Где наркоман будет их хранить? Думай, Тру, думай.
Затем я вспоминаю, что утром он был в ванной, и это похоже на то, что я однажды видела в фильме. Я устремляюсь в спальню, а затем прямо в ванную. Джейк быстро следует за мной, и тут я понимаю, что иду в правильном направлении.
Здесь я его победила. Я тяну крышку бачка. И вот он, привязан к трубе. Мешочек с белым порошком. Кокаин, думаю. Беру его, держа между пальцами, я поворачиваюсь к нему.
Он бледнеет.
Всё моё тело дрожит от страха и гнева. От страха, в основном. Я держу мешочек перед собой.
– Как давно?
Он смотрит вниз, не на меня.
– Как давно ты начал употреблять их снова? Или ты и не останавливался? Ты был под этим дерьмом всё время с тех пор, как мы вернулись в жизни друг друга?
Его глаза смотрят в мои.
– Нет. Когда я сказал тебе, что чист, то говорил правду.
– Так когда?
– В первый раз я принял в Чикаго.
Я задыхаюсь.
– Первый концерт тура? – Мои слова выходят тихими.
Даже если я и думала, что будет так, это всё равно все ещё трудно слышать.
– Почему? – мой голос дрожит. Моё горло печёт от слёз.
Он качает головой и пожимает плечами.
– Я просто был подведён к краю и... мне нужно было что–то, чтобы снять напряжение во время концерта. Это не большое дело, Тру.
– Не большое дело? Ты, черт возьми, серьёзно? – протестую я.
– Я – не наркоман, – он качает головой.
– Сколько раз ты принимал их с Чикаго?
Он перемещает взгляд на ноги. Не встречаясь со мной глазами, он отвечает:
– Один, два – максимум.
Он врёт. Страх начинает расползаться по мне, как паутина.
– Сколько. Раз?
Он вздыхает и опирается на кафельную стену.
– Это имеет значение?
– Буду считать, что каждый день.
Он не спорит с эти фактом, значит я правильно понимаю. Моя кровь леденеет. Он был под наркотой последние две недели. Под наркотиками, когда мы ужинали вместе. Смотрели телевизор вместе. Каждый раз, когда он целовал меня. Занимался со мной любовью. В его теле была эта дрянь. Всё тускнеет на фоне этого.
Я чувствую себя обманутой, такой злой, и это просто вырывается прямо из меня.
– Не могу поверить в это, Джейк! Ты обещал мне, что больше не вернёшься к этому снова! В "Ламб Фоллс" ты мне обещал!
– Да, но всё изменилось, – его голос тихий и холодный, и он не тот Джейк, которого я знаю. Джейк, которого я люблю.
Слёзы собираются в глазах. Чувствуя себя потерянной, выставленной на произвол судьбы, я опускаю руку, в которой мешочек с кокаином. Я вижу, как глаза Джейка следует вниз, словно его жизнь зависит от этого. Разочарование и боль проходят через меня, и я боюсь, что это сломает меня здесь. Я теряю мужчину, которого люблю, из–за этой дряни в моей руке, и я не имею ни малейшего понятия, как это остановить.
– Послушай, это не большое дело, – говорит он. Его голос меняется снова, становясь нежным, выражение лица смягчается, – Я просто брал немного, чтобы выдержать день, вот и всё. Тебе не стоит беспокоиться об этом, малышка.
– Тебе не нужно было это дерьмо, чтобы прожить день, – шепчу я, мой голос дрожит из–за слов, – Это неправильно, Джейк. Ты знаешь это. Ты был таким раньше.
– Я не наркоман. Я всё держу под контролем.
– И это именно так, как говорит наркоман, – я кусаю внутреннюю часть щеки, чтобы не расплакаться, – Как наркоман, который помочился на сцене перед тысячами людьми... как наркоман, который чуть не утонул.
Его глаза сужаются. Его челюсть сжата, я вижу, как работают его желваки. Я знаю, он пытается сдерживать свой гнев. Пока.
– Тогда всё было по–другому, – его голос звучит даже жалко, – Я не был под контролем. Я под контролем сейчас. Тогда у меня не было тебя, малышка, – он пытается подойти, но я выставляю руку вперёд, останавливая его.
– Теперь у тебя есть я, но ты продолжаешь использовать эту дрянь. Что–то не сходится, Джейк. Это не убедительная причина. Я вообще не думаю, что это как–либо отличается от последнего раза. Я думала, что ты наконец покончил с тем, где был. Плавая лицом вниз в этом чёртовом бассейне мёртвым, ты продолжаешь это!
Его взгляд заставляет меня заплакать. Я знаю, что это было резко, но мне нужно вдолбить в него хоть немного здравого смысла.
– Знаю, сейчас всё слишком тяжело для тебя. Я знаю, что ты борешься с собой с тех пор, как умер твой отец, и эта история о том, что он сделал с тобой, выплыла наружу. Я знаю, что ты находишься под давлением тура и…
– Правда? – кричит он на меня. Такой порыв его гнева заставляет меня практически выпрыгнуть из своей ледяной кожи, – Потому что, по правде говоря, ты не имеешь грёбаного понятия! Чем занимаешься ты, Тру? Ведёшь тупую маленькую колонку в дерьмовом журнале! Я? Управляю чёртовым музыкальным Лейблом и группой, забочусь обо всех и в то же время гастролирую. Так знаешь что? Думаю, что ты ни черта не знаешь о давлении, под которым я нахожусь!
Из меня будто выбивают весь воздух. Я знаю, что это говорит не он, но это не делает боль слабее.
– Спасибо, Джейк. Было хорошо узнать, что в твоих глазах я сижу на месте и ничего не делаю.
Я протискиваюсь мимо него и направляюсь обратно в гостиную. Он следует за мной. Останавливаясь, я оборачиваюсь. У меня осталась ещё одна карта, чтобы сыграть.
– Я знаю, что ты борешься, это очевидно, твоя жизнь находится под давлением, но я не могу смириться с употреблением наркотиков, – я сжимаю мешок в последний раз, – Они или я?
– Что? – он не верит своим глазам.
– Ты слышал. Или ты возвращаешься в центр реабилитации и лечишься, или я ухожу. Я не буду мириться и смотреть, как ты рушишь собственную жизнь снова, – моё тело дрожит под тяжестью собственных слов.
Все эмоции исчезают с его лица, он делает глубокий вдох через нос.
– Снова? Прости, но ты была там в прошлый раз?
Я крепко зажмуриваюсь, делая глубокий вдох. Затем открываю глаза.
– Нет. К чему это, Джейк? – я тяжело смотрю на него, – Они или я? – повторяю я, поднимая мешочек выше.
Его челюсти напряжены, его глаза расфокусированы, затем сужаются на моих с решительностью.
– Я не выполняю ультиматумы.
Боль поражает меня в грудь. Он принял решение. Он зашёл дальше, чем я себе представляла. Когда я моргаю от боли, слёзы начинают бежать по щекам. Я вытираю их рукавом. Затем бросаю мешок с кокаином в него. Он попадает ему в грудь и падает на пол.
– Хорошей тебе жизни с твоими наркотиками, Джейк.
Я поворачиваюсь на каблуках, чувствуя подступающие слёзы, и решаю уйти.
Джейк хватает меня сзади и тянет к себе.
– Тру, нет, я не хочу, чтобы ты уходила.
– Ты не можешь иметь нас обоих, – кричу я ему в лицо.
– Прекрати вести себя, как ребёнок! – вдруг бездушная ярость проступает в его голосе. Он наклоняется ближе к моему лицу, его рука сжимает мои пальцы до боли.
– Я? Я не веду себя, как ребёнок! – возражаю я, – Я думаю, тебе стоит взглянуть на себя в зеркало!
Его лицо искажается, и сейчас я не узнаю его. Он отпускает меня, толкая.
– Пошла ты. Я могу делать, чёрт возьми, всё, что захочу. И если я захочу вдыхать кокс через нос целый день, то буду делать это, потому что такова моя жизнь. Всё было хорошо, пока ты не вернулась, вмешиваясь во всё своим святым отношением. Ты мне была не нужна тогда и точно не нужна мне сейчас.
Воздух покидает меня, его слова пробиваются через кожу к костям. И в этот момент я хочу причинить ему такую же боль, какую он причинил мне сейчас.
– А знаешь что, Джейк? Ты был прав. Ты точная копия своего отца.
Он выглядит так, словно я его ударила. Сильно. Затем его лицо разглаживается, его глаза встречаются с моими.
– Если так думаешь, то ты знаешь, где находится дверь, – его голос холодный, бесчувственный и страшно спокойный.
Это его ультиматум. Мне так больно, я так зла, что не могу его видеть прямо сейчас.
– Да, я так думаю. И больше не могу быть с тобой. Я закончила, – поднимая подбородок, я поворачиваюсь на каблуках, хватаю сумку и хлопаю дверью гостиничного номера.
Глава 27
Сердце болит. Я в замешательстве. В моих мыслях одна неразбериха. Каждый раз, когда я закрываю глаза, всё, что вижу – это взгляд Джейка, когда я ему сказала, что он копия своего отца. Я не имела это в виду. Конечно, нет. Я пожалела об этих словах, как только они слетели с губ. Но моя гордость не позволила мне взять их обратно.
Джейк никогда не станет таким, как Пол. Он тёплый и любящий... нежный и такой добрый. Он просто потерялся и ему нужна помощь. Но я не уверена, как ему помочь, или что я – единственная, кто может это сделать.
Тем не менее, я ушла и оставила его в тот момент, когда он больше всего во мне нуждался. Что за человек это сделал? Знаю, он сказал некоторое дерьмо, но и я тоже. Честно говоря, моё поведение в последнее время поставило под сомнение меня и мои принципы.
Не так давно, я сказала Джейку, что никогда не оставлю его, несмотря ни на что. Прошлой ночью именно это я и сделала. Я не сдержала обещание. Я ругала его за то, что он не сдерживает обещания, а потом сама пошла и сделала это.
Переворачиваясь, я смотрю на часы в сотый раз за этот последний час. Сейчас полшестого утра, и я лежу в холодной пустой постели отеля "Бэст Уэстерн" в Бостоне.
Я не спала всю ночь. Я просто лежала в темноте, наблюдая за огнями. Прокручивая все снова и снова в голове, пытаясь выяснить, что лучше всего сделать.
Покинув "Ритц", я бродила по городу в течение нескольких часов. Зная, что я не могу вернуться в наш отель, мне некуда идти, и нет телефона, чтобы позвонить кому–то, я зашла в следующий отель, который могла себе позволить.
Оказавшись в номере, я приняла душ, вымыла голову шампунем, предоставленным отелем. Затем я высушила их феном. Он был маленький и пах сожжёнными волосами. У меня заняло вечность, чтобы высушить волосы, но я сделала это, потому что мне нужно было на чём–то сконцентрироваться. Что–то, что могло бы меня занять.
Затем я смотрела глупый телевизор несколько часов, пока не смогла больше его терпеть.
И сейчас, последние четыре часа или около того, у меня нет ничего, что помогло бы мне занять голову, так что я вынуждена думать о ссоре с Джейком.
Что я собираюсь делать?
Я была зла на него прошлой ночью. Зла, что он позволил себе вернуться к этому. Зла, что он лгал мне об употреблении наркотиков и держал это в тайне от меня.
Но больше я не сержусь. Теперь я беспокоюсь и мне страшно. За него. За нас. Если "мы" еще существует. Я просто не знаю, что делать. Что лучше для него?
Я бы хотела поговорить с папой об этом, получить совет. Но мне не хочется, чтобы он знал о нынешнем состоянии Джейка. И не дай Бог, если бы я рассказала маме. Она бы прилетела сюда, забрала меня домой, пинаясь и крича, уж в этом я не сомневаюсь.
У меня нет номера Стюарта, чтобы ему позвонить. Он был в моём телефоне, который Джейк сломал в приступе своей небольшой ярости. Я не хочу звонить Симоне и вываливать всё на неё. Не сейчас, когда она в мире любви с Дэнни. Кроме того, я не хочу, чтобы она оказалась в ситуации, когда ей придётся соврать Дэнни насчёт наркотиков Джейка, если он и сам не знает.
Сейчас я сама по себе, и мне нужно понять себя.
Единственная вещь, которую я знаю, так это то, что я не могу прятаться вечно от Джейка и его ... наших проблем. Все мои вещи в "Ритц", и прямо сейчас на мне вчерашняя одежда и трусики. Мне нужна чистая одежда, какая угодно.
