Глава 8. Цепи и кольца.
- Эта история началась давно… - тихо начал свой рассказ Елисей.
Мы сидели в его домике уже поздно вечером, за чашками вкусного чая с пирогами.
– Но нужно начать с главного. Каждому лесу нужен дух, каждому духу - хозяин, а каждому хозяину духа - цепь. - Он проговорил это и отвернулся к окну, в которое мягко светила шедшая на убыль луна. В ее свете его черты были более четкими и на бледном лице выделялись печальные, задумчивые глаза цвета теплого меда.
- Елисей, что значит, каждому духу нужен хозяин, а хозяину - цепь?
Он повернулся и, нежно улыбаясь, проговорил:
- Не каждый человек видит мою сущность, это ты уже понял, но есть еще кое-что…
Я видел, как ему сложно все это говорить, как он почти выдавливает из себя слова.
– Духи леса для своего хозяина делают очень многое и исполняют желание того, кто держит цепь. Одно. Но это желание должно быть очень сильным, искренним. Мой отец… держит цепь. Но его желание я выполнить не могу, не могу, как его сын, не могу, как дух леса, не могу… - Елисей отклонился на спинку стула и запрокинул голову.
Из воздуха образовались ушки и три хвоста. Пушистые, мягкие, они переплетались и извивались, качались туда-сюда. Мой лисенок нервничал.
– Я понимаю, что рассказываю непонятно.
- Что пожелал твой отец?
- Жизнь.
- Вечную жизнь? – изумленно переспросил я и медленно встал со своего стула, обнял его. Он уткнулся лицом в мой живот, а я поглаживал его ушки.
- Не совсем. Мою жизнь. Он посчитал, что дух леса может перерождаться сколько угодно раз, и пытался заполучить мою сущность. Та поляна, помнишь?
- Да.
- Он тоже, в свое время, загадал желание, и я должен был его выполнить, но его желание оказалось мне не под силу… Цепь, которой он меня держит, почти истончилась за годы. И ты… - он замолчал, обнял меня немного дрожащими руками. – Ты – мой хозяин, и в твоих силах сделать дух леса счастливым, потому что в последние годы моя сущность стала совершенно забитой и маленькой. Ты видел, я превращаюсь в лисенка, но это лишь малая часть силы. Мой отец, загадав желание, которое я не смог выполнить, просто убивает меня… И я…
- Что ты сделал?
Он поднял на меня лицо, а я мягко погладил его плюшевые ушки. В глазах цвета меда была тоска.
- Мы были на реке, и он сказал, что если бы не моя сущность, то давно бы утопил меня, как котенка в мешке…
Я нахмурился.
– Я не смог совладать с собой и накинулся на него, врачи списали все на нападение волка… я почти убил собственного отца. Хотя, ты знаешь, Стас, он мне уже не отец, давно, с первой минуты моего рождения, как духа леса, как лиса с тремя хвостами…
- Елисей, я загадал желание, которое, возможно, ты тоже не сможешь исполнить.
- Я уже исполнил его, Стас. – У существа в моих руках была восхитительно-очаровательная улыбка. – Я с тобой. И душой, и телом, и в мыслях даже. На моих губах твоя кровь. – Он взял мое запястье и поцеловал почти заживший укус.
- И что теперь? – я медленно наклонился, не в силах сдержать этот порыв, и накрыл его мягкие губы, он нежно фыркнул и раскрыл рот для моего вторжения.
- Теперь все будет по-другому, лес будет защищен и будет процветать. – Прошептал он, отстраняясь от меня.
- Елисей, я о другом, ведь я в твоем лесу только на неделю.
Существо в моих руках лишь загадочно улыбнулось, и он притянул меня к себе, усадил на колени и запустил когтистые руки в волосы.
- Я не люблю разговаривать о прошлом и будущем, потому что оно мне открыто… Я обожаю настоящее. Ты для меня - всё. И не просто всё, в понятии человеческих чувств. Ты - моя жизнь. В твоих руках существование всего живого и знаешь, я впервые могу точно сказать, что не ошибся в выборе цепи. Ты тот, кто будет держать ее в своих заботливых руках, как самую большую драгоценность. Стас… - и замурчал, потерся щекой о мою грудь, упираясь затылком и ушками в шею под подбородком. Я обнял его, - …не отталкивай меня.
