прежде, чем получаю, и питаюсь либо в ресторане, либо в забегаловке университетского городка, либо открываю банку и грею её содержимое на газовой плите. А мой переводчик видел автомобили иные, чем военные грузовики, только в прицеле своего AK-47, и никогда не слышал о компьютере.
Но он был знаком со всеми видами электроники, подобно радиоуправляемым и спусковым устройствам для подрыва взрывчатки, легких включателей и т.п., и, в конце концов, мои объяснения о том, что я делаю для выживания, свелись к кое-чему следующему:
«Дж.Д. едет в течение десятой части дня на очень, очень быстром виде слона (который питается воняющей водой) к искусственной горе с множеством пещер в ней, в которой и день и ночь сияет свет; он делает мертвые вещи, которые играют музыку и говорят слова, и сохраняет эти волшебные вещи для других людей; он говорит с людьми, которые находятся вдалеке – много, много часов поездки на слоне, и он рисует символы, которые другие люди в совершенно разных местах немедленно получают и узнают. Он получает своего рода перлсы, которые он обменивает на вещи, которые получает сейчас, но за которые он отдает реальные перлсы намного позже, ест животных и растения (кроме насекомых, грызунов и змей), которые были пойманы, убиты и приготовлены другими людьми, или зажигает огонь, чтобы нагреть мертвых животных или растения (кроме насекомых, грызунов или змей) в своём доме, который, в основном, является пещерой с двумя маленькими озерками перед ним, один для плавания, другой для рыбы. Он кормит двух собак и две дюжины рыб, но ни тех, ни других он никогда не намеревается поиметь на обед».
Теперь вождь думал, что я должен быть адским волшебником. Но он был весьма озадачен и не понимал, как же я мог быть настолько глуп, чтобы иметь собак и рыбу, и не есть их. Так что он был очень скептически настроен и попросил, чтобы я указал дерево с «дурусом».
«Дурус», как объяснил мне мой переводчик, – это белый гигантский муравей, который живет внутри некоторых каучуковых деревьев, и он очень вкусен и хрустящ, когда съеден живым, но становится смертельным ядом через несколько минут после умерщвления.
Теперь, раз я на самом деле был странного типа волшебником, которым (как я, оказывается(?), утверждал, согласно переводу моего переводчика) я был, то, конечно, я не буду иметь никаких проблем вообще, чтобы найти дерево с «дурусом». После объяснения, что я понятия не имел о вышеназванном предмете, вождь пошел собираться, что бы показать мне, как их искать. Техника выяснения, находятся ли «дурусы» в каучуковом дереве, заключалась в том, чтобы постучать по стеблю, подождать приблизительно 10 секунд и затем постучать снова.
Если бы «дурусы» были в дереве, то они царапали бы древесину с внутренней части дерева, и можно было тогда идти собираться, свалить именно это дерево (что займет несколько часов работы с инструментами племени). Само собой разумеется, что я испытал невероятное облегчение, когда он не нашел дерева с «дурусом» и отказался от поиска. Тогда он решил, что я должен на прощание спеть песню, и я спел «Тихую ночь», потому что это единственная песня, которую я помнил. Все смеялись надо мной и не могли поверить, насколько же я оказался глуп...
Офицер прерывал меня: «Так, в чем же х…й вопрос, доктор Флора? Почему бы Вам не перевести этот х…й текст и не заканючить с этим?»
«Ну, неужели Вы не видите, – постарался я объяснить ещё раз, – между двумя различными языками с любым надлежащим количеством точности и/или ответственности можно перевести только тогда, когда минимальное контекстное соответствие вовлеченных окружающих сред может быть надежно развито в такой степени, что выданная уверенность в правильности завершаемых корреляций ясно и безошибочно превышает неуверенность в любых происшествиях с нереальными ассоциациями и/или структурными интерпретациями.
И особенно в полном отсутствии твердых физических объектов, которые могли бы потенциально использоваться как ссылки, чтобы установить отношения между и ограниченными, и неограниченным абстрактными построениями в любой из вовлеченных лингвистических структур.
И даже тогда любые двусмысленности или нюансы подразумеваемого эмоционального или риторического ударения и выразительности должны непременно быть разработаны в развитии, диалектический сценарий которых ...»
«Завтра, в 9 утра, доктор Флора» – сказал офицер, медленно поднял свою правую руку, постучал по часам и указал на дверь.
Безмолвный намёк, который даже я не смог игнорировать...