Знаю, я должна вернуться, просто... моя гордость все немножечко отрицает сейчас.
Нет, давай, Тру. Тебя не было всю ночь. Ты оставила его в терзаниях на достаточно долго. Ты доказала свою точку зрения.
У него сегодня концерт в "ТД Гарден". Иди и поговори с ним. Используй этот день, чтобы во всём разобраться. Джейк слишком важен, чтобы оставлять его в подвешенном состоянии.
Я встаю с кровати. Я уже в одежде, так что просто иду в ванную, хватаю сумку и покидаю номер. Я отдаю свою ключ–карту на ресепшн и выхожу на утренние улицы Бостона. Ни одного такси рядом. Чувствуя разочарование, иду в направлении, где, по–моему, должен находиться "Ритц".
Когда я иду, то вижу афишу с сегодняшнего концерта Джейка. Забавно, что я их не заметила вчера, когда в основном была зла на него.
Я останавливаюсь и смотрю на огромный стенд с Джейком, Томом и Дэнни на нём, они смотрят вниз на меня. Я вижу это в глазах Джейка. Его потерянный взгляд. Который никто не может увидеть. Взгляд, который только я могу исправить.
Вдруг я чувствую необъяснимый порыв любви к нему, как он разрастается и окутывает меня. Он облажался, но он мой. И я не могу без него, несмотря ни на что. Я так отчаянно хочу увидеть его сейчас. Мне просто нужно дойти до него и исправить то, что произошло между нами. У нас получится справиться с его проблемами вместе. Я могу быть сильной за нас обоих.
Увидев такси, свет которого направлен на меня, я бегу по улице и машу. Запрыгивая на заднее сиденье, я восстанавливаю тяжёлое дыхание.
– "Ритц – Карлтон".
Такси начинает ехать, я откидываюсь на спинку кресла, испытывая нервную дрожь по поводу того, что увижу Джейка.
Такси останавливается возле "Ритц", я плачу за проезд и выбираюсь на дрожащих ногах. Я так нервничаю, что увижу его после всего, что мы сказали друг другу.
Нет, это Джейк. Я могу сделать это.
Приводя дрожащие ноги в движение, я иду по пустому холлу прямо к лифту, который отвезёт меня к Джейку. Он вероятно спит, так что мне придётся разбудить его, потому что я больше не хочу откладывать разговор.
Я вставляю ключ–карту и нажимаю кнопку с двенадцатым этажом, которая приведёт меня прямо к президентскому люксу, где мы остановились. Лифт начинает подниматься, я стою скрестив руки перед собой, желудок урчит, когда я постукиваю ногой на месте. Это напоминает мне то время, когда я поднималась на лифте, чтобы взять у него интервью, несколько месяцев назад. Столько всего произошло с тех пор.
Лифт останавливается и двери открываются. В ту же секунду, как я выхожу на лестничную площадку, то понимаю, что что–то не так. Пол усыпан пустыми бутылками от пива, на ковре затоптанные окурки и что–то похожее на женский топ.
Переступая мусор, я наклоняюсь и поднимаю его. Он красный со словом "шлюха", написанным чёрный цветом впереди.
Мой желудок падает. Я не хочу входить. Я не хочу видеть, что находится за этой дверью. Но я знаю, что должна. Делая глубокий вдох через нос, я осторожно вставляю ключ–карту в проём. Я слышу звуковой сигнал и щелчок, свидетельствующий о том, что дверь открыта. Очень тихо я толкаю её.
В номере беспорядок. Он полон бутылок с выпивкой и спящими телами: некоторые одеты, некоторые нет. Весь номер пропитан потом, выпивкой и сигаретами. У Джейка была вечеринка.
Мы поссорились. Я всю ночь беспокоилась о нём. А у него была вечеринка. Осознание этого причиняет боль.
Очевидно, потеря меня для него ровным счётом ничего не значит. Может, он ждал меня, чтобы справиться вместе. Может, это то, чего он хотел на некоторое время.
Думаю, похороны были первым тревожным колокольчиком в наших отношениях. Или проводы. Смотря с какой стороны посмотреть. Это и есть Джейк. Он рок–звезда, который устраивает вечеринки, принимает наркотики и спит с кучами женщин. Он не тот парень, кого интересуют отношения. Я была слишком глупа, чтобы заставить себя поверить на секунду в то, что это правда, потому что очень сильно желала его.
Независимо от всего этого, я всё ещё хочу поговорить с ним. Если нет, то просто собрать вещи и убраться отсюда. Моё сердце громко стучит, когда я тихо ступаю мимо мужских и женских тел. Ни одно из них не напоминает Джейка. Его нигде нет среди огромного пространства, называемого гостиной. Я знала, что его и не будет. Просто отсрочивала неизбежное. Он будет в спальне. Я боюсь того, что увижу там, когда войду.
Когда я прохожу мимо мраморного журнального столика, то вижу остатки белого порошка и скрученную бумагу. Во мне растёт гнев. Это верный знак того, что вечеринки было недостаточно, что Джейку просто насрать на меня. Я думала, что его любовь ко мне скрыта где–то в глубине. Но теперь я понимаю, что она никогда не была на первом месте.
Медленно пробираюсь к спальне, биение моего сердце в груди отдаётся болью. Дверь в спальню закрыта. Поднимая дрожащую руку, я кладу её на замок и делаю глубокий вдох.
Пожалуйста, пусть он будет один. Пожалуйста. Я могу простить вечеринку и наркотики. Но не больше, нет.
Я поворачиваю замок и медленно открываю дверь. Моё сердце бешено стучит в груди, а затем падает вниз. Я чувствую, как на моих глазах рушится мир, когда вижу Джейка в постели с другой женщиной. Он отвёрнут от меня, но я знаю, что это он. Я узнаю это татуированное тело где угодно.
На секунду я и правда не знаю, что делать. Я не могу двигаться.
Жизнь, которую я представляла с Джейком, мелькает у меня перед глазами, а затем медленно и очень болезненно исчезает из поля моего зрения.
Моя сумка соскальзывает с плеча и с глухим стуком падает на пол. Девушка просыпается, открывая свои накрашенные глаза, потирая их. Затем фокусируется на мне, стоящей в дверном проёме.
На ней только лифчик, и надеюсь, трусики под простынями.
Я чувствую физическую боль. Сильнее, чем когда–либо в своей жизни.
Она хмурится, и у меня возникает чувство, будто я грабитель. Затем я вижу вспышку признания в её глазах, она почти узнала меня. Но я чертовски уверена, что не знаю её.
– Что ты здесь делаешь? – спрашивает она тоном, не сулящим ничего хорошего.
Я открываю рот, готовая задать ей этот же грёбанный вопрос, но ничего не происходит. Я как чёртова золотая рыбка. Единственный раз в жизни мне нужно, чтобы мой рот заговорил, но он меня подводит.
Одаривая меня мрачным взглядом, она достаёт руку и трясёт Джейка. Он стонет. Перевернувшись на спину, он вытягивает руку и бормочет:
– Тру.
Я открываю рот снова, но по–прежнему ничего не происходит. Я знаю, что должна вопить, кричать, делать что–то, но не могу заставить свой мозг и тело функционировать. Я даже ещё не моргнула.
Джейк медленно открывает глаза, фокусируясь. Сначала он видит девушку. Я вижу замешательство у него на лице, затем его голова поворачивается, и как в замедленной съёмке, он видит меня, стоящей у двери. Выражение его лица застывает. Затем он спрыгивает с постели.
Я не знаю почему, но чувствую облегчение от того, что он всё ещё в боксёрах. Словно это поможет, даже если я его нашла в постели с другой женщиной.
– О, нет! Нет–нет–нет–нет! – он вытягивает руки, обходит кровать, и подходит ко мне.
Ту кровать, на которой мы занимались любовью два дня назад. Кровать, на которой он сказал, что любит меня. Кровать, где он спал, с ней. Изнеможенный... неважно, но с ней.
– Нет, Тру! Это не то, что ты подумала! – он останавливается в нескольких футах от меня.
Я тупо смотрю на него. Больше не могу ничего сделать. И прямо здесь и сейчас, я точно знаю, что чувствовал Уилл, когда я ему рассказала о нас с Джейком. По крайне мере, я спасла его от картины, выжженной в голове, которая сейчас досаждает мне.
– Что ты, чёрт возьми, здесь делаешь? – ревёт Джейк в направлении девушки.
Она заметно вздрагивает. Поднимается с постели, берёт платье с пола, быстро натягивает на себя и одевает чёрные босоножки на ремешке.
– Тру... – Джейк делает шаг вперёд, приближаясь ко мне.
Я отступаю назад, натыкаясь на открытую дверь.
– Я не занимался с ней сексом. Я клянусь тебе. Скажи ей! – он снова поворачивается к девушке, – Скажи ей, что я не занимался с тобой сексом!
Она смотрит на меня дерзко. И в этот момент я понимаю насколько она молода. Девятнадцать – двадцать максимум.
Подходя к нам, она проходит мимо нас. Она мило улыбается мне, пожимает плечами и уходит через дверь.
– НЕТ! – ревёт Джейк, – Тру, она лжёт! Я не занимался с ней сексом! РАССКАЖИ ГРЁБАННУЮ ПРАВДУ! СКАЖИ ЕЙ, ЧТО Я НЕ ПРИКАСАЛСЯ К ТЕБЕ!
Но девушка быстро покидает комнату, передвигаясь по номеру, избегая гнева Джейка. Все проснулись из–за ярости Джейка, и я вижу, как люди начинают уходить, оставляя меня и его.
Но они не имеют для меня значения. Девушка не имеет значения для меня. Ничто больше не имеет значения. Потому что я потеряла единственную вещь, которая по–настоящему имела для меня значение. Теперь всё это несущественно.
Рука Джейка зарыта в его волосах, он ходит комнате. Он выглядит так, словно испытывает физическую боль.
– Я даже не знал, что она здесь. Клянусь, – я не уверена разговаривает ли он со мной или с собой.
Я до сих пор ничего не чувствую. Это мучительно, как если бы я увидела его в постели с ней в действии, почти так же тяжело. Мгновенно эта воображаемая картинка режет мне по глазам и моё тело инстинктивно выключается.
– Я не спал с ней, Тру, – он снова стоит передо мной, – Клянусь тебе. Всем, что люблю, клянусь, что не спал с ней. Ты должна поверить мне, – его голос звучит отчаянно.
Я смотрю на него, мой мозг всё ещё заледенелый, временно оставленный в том ужасном моменте, в который он меня вогнал.
– Скажи, что–нибудь, пожалуйста, – умоляет он.
Мои глаза двигаются в сторону смятых простыней на кровати. Я чувствую, как слезинка скатывается из уголка глаза.
– Нет, Тру, нет! Ты должна послушать меня: я не занимался с ней сексом. Клянусь тебе. После того, как мы поссорились, и ты ушла, я был так зол, но затем я успокоился и так скучал по тебе. Я хотел тебе сказать, что скучаю, что люблю тебя и сделаю всё, что ты захочешь: отправлюсь в центр реабилитации, если это значит, что ты останешься в моей жизни. Но я не знал, где ты, никто не знал, и я не мог позвонить тебе на телефон, потому что был тупым придурком и разбил его. Так что я взял машину и ездил по городу часами, ища тебя везде. Но тебя нигде не было. Я начал беспокоиться, поэтому вернулся в отель и сидел в баре у холла, ожидая, когда ты вернёшься. Но ты не пришла. Я сидел там несколько часов, выпивая и наблюдая за дверью. Я сходил с ума из–за тебя, и прежде, чем я понял, что напился, ко мне присоединились люди в баре. Мне было больно, ведь ты ушла, так что я пил больше и больше, а затем взял немного кокса. Следующее, что я помню – это выпивку и вечеринку здесь. Ты всё ещё не пришла, Тру... и я взял ещё больше кокса и… – он потирает опухшие красные глаза, – Я помню, как пришёл сюда, а потом, наверное, вырубился. Но я не был ни с одной женщиной, я клянусь тебе. Я бы никогда не поступил так с тобой. Она... она наверно пришла, когда я уже вырубился и...
– Почему? – мой голос звучит хрипло, поэтому я пробую снова, – Почему она зашла сюда?