- Может это глупо прозвучит, лисенок, но я уже не смогу.
Он фыркнул и, на грани слышимости, проговорил:
- Я не ошибся в тебе, хотя сначала, после всех событий, был насторожен и напряжен, как струна. Ты показался мне одним из тех, кто лишь желает для себя… прости?
- Прощаю.
- Займись со мной любовью, моё человеческое тело жаждет ласки…
Я плыл где-то между мирами. Его руки были везде, и я сам ласкал его потрясающее тело, и так как очки он с меня не снял, я прекрасно видел, как шевелятся рыжие ушки, как от страсти он царапает покрывало, раздирая его в клочья. Я целовал гладкую кожу и вырисовывал языком одному мне и, конечно, ему ведомые узоры страсти. Он выгнул спину и притянул меня к себе, заставляя устроиться на его животе. Я не возражал против его тонких пальцев во мне, я лишь прикрыл глаза от отчаянного счастья. Бывает ли такое? Наверное, только с такими вот невозможными существами.
Он готовил меня для проникновения и одновременно с этим ласкал мой член, я потянул ласкающую меня руку к губам и вобрал в рот восхитительные пальцы.
Лис рыкнул. Продолжая иметь меня пальцами.
- Стассс! – мне в руки был всунут тюбик крема для рук, я почти вырвал крышку и выдавил крем на руку. Приподнялся и нанес импровизированную смазку на его каменное возбуждение. Дрожащие руки моего лисенка легли мне на бедра, и он снова рыкнул, ударяя хвостами, а я зачарованно смотрел на него и медленно садился, поддерживая член точно такой же дрожащей рукой.
Он был во мне. И казалось, счастье больше быть не может. Но он качнул бедрами, притягивая меня к себе на грудь, накрывая губы, и я застонал.
- Лис!
- Ты восхитителен. – Медовые глаза затуманились, и он приоткрыл рот, дыша со мной. Мы двигались вместе, вознося друг друга на самое высокое небо.
– Ты нравишься мне таким. Обожаю, когда ты сбрасываешь все маски!
Я ничего не мог сказать, потому что мои маски действительно полетели в пропасть страсти, растворяясь в красном мареве его волос и медовых глазах. Я улыбался и стонал, выгибал спину и сходил с ума от напора его страстной агрессии.
Наш финал был бурным – он кончил первым и опрокинул меня на свою полуторку, слез на пол и вобрал мой изнывающий член в свой рот. Я успел несколько раз подкинуть бедра, врываясь в горячую глубину – кончил.
Он тихо напевал какую-то знакомую мелодию, поглаживал меня по спине.
А я лежал в его объятиях и млел. Ни о чем не думал и не хотел анализировать, размышлять о том, что он мне рассказал. Я просто наслаждался его сильными руками, его нежным мурлыканьем и пушистыми хвостами, обнимающими меня за талию и греющими немного оцарапанные бедра.
Я улыбнулся, когда Лис перевел дыхание и замурлыкал снова, протянул руку и скользнул на основание его хвостов. Было странно. Нежная кожа на основании копчика плавно переходила в точно такую же нежную шерстку. Я несколько раз провел по хвостику, лисенок выгнул спинку, и его мурлыканье перетекло в стон.
- Приятно? – удивился я, но вспомнил, как кошка у Зины обожает, когда ее вот так гладят у основания хвостика. Улыбнулся. Конечно, мой лисенок не кошка, но очень похож.
- Стас, ты извращенец. Я так с ума сойду мфр… - и коготками по коже моей спины, так, как делают кошки, когда им хорошо. Хвосты взметнулись вверх и беспокойно переплелись между собой. Я продолжал нежно гладить их, провел чуть дальше и спустился к ложбинке.
– О, да…
Он закинул ногу на меня и потерся возбужденным членом о мое бедро.
- Лис, извращенец тут не только я.
Он не ответил, а я продолжал кружить вокруг нежной дырочки и иногда возвращаться к основанию хвостиков. Теперь настала его очередь млеть от наслаждения.