Copyleft © 1998 by Maximilian J. Sandor, Ph.D.
4875. Аватары, Нефилим и компьютерные игры
(Перев. А. Поданев, И. Колединцев)
Что это в действительности такое – «аватар»? Может, это что-то такое, на что мне следовало бы потратить время и деньги? (В англ. языке avatar сущ. 1 явление индусского бога, особенно Вишну, в человеческом или животном обличье. 2 личность, которая полностью представляет (идею и т.п.); воплощение, олицетворение / Longman Dictionary of Contemporary English – Прим. перев.)
Санскритское (индийское) слово 'avatar' – это комбинация 'ava' (прочь, вниз) и 'tarati' (пересекать, осуществлять переход). Таким образом, 'аvatarati' можно перевести как «падать вниз» или, используя более грациозное выражение, «спускаться».
Как имя существительное, оно означает тогда «кто-то, кто свалился», или «некто спустившийся».
Из вышесказанного очевидно, что возможны несколько достаточно различных взглядов на это, зависящих от интерпретации характера слова «падать».
В современном мире о термине «воплощение» сложилось исключительно положительное представление, возможно, из-за его использования в индийской мифологии, как объясняется ниже.
За то время, пока писались эти строки, название «аватар» было использовано 39 раз для торговых марок продуктов, избавляющих от насекомых, для одеколона, видеокамер, руководства к компьютерным программам и факсовой бумаги.
Забавно, что это название действительно придаёт какой-то смысл гербицидам и инсектицидам (торговые марки, зарегистрированные компанией «E. I du Pont de Nemours and Company»), принимая во внимание, что сорные травы и живность «сваливаются» после применения этого яда.
Как бы то ни было, слово «аватар» имеет настоящую историю в Индии, и для того чтобы пролить на него некоторый свет, посмотрим более пристально на происхождение этого слова, даже рискуя вызвать у вас скуку.
«Ава» (прочь, вниз) является древним ведическим словом, а «тарати» – «обычным» ведическим словом. «Ведический» означает святой язык Вед и особую форму санскрита, который в свою очередь является ранней формой индо-европейского языка, который непосредственно относится к современным языкам романской группы, таким, например, как итальянский, и который также в очень большой степени относится к немецкому языку и, следовательно, в конечном счёте, к английскому.
Между древней и более поздней ведическими формами есть существенное различие, не столько лингвистическое, сколько семантическое и философское, но детальные рассуждения об этом различии и его странной истории выходят за рамки этой небольшой статьи.
В двух словах, выбор древне-ведического для приставки «ава» вместо приставки «о» более поздних Вед может быть рассмотрен как подчёркивание направления данного движения «вниз» или «прочь» (как в тяжёлом падении), или это может быть интерпретировано как часть святого, важного или свойственного богу действия (как в «спуске» [некоего] Бога).
Обычный ведический глагол 'tarati' имеет свою основу в корне 't*er' (пересекать, переходить), и этот корень представлен в современном английском слове 'to tear' (рвать; разрывать).
Этот выбор глагола поддерживает интерпретацию не столь уж грациозного действия и мог бы вполне навести на мысль о переводе словом «рушиться». Таким образом, в пределе, «воплощенный» можно было бы интерпретировать даже как «изгнанник» или «отросток», в зависимости от контекста.
Например, в ранней буддистской литературе многие характеристики пребывания в Мирах Ада (Niraya-Loka) начинаются с приставки 'ava' (вниз). Подвешены ли эти бедные черти вниз головой (ava-.nsira), погружены ли в кипящее масло (ava-gaaheti), брошены ли ещё глубже (ava-sajjati) или от них целиком отделались (ava-harati), приставка 'ava' является общей почти для всех названий этих неприятных испытаний. В таком Пали-буддистском контексте слово 'ava-tar' могло поэтому переводиться как «кто-то сокрушённый».
Для детального ознакомления с этими практиками для нечестивых смотрите описания Пекла в вечном классическом произведении Данте Алигьери, названном «Божественная комедия».
В настоящее время в индусской религии, когда бог Вишну воплощается в более низком мире, он называется «Аватаром» потому, что он «упал с Небес на Землю», и, вероятно, таким образом, в западном мире это слово стало синонимом чего-то «действительно великого».
У современного еретика перевод «падающий с небес», конечно, вызывает ассоциацию с «Нефилимом» в «Ветхом Завете». И на самом деле есть удивительные параллели. Можно даже сказать, что Захария Ситчин (автор серии книг «Хроники Земли»: «12-я планета» и др. – прим. ред.) мог бы располагать лучшими и намного более документированными данными для своих аргументов, если бы он использовал санскритские тексты и индийское искусство.