– Я не знаю! – его руки поднимаются к голове, – Я ничего в этом не понимаю, но говорю тебе: я не занимался с ней сексом.
Я слышу его слова, но не верю им. Я не верю ему. Все кончено. Всё, что я представляла с ним, наша совместная жизнь, всё ушло.
Слёзы быстро начинают течь по моим щекам, одна за одной. Такое ощущение, что я не могу дышать, как будто кто–то сжал мне грудь и забирает из меня всю жизнь. Джейк хватает меня, прижимая к себе, к своей груди, руки плотно сжаты вокруг меня, его лицо утыкается мне в волосы.
– Мне жаль, малышка. Мне так жаль, – повторяет он, его голос ломается, пока я беззвучно рыдаю у него на груди; мои слёзы оставляют мокрую дорожку у него на коже, – Я так сильно тебя люблю. Я исправлю это, обещаю. Прости меня.
Его тепло окружает меня. Я вдыхаю через нос. Он пахнет Джейком, все тем же Джейком. Всем, что я люблю. На нём нет другого запаха или аромата другой женщины, что надо взять на заметку. Но я видела всё собственными глазами.
Джейк в постели с другой. Это всё, что я могу видеть. Я вижу его руки на ней, как в случае с той рыжеволосой в Париже. Прикасается к ней, целует её, находится с ней так, как и со мной. Говорит ей вещи, которые были только для меня. И вот сейчас, реальная боль ударяет по мне со всей своей сокрушительной силой. Никогда не думала, что такая боль вообще существует. Заполняя, уничтожая и превращая в ничто.
Мне нужно, что бы он перестал касаться меня. Перестал говорить. Я просто хочу, чтобы он отошёл. Далеко, далеко от меня. Я не могу терпеть его испоганенное тело поблизости.
Он разрушил всё. Навсегда.
Я начинаю извиваться в его руках, пытаясь освободиться, но он крепко удерживает меня.
– НЕТ! – я толкаю его в сторону, шатаясь.
Ему больно и страшно.
– Тру... пожалуйста, – он протягивает ко мне руку.
И стоя здесь, глядя на него, испытывая отвращение к нему за всё, что сделал мне, нам, я знаю, что должна сделать. Я не могу прожить жизнь с ним, независимо от того, что я думала раньше. Я смогла бы простить наркотики. Но не измены.
Может это делает меня лицемеркой, но мне плевать. Я просто знаю, что не смогу прожить жизнь, запятнанную его предательством и вечным страхом, который будет всегда таится в глубине моего сознания, что в один прекрасный день он сделает это снова.
И без лишних слов, я отворачиваюсь от него и иду взять свой чемодан, стоящий в шкафу. Я кладу его на пол и открываю.
– Что ты делаешь? – он стоит за мной.
– А на что это похоже? – горько отвечаю я, начиная собирать одежду с вешалок и бросать их в чемодан.
– Ты уходишь от меня? Даже не поговоришь со мной об этом? Просто уйдёшь? Отбросишь нас в сторону?
Я поворачиваюсь к нему, держа одну из юбок в руке.
– Это не я отбросила нас в сторону. Мы поссорились из–за того, что ты употребляешь наркотики! Я прояснила всё в голове, осталась на ночь в дрянном отеле, думая о том, как помочь тебе, нам. А потом я прихожу, чтобы поговорить с тобой и нахожу тебя в кровати с... ЧЕРТОВОЙ ДЕВЧОНКОЙ! ТАК ЧТО ДА, ДЖЕЙК, Я УХОЖУ ОТ ТЕБЯ.
– Я не прикасался к ней, Тру. Клянусь, я не прикасался к ней.
– Я НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! – кричу я.
Он отходит назад, словно я только что дала ему пощёчину. Жаль, что не так.
– Ты должна поверить мне, – говорит он тихо, его голос хрипит, – Пожалуйста, Тру. Ты должна.
Я тяжела дышу, чувствуя, как горят мои лёгкие. Я прижимаю руку к груди, стараясь восстановить дыхание, вторая всё ещё держит юбку.
– Я, черт побери, ничего не должна, – говорю я низко, вытирая бегущие слёзы с лица ладонью.
– Я не могу потерять тебя, Тру. Пожалуйста.
Он подходит ко мне, но я отхожу.
– Отойди от меня! – кричу я, – Я не хочу, чтобы ты когда–то ещё был рядом со мной! Не хочешь меня терять? Тебе следовало подумать об этом прежде чем связался со своей шлюхой!
Я бросаю юбку в чемодан. Затем я иду к ящикам и достаю нижнее бельё.
– Но ты сказала, что переедешь в ЛА. Мы должны были жить вместе. Ты обещала мне, что никогда не оставишь меня.
Я горько смеюсь, наконец, смотря на него. И когда мои глаза встречаются с его, я чувствую, как злость и боль поднимаются во мне.
– Да, но всё изменилось, – говорю я спокойно, используя его слова с прошлой ночи против него же самого, – Ты предал меня в ту же секунду, когда пустил её в нашу кровать, – очень больно произносить это вслух.
– Я не ...
– Я НЕ ВЕРЮ ТЕБЕ! – кричу на него снова.
Останавливаясь на мгновение, я хватаюсь по обе стороны от ящика, в поисках поддержки. Через несколько секунд, в тишине, я несу вещи в чемодан.
Джейк стоит здесь, засовывая руку в волосы. Глаза следят за каждым моим движением.
Я просто хочу, чтобы он ушёл. Я не хочу, чтобы он был поблизости. Когда я собрала большую часть моей одежды и не могу больше выносить его, наблюдающего за мной, я протаскиваю чемодан мимо него в спальню. Джейк следует за мной.
Я оставляю чемодан на полу и иду в ванную. Быстро собираю все свои туалетные принадлежности, и возвращаюсь обратно, где нахожу Джейка, стоящим у моего чемодана. Игнорируя его, я бросаю вещи и застёгиваю его. Не думаю, что когда–нибудь в жизни так быстро собиралась. Я поднимаю чемодан, готовая уйти.
Джейк стоит передо мной. Я смотрю своими глазами, наполненным слезами, в его. Он плачет. Я наблюдаю, как он вытирает слезу с лица ладонью. Я никогда прежде не видела Джейка плачущим. Это причиняет огромную боль моему сердцу.
– Пожалуйста, не уходи. Просто останься, поговори со мной, мы справимся с этим. Я знаю, что сможем. Я никогда тебе не изменял, клянусь. Просто поверь мне, пожалуйста. Я так сильно тебя люблю. Ты единственная, кого я когда–либо любил. И я знаю, что облажался с наркотиками, но я бы никогда тебе не изменил. Ты – мой лучший друг. Ты – моё всё, – его голос сломан, как и моё сердце.
На крошечное мгновение, я чувствую дрожь. Я могла бы остаться, мы бы справились с этим. Может быть эта боль прекратится, если бы я осталась. Может он всё исправит.
Нет. Он занимался сексом с другой женщиной. Слишком поздно.
Не говоря ни слова, я отхожу и возвращаюсь к шкафу, чтобы забрать паспорт из сейфа. Джейк стоит перед моим чемоданом, блокируя путь, когда я поднимаюсь.
Он видит паспорт в моей руке и его лицо наполняется ужасом.
– Пожалуйста, не уходи от меня, – умоляет он.
– Отойди, Джейк.
– Нет.
– ОТОЙДИ! – я стараюсь оттолкнуть его, но он не сдвигается с места, словно я толкаю стену.
Джейк хватает меня за руки, пытаясь остановить, удержать рядом с собой. Борясь с ним, я отталкиваю его, ударяя в грудь.
– Отлично. Мне не нужны вещи. Оставь себе, – я иду к двери, поднимая сумку с пола, засовывая туда паспорт.
– Тру, пожалуйста! – Джейк подходит ко мне, хватает за руку, притягивая к себе. – Не уходи. Я могу исправить это, просто дай мне шанс, – его голос отчаянный, сломанный, как и выражение его лица.
Сейчас я могу только смотреть на него. В моей голове столько слов, но я не могу выхватить и одного, чтобы ответить ему.
Он падает на колени передо мной, держа руку, словно его жизнь зависит от этого.
– Я умоляю тебя, – он плачет снова, – Пожалуйста, не оставляй меня. Я не смогу жить без тебя.
Я таю снова, но затем смотрю на кровать и смятые простыни.
Джейк попросил девушку сказать правду, что они не занималась сексом. Ей нечего терять, сказав мне, что не занимались, а она мне ничего не сказала, но подразумевала многое. И несмотря на неё, я ему не верю. Я знаю, что из себя представляет Джейк. Я всегда знала, просто хотела видеть кого–то другого. Теперь же я верю своим глазам. Моё доверие к нему сломано и ушло навсегда, и без этого, у нас ничего нет.
Я смотрю вниз на его прекрасное лицо долгое время, запоминая в последний раз. Потом я его отпускаю.
– То, что мы начали, Джейк, было ошибкой, и правильнее всего это закончить сейчас.
Я выдёргиваю руку, освобождая её, оставляя его стоять на коленях на полу, отворачиваюсь и выхожу из комнаты.
И из его жизни.
Глава 28
– Не хочу, чтобы ты думала, будто я тебя принуждаю, дорогая... просто издательство очень настойчиво по поводу последнего концерта как части биографии. Они сказали, что не возьмутся за книгу без него... – Мягкий голос Вики неумолимо звучит в трубке.
Я лежу на диване моих родителей, подняв ноги вверху и прикрывая стопами свою задницу, смотрю в потолок.
В дальнем углу трещина. Знает ли о ней отец? Я должна сказать, чтобы он мог её заделать.
– ... и я знаю, что это должно быть тяжело, дорогая. И честно говоря, я сделаю всё, что ты захочешь. – Потом долгая пауза.
О, она прекратила говорить. Значит, пора начать мне.
– Всё хорошо, Вики, – выдыхаю я, – Когда я сказала тебе, что сделаю, то именно это и имела в виду. Ты не должна беспокоиться обо мне.
– Но я беспокоюсь, дорогая.
– Я знаю и люблю тебя за это. И за то, что позволила мне работать дома всю прошлую неделю, ну, и побыть с моими родными.
– Тебе вообще не нужно работать.
– Нужно. Ты мне и так дала больше отгулов, чем положено.
– Тру, твоё прекрасное сердце разбили самым худшим образом, и тебе нужно время на восстановление.
Она имеет в виду из–за публики.
Уже плохо из–за того, что сердце разбито любовью всей моей жизни, но когда весь остальной мир начинает перемалывать это горе, становится ещё хуже. Я закрываю глаза от подступающих слёз.
– Спасибо, но по правде говоря, мне нужно быть чем–то занятой. А работа меня занимает.
– Я знаю, милая. Но твоя работа, о которой мы сейчас говорим, биография, включает в себя ... Джейка, – она произносит его имя, словно ругательство.
Что для меня сейчас отчасти правда. Я вздрагиваю, когда слышу его имя.
– Просто ты должна будешь увидеть его снова и находиться рядом.
Я вздыхаю: – Я знаю.
И именно поэтому нельзя смешивать бизнес с удовольствием. Этот урок я уже выучила. Я знала, что быть с Джейком, работая на него – это риск. Но я игнорировала маленький голосок в своей голове, потому что сфокусировала всё своё внимание на Джейке. На Джейке, которого я знала и любила вечность.
Я никогда не думала, что подобное может произойти. Что я могу потерять его. Тогда это не имело значение. Теперь же имеет. Потому что я не должна только ходить вокруг него, но и писать эту чёртову книгу. Я и понятия не имею, как собираюсь сделать это после всего, что произошло.
Я пытаюсь смотреть на это с позитивной точки зрения. Думаю, что писать о Джейке будет своего рода терапией. Способ вывести его из моей жизни и позволить уйти навсегда.
Ну, это то, что я говорю себе.
Издательство настаивает на книге, потому что я – единственная, кому он действительно изменил, и они лелеют мысль о книге о Джейке Уэзерсе, написанной женщиной, которую он предал. Отсюда и давление вернуть меня на концерт и к нему. Но я ведь тоже не глупая и знаю, что в конечном счёте, за всем этим стоит Джейк. Это его способ попытаться заставить меня поговорить с ним, встретиться.
Издательство надавило на Вики, сказав, что последний концерт тура в Нью–Йорке состоится через два дня, и он должен присутствовать в книге. И если я не приду и не займусь им, они отберут эксклюзив у журнала, и о книге можно забыть.