Я убрал руку и переместил ее на наши соприкасающиеся члены.
- Стас, я так не хочу. – Еле выговорил совершенно потерявшийся лисенок.
- Как ты хочешь?
- Мне важно быть как можно ближе к тебе, я не могу насытиться тобой, мне хочется тебя везде и каждую минуту, я умираю от желания…
Я отпустил наши возбуждения и перевернулся на живот.
- Иди сюда. – И снова крем, и снова рыки, и снова с ума сводящие толчки, и снова оргазм, которого я никогда до него не испытывал.
Мы сполоснулись теплой водой в бане, и Елисей помог мне помыть голову. А потом мы сидели на бревне, чуть дальше от домика лесничего, и смотрели на звезды. Ничего не волновало, а то, что мы были голые, создавало романтический настрой и его ушки и хвосты немного светились рыжим, когда луна уходила за редкие облака. Я откинулся на его грудь и переплел наши пальцы.
- Стас, а этот парень, Валера, он может причинить тебе реальный вред?
Я поморщился, не хотелось говорить про Валерку, но раз лисенок начал разговор, значит, волнуется, и его нужно успокоить.
- Елисей, он бабник. И тут вдруг решил, что ему нужна девушка моего брата. Но Зина сама, ни за что на свете, не подпустит его к себе ближе, чем на расстояние удара.
- В твоих эмоциях странные чувства. – Тихо проговорил он, поглаживая мои плечи.
Было странно, что нас не закусали насекомые, но я вовремя вспомнил, что сижу рядом с самим духом леса. О каких насекомых речь?
- Он нравился мне, ты же знаешь? – я приподнял лицо и уловил его кивок. – Но моя симпатия прошла так же внезапно, как у него появилась симпатия к Зине. Что он может сделать? Ну, растрепет всем, что я предпочитаю мальчиков… Но знаешь, благодаря этой поездке, у меня появилось стойкое ощущение, что мне будет абсолютно все равно на его слова в мой адрес.
- Я рад. – Тихо ответил он мне, а потом прошептал:
- Слушай.
Я сначала ничего не услышал, только редкие звуки леса. Уханье совы и стрекот насекомых, ночные птицы… но через минуту, из всего ночного хаоса, я различил красивую мелодию.
– Для тебя. – Совсем тихо прошептал Лис, обнимая меня.
Соловей пел утреннюю песню чуть раньше, специально для меня, по просьбе духа леса. С каждой минутой песня становилась все ближе, пока маленькая птичка не села на протянутую руку моего Елисея. Обхватила лапками его тонкие пальцы и продолжила исполнять свою песню для одного слушателя.
Теплый ветерок растрепал мои волосы, и я убрал их с лица. Думал, спугну птичку, но она продолжала зачарованно петь, а я медленно протянул руку, и Лис аккуратно переплел наши пальцы, птичка недовольно нахохлилась и переступила лапками на мою руку. Затянула другую мелодию.
Я не мог поверить, маленькое тельце было невесомо, и я мог поклясться, что слышу стук маленького сердечка.
Елисей тихо рассмеялся.
И с ближайшей поляны взмыла в темное небо горстка светлячков. Он играл природой для меня.
- Надеюсь, ты не призовешь сюда медведя? – прошептал я.
Соловей вспорхнул на ближайшую ветку дерева, но продолжал петь.
- Тебе хочется познакомиться со всеми обитателями леса сразу? – немного насмешливо.
- Нет. Я хочу только тебя.
Лисенок довольно вздохнул.
Я старался не думать, что будет через пять дней, я старался отбросить эту мысль. Есть - мы и сейчас. Пусть «потом и без него» будет через пять дней.
- Стас, ты будешь со мной, потому что наши желания на той поляне сошлись в единое целое, стали кольцами для нас. Я говорил тебе, что мы повенчаны, это были не просто красивые слова после потрясного секса. И сам секс был не просто сексом. Ты будешь со мной.
Его уверенность вселяла в меня надежду на будущее.
Я не стал планировать свою дальнейшую жизнь, я не стал зацикливаться на возможных вариантах, я просто повернулся и накрыл его горячие, нежные губы.