Как пример этого, в индийском искусстве благородные Боги, которые падали с Небес, изображались с голубой кожей, первые обитатели Земли – с тёмной кожей, а Полубоги, созданные в результате любовных и/или научных авантюр Богов, – с белой. (Это, конечно, вполне расистское представление, и я верю, что читатель для начала хочет в целом превзойти человеческие предпосылки.)
На этой линии размышления можно было бы рассмотреть уважаемую «Бхагават-Гиту» как хорошо сформулированную речь авиационного Капитана Кришны к своей команде – речь, которая, в конечном счёте, убедила Полубогов убить членов своей семьи в жестокой войне, имевшей для самих Богов незначительную стратегическую важность.
Буддистский взгляд на воплощения является более умеренным: это всего лишь люди, которые некогда были богами и которые погрузились в океаны миров похоти и ярости из-за предшествующих злодеяний. Иными словами, следует скорее работать над своим собственным восхождением и восхождением других, чем стараться сострадать жалкой потере божественного капора и восхищаться Существом, которое запятнало себя и утратило свои преимущества.
По этой космологии, каждое человеческое существо уже является аватаром – кем-то, кто упал с высоких сфер существования, – потому что каждое Существо уже пребывало в очень высоких жилищах в то или иное время.
Существуют духовные/психологические движения, которые используют слово «Аватар» в смысле достигнутого восстановления природных Божественных качеств в обычном человеке. С лингвистической точки зрения, как показано выше, это очень похоже на признание кого-то «виновным» потому, что в прошлом он находился некоторое время в тюрьме, несмотря даже на то, что теперь он был в обществе полностью восстановлен.
Как можно наблюдать, истинный верующий распознаёт с абсолютной и непогрешимой уверенностью, что его воплощённый гуру обладает как Божественной, так в то же время и человеческой сущностью, и по этой счастливой причине с радостью передаёт все свои деньги.
Кажется, такого не бывает, чтобы истинному верующему пришло на ум, что если бы этот воплощённый гуру действительно имел бы богоподобные качества, то он не стал бы обирать преданных ему, чтобы зарабатывать на жизнь.
Вряд ли существует что-либо более патетичное, чем Бог, жаждущий преданности.
В равной мере вызывают тревогу некоторые попытки привлекать павших богов в новорождённых детей. Наиболее известной из этих попыток, вероятно, был злополучный проект Джека Парсона «Дитя Луны», который принёс ему множество неприятностей.
Как бы то ни было, в санскрите противоположностью 'ava' (прочь, вниз, низко) является 'ut' («вверх»), и человек, достигающий Святости, назывался бы тогда «Уттар» ('Uttar').
Конечно, это не звучит столь соблазнительно, по крайней мере, для западного уха, и никто не бросится проставлять это название на торговую марку.
[Примечание редактора: жители области Уттар-Прадеш в Индии могут думать иначе. Эта область к юго-западу от Непала, между прочим, охватывает земли прежнего бродяжничества некоего Гаутамо Сиддхардхо, известного ныне как «Будда».]
Но давайте перейдём к забавной стороне вопроса: в современных компьютерных играх слово «аватар» представляет человека, играющего в киберпространстве. Это действительно превосходное наименование, так как есть интересная аналогия с человеком, играющим Бога в «нижнем» царстве, а именно в искусственной виртуальной реальности киберпространства.
Конечно, найдётся кое-кто, кто будет утверждать, что эта реальность – фактически «более высокая», и вообще существует действительно много философских аспектов компьютерных игр (см., например, главу 453. Абсолютная свобода компьютерных игроманов в этой «Небольшой пурпурной записной книжке…»).
Есть также значительное число игроков, которые забывают свои «реальные» жизни в качестве людей и пренебрегают ими, становясь помешанными на ролевой игре в киберпространстве, и рано или поздно они будут вынуждены объединить своё локальное сообщество АА (Аватар Анонимус) или любое другое, которое они сварганят.
Но кто мог бы честно бросить первый камень в какое-нибудь из этих бедных созданий? Не являемся ли мы все аватарами, павшими Богами, которые прилагают все усилия к тому, чтобы взойти к своей подлинной мощи?
Copyleft © 1999, 2000 by Maximilian J. Sandor, Ph.D.