Вот такой вот Джейк.
Он заставил издательство сделать за него грязную работу, дергая за ниточки, делая вид, что не он вынуждает их к этому. Но я знаю его. Джейк очень искусен в принуждении людей делать то, что хочет он. Я слишком хорошо всё знаю. И получается, он ещё раз собирается заставить меня сделать то, что хочет он. И я ненавижу себя за то, что не могу с этим бороться. Я хочу. Больше, чем можете представить. Я хочу вцепиться и сказать, что не буду делать этого, но я не могу рисковать Вики. Этот журнал всё для неё. А она много для меня значит. Она одна из моих ближайших подруг, и я её не подведу.
Я не виделась и не разговаривала с Джейком уже пять дней, с тех пор как ушла. Когда я ушла из номера и от него, я полетела следующим же рейсом в Манчестер и пошла прямиком домой к маме с папой вместо того, чтобы лететь в Лондон. Я просто хотела скрыться. Но Джейк нашел бы меня в любом случае. Я повела себя глупо. Конечно, Джейк сразу понял, что если я не в Лондоне, то остается только одно место, куда я могла поехать.
Оглядываясь назад, я должна была остановиться в отеле, но мне было больно, и я хотела побыть рядом с мамой и папой. Джейк звонил моим родителям очень много раз во время тура, каждый час в первый день. Мой папа говорил с ним. Я отказалась. Я не знала, что сказать. И не хочу знать.
Ой, вообще–то это не правда, я знаю кое–что. Я слышала, как мой папа говорил маме, что Джейк собирается выйти из тура. Что он хочет прилететь сюда и увидеть меня. Как будто его появления и одного взгляда на него уже достаточно. Но мой отец отговорил его. Сказал, что попробует уговорить меня на то, чтобы я поговорила с Джейком. Ему всё ещё не везёт.
Джейк присылает мне цветы каждый день. Я выкидываю их. Он присылает письма. Я рву их, не читая. Я не хочу ничего слышать от него или о нём. Но потом становится хуже из–за того, кем является Джейк. И тот факт, что наши отношения или бывшие отношения – новость номер один на всех таблоидах, благодаря вонючей маленькой шлюхе.
Так что теперь я не могу даже зайти в интернет или посмотреть телевизор, не опасаясь, что увижу там что–то новое про нас.
Девушку, которую я нашла в кровати Джейка, зовут Кейтлин Пул – к слову, я её ненавижу – продала свою историю американским таблоидам, и теперь это всемирно известная новость. Она утверждает, что у неё с Джейком была интрижка всё время, пока он был со мной, и пресса просто вырвала на это права.
Верю ли я этому?
Прямо сейчас я стараюсь думать о ситуации в целом, потому что не могу больше видеть картинки в своей голове его вместе с ней в постели.
"Сучка Кейтлин" – как я её прозвала, разместила фотографии Джейка в постели с той ночи. Они выглядят нечёткими, затемнёнными. Думаю, снято с телефона. И на них он вроде, как и спит. Ну, по крайне мере, его глаза закрыты. Но это ничего не значит. Мои глаза закрыты на тысячи фотографиях, потому что я всегда моргаю, когда включается вспышка. Но всё делом в том, что она лежала рядом с ним в кровати. Его лицо возле её лица в постели. Она в постели Джейка. Это всё, что мне нужно знать, чтобы сказать то, что я уже сказала.
По–видимому, на коленях у Джейка сидела такая же. Ну, вы знаете, та, которая меня оскорбила, ждала меня после нашей ссоры с ним. Да, в том баре.
Подробности моей жизни, той, которой я поделилась с Джейком, и его предательство всплыли во всех новостях мира. Моя боль – результат общественного внимания. И это самый худший вид пыток.
Я не открытый человек. Конечно, я знала, что повлечёт за собой жизнь с Джейком, просто никогда этого не представляла. А теперь знаю, абсолютна уверена, что я не тот тип женщины для того образа жизни, который он ведёт. Его жизнь принадлежит всему миру. Я не хочу этого для себя.
Может, сучка Кейтлин сделала мне одолжение. Потому что теперь, по крайне мере, я знаю, что представляет собой жизнь с Джейком. Лучше сейчас, на ранней стадии, чем потом. В любом случае, это то, что я себе говорю. Моё сердце говорит мне, что уже "потом" для меня наступило.
Поэтому в течении пяти дней я прячусь у родителей, позволяя отцу общаться с прессой у двери и по телефону, а также с папарацци, шатающимися вокруг, чтобы заснять меня.
Я ненавижу, что они появляются у порога родительского дома, но просто не могу вернуться к себе в квартиру. Тогда придётся с этим справляться в одиночку. Я знаю, что Симона там, но будет не справедливо впутывать сюда и её, особенно когда сейчас она с Дэнни. Это уже в какой–то мере впутывает её.
Так что я позволяю папе ругаться с папарацци, пока сама прячусь дома, занятая работой над своей колонкой.
Мои мама и папа были просто неотразимы эти последние пять дней. Я бы не справилась без них. Не то, чтобы я вообще справлялась... просто действовала по инерции. Моя мама смогла удержаться от "Я же тебе говорила" на счёт Джейка, а мой папа... он не сказал мне это напрямую, но он думает, что Джейк говорит правду о сучке Кейтлин. Папа считает, что то, что Джейк говорит правду, заставляет меня колебаться: честна ли я?
Но ещё больше меня заставляет колебаться вся эта история с изменой. Потому что, по правде говоря, эта история такая, в какую я не могу поверить. Она наверняка солгала о времени, когда была с Джейком. Это невозможно, потому что он был со мной.
Все думают, что Джейк был в ЛА, но это не правда, потому что он был со мной в Лондоне. Это было сразу после смерти его отца, и он бросил всё, чтобы побыть со мной. Потому что я была ему нужна.
Сучка Кейтлин утверждала в прессе, что они провели ночь вместе в гостинице в ЛА и улетели вместе. У неё есть даже подружка про запас, которая сказала, что он был с сучкой Кейтлин, когда та звонила.
Я могла бы выступить публично и опровергнуть эту ложь, но я не хочу светится в прессе ещё больше, чем уже есть, вот в чём дело. В конце концов, это не сотрет тот факт, что я словила его в кровати с другой. Так что, была ли у них полноценная интрижка или просто на одну ночь, теперь уже это не имеет значения. Он предал меня.
По слухам Джейк судится с газетой, которая выпустила эту историю и купила на неё права.
Симона сказала мне. Дэнни рассказал ей.
Мне вообще всё равно, что делает Джейк. Я закончила со всем этим. Я закончила с ним.
Я просто хочу выдержать эту игру под названием "Нью–Йорк" и закончить, потом я смогу дальше жить своей жизнью.
– Я сделаю это, Вики, – заключаю я не уверенно, в попытке убедить себя или её. – Я буду в порядке. Я закончила с Джейком. Я поеду в Нью–Йорк, отработаю на концерте, затем прямиком домой и наконец, стану свободной от всего.
Свободной от него. Ну, когда закончу биографию.
– Хочешь, я поеду с тобой? Моральная поддержка, но я могу и надрать ему задницу, если ты захочешь.
Я сентиментально улыбнулась.
– Спасибо за предложение, но если кто и должен надрать задницу Джейка, то это я. Тебе достаточно журнала. Я буду в порядке. На концерте и вне его. Я позабочусь о билетах на самолёт. Туда я максимум на день. Сделаю работу и сразу домой.
Я слышу, как она вздыхает.
– Не думаю, что это будет так легко, милая. Мы говорим о Джейке.
– Знаю. Но я пробыла некоторое время вдали от него и теперь чувствую себя сильнее. Я не собираюсь возвращаться к нему, не смотря на игры, в которое он играет. Я сделаю свою работу, и он уйдёт из моей жизни навсегда.
– Раз ты знаешь, что делаешь...
– Не сомневайся.
– Тру... слушай, как твоя подруга, я играю адвоката–дьявола сейчас... но ты должна подумать, если Джейк говорит правду. Знаю, ты нашла его в постели со шлюхой, и это неоспоримый факт. Она продаёт историю о всей этой измене прессе, а он с ними судится, наставляя пушки. Знаешь, это заставляет немного задуматься.
– Я думала об этом, – признаюсь я.
Вообще–то, минуту назад. И каждую свободную минуту до этого.
– Просто я… – я вздыхаю, потирая лицо, – просто я больше ничего не знаю, Вики, кроме того факта, что он был с ней в постели. – Я не могу закрыть глаза, не представляя себе эту сцену.
– Но, знаешь, иногда изображение скрывает истинный факт, – я мысленно чувствую, как она меня подталкивает, – Может, тебе следует поговорить с ним. Послушать, что он скажет. Он, очевидно, отчаянно хочет увидеться с тобой, дорогая. Настолько старается, что это стало уже понятно всем.
Джейк не собирался выступать на "ТД Гарден" после того, как я уехала, но парни вытащили его на сцену. Я не видела концерт, но это всё, что я слышала от Симоны, когда разговаривала с ней по телефону. Не то, чтобы я спрашивала детали, просто она чувствовала, что должна мне рассказать то, что слышала от Дэнни, так что я просто внимала.
Но по словам Симоны, Джейк вышел на сцену, просто начал петь, номер за номером, без Джейка–шутника, без ничего. Когда он закончил, то ушел со сцены, не спев на бис, и попросил Дэйва отвести его прямо в отель. Практически все остальные концерты прошли точно также.
И самое ужасное, что некоторые его поклонники обвиняют меня, мой уход в его поведении. Вы, чёрт возьми, можете себе это представить! Некоторые обвиняют эту уродину, что я нашла в его постели. Но даже в таком случае это добавляет ещё больше дерьма в кучу. Ещё один острый укол, напоминающий мне, почему я не должна быть с Джейком.
Еще Симона сказала мне, что Джейк завязал с наркотиками. Она сказала, что он не употребляет их с того момента, как я уехала. Видимо, он связался со своим спонсором. Он не собирается обратно в центр реабилитации, лечится с помощью поддержки спонсора и врача–нарколога. Так что, по крайне мере, есть одна хорошая вещь из всего этого бесконечного кошмара.
Я рада, что у него получается. Больше, рада тому, что могу вздохнуть спокойно. Я могла бы разозлиться на Джейка, но не хочу, чтобы он винил себя из–за этого мусора.
– Если честно, говорить с Джейком о чём–либо из этого – последняя вещь, которую я хочу делать, – говорю я Вики, – Знания моего словарного запаса будут заканчиваться исключительно на туре и ни на чём больше. Я просто хочу поехать в Нью–Йорк, побыть на концерте, а затем вернуться в Лондон и сразу же приняться за работу. Знаешь, мне просто нужно вернуться к рутине.
– Знаю и поддержу тебя в любом случае.
– Спасибо.
– Отлично, так что теперь давай скорее заставим крутиться шар под названием "Нью–Йорк", потому что чем быстрее ты это сделаешь, тем скорее освободишься, так? Хочешь, что бы я позвонила Стюарту и сказала, что ты приедешь, или ты сделаешь это сама?
– Я позвоню ему, – отвечаю без промедления.
Я не говорила со Стюартом, с того момента как уехала. Я так сильно по нему скучаю.
– У тебя есть его телефон? – у меня нет ни одного номера. Все были сохранены в моём телефоне. В телефоне, который разбил Джейк.
Я ещё не купила новый. Не было возможности сделать это, и прямо сейчас в этом нет никакого смысла. Я только звоню, но не хочу, чтобы звонили мне. Хотя я скучаю по Адель.
Вики дает мне телефон Стюарта, и я вешаю трубку. Я нервничаю по поводу звонка Стюарту. Позвонить ему всё равно, что позвонить Джейку.
– Стюарт Бенсон, – его прекрасный нежный голос звучит в трубке, и мои губы начинают дрожать.
– Стюарт, привет. Это Тру.
– Ох... хм... привет.
Хорошо, это не тот ответ, на который я надеялась. Думаю, он не скучал по мне так, как я скучала по нему. Я думала, что мы стали хорошими друзьями. У меня плохо получается понимать людей.
– Я просто звоню, эм... чтобы тебе сказать, что я приеду на концерт в Нью–Йорк.
Тишина. Он злится на меня или что–то другое?
– Это замечательно, – наконец, отвечает он.
Он не звучит так, словно это действительно замечательно.