Один раз. Всего единожды я хочу быть счастлив. И плевать, как потом будет и что потом случится…
Елисей вручил мне корзинку.
- Что там?
Он лукаво улыбнулся и чуть сморщил нос.
- Я добрый лесничий.
Я приподнял белое полотенце и улыбнулся. В корзинке были румяные пирожки и глиняная крынка.
– В крынке мед. Это подарок для Зины, за шоколадки.
Я удивленно поднял на него глаза, лисенок был смущен, и на щеках у него играл румянец.
- Спасибо. Я чувствую себя красной шапочкой.
Мы прыснули.
– Когда я увижу тебя?
- Вечером около озера.
Мы вышли из домика, и он, как и предыдущим утром, повел меня тропинкой к нашему лагерю.
Я смотрел на его спину и не мог насмотреться на эти волосы, сегодня распущенные, и на три хвоста, покачивающиеся в такт движениям бедер. Он снова был одет не как лесной житель, на нем были черные джинсы и кофта-размахайка сочно-малинового цвета. Я вздохнул. От счастья.
Я впервые был настолько открыт, настолько искренне благодарен кому-то за проведенное время.
Вдруг кольнуло в руке, я перехватил корзинку в другую и остановился.
- Что это? – недоуменно спросил я.
Лис повернулся и с улыбкой ответил:
- Не думай обо мне так. Я больше, чем кто-то…
Я рассмеялся. И поставил корзинку на землю, подошел к нему вплотную и прошептал, обнимая за шею:
- Единственный.
По телу расплылось тепло прямо от запястья.
- Так лучше.
Лагерь снова встретил меня сонным храпом Петровича. Вчера я не вернулся и никого не предупредил, что ухожу и оставляю их на самих себя, и мокрого Валерку я не видел.
Я подошел к тлеющему костру и собрал мусор в пакеты, развел его снова и повесил чайник.
Было уютно, я сейчас ощущал лес, как нечто родное и свое, и за каждым углом мне мерещился медовый взгляд, я улыбнулся.
Мое уединение нарушило шуршание, я обернулся и столкнулся с недовольным взглядом Валеры.
- Доброе утро. – Спокойно поздоровался я.
- Вернулся. – Вместо приветствия пробурчал он. Уселся напротив и уставился на меня немигающим взглядом.
- Ну, Валер, я мальчик большой и отчитываться перед кем-то не обязан.
Я сполоснул кружки и встал, пошел к себе в палатку, я был уверен, что девчонки хранили все у меня, и вернулся с пачкой чая.
- Да, это так… - продолжил Валера наш разговор. – И как этот лесничий, хорош?
Внутри у меня как будто что-то щелкнуло.
- Не нужно тебе этого знать. – Сдерживая странный порыв разорвать парня напротив, ответил я.
- Стас, ты ведь понимаешь, что я все равно расскажу всем о тебе?
- Рассказывай. – Спокойно ответил я, открывая коробку с заварочными пакетиками. – Что, тебе лично, даст мое раскрытие? Никому в нашей жизни, Валер, нет дела до других, да, поохают-поахают, пальцем потычут, может, некоторые отвернутся… Но что, лично тебе-то, будет хорошего от раскрытия чужой тайны?
Он задумчиво смотрел на меня.
- С кем встречается Зина?
Я улыбнулся.
- Она тебе не сказала?
- Нет. Я вчера и не пытался спрашивать, был так разозлен купанием… так с кем?
- С моим братом. – Я не видел смысла скрывать это. Зачем, Зинаида дама вспыльчивая и в пылу ссоры может сама рассказать.
- С Семкой? – недоверчиво спросил Валера.
- Семёном, да.
- Он же младше нее на два с половиной года!
Я рассмеялся.
- Валер, слушай, ты такой странный, разве любви не все возрасты покорны, и уж на разницу в два с половиной года и три дня можно внимания не обращать.
Он округлил глаза и сипло спросил:
- Лесные духи украли нашего Стаса? Ты кто?
Я рассмеялся и заварил себе и впавшему в ступор Валере чай, подал ему пирожок и тихо ответил:
- Никогда не знаешь, где тебе наденут кольцо на палец…