– Стюарт, всё в порядке? Ты злишься на меня или что–то ещё?
– Нет, конечно, нет, красотка, – это было единственным предложением из всего разговора, которое звучало более или менее похоже на Стюарта.
– Просто кое–что ещё, – добавляет он, логически ударив на "кое–что" и мой мозг вычисляет.
– Джейк рядом с тобой, так?
– Да, я в машине с... чем–то и думаю, ты не захочешь... ну ты понимаешь.
– С кем ты, чёрт возьми, так загадочно разговариваешь? – слышу громкий и чёткий голос Джейка на заднем плане
Моё сердце колет едва я услышу его голос.
О, Господи. Я ужасно по нему скучаю.
Нет. Я ненавижу его.
Наверное.
Я не знаю.
Дерьмо.
Смотрите. Я слышу его голос, и моя голова превращается в кашу. Как, чёрт возьми, я собираюсь поехать в Нью–Йорк и видеть его целыми днями?
Нет, со мной будет всё хорошо. Я могу это сделать для Вики и для журнала. Это всё, что сейчас имеет значение.
– Я разговариваю со своим бойфрендом, – отвечает ему Стюарт, – Не лезь не в своё собачье дело.
– С каких пор у тебя появился парень? – Затем я слышу паузу, мозг Джейка переваривает информацию, и я точно знаю, что последует за этим, – Это Тру?
Моё сердце замирает в груди.
– Нет, – отвечает Стюарт, – Я должен идти, хорошенький, – говорит он мне, – Задница моего босса не позволяет мне... Господи! Какого чёрта ты делаешь? – я слышу драку и голос Стюарт пропадает, когда Джейк пытается отнять у него телефон.
В любую секунду я могу услышать его голос. Я хочу повесить трубку. Нет. Моя рука, зажимающая телефона, начинает потеть.
– Тру, это ты? – глубокий голос Джейка звучит по телефону.
Грудь сжимается. Я не могу говорить.
– Это ведь ты, правда? Поэтому ты ничего и не говоришь.
Я делаю глубокий вдох и выдаю:
– Да.
– Тру, Господи, малышка. Я так сильно по тебе скучал, – его слова звучат взволнованно, и я чувствую облегчение в его голосе, – Пожалуйста, позволь мне увидеть тебя. Мне нужно с тобой поговорить. Прости меня за всё. Просто, пожалуйста, позволь мне тебя увидеть, – его голос хрипит к концу фразы.
Глаза наполняются слезами. Я заставляю себя сморгнуть их, а затем отвечаю:
– Я приеду в Нью–Йорк на концерт на несколько дней.
– Правда? О, слава Богу. Спасибо, малышка. Ты не пожалеешь. Мы поговорим и во всём разберёмся и…
– Нет, Джейк. Мы ни в чём не будем разбираться, потому что разбираться не в чем. Я приеду на концерт, потому что ты заставил меня это сделать. Всё остальное, ты и я – закончено. Навсегда. Нам больше нечего обсуждать.
– Тру, нет, пожалуйста.
Моё сердце тяжелеет в груди и практически падает. Я обираюсь с силам, которых на данный момент у меня нет, и возможно, никогда не будет, делаю глубокий вдох и говорю:
– Думаешь, я не знаю, что ты сделал: заставил меня приехать в Нью–Йорк? Можешь попытаться продолжать вешать мне на уши эту лапшу. Используешь Вики и журнал, чтобы вытащить меня. Это низко, Джейк, даже для тебя. И если ты хоть на мгновение думаешь, что это шанс для тебя всё исправить, снова заставить меня заботиться о тебе, то ты глубоко ошибаешься. Всё, что ты делаешь, упрощает мне задачу, чтобы ненавидеть тебя, чем я сейчас и занимаюсь, – ещё один глубокий вдох, – Пожалуйста, попроси Стюарта переслать мне дату вылета и детали по проживанию. До свидания, Джейк.
– Тру, нет! Подожди! Ты всё не так поняла! Просто поговори со мной, выслушай, пожалуйста.
Я молчу минуту. Я снова дрожу. Закрываю глаза и вижу его в постели с ней.
– Нет. – И вешаю трубку.
Оседая на пол, я начинаю плакать.
Мы приземляемся в аэропорту "Кеннеди" к десяти часам вечера. Симона летит со мной. Я собиралась поехать одна, когда произошла небольшая заминка. Но Симона отказалась отпускать меня одну. Она была настойчива. Она сказала, что всё равно собиралась поехать и увидеться с Дэнни, так что она убивает одним выстрелом двух зайцев.
Дэйв ждёт нас в аэропорту.
– Привет, Тру, – улыбается он мне.
– Привет, Дэйв, – я встаю на цыпочки и целую его в щёку.
Он выглядит удивлённым, и я замечаю проступающий румянец у него на щеках.
– Я скучала по тебе, – говорю я ему. Это правда. Я скучала по всем.
– Ну, мы все по тебе скучали, – я сразу понимаю, что он имеет в виду Джейка.
– Привет, Симона. – говорит он, забирая наши чемоданы, – Машина у выхода.
Цепляясь под руки, мы с Симоной следуем за Дэйвом к машине. Дэнни ждёт нас в машине... Симону, конечно не меня. И она немного вне себя от радости, что видит его. Это причиняет боль.
Я рада за неё, конечно, но это напоминает о времени, когда я приземлилась в Стокгольме, и Джейк ждал меня в машине. В тот день мы обменялись нашими браслетами дружбы.
Я дотрагиваюсь до запястья. Я не смогла его снять. Я также всё ещё ношу кулон от "Тиффани". Скоро я сниму их оба, просто сейчас я не готова.
Небольшая часть меня, хочет знать – будет ли Джейк ждать меня в машине, и я ненавижу себя за то, что чувствую сильное разочарование, когда понимаю, что его там нет. Он не делал попыток связаться со мной последние несколько дней. Никаких цветов. Никаких писем. Только тишина от него.
Может, он всё понял после того, что я сказала ему по телефону?
Хорошо. Я рада.
Наверно.
Дерьмо.
Я сажусь рядом с Дэйвом на переднее сидение, чтобы дать время влюблённым сзади, пока мы едем в отель. Я разговариваю с ним обо всём от погоды до спорта, стараясь избегать любого упоминания о Джейке.
Мы останавливаемся у "Мэндарин Ориенталь". Дэйв въезжает на парковку и настаивает на том, чтобы занести мой чемодан в номер. Дэнни несет вещи Симоны. Он так с ней мил.
Дэнни и Симона остановились на пятьдесят втором этаже, так что выходят из лифта первыми. Я на пятьдесят третьем.
Симона обнимает меня на прощание, когда выходит.
– С тобой всё будет хорошо? – спрашивает она мне на ухо, – Я могу остаться с тобой, если ты хочешь.
– Не будь дурой, я буду в порядке, – говорю я, отпуская её, – Иди, повеселись с Дэнни, увидимся завтра.
– Уверена?
– Конечно.
Она неохотно отпускает меня.
– Если понадобится помощь – ты знаешь, где я.
– Знаю, теперь иди... спокойной ночи, Дэнни.
– Увидимся, Тру.
Дэйв отпускает кнопку "стоп", я машу Симоне, и двери лифта закрываются. Ещё один этаж, и вот мой.
Дэйв тащит мой чемодан по коридору.
– Вот твой номер, – говорит он, останавливаясь у двойной двери, отмеченной, как "президентский люкс".
Какого чёрта?
Он проводит картой и открывает одну дверь для меня.
– Я остановилась здесь? – я смотрю на него в замешательстве.
Дэйв кивает и передает мне ключ.
– Одна?
– Да, Тру, – усмехается он.
Я знаю, что останавливалась в таких номерах раньше, но "президентский люкс", как правило, самый лучший номер, который может предложить отель. В таких всегда останавливается Джейк.
– Но... он слишком большой для меня одной, – шепчу я, входя в двери.
Я задыхаюсь. Он чертовски большой. Больше, чем любой номер, в котором мы останавливались с Джейком раньше.
Я смотрю на Дэйва, широко распахивая глаза.
Он пожимает плечами, улыбаясь.
– Стюарт заказал номер.
По приказу Джейка.
– Я должна поблагодарить его, – бормочу я, принимая чемодан, – Спасибо, что забрал меня из аэропорта, – улыбаюсь я.
– С удовольствием.
– Надеюсь, увидимся завтра.
– Конечно, – улыбается он, – Спокойной ночи, Тру.
– Спокойной, – отвечаю я.
Дэйв выходит и начинает идти по коридору, затем останавливается в нескольких футах от номера, поворачивается и смотрит на меня.
– Знаю, это должно быть не моё дело и я не хочу говорить не к месту, но если тебе станет лучше, то я не верю в то, что говорит та девушка. Я работал на Джейка долгое время и видел многое, и я легко узнаю, когда люди врут. Это то, чему я научился в качестве "морского котика". И по–моему мнению, Джейк говорит правду, – он сжимает губы вместе, последний раз улыбается и уходит.
Я закрываю дверь и опираюсь на неё. Все верят Джейку. Думаю, даже Симона, но она мне этого не сказала. Кажется, только я одна ему не верю. Но я была единственной, кто видел его в постели с той девкой.
Дэйв был пехотинцем? И почему я не знала?
Но всё же, не отвлекайся и не отказывайся от своего мнения. Доверяй собственным суждениям. Ты знаешь точно, что видела. Джейк – бабник. Это знают все. Это то, кто он есть, так почему для тебя он должен был измениться?
Протаскивая за собой чемодан, я ставлю его в огромной спальне. Затем я замечаю яркую синюю коробочку, стоящую на такой же большой кровати.
Джейк.
Я подхожу и сажусь на край кровати. Аккуратно открывая её. Внутри новый "Айфон". Также есть небольшая открытка. Я открываю её и читаю:
"Этот заменит тот, что я сломал. Он зарегистрирован на твой старый номер. Я поставил на звонок твою мелодию.
Дж. Х "
Дрожащими пальцами я беру телефон, опуская открытку обратно. Не могу поверить, что он купил мне новый "Айфон". Нет, на самом деле могу, этот тот Джейк, о котором я говорила.
Я не оставлю его себе. Он не может так просто купить мне навороченную игрушку. Хотя она довольно милая. Я просто включу его, посмотрю, ну вы понимаете, в случае, если я захочу купить себе такой же, когда отдам ему этот.
Я включаю, и экран загорается. Он загружается. Появляется заставка экрана позади иконок. Это картинка "Ламб Фоллс". Слезы мгновенно заполняют глаза от шквала воспоминаний.
Он хочет причинить мне боль?
Я нажимаю на музыку, избавляясь от этой картинки, и вижу только одну песню. Адель. Моя мелодия. Нажимая на воспроизведение, я сижу и слушаю, как Адель начинает петь версию–акапелла в моём телефоне. Никогда раньше не слышала это исполнение.
Где он её достал? Пока Адель поёт, я слышу стук в дверь.
Наверно, это Симона пришла проведать меня. Она так обо мне беспокоится. Я выхожу из спальни с телефоном в руке, где Адель продолжает петь, прохожу гостиную и открываю дверь. Джейк. Моё сердце перестаёт биться.
Он выглядит красиво, очень красиво. Небритый, глаза тёмные, уставшие, но он всё ещё абсолютно красив. Грудь сдавливает. Его аромат пронизывает воздух. У него он особенный. Внутренности начинают дрожать, пальцы чешутся, потому что отчаянно хотят его коснуться.
Вся моя злость рассеивается. Всё, что я хотела сказать ему, испаряется из головы. Я бессильна в его присутствии. Я по–прежнему сжимаю телефон в руке.
– Ты нашла его, – он смотрит на телефон в руке.
Мои глаза следуют за его вниз.
– Д–да. Спасибо, хотя ты не должен был мне его покупать.
– Нет, должен, – он смотрит мне прямо в глаза.
Ноги начинают дрожать.
– Тебе нравится песня? – спрашивает он, моргая и избавляя меня от контакта.
– Да, спасибо. Она замечательная. Мне нравится.
– Она будет рада услышать это.
Я удивлена и немного не понимаю, что происходит.
– Где ты взял эту песню?
Он проводит рукой по волосам к задней части шеи. Я вижу, как напрягаются мышцы у него на руках. Я ещё больше хочу коснуться его.
– Она твоя. Адель любезно согласилась записать песню на телефон, делая мне одолжение.
– Правда?
– Да.
– О.
Святое дерьмо. Он дал мне мою собственную, записанную акапелла–мелодию. Я – единственный человек на Земле, у которого есть эта песня. Теперь у меня есть собственный звонок, благодаря ему. То, что осталось от моего сердца, только что было разнесено в пух и прах. В горле саднит от слёз. Мне становится трудно ненавидеть его, когда он делает вот такое нелепое дерьмо для меня.
Нет, не пускай нюни. Это просто часть его плана, чтобы вернуть тебя обратно в свою жизнь. У него был секс с другой женщиной.
Я так думаю.
Не знаю.
Чёрт.
– Спасибо, – бормочу я.
Мы смотрим друг на друга некоторое время. Адель прекращает петь в моей руке, обрывая момент.
– Ещё что–нибудь или...? – я нервно тереблю край своей футболки, глядя вниз, подальше от его глубокого взгляда.
– О, да, я… кхм… я кое–что тебе принёс, – он вытягивает чемодан, стоявший за стеной.
Мой чемодан. Тот, который я оставила в Бостоне. Он был с ним всё это время. Честно говоря, я не думала о том, что он с ним сделает.
– Спасибо, – говорю я, протягивая руку и забирая его.
Тепло поднимается по моей руке, следует по телу прямо в самое сердце. Я закатываю чемодан, останавливая у двери, отчаянно пытаясь контролировать эмоции.
– Ну... эм, – он снова проводит рукой по волосам, – Тебе что–нибудь нужно или...?
– Нет, я в порядке. Спасибо.
Всё это так сложно. Теперь нет остроумного Джейка. Та простота, что была между нами, исчезла. Словно мы друг друга не знаем. Он больше не мой Джейк, и не передать словами, как мне больно.
– Хорошо, – он отступает, – Ну... надеюсь, увидимся завтра.
Он уйдет. Пустота охватывает меня. Я не хочу, чтобы он уходил. Нет, должна.
Насмеливаясь, говорю: – Доброй ночи, Джейк.
– Доброй ночи, Труди Беннет, – он грустно улыбается мне.
Когда я начинаю закрывать дверь, он зовет:
– Тру?
Я снова её открываю.
– Очень рад снова тебя увидеть. Ты выглядишь... хорошо.
– Спасибо, – я с трудом ему улыбаюсь. – Ты тоже.
Я закрываю дверь, оставляя его. Опираясь на неё, я восстанавливаю дыхание. Не знаю, насколько его задерживала. Сползаю вниз на пол под тяжестью горя, разрушающего меня. Это вышло намного тяжелее, чем я когда–либо себе представляла. Делая глубокий вдох, я пытаюсь успокоиться.
Всего лишь один день, Тру, и всё. Выдержи завтрашний день и концерт, а после спокойно сядешь на самолёт и вот ты свободная, дома.
Так ли это? Была ли я когда–нибудь по–настоящему свободная от Джейка, когда он уже глубоко в моём сердце?
Адель начинает петь в моей руке. Поднимая телефон, я вижу сообщение. Джейк.
"Когда я сказал, что ты выглядишь хорошо, то имел в виду, что ты выглядишь прекрасно. Х"
А вот это мой Джейк.
Непрекращающиеся слезы льются из моих глаз, когда я поддаюсь воспоминаниям о нём. Ощущениям его кожи на моей, его поцелуям, то, как он занимался со мной любовью…
Не думаю, что смогу сделать это. Быть с ним слишком сложно. Нет, я могу. Всего лишь двадцать четыре часа. Двадцать четыре часа, чтобы всё выдержать. Но даже думая об этом, борясь внутри, я больше не уверена. А затем мои слезы переходят в рыдания. Я продолжаю плакать, пока моё тело не осушено этими бессмысленными слезами.
Глава 29
После того, как Джейк ушёл прошлой ночью, я проплакала до состояния "опухшие глаза", потом погрузилась в огромную ванну и осталась там, пока вода не стала холодной, думая о Джейке и о том, что я собираюсь делать. Не придя ни к чему хорошему, оставшись там, где и была, я залезла в мини–бар. Я выпила несколько бокалов вина в надежде заснуть и взобралась на огромнейшую кровать.
Вино, как оказалось, не помогло мне заснуть, потому что спать без Джейка – как–то неправильно. Пусто и очень одиноко. Я начала скучать даже ещё больше. Всё, о чём я могла думать, что он находится где–то в этом отеле. Где–то близко. И я знала, что могу взять телефон, позвонить ему, но пролежав в его руках несколько минут – сделало бы всё ещё сложнее. Злость, за которую я так отчаянно держалась, ушла от меня, оставляя со слюнявыми переживаниями.
Я знала, увидеть Джейка будет тяжело, но я недооценила масштабы трагедии. Видеть его здесь, стоящим и подвергающим мои чувства испытаниям, которые я так старалась скрыть от него за последнюю неделю. Я была вынуждена чувствовать чудовищную напряжённость, словно подо мной разверзся ад.
Так что, проведя ночь, слушая Синди Лаупер "Раз за разом" на моём новом "Айфоне", рыдая над текстом, я наконец–то заставила себя поспать несколько часов. И теперь, в шесть часов утра, я сижу за столиком в ресторане отеля, пью кофе с желанием начать функционировать нормально. У меня опухшие глаза, на голове беспорядок, но мне плевать.
Сейчас настолько рано, что подают только ранний завтрак, поэтому я одна здесь с группой официантов за компанию. В точности, как я и хочу. Я беру газету, чтобы чем–то себя занять. Это "Нью–Йорк Таймс", я читаю бизнес–страницу, избегая всё близкое от развлечений, если оно о Джейке. Просматривая глазами статью о растущих ценах на бензин, я чувствую чьё–то присутствие перед собой. Поднимаю глаза, ожидая увидеть официанта, но это Джейк.
Моё сердце выпрыгивает из груди, прямо изо рта и улетает в дверь.
– Привет, – говорит он. Его голос звучит хрипло, но ровно так, как может звучать только он, – Не против, если я присоединюсь?
Он сильно пахнет сигаретами. Словно он в буквальном смысле поимел дым. Проглатывая своё сердце обратно, я произношу: – Эм, нет. Конечно, нет.
Джейк садится напротив меня, я изо всех сил стараюсь не смотреть на него. Похоже, он тоже не выспался. Его обычно светлые глаза темны, а волосы лежат беспорядочно, словно он долго беспокоился о чём–то и неоднократно ерошил волосы пальцами.
Мне так хочется дотронуться до него и пригладить волосы, успокоить его. Я сжимаю пальцы вместе под столом.
– Ты уже что–то заказала? – указывает он на кофе, выпитый только наполовину.
– Только кофе.
– Ты ела?
Я качаю головой в ответ, останавливая глаза на газете.
– По–моему, ты похудела.
Мои глаза впиваются в него.
– Хочешь сказать, раньше я была толстой?
Вот она, Тру, которая так и норовит поссориться с Джейком. Интересно, когда она успела появиться? Судя по всему, в шесть часов утра в ресторане отеля.
– Нет, конечно, нет, – он качает головой, выглядя беспомощным. – Я просто... пытаюсь поддержать разговор... – замолкает он.
– Не надо.
– Ты не хочешь поговорить?
– Нет.
Мои глаза возвращаются к газете, пытаясь сфокусироваться на тексте, но теперь всё, что я могу чувствовать – это гнев и злость, горящие во мне. От этого я просто хочу кричать.
– Хочешь, чтобы я ушёл? – спрашивает он мягким голосом, водя пальцами по скатерти.
Это всё, что он должен был сказать, чтобы я окончательно взорвалась.
– А вообще имеет значение то, что я хочу? – бросаюсь я на него.
На лбу у него возникает морщинка.
– Конечно, имеет.
– Нет, это не правда! Если бы это было так, меня бы здесь не было, и я бы не разговаривала прямо сейчас с тобой. Я была бы дома и жила своей жизнью.
– Тру... – он протягивает руку над столом, пытаясь взять мою, но я убираю её прежде, чем у него это получается.
– Почему ты здесь? – я одариваю его самым холодным взглядом, на который только способна. – Ты спустился сюда, чтобы ещё больше помучить меня? Больше, чем уже есть?
– Помучить тебя? – кажется, он серьёзно удивлён этим вопросом.
– Да! – Я ударяю рукой по столу. – Мучая меня, заставляя быть рядом с тобой после всего, что ты сделал!
– Я не...
– Я не хочу это слышать! – кричу я, вскакивая на ноги.
Моё сердце бешено стучит, так сильно, что кровь пульсирует в ушах. Я начинаю уходить от стола и от него.
– ТЫ, ЧЁРТ ВОЗЬМИ, ОСТАНОВИШЬСЯ И ВЫСЛУШАЕШЬ МЕНЯ! – ревёт он, резко вставая, что его стул опрокидывается на пол.
Я бледнею. Его голос такой властный, что всё в зале перестаёт двигаться. Я. Время. Воздух. Всё. Грудь Джейка резко поднимается и опускается, так же как и его футболка, с каждым вздохом, и выдохом. Никогда раньше не видела его таким злым.
Ошеломлённая на мгновение, я замираю, но затем быстро возвращаюсь к жизни. Поворачиваясь на месте, я заявляю:
– Нет, я, чёрт возьми, не собираюсь останавливаться и слушать тебя, потому что мне не интересно, что ты скажешь! – Я проклинаю свой голос, когда он начинает дрожать.
– Господи, женщина! – рычит он, – Ты такая упрямая! Ты будешь слушать, даже если мне придётся привязать тебя к грёбаному стулу, чтобы заставить тебя сделать это, – он указывает пальцем на стул, который минуту назад украшала моя задница, – И я буду говорить, пока ты не услышишь меня: у меня не было секса с той девкой, и я уж точно не изменял тебе! Я чертовски сильно люблю тебя, Тру! Больше жизни! Я бы никогда не поступил так с тобой! Теперь ты выслушаешь меня?! – Он поднимает руки к голове, отчаиваясь, – Что–нибудь из этого сохранилось в твоём чертовом упрямом ослином мозгу?!
Он выглядит злым и расстроенным, а еще потерянным. Как и я. Я складываю руки на груди.
– Слова, Джейк. Вот и всё. Я верю фактам, статистике и логике, – я бросаю эти слова ему в лицо, стараясь запутать его, или может себя. Я не уверена, потому что сейчас, говорю прямо, как Вики.
– Что?! – кипит он – челюсти сжаты, брови опущены.
– Я верю в то, что видела!
– Нет, ты веришь в то, что ты думаешь, что видела!
– Хочешь сказать я не застала тебя в постели с ней?
– Да, я просто...
– Значит, всё я видела правильно.
– НЕТ!
– ДА! – я хватаю кончик своего хвоста и сильно дергаю, как будто эта боль заберёт гнев и разочарование. – Ничего из того, что ты скажешь, не изменит моего мнения, – я продолжаю низким, но твёрдым голосом, – Я верю тому, что видела. Теперь, если ты уже закончил, я бы хотела вернуться к себе в номер.
Я делаю шаг назад, когда его слова останавливают меня.
– Я ещё не закончил, – он звучит так властно, так агрессивно, что я бледнею и буквально не могу двигаться.
Он обходит стол, подходя ко мне. Он излучает ярость, и мне хочется сделать ещё один шаг назад, но я борюсь с этим. – Я не сдамся, пока ты мне не поверишь, Тру, – говорит он, наклоняясь к моему лицу, – Я не перестану бороться за тебя, за нас. Я хочу вернуть тебя обратно и буду продолжать стараться, любыми способами, на которые я способен, пока ты не поверишь, что я говорю правду, пока не простишь за то, что подвёл тебя с наркотиками, и тогда ты вернёшься в мою жизнь.
Ещё раз решительно взглянув на меня, он резко разворачивается и уходит из ресторана, оставляя меня дрожащую, один на один с персоналом в качестве свидетелей нашего спора. Оборачивая руки вокруг груди, я сглатываю слёзы, от которых горит всё лицо, и на шатких ногах покидаю ресторан, направляясь в номер.
Я пошла за покупками в "Маки" вместе с Симоной. Ну, вообще–то, она покупает, а я просто плетусь рядом. Она узнала о моей ссоре с Джейком и сказала, что в обед мы пойдём за покупками.
Даже несмотря на то, что я была не в настроении, я не смогла серьёзно сказать Симоне, что вполне рада была бы скрыться в своём номере, пока не придёт время столкнуться с концертом сегодняшним вечером. Я растеряла сила на спор с Джейком, так что мне ничего не оставалось, как согласиться. Честно говоря, я ещё от неё не оправилась.
Он не собирается отпускать меня. Он никогда не собирается перестать бороться за нас.
Ну что ж, удачи тебе с этим, приятель, потому что чем больше ты давишь на меня, тем дальше отталкиваешь.
Вероятно.
Не знаю.
Дерьмо.
У Джейка это врождённое – притягивать и затрагивать все струны моей души. И когда он рядом со мной, я просто теряю всякий здравый смысл и не могу сфокусироваться. И наверное, крошечная часть меня хочет вернуться обратно. Но большая, униженная и преданная часть не хочет. И сейчас униженная Тру под контролем.
Симона размышляет над тем, какую одежду она должна купить. Я так далеко зашла в самобичевании, что не могу оценить все красивые вещи, окружающие меня.
– Я хочу примерить это. Не составишь компанию? – спрашивает Симона.
– Конечно, – у меня сейчас нет лучшей перспективы.
Я следую за Симоной в пустую примерочную комнату, сажусь в кресло, в то время как она заходит в саму кабинку, чтобы примерить одежду.
– Что думаешь? – спрашивает она, выходя из кабинки в красивом розовом платье с оттенком фуксии через несколько минут.
Моё миленькое платьице, наконец–то, появляется, и я не могу оторвать от него глаз. В нём есть рукава до пояса, усыпанные шипами, хорошая длина и глубокое декольте с аккуратно отделанными краями.
– Оно великолепно, – шепчу я, жалея, что раньше не обратила на него внимания и не купила для себя. По крайне мере, я знаю, что Симона одолжит его мне, если я захочу его надеть. Не то, чтобы я часто выхожу в свет последнее время.
– Я бы примерила его с теми голубыми лаковыми туфлями, которые ты нашла здесь, – я киваю в сторону милых туфелек на высоких каблуках, стоящих на полу.
– Думаешь? – он поднимает брови, – Я взяла их, чтобы примерить к чёрному платью.
– Доверься мне, – говорю я, – Надень их и увидишь сама.
Пожимая плечами, она скользит ножками в безумно высокие туфли и смотрит на себя в зеркало.
– Ого! Ты была права, – усмехается она, – Они смотрятся вместе. Одна проблема – не та девушка в нём. Я никак не смогу носить его из–за своей бледности. Оно предназначено для тебя.
– Нет, оно идеально тебе подходит.
– Примерь его, – призывает она.
Несмотря на то, что платье мне очень понравилось, я просто не в настроении сейчас его примерять. Я не могу надеть его из–за Джейка.
– Я не в настроении, примерять одежду, – я начинаю грызть ноготь.
– Тогда не примеряй, просто купи. Мы одного размера, – говорит она, оценивая себя в зеркале.
Я фыркаю. Не самый привлекательный звук.
– Так и есть! – защищается она.
– Ага, за малым исключением моей задницы, которая примерно в десять раз больше твоей.
– Не правда. – Она неодобрительно смотрит на меня, – Гарантирую, что это платье тебе подойдёт, так говорю тебе, иди и купи его и туфли, если не хочешь, чтобы я заплатила за них. Ты можешь надеть их на концерт сегодня вечером.
– Черта с два! – говорю я, поднимая голову. – Я пойду на концерт в своих джинсах и майке, удобная одежда для перелётов. Я сразу же еду в аэропорт, помнишь?
– Поменяй рейс. Ты пойдёшь на концерт во всей своей красе, Тру.
– Я не хочу на вечеринку, я буду работать.
– А люди не могут нарядиться на работу?
– Прислуга – нет.
– Брось, Тру. – Она подходит и садится со мной, в платье, которое предположительно скоро станет моим. – Сейчас тебе больно, Тру, – её голос мягкий и заботливый, – Как и должно быть. И лучший способ помочь себе – это попытаться почувствовать себя хорошо. Надень красивое платье и пару убийственных туфель, и да, ты всё ещё можешь дерьмово чувствовать себя внутри, но снаружи ты всех сведёшь с ума. И это будет единственная вещь, которая поможет тебе сохранить улыбку на лице на один вечер.
– Ладно, – невольно сдаюсь я, – Я надену это тупое платье.
– Отлично. И пока я раздаю тебе советы насчёт настроения, могу я ещё кое–что сказать?
Я поворачиваюсь к ней и смотрю прямо в глаза.
– Если это про Джейка, тогда нет.
Она одаривает меня сугубо деловым взглядом.
– Поговори с ним, Тру. Я сдержу своё слово и поддержу свою лучшую подругу, но сейчас скажу тебе: если ты продолжишь винить Джейка, то это не приведёт ни к чему хорошему вас обоих, – она кладёт руку мне на предплечье, – Ты можешь наорать на меня, если захочешь, но... я верю ему. Думаю, он говорит правду. Не думаю, что у него был секс с той бродяжкой. Она просто маленькая шлюха–золотоискательница. И честно говоря, я даже не могу себе представить, как это больно – войти и увидеть его в постели с другой... и да, он окончательно покончил с наркотиками, – быстро добавляет он, когда я открываю рот, чтобы заговорить, – Но ты не можешь так себя вести. Тебе нужно с ним поговорить. И по правде, – говорит она, – думаю, ты знаешь это, но по каким–то причинам, которых я не знаю, ты не позволяешь ему всё исправить. И это не похоже на тебя, не прощать, Тру.
Я шаркаю носком от ботинка по ковру. Она сейчас так близка к истине. Ближе, чем мне хотелось бы.
– Джейк любит тебя и это очевидно, – продолжает она, – и я знаю, что ты его тоже любишь. Так что тебе просто нужно поговорить с ним и прийти к нужному решению.
И только потому, что она близка к истине, я злюсь.
Вскакивая на ноги, я чувствую себя более, чем просто раздосадованной.
– Ты должна быть на моей стороне, Симона.
– Так и есть, – встаёт она, поворачиваясь ко мне лицом, – И вот поэтому я всё это и говорю. Я не могу смотреть, как тебе больно, когда это так легко можно исправить. Если ты просто поговоришь с ним, выслушаешь его... – она кладёт руки на мои плечи, – Честно, детка, если бы я хоть на минуту поверила, что он сделал это с той сучкой, то я бы загнала его в угол, и отправила бы его задницу в ад, но сейчас... я и правда не верю, что он это сделал, – качает она головой, – Он совершал ошибки, некоторые до безобразия большие, но не эту.
Слёзы наворачиваются на глаза.
– Я не пытаюсь тебя расстроить, милая, – обнимает она меня, – Тебе просто нужно это знать.
Я закрываю глаза, борясь со слезами.
– Я просто не могу избавиться от мысли о нём в постели с ней, – я стучу ладонью по лбу, – И признаться честно... – я кусаю губу, проклиная себя за то, что собираюсь сказать, – Я просто... ну, я просто не думаю, что смогу оставить это. Я не могу оставить в прошлом его образ жизни, всё, что идёт с ним в комплекте.
Отклоняясь, она заглядывает в моё лицо.
– В этом проблема, да? Почему бы тебе просто не закрыть глаза на это?
Я вытираю скатившуюся слезу.
– Во–первых, я искренне поверила, что он мне изменил, когда словила их. Но прошло время... – я вздыхаю, – Нет, я не думаю, что он изменил мне, но она продала историю и все переключили своё внимание на меня... И это заставило меня вспомнить о всех тех опасениях, которые беспокоили меня, когда я была с Джейком.
Я знала это всё время, но скрывала за его изменой. Оно давно ушло от сучки Кейтлин и разбило лагерь на пороге дома моих родителей.
– Какие именно? – подталкивает она.
– Кем он является. Всё, что приходит вместе с ним. Здесь нет личной жизни, Симона. Мы едва можем выйти на свидание без фотографий и автографов. Нет ощущения "только я и он", что он всегда будет принадлежать мне, и да, я знаю, насколько эгоистично это звучит. Но я просто хочу нормальной жизни. Личной жизни. Я не хочу жизнь, где каждый раз, когда я буду ссориться со своим парнем или пойду на свидание с ним, это будет разлетаться по всему интернету на следующий же день, и люди будут читать об этом за завтраком.
Правда в том, что единственный раз, когда я поверила, что наши отношения по–настоящему принадлежат только мне и Джейку, была ночь в "Ламб Фоллс".
– Так поговори с ним, скажи ему это, – мягко призывает Симона.
Я качаю головой в знак отрицания.
– Ты упрямая задница, Труди Беннет. Дай парню шанс, серьёзно, потому что он разбит и ему больно за то, чего он не делал. Он отчаянно пытается дать тебе понять это. Но сейчас он борется не там, где нужно. Это не справедливо по отношению к нему, Тру, и ты это знаешь.
То, что сказала Симона, я обдумывала несколько часов. Она права, я знаю это. Я должна сказать Джейку, что верю ему, и изложить мои настоящие опасения. Но я не могу. Потому что если я это сделаю, он вернёт меня в свою жизнь, а сейчас я этого не хочу. Ну, думаю, это не правда.
Я стою за кулисами на площадке "Мэдисон–Сквер–Гарден" вместе с Симоной. Группа для разогрева уже играет. Они хороши. Очень хороши, на самом деле. Это местная группа, которая выиграла конкурс радиостанции для разогрева "УШ" здесь, на их концерте в Нью–Йорке.
Идея запустить этот конкурс принадлежала Джейку. Никто этого не знает, кроме меня и Стюарта. Джейк маскирует это, как идею всей группы. У него доброе сердце. Жаль, что он никому это не показывал, кроме меня.
Бен забирает меня и Симону из отеля. Он должен отвезти меня прямо в аэропорт после концерта. Всё, что мне нужно сделать – это сказать, когда я буду готова уехать. Симона останется в Нью–Йорке, чтобы провести с Дэнни несколько дней.
Я не видела и не говорила с Джейком с самого утра, что хорошо. Наверное.
Я не знаю.
Я уже ничего не знаю.
Замечая нас, Дэнни подходит, его глаза полностью сосредоточены на Симоне. Я так рада, что они нашли друг друга. Единственная хорошая вещь, которая получилась из нашей с Джейком истории. Я отхожу в сторону, оставляя их наедине. Не хочу быть лишней в их лучшее время. А в худшее ещё больше.
Осознание того, что Джейк где–то здесь, сводит меня с ума. Я в боевой готовности, если увижу хоть намёк на него. Его пока нет.
Интересно, он избегает меня после нашей ссоры этим утром?
Я надела розовое платье и до безобразия красивые голубые туфли, которые Симона заставила меня купить. И я уже жалею об этом, потому что эти чёртовы туфли меня убивают. И почему я никогда не догадывалась, что "красивые" туфли не всегда означают "удобные"?
Я стала напротив стены и наклонилась, чтобы выскользнуть ногой из этих туфель. Я массирую рукой пальцы ног.
Когда я перемещаю взгляд, то смотрю на пару чёрных конверсов напротив. Поднимая глаза, я вижу чёрные джинсы, достигаю рукавов, винтажной майки "Найн Инч Нэйлс 94" "Спираль вниз"" с гитарой, плотно прижатой сбоку. Мгновенно узнаю татуировки, выставленные полностью напоказ, и затем, наконец–то, встречаюсь глазами с Джейком.
Он выглядит восхитительно. Красиво. Как и подобает рок–звёздам. Какой он всегда и был.
Я скольжу ногой обратно в обувь. Мгновенно начиная нервничать.
– Ты должна была надеть более удобную обувь, – он кивает вниз на мои ноги.
– Наверное.
– Но все же, если бы ты это сделала, то мне не пришлось бы нести тебя в отель этим вечером, – его голос низкий и звучит очень интимно. Его глаза встречаются с моими.
Нервы разжигают огонь в моём теле, вызывая мгновенную нужду и желание в нём. Смотря вниз, я прерываю контакт.
– Так... э–э… Дэнни сказал, что ты уезжаешь сразу после концерта, – он подходит ближе ко мне.
Между нами сейчас не больше фута. Я хочу подойти и коснуться его больше, чем когда–либо. Но я не могу.
– Да, – я убираю прядь волос за ухо, – Прости, не могу остаться на вечеринку после концерта. Я должна вернуться домой, работать, ты понимаешь, мой билет на рейс уже забронирован, так что...
– Конечно, да, конечно, понимаю. – Он проводит рукой по волосам.
Я встречаюсь своими глазами с его и вижу вопиющее несогласие.
– Так я тебя увижу после концерта? Прежде, чем ты уедешь, – спрашивает он.
– Да. – Это ложь. Меня здесь не будет, когда он сойдёт со сцены. Я уйду, пока он будет петь на бис. Все будут на самой высокой точке восторга, так что мне удастся улизнуть незаметно.
Я попрощалась с Джейком однажды. Дважды – это слишком много.
– Хорошо, ну, увидимся после концерта, – улыбается он, его настроение поднимается.
– Да... похоже, тебе пора, – я киваю в сторону фанатов, которые ждут, когда он подключит гитару.
Джейк одаривает меня грустной улыбкой. Я практически разрываюсь на месте. Неохотно он поворачивается, чтобы уйти.
– Джейк?
Останавливаясь, он поворачивается, разворачивая гитару вперёд.
– Хорошего концерта, – улыбаюсь я.
– Конечно... и Тру, – он подходит ко мне, – Ты выглядишь потрясающе в этих туфлях и… в этом платье. Ты выглядишь потрясающе во всём.
Затем он уходит, подготавливаясь к выступлению перед своими обожающими фанатами Нью–Йорка, не зная, что забрал моё сердце с собой.
Глава 30
Джейк выступает лучше, чем на своих последних концертах, может потому, что я нахожусь здесь или Нью–Йорк является его домом уже некоторое время. Я не знаю наверняка. Но почему–то все проходит лучше, и вся группа буквально в огне, толпа чувствует это.
Я рада за него, за всех, потому что этот тур закончится на высоте, и я счастлива, что увижу это.
Прошло уже два часа концерта, и я знаю, что скоро конец. Это означает, что для меня пришло время – бежать. Часть меня, всё ещё борется с этим решением. Большая часть.
Симона и я стоим в левом крыле за кулисами со Стюартом, так что у нас хороший вид на парней, но я смотрю лишь на Джейка. Это всё, что я делаю, пока идет концерт. Просто невозможно по–другому. Но он даже не посмотрел ни разу или не взглянул в моём направлении. Было ли это специально или он просто охвачен концертом, я не знаю.
Стюарт стоит рядом со мной, его руки в кармане пиджака, нащупывая телефон. Он достает его, посмотрит на экран и делает звонок, прикладывая палец к уху, он исчезает.
Когда Стюарт уходит, я подхожу к Симоне, оборачиваю руки вокруг неё и продолжаю смотреть концерт. Я смотрю ей в лицо. Она с горящими глазами глядит на Дэнни, который стоит на сцене. Я чувствую укол ревности. Я по–прежнему хочу, чтобы так же было у нас с Джейком.
Минуту спустя я чувствую постукивание по плечу. Я поворачиваюсь и вижу Стюарта. Он дергает головой в сторону, указывая следовать за ним. Я отпускаю Симону и следую за ним со сцены вниз по лестнице. Стюарт приводит меня в коридор, где тихо. Он оглядывается, убеждаясь, что мы одни.
– Я только что звонил и получил информацию, что Кейтлин собирается официально опровергнуть историю с Джейком.
– Что?! – Я удивлена. Не то слово, я ошеломлена.
– Она призналась, что лгала насчёт того, что спала с Джейком.
– И почему она вдруг решила это сделать? – Я подозрительно смотрю на него.
Стюарт пожимает плечами. У меня предчувствие, что что–то не так.
– Стюарт, ты что–то сделал?
Он сжимает губу вместе. Я вижу признание в его глазах, что говорит мне о том, что он сделал.
– Может быть, – произносит он.
Я улыбаюсь ему, качая головой. Облегчение заполняет меня. Даже если я и предполагала, что Джейк говорит правду, но услышать это из уст Стюарта облегчит мою голову решением говорит ли Джейк правду.
– Как тебе удалось выудить признание? – спрашиваю я.
Он усмехается.
– Давай скажем, что временами я могу быть очень убедительным.
– Стюарт...? – давлю я.
Выдыхая, он говорит: – Я пошёл и увиделся с Кейтлин у неё дома. Джейк не знал об этом, не говори ему.
– Она согласилась увидеться с тобой?
– Ну, я появился на пороге её дома под видом репортёра. Когда я вошёл в дом, я рассказал ей, кто на самом деле, и она не могла ничего с этим поделать. Она не была рада, но я не ушёл бы, пока она меня не выслушала. Она должна была узнать, что это причинила Джейку... вам обоим.
Моя грудь сжимается от воспоминаний о прошлой неделе. И Джейке, причинившему боль.
– И она выслушала?
– Да. Она, может быть, и гоняется за деньгами, Тру, но она не плохой человек. И вот к чему всё сводиться – к деньгам. Она отчаянно в них нуждается. Причина... она попросила меня сохранить это в тайне, я не могу нарушить обещание. Но той ночью с Джейком она увидела возможность и воспользовалась ею. Думаю, я поступил бы также. Так что я предложил ей то, в чём она нуждалась, взамен на правду с её стороны. Она согласилась и готова опровергнуть историю, публично избавив Джейка от всех его проступков. Она сказала, что ей нужно время, чтобы подумать. Я дал ей свой номер телефона и сказал, что если она примет правильное решение, пусть позвонит. Её номер высветился на экране. Она собирается выступить завтра, рассказав всю правду.
– Это смело с её стороны, зная, каким дерьмом её обольёт народ.
– Удивительно, на что люди способны ради своих детей, – я поняла, что в то мгновение, как он это сказал, то пожалел об этом.
Мои брови поднялись к верху.
– У неё есть ребёнок? Она сама выглядела, как ребёнок.
Он вздыхает.
– Ей двадцать. С небольшим. Её ребёнок болен, серьёзно болен. Отца нет. У неё нет семьи и ей нужны деньги, чтобы оплатить счета в больнице, – он осмотрелся вокруг, – Я говорю тебе это, потому что знаю, что тебе можно доверять.
Я касаюсь его руки.
– Конечно.
И вдруг становится очень трудно её ненавидеть, зная, что всё это она сделала ради ребёнка.
– Есть что–то, с чем я могу ей помочь?
Он удивлённо смотрит на меня.
– Она превратила последнюю неделю твой жизни в ад, а ты спрашиваешь, можешь ли ты ей помочь? Ты никогда не переставала удивлять меня, чика.
Я пожимаю плечами.
– Мои мама и папа научили меня заботе о тех, кто нуждается, и не важна стоимость.
– У тебя хорошие родители. И думаю, что есть кто–то ещё, кому нужна твоя природная забота прямо сейчас, – он кивает в сторону сцены.
– Я знаю, – вздыхаю я.
Я хочу помочь Джейку, правда хочу. Я хочу заставить его чувствовать себя лучше, но не могу помочь так, как он этого хочет. Я не могу жить так вместе с ним.
Сглатывая угрожающие выйти наружу слёзы, я говорю:
– Я думаю, Джейк должен знать, что ты сделал, чтобы всё прояснилось.
Стюарт качает головой в знак отрицания.
– Прямо сейчас Джейку нужно знать, что в людях ещё осталось что–то доброе. А если он узнает, что я с этим разобрался, то перестанет верить. Просто позволь ему думать, что она поменяла своё мнение и пришла к правильному решению.
Кивая, я понимаю его рассуждения.
– Но как ты собираешься заплатить Кейтлин? Думаю, ей нужно много денег... У меня есть немного, я помогу.
Он усмехается.
– Не волнуйся, красотка. Я мог бы хранить это в тайне от Джейка, но это не значит, что он не заплатит. Он тогда всё ещё продолжал большую часть времени употреблять наркотики, и всё потому, что он сам вырыл эту яму. Деньги будут его. Я просто скрою их под видом пожертвования.
– Ты можешь это сделать? – смеюсь я.
– Конечно, могу... потому что технически это и есть пожертвование.
– Может, Джейк и не может отблагодарить тебя за то, что ты сделал, но я могу, – я обнимаю его и целую в щёку, – Не знаю, что бы Джейк или я делали без тебя в этой ситуации, – отклонившись, смотрю ему в лицо, – Мы же всегда будем друзьями?
– Конечно, чика, – его брови поднимаются, и он издаёт легкий выдох, – Ты ведь не собираешься возвращаться к нему, так?
Я отхожу, нуждаясь в воздухе. Глядя в пол, я качаю головой. Знание того, что Джейк не изменял мне, не избавит меня от опасений быть рядом с ним.
– Не важно, какие у тебя на то причины, красотка, просто знай, что Джейк любит тебя – очень сильно. Несмотря ни на что, на эту проблему, просто поговори с ним об этом, и ты поймёшь, сможете ли вы со всем справиться. Ребята, я вижу вас только вместе и если ты его любишь, то нет ничего, с чем бы вы не смогли бы справиться.
Смотря вверх, я встречаюсь с ним взглядом.
– Хорошо, – киваю я, – Пошли, вернёмся, чтобы успеть на оставшуюся часть концерта.
Стюарт долго смотрит на меня, его губы сжаты. Он оценивает меня. Он знает, что я обманула его, но к счастью, ничего не говорит по этому поводу, только протягивает мне свою руку. Принимая её, я иду обратно со Стюартом за кулисы. Я знаю, что моему сердцу должно сейчас стать легче из–за правды, но это не так. Стало ещё хуже.
Мы подходим на место, присоединяясь к Симоне, когда ребята заканчивают. Я смотрю на Джейка на сцене, и всё, что я чувствую – внутреннюю борьбу. Вдруг весь зал темнеет, когда песня подходит к концу. Пение песен на бис должно начаться через несколько минут. Сейчас момент, когда я обещала себе уйти.
Я слышу движение позади себя. Оборачиваясь, я вижу огромный синтезатор, который для меня выглядит уж слишком неподвижным. Я толкаю Симону и Стюарта, и мы отходим, позволяя ему проехать мимо. Дэнни и Смит сходят со сцены прямо к нам. Они разгоряченные и все в поту. Думаю, Джейк ушёл вместе с Томом в правые кулисы.
Я смотрю, как сияет Симона, разговаривая с Дэнни. Мне бы очень хотелось, чтобы сейчас Джейк был рядом со мной. Но это не так.
Толпа аплодирует, энтузиазм парней просто заразителен, когда я слушаю, как они быстро обмениваются словами. Но моё сердце медленно умирает в груди, потому что хоть я и сказала Стюарту, что останусь и поговорю с Джейком, я знаю, что не могу. Если я сделаю это, то ему удастся меня уговорить, а я точно знаю, что не готова к этому.
Последняя часть концерта уже скоро должна начаться и крики становятся всё громче и громче. Пол практически вибрирует у меня под ногами, когда фанаты зовут "УШ" обратно на сцену. Место становится безумным и напряженным. Вы в буквальном смысле можете почувствовать энергию толпы, словно прикосновение к коже.
Дэнни и Смита вызывают обратно, и они исчезают на сцене, чтобы занять свои места. Затем луч света падает на Джейка. Он сидит на стуле, человек устанавливает синтезатор, лицом в левую кулису, прямо в мою сторону. Толпа сходит с ума: кричит и аплодирует.
Джейк никогда не играл на синтезаторе на сцене. Он умеет играть, но он больше по части гитары. Из нас двоих – на пианино лучше играю я.
Вдруг по мне проходят нервные импульсы, распространяющиеся от кончиков моих ног до головы. Говоря в микрофон, Джейк обращается к фанатам:
– Этот тур был удивительным для нас во многих смыслах. Также он был одним из трудных, но вы, ребята, наши фанаты, помогли сделать из него настоящую память для Джонни. Поэтому мы благодарим всех вас.
Толпа снова возобновляет крики и хлопки.
– Ещё одной удивительной вещью тура, – Джейк говорит под крики, – стало то, что он вернул мне то, что я отпустил много лет назад по ошибке, что–то очень важное.
Он смотрит на меня в приглушённой темноте. Моё тело начинает дрожать под тяжестью его взгляда. Его глаза прерывают контакт, когда он снова начинает говорить:
– Один раз она меня спросила, если бы мне пришлось выбрать одну песню всех в мире написанных, которая лучше всего описала бы меня, какая бы она была. Я говорю о песне, которую собираюсь спеть.
По коже пробегает дрожь, когда я вспоминаю наш разговор той ночью в постели...
…